Объединение Этерии

Он положил этому конец.

– Я дал им порядок, – его пальцы сжали подлокотники трона. – Я дал им надежду на выживание. Только сильные смогут выстоять, слабаки падут.

Сила – единственное, что имеет значение.

А если для этого пришлось раздавить несколько тысяч жизней…

Значит, так было надо.

Голограммы перед ним переключились. Новые отчёты. Новые территории для захвата.

Армандиус улыбнулся.

Алькантар был лишь началом.

Скоро вся. Этерия будет такой.

Идеальной.

Беспощадной.

Его.

Тронный зал был погружен в полумрак, нарушаемый лишь мерцанием голограмм, проецирующих бесконечные потоки данных. Армандиус сидел, откинувшись на спинку кресла из черного кристалла, его пальцы медленно барабанили по подлокотнику в такт тиканью невидимых часов.

На экранах перед ним мелькали кадры: серые толпы граждан в одинаковых одеждах, движущиеся по улицам Алькантара синхронно, как части одного гигантского механизма.

Одежда как клеймо.

Он с наслаждением наблюдал, как исчезли последние следы индивидуальности.

– Разноцветные ткани? – Излишество.

– Украшения? – Тщеславие.

– Стиль? – Преступление.

Теперь все носили одинаковые тусклые цвета.

Серые комбинезоны для рабочих.

Темно-синие костюмы для служащих.

Черные мундиры для надсмотрщиков.

Армандиус провел пальцем по экрану, увеличив изображение молодой женщины, поправившей воротник.

– Отметить. Девиантный жест. Коррекция.

Она коснулась одежды. Будто хотела что-то изменить. Будто ей что-то не нравилось.

"Глупая. Разве она не понимает? Это – милость. Раньше люди мучились выбором, тратили время на глупости. Я избавил их от этого бремени."

Смерть развлечениям.

Голограммы переключились. Пустые залы бывших театров. Заброшенные библиотеки с книгами, превращенными в запасы целлюлозы для переработки.

Армандиус улыбнулся.

– Искусство? – Разложение.

– Музыка? – Отвлекает.

– Литература? – Оружие бунта.

Теперь были только учебные фильмы.

О том, как славить Корпорацию. О том, как эффективнее работать.

О том, как благодарны они должны быть за свою участь.

Моя система идеальна.

"Я дал им правду вместо лжи. Порядок вместо хаоса. Разве это не величайший дар?"

Жизнь это служба.

На следующем экране – казармы рабочих.

4:00 – подъем.

4:15 – питательная паста.

4:30 – построение.

5:00 – смена на заводах.

Ни минуты пустоты.

Армандиус закрыл глаза, представляя тысячи жизней, текущих по заданному маршруту.

– Они думают, что страдают?

Ошибаются.

Он страдал когда-то. Когда был ребенком и видел, как его отец сам был раздавлен системой, где сильные становились богаче, а слабые – лишь топливом для их роста.

Теперь не будет богатых. Не будет бедных.

Только его Система. И те, кто ей служит.

Разве есть цена у совершенства?

Где-то в глубине башни зазвонил сигнал тревоги.

На одном из экранов вспыхнуло красное предупреждение:

"Сектор 19. Попытка нарушения режима."

Армандиус даже не шелохнулся.

– Уничтожить.

Через секунду тревожный сигнал погас.

Порядок восстановлен.

"Они не понимают. Каждый бунт, каждый крик – это просто вирус, который надо выжечь. Чтобы система оставалась чистой."

Он поднялся с трона и подошел к огромному окну.

Весь Алькантар лежал перед ним – идеальный, предсказуемый, его.

– Свобода? – Армандиус рассмеялся, и звук этот был похож на скрежет металла. – Я дал им нечто лучшее. Я дал им предназначение.

Где-то внизу, среди одинаковых зданий и одинаковых людей, возможно, еще оставались те, кто шептал о сопротивлении.

Пусть шепчут.

Система всегда услышит.

И тогда…

Он повернулся к экранам, где уже высвечивались новые отчеты, новые планы.

– Показать проект "Восточные рубежи".

Пришло время расширять границы.

Весь континент должен стать Алькантаром.

И он сделает это.

Ради их же блага.

Кабинет Владыки погрузился в зловещую тишину, нарушаемую лишь мягким гудением голографических экранов. Армандиус сидел в своем троне из черного кристалла, сосредоточившись на всплывающем сообщении. Перед ним мерцали три заявления о переводе Исабель – все от его лучших командиров.

"Как она это сделала? Как эта девчонка обвела вокруг пальца всю мою систему?" – мысленно бушевал он.

Дверь открылась беззвучно, впуская в кабинет высокую, сухопарую фигуру.

Армандиус не повернулся. Его пальцы продолжали перебирать голограммы прошений, заставляя их вспыхивать кроваво-красным.

Солтис вошел с той же бесшумной, практически змеиной, грацией, с какой тень скользит по стене перед тем, как исчезнуть. Его черный мундир без опознавательных знаков сливался с полумраком комнаты, и только бледное, словно лишенное крови лицо выдавало его присутствие.

"Наконец-то. Единственный, кто не разочаровывает", – мелькнуло у Армандиуса.

– Вызывали, Повелитель? – голос Солтиса был мягким, почти ласковым, но каждое слово падало в тишину кабинета с четкостью капель воды в бездонный колодец. А его глаза – эти всевидящие глаза серого цвета – выдавали холодный аналитический ум.

– Ты видел это? – Армандиус резким жестом развернул перед ним голограммы трех заявлений.

Солтис едва заметно улыбнулся уголками губ:

– Видел. Любопытно.Три лучших генерала империи запросили перевод одной сотрудницы в течение двух часов.

– И?

Тот даже бровью не повел.

"Он уже все проанализировал", – понял Армандиус.

Солтис слегка наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то за пределами человеческого слуха.

– Необычно. Особенно учитывая, что до сегодняшнего дня мисс Кортис не проявляла… столь выдающихся профессиональных качеств.

Армандиус резко встал, и его тень, удлиненная светом экранов, накрыла Солтиса с головой.

– Необычно?! Это чертов заговор! – он ударил кулаком по столу, заставив дрогнуть нейроинтерфейсы. – Трое моих лучших командиров, и все как один вдруг возжелали какую-то девчонку из аналитического отдела! Ты что, веришь в эту чушь про "повышение эффективности"?

Солтис медленно моргнул.

– Нет.

– Ну конечно нет! – Армандиус заходил по кабинету, его мантия взметнулась за ним, как крылья разгневанной птицы. – Она их всех обвела вокруг пальца! Моего сына, генералов, весь чертов Центр Управления Корпорации! И знаешь что самое смешное?

Он резко остановился перед Солтисом.

– Я сам чуть не поверил в ее "невинность".

Солтис слегка наклонился вперед.

– Прикажете… устранить проблему? – продолжил шпион, перебирая в уме варианты. – Публичная казнь или… тихое исчезновение?

Армандиус задумался. Потом медленно, очень медленно улыбнулся. В его глазах вспыхнул знакомый первому помощнику огонек – тот самый, что появлялся, когда Повелитель находил новую игрушку.

– Не сейчас. Сначала я познакомлюсь с ней лично.

"Он хочет поиграть", – мгновенно осознал Солтис.

– Повелитель, это рискованно, – осторожно возразил он. – Она определенно мятежница.

Армандиус резко встал, его тень главного шпиона:

– А где был твой аналитический гений, когда ее направляли к моему сыну? Разве я не приказывал отбирать только глупеньких и послушных?

Солтис опустил глаза, мысленно проклиная себя за промах.

– Виноват, Владыка.

"Он прав. Как я мог пропустить такую угрозу? Она прошла все проверки… Или обошла их?"

Армандиус смягчился, в его голосе зазвучали почти игривые нотки:

– Она перехитрила даже датчики слежения. Представляешь, Солтис? Эта девчонка смогла обмануть искусственный интеллект моей безупречной Системы Контроля!

"Он что, восхищен ею?" – с ужасом осознал шпион.

– Она попытается убить вас, – тихо сказал Солтис.

– Надеюсь! – Армандиус рассмеялся. – Ты же знаешь, как я люблю эти моменты, когда в их глазах гаснет последняя надежда.

Солтис кивнул, вспоминая десятки таких сцен.

– Подготовлю все для перевода, – поклонился он. – Она будет под круглосуточным наблюдением.

– Смотри у меня, – пригрозил Армандиус, но в глазах его светилось предвкушение.

Он повернулся к экранам, где уже всплывало досье Исабель Кортис.

– Если она так хороша в манипуляциях… представь, какую пользу она может принести нам.

Солтис впервые за весь разговор проявил эмоцию – легкое сужение зрачков.

– Вы предлагаете… вербовку?

Армандиус провел пальцем по голограмме, увеличивая изображение лица Исабель.

– Я предлагаю игру.

Его пальцы сомкнулись вокруг голограммы, словно ловя бабочку.

– Найди все. Каждый ее шаг за последний год. Каждую встречу. Каждую мысль, которую она осмелилась записать. Я хочу знать, кто она на самом деле.

Солтис склонил голову.

– И если окажется, что она…

– Тогда, – Армандиус повернулся, и его глаза вспыхнули в полумраке, как у хищника, – мы сделаем ее главным призом в нашей маленькой охоте.

Когда Солтис вышел, он замер в коридоре, анализируя ситуацию.

"Она опасна. Слишком опасна. Но если Владыка хочет игры… Значит, мне придется подчиниться."

Кабинет Владыки погрузился в тяжёлую тишину после ухода шпиона. Лишь голубоватое мерцание голограмм нарушало мрак, отбрасывая причудливые тени на стены. Армандиус стоял у панорамного окна, сжимая в руке бокал с густым, как кровь, вином. Его взгляд скользил по огням Алькантара – идеального, послушного, его города.

Но мысли Повелителя были далеко.

Они крутились вокруг одного имени.

Исабель Кортис.

Он снова смотрел на голограмму девушки, и в его взгляде смешались ненависть и… восхищение.

"Ну что, маленькая мятежница, посмотрим, кто кого переиграет?"

За окнами башни сгущались сумерки, окрашивая Алькантар в багровые тона. Где-то внизу, в лабиринтах корпоративного сектора, мисс Кортис даже не подозревала, что стала пешкой в игре, где ставки были куда выше, чем внимание принца.

А Повелитель уже предвкушал новую забаву.

Ведь что может быть веселее, чем сломать того, кто осмелился играть с самим Владыкой Теней?

Глава 4. Сила притяжения.

Последние пару дней Адриан чувствовал себя так, будто ходил по тонкому льду, который в любой момент мог треснуть под ногами. После того скандала в офисе все вокруг словно замерли в ожидании – что же сделает Владыка? Что будет с Исабель?

Но хуже всего было это незнание.

Он не видел ее с того момента, как выгнал из своего кабинета. Не успел ничего сказать, ничего объяснить. А теперь – этот приказ о переводе в Черную Башню.

"Отец забрал ее у меня."

Адриан стоял перед зеркалом в своих покоях, механически поправляя мундир. Сегодня ему предстоял разговор с отцом, и он должен был держать себя в руках. Но мысли упрямо возвращались к ней: “Эти проклятые вопросы! Они не покидают голову ни на секунду!”

"Почему она так себя вела?"

Он сжимал кулаки, вспоминая ее слова, ее глаза – в них не было страха. Только вызов.

"Зачем все это сказала?"

Она знала, на что идет. Знала, что это может стоить ей жизни.

"Почему мы не поговорили раньше?"

Потому что он был трусом. Потому что боялся признаться даже себе, что она для него давно уже не просто сотрудница.

Адриан резко отвернулся от зеркала.

"Непрофессионализм. Чистой воды."

Он – начальник отдела аналитики, наследник Алькантара, а вел себя как мальчишка, радующийся похвале.

"Я сам дал ей повод думать, что это взаимно."

Но было ли это правдой?

Или он просто хотел верить, что ее интерес – не игра?

Эта мысль пронзила его, как лезвие.

"А если она действительно только делала вид?"

Если все ее томные взгляды, все эти случайные встречи у кофемашины, близкие касания, даже тот спор в кабинете – всего лишь расчет?

"Тогда я и правда дурак."

Но хуже всего было другое.

Даже если так – он все равно хотел ее видеть.

Хотел услышать ее голос. Узнать правду.

Даже если эта правда убьет его.

Хоть корпоративная культура и подразумевала создавать иллюзию равных прав и возможностей для всех сотрудников, сын Повелителя Алькантара прекрасно знал, что это абсолютно не так. Во всех высказываниях Исабель была правда – от первого до последнего слова! Вот почему её слова его так задели. Юный принц действительно живёт на работе и до дрожи боится разгневать отца. И конечно же, Владыка Теней никогда не одобрит его союз с подчиненной, тем более с военнопленной.

Адриан всей душой ненавидел этот режим тотальной слежки и вмешательства в личную жизнь граждан со стороны государства. Система управления должна обеспечивать безопасность и способствовать процветанию всех жителей Этерии, а не ущемлять их права и свободы. Кроме того уже тошнило от этой лжи и притворства, которые насквозь пронизывают всю корпорацию. Вместо реальных заслуг, поощрялось только лизоблюдство перед Повелителем.

Но никак не хватало духа поговорить с отцом по поводу его тирании, выходящей уже за все допустимые границы. Да и, надо сказать, отношения между Армандиусом и Адрианом не были доверительными. Единственный сын Повелителя только один раз, ещё в детстве, попробовал сделать что-то наперекор отцу – попытался расспросить его о своей матери, что было категорически запрещено делать после ее безвременной кончины. Естественно Владыка был сильно разгневан неповиновением принца, поэтому Адриан больше не пытался идти наперекор родителю. Мальчику было больно видеть, как тяжело отец переживает утрату и он не хотел расстраивать его еще больше своим непослушанием. Но придворные по-своему истолковали их взаимоотношения. Настолько Повелитель вселяет ужас в душу каждого жителя Этерии – даже собственный сын боится гнева Владыки Теней. Так отсутствие открытого диалога между принцем и Армандиусом вошло в привычку и распространилось на все сферы их взаимодействия. Получается, что Исабель абсолютно права – он сам, точно так же как и весь Алькантар, находится под гнетом всепоглощающей власти Повелителя.