В бегах от любви

– Она тронула моего супруга! – завопила высокая женщина, одетая в простенькое болотного цвета платье.

Оставалось либо перебить половину населения деревни, либо бежать прочь. Хоть Лиона и придерживалась жёстких методов, в тот момент ей показалось, что правильнее бы отступить, нежели устраивать кровавую бойню с деревенскими.

– К Террансу! – на одном дыхании промолвила Лиона.

Держась за руки, королевский ассасин и девочка мигом вылетели из таверны, наполнившейся ругательствами, криками и угрозами, посланными вдогонку Лионе. Благо, следом за ними никто не додумался помчаться.

Лиона разрывалась между двумя противоположными силами, что терзали её душу. С одной стороны, её миссия – долг, который она сама себе навязала, – наказать бывшего возлюбленного, человека, который предал её и разрушил всё, что ей было дорого. Его действия привели к тому, что она потеряла отчий дом, близких, а её саму заклеймили как бывшую девчонку самого опасного мужчины. Лиона с досадой вспомнила дни, проведённые в интернате, когда Терранс покинул её. Она стала живой мишенью, принимавшей на себя все словесные выпады и рукоприкладства со стороны сокурсников, ненавидевших Нортмана.

С другой стороны, Лиона осознавала, что её ярость делает её опасной. Она боялась, что в своей мести могла превратиться в то, чего сама всегда избегала: в орудие разрушения. Её сила – неконтролируемая и наполненная гневом – постепенно покачивалась, выплёскивалась и вырывалась наружу всякий раз, когда кто-то угрожал ей или её миссии. Её жгучее желание справедливости сталкивалось с ужасом перед самой собой. А что, если она больше не сможет остановиться? Что, если жажда возмездия уничтожит не только врага, но и всё, что останется на её пути?

Магнолия устало вздохнула, но всё же повела Лиону туда, где видела Терранса в последний раз.

Старый дом, какой в столице давно бы снесли, вписывался в колорит деревни. На кольях забора, как диковинные украшения, висели головы животных, ранее живых, а теперь убитых от руки отца Терранса, скорее всего. Так старые воины помечали территорию, чтобы защитить семейство от нападок местных. Никто не трогал королевских защитников и их близких. За такое могли в Драконьем Хребте отправить на самосуд к горожанам. Однако, если отец Терранса числился на службе у короля, он не мог ютиться в ограждённых заклинаниями от прочего мира селениях.

– Здесь?

– Был. На прошлой неделе он поутру бегал вокруг дворика. В одной маечке. Я тогда засмотрелась на него. Представляла, какой красивой вышла бы у нас свадьба.

Лиона порылась в сумке и нашла королевскую монету, за которую можно было купить несколько дорогостоящих кристаллов связи. Девочка тут же выхватила деньги и широко улыбнулась, представляя, сколько же болячек ей потом придётся лечить после килограммов мармелада и шоколада.

Когда Магнолия убежала, Лиона выбила одним махом хлипкую дверь. Пыль в свете утра взвилась столбом. Казалось, что потолок вот-вот обрушится на чистые волосы девушки, поэтому она прошла внутрь, прикрывая руками голову.

Но в доме Терранса нет.

Никого.

Лиона обошла каждую комнатку, просветила кристаллом весь дом, надеясь найти следы Терранса. На ковре, протоптанном сотней ног, сложно разобрать именно стопу того, за кем она пришла.

Но Лиона нашла бы Терранса из тысячи людей.

И отпечаток его ботинка она определила сразу же. А затем заметила и кружку, из которой он и кто-то ещё распивали дикий чай. Терранс совершал одно преступление за другим.

– Я близко, Терранс. Я совсем рядом, практически дышу тебе в затылок.

Теперь Лиона могла по горячим меткам пойти за Террансом. Кристалл поиска подсвечивал фиолетовым сиянием отпечатки его ног.

В груди у Лионы зашевелилась стая жаворонков. Нежных, порхающих с трепетом и радостью. Это чувство ей знакомо с детства, когда она, ещё малолетней девочкой, впервые поймала ядовитую бабочку сачком.

Как будто всё вокруг прояснилось, цвета стали ярче, а воздух – чище.

Ноги Лионы понесли её вперёд, по дороге, усыпанной опавшей листвой, мимо старых, увешанных паутиной трухлявых дубов. Она ощущала его, этот след, как нить Ариадны, ведущей к центру лабиринта. Внутри всё звенело, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Это не просто уверенность, а нечто большее, глубокое чувство, соединяющее Лиону со следом, с его обладателем.

Она уже успела представить этого человека. Образ вырисовывался в её воображении. Чувствовались его страх, его усталость, его отчаяние, его воля, его решимость выжить.

И Лиона, как королевский ассасин, пришедший назначить кару, непременно убьёт Терранса Нортмана.

ГЛАВА 13. ДВА ОЛЕНЯ

Лиона удивилась, когда кристалл привёл её к величественным вратам в столицу королевства – Манлуиль. Следы Терранса там же и обрывались.

– Чёрт побери! – не выдерживала Лиона.

Она прошлась через весь Драконий Хребет, пересекла сотню задымлённых кабаков и таверн, чтобы хоть что-то навело её на Терранса. И когда ниточка была в её тоненькой ладони, всё пошло прахом.

Отчаиваться не стоило. Двоица преступников скрывалась в столице. Это означало, что найти их будет проще простого, хоть те и, наверняка, додумались наложить чары, скрывающие их. Дружок её бывшего избранника умело пользовался даром, доставшимся ему от предков.

Неподалёку от врат томились набитые горами трупов повозки. "Проклятье Озёр" – так называется хворь, от которой поголовно вымирают целые города. И пока знать упивается лечебными порошками, даже от ненадобности, простолюдины дохнут, как мухи. Королевский дворец не успевает отойти от одного нападка мятежников, как объявляется новый.

И несмотря на это…

Внутри города что-то переменилось.

Как будто всевозможными красками испещрили каждый уголок, а горожан приодели, помыли и заставили улыбаться во весь рот.

Стражники пропустили леди в королевском обмундировании, хоть и оглянулись на неё так, словно видели впервые.

Фонарные столбы украшали разноцветные бумажные гирлянды, из столовых сверкали манящие огни, горожане пьянствовали средь бела дня, непотребная музыка завывала из каждого открытого окна. Воздух пропах драконьим фруктом, каким накрывали столы в важные для королевства даты.

Некогда серый и апатичный город праздновал что-то.

– Эй, – врезалась в Лиону массивная женская фигура.

– Аккуратнее, – предупредила Лиона.

Вместо извинений, приправленных сочувственным взглядом и сожалением, на Лиону обрушился шквал нецензурных ругательств, оканчивающийся короткой фразой:

– И чтобы возле моей палатки больше не тёрлась!

Лиона опешила. Да…

Да как только глупой храбрости хватило нагрубить королевской убийце? Женщина покрутила у виска и скрылась в шелках, которые продавала близ ранее бесцветного дома, но теперь расписанного мелками, что детвора держала в руках. Лиона, желая поставить на место пустоголовую торговку, вошла в палатку.

– Тебе по ушам пару раз съездить?

– Это вы мне всё наговорили? – угрожающе переспросила Лиона.

– А ты глухая?

Вычищенный меч, некогда запачканный чужой кровью, блеснул в изящных женских руках. Остриё направилось к горлу торговки и коснулось сальной кожи. Женщина сглотнула, испытывая животный страх.

– Знаете ли вы, что грозит тем, кто оскорбляет членов королевской армии? Смерть.

– Но ты… Ты же… – задыхалась торговка.