В бегах от любви

ГЛАВА 8. ЛУЧШИЕ ДНИ В МОЙ ЖИЗНИ

Мои дни начинались с того, что Лиона залетала к нам в комнату. Если до этого Чарли страдал от незваных вторжений только лишь Дрея, то теперь у него появился сменщик. Симпатичная девчонка, носящая блузки, юбки и чулки.

– Вы помните, что обещали мне? – вместо колокольного звона разбудил нас приятный мурлыкающий голос.

– Я сплю, – буркнул Чарли, накрывая голову толстым одеялом.

Лиона неловко поёжилась и перебралась на край моей постели. Она поправила складки юбки и внимательно посмотрела на моё сонное лицо, на котором наверняка отпечатались узоры подушки.

– Мы едем кататься на лошадках! – тихонечко пискнула незабудка, заискивая во мне одобрение.

– Обязательно, – по слогам ответил я и потянулся.

Лиона засмущалась, обратив внимание на то, что я спал без футболки. На накаченной груди потихоньку проступали редкие волосы, мышцы пресса были тверды и сочны.

– Нравится? – ласково спросил я.

Вместо Лионы зарокотал Чарли:

– Я не собираюсь держать свечку над скреплением ваших брачных уз. И даже не вздумайте целоваться в моём присутствии! Иначе я никуда не пойду. И меня вот-вот вывернет от ваших нежностей!

– Ловлю на слове! – громогласно заявил я и изобразил звуки, похожие на чмоканье.

Чарли выскочил из убежища, проверяя правдивость моих действий, и, удостоверившись, рухнул на постель, бормоча ругательства.

А вот Лиона зарделась. Я позволял себе только обнимать её и не более того. Разница в нашем возрасте составляла два года, но я понимал, что сознание шестнадцатилетнего парня значительно отличается от сознания четырнадцатилетней незабудки.

– Тогда одевайтесь скорее, – чертыхнулась серебристоглазая красавица.

Не дожидаясь возражений, Лиона выделила нам десять минут на сборы. Этого хватило, чтобы умыться и одеться. Но этого не хватило, чтобы привести в порядок поросшие щетиной щёки и подбородок.

Дрей ждал наше трио уже возле конюшни, поглаживая по шёрстке чёрную кобылу. Та довольно заржала, закрывая глаза от удовольствия. Дрей умел ласково обращаться с животными, так как чувствовал их. Он был эмпатичным юношей, способным уловить любое колебание. Потому-то его и определили в отряд «манипуляции» в качестве дополнительной подготовки, как ассасина, так как свой привычный интернатовский гранит наук он сгрыз в прошлом году.

– Тебе удобно будет в юбчонке? – покосился Дрей на Лиону.

– А как же.

– Смотри сама. Я бы посоветовал переодеться.

Чарли выбрал себе лощадь с рыжей гривой, как и его волосы. Та неохотно плелась за ним, желая остаться в конюшне и не скакать куда попадя.

– Чарли, тебя отшили? – рассмеялся Дрей.

– Не смешно.

Я положил другу руку на плечо и потрепал его за щёку.

– Да брось. Дрею чувства юмора не досталось. С небес ему заместо этого послали конские я…

Дрей захлопнул мой рут рукой, чтобы я не сболтнул чего лишнего при даме. Лиона даже не обращала внимания на нас. Она крутилась возле исхудалого животного, мирно пожёвывавшего траву.

– Выбрала? – подошёл я к незабудке.

– Да.

– Самую слабую?

– А как ты определил её слабость? Только по хилым бокам? Разве пропорции тела способны сказать о существе слишком много?

Возражать я не стал. Лиона судила по внутреннему миру, а меня подпирало делать выводы по внешнему.

Мы забрались на лошадей и поскакали за пределы каменных ворот интерната.

Ветры шептали на ухо древние песни, пока уносили с собой аромат сосновой смолы и влажной земли, которую оставил после себя проливной июльский дождь. Лошадь, словно живое воплощение бури, под моим седлом рвалась вперед, копыта стучали по твердой, усыпанной мелкими камешками земле. Грива белая, как снег, усыпавший вершины горного королевства, развевалась на ветру, и я чувствовал, как её сила перетекает в меня, придавая мышцам железную выносливость.

– Догоняй, – пропел Дрей, прорываясь вперёд.

Чарли задумал обогнать лихача, а потому метнулся за уносящейся далеко-далеко ослепительной улыбкой Дрея.

– И всё-таки почему ты выбрала именно её? – указал я Лионе на лошадь, которая еле скакала.

– В глазах коня, цвета небесной лазури, таится мудрость веков. Знаешь, словно он видел всё, что произошло в Драконьем Хребте. Как будто он застал моё рождение, восстание мятежников и застанет закат всего мира. В её взгляде мерцали искры понимания, и, когда она смотрела на меня в конюшне, то чувствовалось, что она читает мысли, чувства.

– Лиона, я даже об этом не задумывался…

Мы летели по извилистой дороге, пробираясь сквозь густые листвы деревьев со стволами похожими на гигантские колонны, которые уходили в облака. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны, рисуя на земле причудливые узоры света и тени.

– Это лучшие дни, что были когда-либо в моей жизни!

– Посмотри направо, – попросил я, крепко удерживая лощадь за поводья.

Лиона послушалась и остановила лошадь, чтобы разглядеть абсолютно всё.

Там, сквозь туман, вырисовывались силуэты величественных гор, их вершины упирались в небеса, словно великаны, охраняющие мир от внешнего вторжения. Мы помчались навстречу им, словно два вольных духа, готовые покорить любые преграды, навстречу приключениям, что таились в неизвестных землях.

В кустах промелькнула тень, а затем раздался густой смех. Сперва показалась копна чёрных-чёрных волос, затем сам Дрей.

– Ты, мне казалось, был на лошади.

– Она сбросила меня…

– Мне так жаль, – поспешно обронила Лиона.

Дрей развёл руки в стороны.

– И кто же повезёт меня назад? Ты, Лиона? Или, быть может, мой лучший друг?

Лиона уж было собралась ему ответить, как я отрезал для незабудки путь.

– Дрей сам доберётся. Взрослый мальчик.

– Что? – рассердился друг.

– А что? Ты помнишь, как в прошлом году в моём домашнем задании нарисовал парочку толстых…

Дрей обомлел. Об этом он старался не вспоминать.

– Так ты простил меня тогда…

– Око за око, зуб за зуб.

И я, вкушая ветер, полетел в сторону интерната, а Лиона, посмеиваясь, за мной.

…

К вечеру, когда объвили покой, в наше окно прилетел клочок бумаги – Лиона стояла с Дреем на улице напротив казармы и махала нам, призывая спуститься к ним. Чарли проворчал что-то бессмысленное, но штаны натягивать всё же начал.

Мы тихонечко покинули комнату, неспешно миновали лестницу и вышли наружу. Лиона встретила меня тёплыми объятиями, а Дрей подставил кулак для удара – нашего привычного приветствия.

– Не поздновато для прогулок? – покосился я сперва на Лиону, а затем на Дрея.

Дрей поднял руки вверх, словно сдавался.

– Лиона сперва разбудила меня, так как я на первом этаже. Поэтому я сам всё ещё не понимаю, по какому поводу у нас собрание.

Незабудка сверкнула глазами, а затем на придыхании выпалила:

– Я вам хочу кое-что показать! Шагайте за мной.

Не успели мы и моргнуть, как девчонка поспешила вперёд – к лесистой части интерната, где можно было скрыться от глаз надоедливых сокурсников. Наверное, раньше именно там Лиона пряталась от зависти и желчи Дейзи и Айрис.

Когда мы остановились у импровизированного шалаша, Лиона наконец-то обратила внимание на нескончаемые насмешки Дрея.

– Я построила для нас дом, где мы будем все вместе. Но и это не всё! – Лиона дёрнула занавеску, приглашая нас войти в крошечную норку. – Внутри вас ждёт кое-что интересное.

Сперва втиснулся я, затем Чарли, а Дрей не удержался от комментария:

– Обычно, когда ночью девушка приглашает меня к себе, я отказываюсь, так как сон важнее. Но ради тебя, Лиона, я готов проиграть собственным принципам.

Дрей пропустил девушку вперёд, а затем влез последним, закрывая вход той же самой шторкой, которая имитировала дверь.

Внутри оказалось вполе просторно – сидя мы все поместились. Между нами стоял столик в виде лакированного деревянного бруска, на котором лежали нарисованная карта и фигурки.

– Я сама их смастерила, – призналась Лиона.

Дрей тут же схватил крошечную копию самого себя – высокий и рослый парнишка, выструганный из белого дуба. Чарли важно вгляделся в игрушку, которую придумала Лиона.

А я просто загляделся на Незабудку. Как ей только могла прийти в голову такая идея? Пожалуй, подобные игры она могла видеть в своём сытом и обеспеченном обществе. Дети, подобные мне, росшие с малолетства в интернате, знали из игр лишь оружие. Но тонкая натура Лионы нуждалась в развлечениях без кровопролития.

И мы подыграли. Без шуток и насмешек каждый взял по фигурке и поставил на карту. Лиона вскинула кубики, начиная первый ход, и сделала столько шагов, сколько выпало.

ГЛАВА 9. ДЕНЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ

День Великих Открытий. Или, как я называл, день, когда началось летоисчисление. В Драконьем Хребте этот праздник отмечали первого августа.

Так сложилось, что первого числа третьего летнего месяца я, Дрей и Чарли напивались в щи. Чуть ли не до состояния комы доводили себя. Но теперь всё должно было быть иначе. С нами тремя в казарме осталась Лиона, не считая прочих учеников, с которыми я не водился и не знал их имён.

– Я до сих пор не могу прийти в себя. Подумать только. У тебя появилась подружка! – не утихал Дрей, нарезая тонкими ломтиками оленину.

Директриса позволила пользоваться тем, кто оставался с стенах учебного заведения, любыми благами, которыми располагала школа: доверху набитым холодильником, бассейном, ареной для сражений. В общем и целом, всем тем, что казалось необходимым. Мы стояли на кухне, готовя праздничные блюда. Повара из нас выходили не очень. Но вот Лиона оказалась мастерицей на все руки.

– Осторожно, – пропищала она, протискиваясь через меня с горячим брусничным пирогом, посыпанным сверху сахарной пудрой.

Лиона вынесла его в буфет, который находился за стеклянными дверьми.

– Ты потише высказывай своё мнение, – попросил я Дрея, который молол языком направо и налево.

– А она у тебя красотка та ещё.

– Губу закатай.

– Так вот, что нужно было ему подарить! Губозакатывательную машинку, – встрял в разговор Чарли, перемешивающий кипящий на плите суп из индюшатины.

Дрей показал кулак моему соседу, и тот забавно сник.

Когда праздничный стол, устеленный белой кружевной скатертью, с богатым фуршетом был готов, мы зажгли свечи, которые Дрей умудрился раздобыть в одной из кладовых. Августовская ночь перемигивалась тысячами звёзд, рассыпанных на небе, свободных от облаков.

– Это мои первые Великие Открытия вне дома, – призналась Лиона, присаживаясь рядышком и хватая меня под столом за руку так, чтобы лишние глаза не обратили внимания.

Дрей и Чарли плюхнулись напротив нас. Первый разливал по кружкам с эмблемой интерната напиток, пузырьки от которого так и норовили выпрыгнуть наверх. Второй раскладывал салфеточки с изображением чешуйчатого дракона – символа королевства. Лиона из аудитории с музыкальными науками принесла две крошечные шкатулки, украсившие праздник музыкой. Внутри них пели кристаллы – магические камни, передающие звук. Когда кристалл гас, его приходилось менять, чтобы устройство могло и дальше радовать собой.

Почему-то в голове промелькнуло воспоминание о маме. Она в расшитом кружевами золотистом халате и папа в боевом обмундировании. Жена отправляла мужа подавлять мятеж, вспыхнувший десять лет назад. Мне было всего шесть, а потому я не особенно отдал себе отчёт в том, куда уходил папа в день Великих Открытий. За ним захлопнулась дверь, и мама включила кристалл, слушая торжественную речь короля Драконьего Хребта.

А потом последовали выстрелы.

И мольбы о помощи.

Десять лет назад погибла сотня человек. Бравые солдаты, ассасины из королевской армии и сам король, которого впоследствии сменил его сын – Альфонсо.

Терять близких всегда больно. Это ощущается, словно крепкие родственные узы, удерживавшие на земле, в один миг рвутся. И привычный мир разрушается кирпичик за кирпичиком, оставляя после себя руины. Вот вчера они были, а сегодня их нет. И когда это происходит, разум атаковывают обвинения.

Помню, как мама открывала конверт, в котором было кольцо с кристаллом, передавшим слова отца в минуту смерти.

«Если бы я знал, что сегодня умру, то всё равно отправился бы на службу. Мой долг – защищать тебя, любимая Виктория, и сына. Каждый воин – это бетонная плита в огромном фундаменте, и если бы не я, то, возможно, мятежников бы не удалось унять.

Жизнь – это чудо, и я благодарен вам за каждую прожитую секунду. Виктория, я думаю даже в час своего ухода о твоей улыбке, объятиях и чудном смехе.

Мне осталось не больше минуты. Этого мало, но достаточно, чтобы сказать главное.

Я люблю тебя и сына! Живите полной жизнью, дышите полной грудью, стройте своё будущее».

Я помню каждую строчку, заученную до зубов. Отец сделался для меня героем, которого я сохранил в сердце на века.

В памяти навсегда запечатлён голос матери. Приторно сладкий, словно с ароматом корицы.

И её тепло, которым она обволакивала.

Как же мне не хватало родителей. Во мне не осталось той любви, которую взращивали в других. Иногда в интернат заявлялись прихожане, желавшие взять опеку над детьми, ставшими сиротами. Но меня никто не брал. Мало кто желал обременять себя такой ответственностью.

Человеческая жизнь ускользает, как песок сквозь пальцы. Люди приходят в этот мир и уходят из него. И, казалось, пора было привыкнуть к круговороту.

– Загадывай желание, – прошептала Лиона, когда в кристаллах послышался колокольный звон.

Колокольчик играл всего лишь тридцать секунд и сменился рыком дракона – символом королевства Драконьего Хребта. Я залпом осушил бокал, и взглянул на Лиону. Она была прекрасна. Тёмные волосы она закрепила стеклянной заколочкой в виде бабочки на затылке. По случаю праздника незабудка надела длинное приталенное платье с изящным вырезом на груди, на который я старался не засматриваться. Старался – ключевое слово.

– Пойдём потанцуем, – предложила Лиона, утягивая меня в центр зала.

Я не собирался сопротивляться, наоборот, позволил незабудке увести меня как можно дальше. Дрей щёлкнул по кристаллу, и заиграла струнная мелодия.

Чарли не мог сидеть на месте, поэтому поднялся следом и остановился неподалёку от нас.

Лиона кружилась в моих руках. Подол блестящего платья вихрем закручивался и раскручивался при каждом повороте. Она смеялась искренне и от всей глубокой души. Я касался её узенькой талии, хрупких плеч, шелковистых волос, которые пахли ананасом. Её кожа – чистый бархат, её взгляд – притяжение, её улыбка – и я обезоружен.

Но…

Чёрт.

Перед глазами замелькали звёздочки.

Если бы не Дрей, схвативший меня за плечи, я бы рухнул на стол и вляпался лицом в салат с острым перцем. Лиона испугалась, не в состоянии понять, что происходит. Чарли что-то заговорил ей, но я уже не в полной мере был способен обработать информацию, поступавщую в мозг.

Не тратя лишних секунд, друг повёл меня к Миссис Смит, которая оставалась на посту даже в каникулы.

Выход из столовой, длинный коридор, кажущийся бесконечным, ночная улица без единого фонаря. И наконец-то казарма.

По обычаю, медсестра измерила моё давление, сердцебиение, послушала дыхание. Она выглядела расстроенной, попросила рассказать обо всех переменах, с которыми я столкнулся. Я перечислял Миссис Смит всё то, что происходило со мной за последний месяц. Как я просыпался, чистил зубы, умывался, завтракал. Даже то, какие носки надевал.

– Пошли осложнения на лёгкие.

Я и сам это ощущал. Становилось сложнее подниматься по лестнице, появилась одышка. Но я забыл о том, что болен, и поэтому жил размеренной жизнью, как и мои сокурсники.

– Как вы это поняли?

– Я заметила явные хрипы. Возможно, внутри лёгких жидкость скопилась. Быть может, это предпосылка к пневмонии.

Я покачал головой, принимая во внимание её наблюдения.

– Терранс, ты же принимаешь лекарства?

И тут я замолк.

И тишина послужила ответом.

Миссис Смит грозно хлопнула по столу, от её удара в ушах загудело.

– Позволь спросить, почему?

Я не мог поднять глаза и посмотреть на неё. Знал, как сильно старалась эта женщина ради меня. Трудно было не заметить, сколько сил она вкладывала в то, чтобы я вылечился.

– Терранс, почему?

– Потому что мне нужны были деньги.

– На что? Что может быть важнее твоей жизни?

На ухаживания за девчонкой, которая стала мне небезразлична.

Я не нашёл, что ответить медсестре, поэтому просто вышел из кабинета. Миссис Смит рванула за мной, намереваясь остановить, но я упорно шёл вперёд, не оборачиваясь на её крики и просьбы вернуться, хотя стоило.

Когда я вошёл в зал, все обеспокоенно разглядывали меня. Первой подбежала Лиона.

– С тобой всё хорошо?

Я поймал взгляд Дрея, который говорил больше слов. Они ни о чём не сказали незабудке. Друзья давали возможность самому в подходящий момент признаться.

– Да.

– Но тебе было плохо…

– Не переживай. Серьёзных поводов для беспокойства нет. Так, пустяки. Давление. В моём возрасте всякое бывает, – улыбнулся я.

Я приобнял незабудку и повёл её на улицу, где свежий воздух пропитывал каждое растение, каждое деревце.

Мы присели на лавочку во дворе. Ветер колыхал волосы Лионы, поднимая их и опуская. При каждом новом порыве, направленном в мою сторону, я улавливал её фруктовый запах, который теперь казался родным.

Незабудка переплела наши пальцы незаметно. Её руки были ледяными, и я пожелал их согреть. Губами я коснулся тыльной стороны её ладони. Светлые глаза прожигали меня.

Я нежно коснулся щеки Лионы, приближаясь к её прелестному лицу. Я слышал, как она делает вдох и выход. Почувствовал, как сбилось её дыхание. Я прильнул к ней губами.

И поцеловал.

Я не знал, как правильно целовать девушку, поэтому действовал интуитивно. Так, как подсказывало сердце. Незабудка раскрыла свои шёлковые губы. Не сразу, а тогда, когда смогла принять решение. И на кончиках наших языков заплясали огоньки. Обжигающие, горячие и уносящие вдаль.

– Терранс, – шёпотом произнесла Лиона, слегка отстраняясь.

– Да?

Над нашей головой искрилось сияние. В летнюю ночь можно было увидеть, как небо перемигивалось пурпурными, розовыми, голубыми и лазурными цветами и оттенками.

– Я люблю тебя.

Я оторопел.

Всего три слова снесли голову.

Всего три слова заставили перестать дышать.

– И я тебя люблю, Лиона.

ГЛАВА 10. С САМОГО НАЧАЛА

Так. Позвольте спросить, на чём мы остановились?

Ах, да.

Вспомнил. Мы говорили о событиях, происходивших пять лет назад. Теперь же возвращаемся в настоящее время.

– Терранс, беги! – скомандовал Дрей, выуживая из-за спины меч, остриё которого поймало алый свет горящих свечей, источающих запах воска.

Думать времени мне не дали, поэтому я подхватил походную сумку, допил остатки тёплого пива из кружки Дрея и рванул к чёрному выходу. Напоследок бросил взгляд на друга, поправляющего чёрные волосы и бросающегося к столу, где ошеломлённо замерла белокожая девушка.

Едва я оказался за пределами таверны, ночная прохлада остудила разгорячённый разум, взбудораженный возвращением моей незабудки.

Прямо передо мной лежал заснеженный лес. Не успевая оценить целесообразность бегства туда, я метнулся в сторону деревьев с корявыми ветвями. Из-за спины доносились обрывки криков и звуки борьбы.

Если кто-то скажет, что я трус, то это не так.

А если вы решили, что я бросил Дрея, то это тоже не так. Дрей – иллюзионист. Стоит заглянуть ему в глаза, так померещится то, что он пожелает. Любой исполнит его волю, пока будет под влиянием. Помнится, как-то раз мы повздорили. Тогда мой друг загипнотизировал меня так, что наутро я очнулся в конюшне с весьма непривлекательной женщиной преклонного возраста. В её рту зубов было меньше, чем у годовалого ребёнка. Так что с Дреем шутки плохи.

Вообще, я всю жизнь считал, что иллюзии меня не берут. Вспоминая эту ситауцию, всё ещё склоняюсь к тому, что в мою кружку тогда явно что-то подмешали.

Я нёсся, перепрыгивая корявые кусты и притаиваясь при каждом случайном шорохе. В темноте выходит ориентироваться крайне сложно, но я являюсь экспертом в исчезновении, а потому привыкать к подобным загвоздкам лишний раз не приходится.

Но куда бежать? Пожалуй, это главный вопрос.

В Манлуиль, столицу Дракноьего Хребта, нельзя. Одного моего запаха хватит, чтобы гончие сорвались с цепей.

Но и забредать далеко – рискованно.

Я облокотился спиной о дерево с сырой корой, пахнущей смолой и молодой травой, пробудившейся мартовским утром ото сна. Из кармана я достал небольшой кристалл, переливающийся перламутровым светом, и коснулся камня, желая подать знак Дрею.

Камень не реагировал.

Средство связи я спрятал назад и побрёл в сторону деревни, в которой изредка останавливался, если бывал проездом в крошечном городке близ Манлуиля. Я бы мог пойти по чистой дороге, не изъезженной каретами, но выбрал всё же путь через лес, так как знаю его, как свои пять пальцев. Не уверен, что Лиона пустится за мной через эти турлы.

Двигаться пришлось на ощупь, изредка западая ногами в сапогах в снежных ямах. Освещать себе дорогу магическим кристаллом я не решался. Мало ли кто заметит свет в лесной чаще?

Моросил дождь, неприятным холодом окатывая плащ из тёмной материи и рубашку под ним. Непослушные волосы липли к лицу. Сердце колотилось по грудине так яро, что при каждом новом ударе свербело в висках.

Когда среди глуши деревьев показались едва мерцающие огни, я снова вложил в ладонь кристалл.

Дрей не отвечал.

На долю секунды я заволновался. О незабудке я старался не думать последние годы. Но было ли правильным оставлять своего друга ей на растерзание? Или, что не менее вероятно, он мучил её иллюзорными картинками, поэтому был занят.

Хмыкнув доводам и рассуждениям, я выбрался из сырости дремучего леса. Впереди стояли покосившиеся от старости дома с ветхими крышами. Дорогу испещряли следы от колёс тачек, по счастливой случайности заблуждавшихся в этой дыре. Улица выглядела пустой и неухоженной.

Всё, как раньше.

Всё, как я люблю.

Зная куда идти, я быстро добрёл до деревянного дома с забором, гниющим от непрекращающихся ливней. Ключи по обыкновению прятались под ковром вместе со склизкими личинками жуков. Когда я открыл дверь, меня ошпарило запахом пыли, старости и песка.

– Милый дом, – радостно, но с внутренней досадой, объявил я, закрываясь на все замки изнутри.

Дом не изменился.

После смерти родителей мои ноги пару раз забредали в эти уголки Драконьего Хребта, скрытые магией от посторонних глаз. Местный колдун смог поставить завесу, отделяющую деревеньку ото всех. Потому и горного климата, характерного для королевства, здесь не было. Одни дожди и ливни, способные смывать все существующие на континенте запахи.

Спички таились на туалетном столике с заляпанным жирными отпечатками зеркале. Я зажёг керосиновую лампу, каких на свете имелась всего пара штук. Горожане использовали всевозможные кристаллы. Совали их всюду, куда только можно. Использовали, как источники огня, света, средства связи, передвижения. Но камень можно было отследить, если его выдавали из королевской казны.

За меня не беспокойтесь!

Кристалл, который я прятал в кармане, принадлежал какому-то уличному оборванцу, не способному привлечь лишнее внимание. Найти меня просто невозможно.

Но незабудка как-то взяла след.

Я плюхнулся на диван, прогнувшийся под моим весом. Пыль взметнулась наверх, покрывая меня грязью с ног до головы. Я укрылся одеялом, источающим запах сытого детства. Ткань всё ещё хранила аромат маминых духов – корица и ваниль. Как сладкая булочка.

Со стен слезали обои, которым было больше лет, чем мне. Под ними просматривались деревянные балки, внутри которых могли ютиться не очень приятные насекомые.

Я прилёг в надежде, что сон нагрянет быстро, а утром получится на свежую голову искать выход из дерьмового положения. Лампа тихонечко потрескивала, по окнам колотили мелкие капли дождя. Умиротворение не покидало этих мест. Разум обволокла мягкая пелена, позволяющая раствориться в моменте и отдохнуть.

Всё прервал стук в дверь.

Я встрепенулся. Незабудка не могла меня выследить. Это исключено.

Однако, в кабак же её занесла какая-то дорога!

Делать нечего. Придётся открывать и сдаваться.

– Терранс, ты обнаглел! Я его зад прикрываю, а он спать вздумал! – с порога закричал Дрей, стягивая через голову мокрую кофту и бросая на пол.

Я сонно потянулся, прикрываясь одеялом от холода, забредшего внутрь вместе с другом.

– Рассказывай, – потребовал я, еле ворочая языком от усталости.

Дрей пошаркал в кухню, схватил подобие чайника и бросил внутрь грейку – одноразовый кристалл, способный создавать из воздуха воду и кипятить её.