Злые глазки

Андрею же если что-то и снилось в эту ночь, то, проснувшись, он не помнил своих снов. Он просто был счастлив оттого, что любил сам и был любим.

* * *

«Угораздило же меня родиться в ноябре», – думала Валентина, оставшись наедине с собой. Но если честно, то её в этот раз нервировал не ноябрь сам по себе, а то, что в этом ноябре ей исполнялось сорок лет. Почему-то известная фраза о том, что после сорока жизнь только начинается, совсем не успокаивала её. Да, у неё есть Родион. Любит ли он её? Она очень надеялась, что любит. Любила ли она его? Ей казалось, что да. Точно она знала то, что очень боится его потерять. Она почти была уверена в том, что не выдержит, если он вдруг исчезнет из её жизни. Всю свою молодость она отдала брату, до сорока лет ей так и не удалось устроить свою личную жизнь. Она долго не могла принять того, что Андрей давно вырос, стал состоявшимся мужчиной. Ей хотелось думать, что своего благополучия он достиг благодаря её постоянной заботе о нём. Однако ж она понимала, что это не совсем так. У Андрея был талант, и он умел ладить с людьми.

Валентину долгое время устраивало, что брат не женится. Сам он шутил, что женат на своём бизнесе. Но природу не обманешь. Настало время, и он встретил девушку, на которой, скорее всего, скоро женится. Она была рада за брата. И Аня ей понравилась. Всё, чего ей теперь хотелось, так это чтобы сначала состоялось их с Родионом бракосочетание. А потом уже пусть Андрей женится на своей Ане. Она надеялась, что всё именно так и случится.

Пока же её по-прежнему пугало предстоящее празднование её сорокалетия. В глубине души она жалела, что уступила Родиону и Андрею. И даже сердилась на них, ведь это не их день рождения, и они не имели права на неё давить. Но теперь было поздно что-то менять. Подготовка к торжеству приближалась к завершению.

Одно грело её сердце – Родион настоял на том, чтобы купить ей дорогой наряд, так похожий на свадебный! У Валентины сердце замирало, когда она глядела на это платье. Ткань была нежной и трепетной, как яблоневый цвет.

– Родя, – прошептала она, – это не совсем то, что можно надеть на сорокалетие.

– Ты думаешь? – переспросил её он.

Она молча кивнула.

– А ведь точно! – Он хлопнул себя по лбу. – Мы купим тебе другое платье!

– А это? – испуганно спросила она. – Ведь ты уже оплатил его.

– А это ты наденешь совсем на другое торжество, – проговорил он и заговорщицки подмигнул ей.

– Правда? – вырвалось из её груди.

– Правда, – ответил он и ласково провёл рукой по её растрепавшимся волосам.

Валентина улыбнулась и закусила нижнюю губу. Сердце радостно колотилось в её груди. Это, конечно, ещё не было официальным предложением руки и сердца. Но Родион ясно дал ей понять, что они поженятся и он купил ей свадебное платье.

– Ну, идём, – сказал он.

– Куда? – выплыла она из своих ощущений.

– Покупать платье на сорокалетие, – рассмеялся он.

И они купили в этом же магазине ещё одно красивое платье цвета кофе с молоком, которое шло к её глазам и оттеняло цвет густых волос.

Но, несмотря на всё это, ночью накануне юбилея ей так и не удалось сомкнуть глаз.

Только волновалась она абсолютно зря, праздник удался на славу. Андрей преподнёс сестре в подарок ключи от новой машины. Родион подарил шубу из светлой норки. Именно о такой она и грезила несколько лет. «Всё-таки не зря говорят, что мечты сбываются», – подумала про себя радостно Валентина.

А на Новый год под бой курантов Родион сделал Валентине предложение и преподнёс кольцо, очаровавшее её с первого взгляда. Она сразу же сказала:

– Я согласна, Родя!

Пожениться они решили тридцать первого марта.

Новый год Валентина встречала с Родионом вдвоём. Андрей хотел бы встретить его наедине с Анной. Но девушка ни за что не соглашалась оставить мать в одиночестве, так что Андрею пришлось согласиться отмечать его в компании обеих Суздальцевых.

Однако Ирина Михайловна оказалась мудрой женщиной и, несмотря на протесты дочери, ещё в середине дня 31 декабря уехала к своей подруге. Вернулась она ближе к вечеру первого января.

Валентина же не утерпела и позвонила брату утром первого. Сначала она как ни в чём не бывало поздравила брата и его девушку с Новым годом. А потом счастливо рассмеялась и призналась:

– Братик, а у меня двойной праздник.

– Да ну?! – сделал вид, что удивился, Андрей.

– Да! Да! Родион сделал мне предложение руки и сердца.

– Валечка! – воскликнул искренне обрадованный Андрей. – Я поздравляю тебя! И Родиона! Вы уже решили, когда поженитесь?

– В марте! – Она хотела ещё что-то сказать, но неожиданно заторопилась. – Пока, Андрюша! Я в ванной заперлась. Но, кажется, Родя ко мне рвётся!

– Счастливо тебе, сестрёнка! – сказал Андрей, но из мобильника уже доносились короткие гудки.

Глава 6

Прошло ещё три месяца.

Наступил февраль. С самых первых своих шагов он оказался снежным, но тёплым. В воздухе пахло чуть ли не весенней свежестью. Маленький минус практически не чувствовался.

Облепленные снегом ветви деревьев кое-кому даже напоминали грозди акаций…

Но всё-таки до акаций, даже серебристых, которые большинство привыкло называть мимозами, было ещё далеко. Если и было до чего рукой подать, так это до Валентинова дня, дня всех влюблённых.

Ровно за два дня до него Поликсеной Богуславской нежданно-негаданно овладело страстное желание провести генеральную уборку всей квартиры. Желание это было настолько сильным, что Поликсена тотчас же принялась за его реализацию, благо дома в этот день никого, кроме неё, не было, и никто не мог ей помешать.

Убрав большую часть квартиры, Поликсена добралась до комнаты брата. Она выбросила из головы запрет Данилы убираться в его комнате. И как говорил сам брат, «вообще совать в неё свой нос».

Но Поликсена считала, что с благими целями в комнату брата соваться не только можно, но и нужно.

Она открыла дверь, затащила пылесос, но для начала решила везде вытереть пыль.

Убрав на столе брата, она дошла до книжных стеллажей и стала аккуратно вытирать одну книгу за другой. И вдруг из одной из книг что-то выпало. Оно закружилось в воздухе, а потом упало на пол. Поликсена подняла с пола, как ей показалось, обычный листок плотной бумаги. Но, к её удивлению, это была фотография! И она узнала девушку, изображённую на ней. Это была Анна, девушка Андрея Яковенко, друга брата. Они заходили к ним пару раз, и Андрей познакомил с Анной сестру друга. Данила, как оказалось, уже был с ней знаком.

– Что делает здесь эта фотография? – изумлённым голосом произнесла вслух Поликсена.

Пару минут она стояла неподвижно и не мигая смотрела на фотографию. И вдруг её озарило.

– Боже мой! – вырвалось у неё с искренним отчаянием. – Данила влюблён в чужую девушку! Что же делать?

Фотография выпала из её рук, она быстро подняла её, сунула обратно в книгу, которую поставила на место. Выволокла из комнаты брата пылесос и, надеясь на то, что брат не заметит, что на части поверхностей в его комнате вытерта пыль, закрыла за собой дверь. Убирая оставшуюся часть квартиры, Поликсена охала и стонала, шаркая ногами, как старушка. Ей враз расхотелось убираться, но бросить начатое дело не позволяла совесть.

Когда пришёл домой брат, она сухо заявила ему:

– Я тут делала генеральную уборку, но так как ты не разрешаешь мне соваться в твою комнату, в ней осталось не убрано.

– Молодец! – Данила машинально похвалил сестру и сказал: – Я, как всегда, у себя уберусь сам.

– Ну и как хочешь, – делано небрежно пожала плечами сестра, – я бы могла убраться, мне не трудно.

– Не сомневаюсь, – отозвался Данила, – но спасибо, не надо.

– Ужинать будешь? – спросила Поликсена.

– Буду. И с удовольствием, – улыбнулся он. – А что, родителей ждать не будем?

– Нет, они сказали, что сегодня будут поздно.

– Опять театр? – мимоходом поинтересовался Данила.

– Нет, у них там какое-то мероприятие наметилось.

– Ладно, пусть гуляют, пока молодые, – пошутил Данила.

Поликсена в ответ вяло усмехнулась. Она думала о том, заметит или нет Данила, что она побывала в его комнате, и боялась, что он рассердится.

Но много позднее, за вечерним чаем, она, к своему облегчению, догадалась, что Данила ничего не заметил. Поликсена мысленно стёрла пот со лба.

Февраль то не спеша перешагивал с одной проталинки на другую, то снова заметал всё вокруг пушистым снегом.

На следующий день после Дня святого Валентина к ним на огонёк заглянул Андрей Яковенко и пожаловался с мрачным видом:

– Представляете, ребята, кто-то умудрился прислать моей Ане анютины глазки.

– Да ну? – делано удивилась Поликсена и покосившись на брата, спросила: – И что?

– Как что? Не сезон же! И вообще, что всё это значит? – продолжил возмущаться Андрей.

Данила всё это время, как показалось Поликсене, сидел с каменным лицом.

И она, сама не зная, зачем и почему, сказала:

– Ой, Андрюша, что это значит, я могу тебе сказать.

– Да? Ну-ка расскажи, а я послушаю.

Поликсене показалось, что друг брата посмотрел на неё свысока, и она выдала:

– Считается, что анютины глазки привораживают любовь. В Валентинов день влюбленные парни посылали эти цветы предмету своей страсти, чтобы завоевать ответную любовь. В Англии анютины глазки называют сердечной радостью и сердечным успокоением.

– В первый раз такое слышу, – пробормотал Андрей и нахмурился.

Поликсена заметила, как побледнел её брат, и, спохватившись, поспешно выдвинула другую версию:

– Вспомнила вот! Твоя девушка, ты говорил, в библиотеке работает?

– Да, – ничего не понимая, ответил Андрей.

– Тогда всё понятно!

– Что тебе понятно?

– Кто-то хотел намекнуть на ум твоей девушки! В смысле, сделать ей комплимент!

Теперь на Поликсену уставились уже оба парня, и она продолжила:

– С XVI века анютины глазки в европейских странах стали считаться символом глубокомыслия, мудрости. Их даже называли «дума», «мысль». Теперь тебе понятно? – спросила она Андрея строго.

– Понятно, – рассмеялся он.

У Поликсены отлегло от сердца, она краем глаза посмотрела на брата и заметила, что набежавшие было на его лоб морщины разгладились.

Данила и впрямь был встревожен тем, что Андрей завёл разговор о присланных Анне на День святого Валентина анютиных глазках. Но ещё больше его расстроили комментарии сестры по этому поводу. Кто её за язык тянул?!

Данила Богуславский влюбился в девушку друга с первого взгляда. Он сам был не рад случившемуся, но ничего не мог с собой поделать. Скрывать свою любовь к Анечке Суздальцевой ему становилось всё труднее. Он боялся выдать себя в разговоре с Андреем. А при общении с Анной его мог бы изобличить даже взгляд, украдкой брошенный в её сторону. Поэтому он отказался не только от совместных походов в клубы или в театры, но даже личные встречи с Андреем свёл к минимуму.

Тот, заподозрив неладное, однажды спросил Данилу:

– Тебе что, не нравится Анна?

– Ну что ты! – искренне отозвался Данила.

– Тогда я не понимаю, почему ты уклоняешься от общения с нами. Ты мой, можно сказать, единственный близкий друг, Анечку я люблю и скоро женюсь на ней.

– И что? – как можно нейтральнее проговорил Данила.

– А то! Что нам, как самым близким людям, волей-неволей придётся близко общаться, а значит, довольно часто видеться.

– Так уж и часто, – попытался отшутиться Данила. – Мы оба занятые люди, и времени на дружеское общение у нас остаётся с гулькин нос.

– Но всё-таки остаётся, – продолжал упорствовать Андрей. А потом и вовсе заявил: – Мы оба с Аней надеемся, что у тебя вот-вот появится постоянная девушка и ты познакомишь нас с нею.

– Вы что же, обсуждаете с Анной мою личную жизнь? – искренне удивился Данила.

– А как же! – весело рассмеялся Андрей. – И вообще, Данила, подумай наконец о женитьбе! Тогда у нас будет дружная четвёрка!

– Я подумаю, – нехотя пообещал Данила только для того, чтобы отвязаться от притязаний друга на его личную жизнь.

После ухода Андрея, проигнорировав жалостливый взгляд, брошенный на него Поликсеной, Данила ушёл в свою комнату. Он хотел ещё немного поработать. Но мысли его снова вынесли на поверхность дорогой его сердцу образ Анны Суздальцевой.

«Что там анютины глазки, – думал он, – которые легко заказать в цветочном салоне». Ради Анны он бы в пургу на горную кручу за эдельвейсом поднялся. Лишь бы она хоть раз посмотрела на него не как на друга своего парня, а как на мужчину, которого можно любить. Но он понимал, что все его мечты неосуществимы. Анна остаётся девушкой его друга. Вероятно, совсем скоро она станет его официальной невестой, а потом и женой. И ему, какой ужас, придётся гулять на их свадьбе.

Самым обидным во всей этой ситуации было то, что он сам отправил своего друга в библиотеку! И зачем, ну зачем, спрашивается, он затеял этот спор?! Кто же мог предположить, что Андрей не только выиграет пари, но и обретёт любовь всей своей жизни.

«Мне нужно куда-нибудь уехать, – решил Данила, – или я совсем рехнусь! Чего доброго, наложу на себя руки! Я не могу больше видеть Андрея! Не могу! Он отнял у меня счастье всей моей жизни! Мою Анну! Это неправильно, что она принадлежит ему! Разве он может любить её так, как я! Я молюсь на неё! Я готов умереть за неё в любую минуту! А готов ли Андрей умереть за Анну?» – испугавшись своих собственных мыслей, Данила яростно замотал головой из стороны и сторону, потом до хруста заломил пальцы одной руки другой. Боль привела его в чувство. Он выпил таблетку уворованного у бабушки снотворного и лёг в постель. Тяжёлый сон без сновидений навалился на него, как медведь-шатун. Данила попробовал пошевелиться во сне, но куда там. Из объятий такого сна не вырваться. Действие снотворного ослабло только к утру. Но Даниле это не принесло облегчения. Он увидел себя стоящим на краю ямы, в которой, скорчившись, лежал Андрей.

Богуславский проснулся в холодном поту.

– Я больше не могу так! – произнёс он вслух.

Босиком отправился на кухню, спустил из крана воду и, дождавшись, пока пойдёт ледяная, набрал полный стакан и выпил залпом. После чего ему немного полегчало.

Андрей же, встревоженный странным поведением друга, объяснял себе холодность Данилы тем, что с появлением у него Анны Данила почувствовал себя одиноким. Ведь до этого они проводили вместе всё свободное время. Выход тут один, решил Яковенко, Данилу нужно срочно познакомить с какой-нибудь хорошей девушкой.

– Аня, – спросил он, – у тебя есть подружка?

– В смысле подружка? – не сразу поняла Анна.

– Ну, ты видела Данилу?

– Данилу?

– Да! Моего друга Данилу Богуславского.

– Видела, конечно, – недоумённо ответила она. – А зачем ты спрашиваешь?

– Он тебе понравился?

– Что значит понравился?! – ещё больше удивилась девушка.

– Я спрашиваю, какое впечатление произвёл на тебя мой друг.

– Хорошее, – осторожно ответила Анна.

– Вот! – восторжествовал Андрей. – Данилу нужно познакомить с твоей подругой. Тогда у него будет пара, и он перестанет нас дичиться.

– Кажется, поняла, – ответила Анна, – сейчас он не хочет казаться третьим лишним.

– Вот именно! – обрадовался Андрей понятливости своей девушки.

Анна задумалась, потом сказала:

– Мы можем познакомить его с Мариной.

– С Мариной? Она тоже в библиотеке работает?

– Нет, Марина Сарматова дизайнер. Мы жили с ней с детства в одном дворе и сдружились.

– Она точно хорошая девушка? – принялся Андрей расспрашивать Анну о выдвинутой ею кандидатуре на вакантное место девушки его друга. – Какой у неё характер? Привычки?

– Точно-точно Марина хорошая, – заверила Анна и воскликнула: – Перестань расспрашивать меня! – Она рассмеялась. – Посмотрел бы ты сейчас на себя со стороны!

– А что?

– Клуша так над своим цыплёнком не трясётся, как ты над своим другом, точно он дитя малое и сам не может о себе позаботиться!

– У нас с сестрой это семейное, – отшутился Андрей.

Но все его старания оказались бесполезными. Сначала Данила категорически отказался знакомиться с Мариной, при этом чуть не послав его лесом. А потом, когда Андрей стал буквально умолять его: «Данилушка! Ради меня! Ведь тебя это знакомство ни к чему не обязывает! И в то же время нельзя же упускать шанс встретить свою судьбу», – всеми правдами и неправдами Андрею удалось уломать Данилу и вырвать у него согласие на знакомство с Мариной.

– Ты манипулятор! – в сердцах вырвалось у Данилы.

– Пусть ты будешь прав, – улыбнулся Андрей.

Но торжествовал он напрасно. На встречу в кафе Анна привела свою подругу Марину Сарматову, очень красивую брюнетку с карими, слегка раскосыми глазами. Губы Марины имели такую соблазнительную форму, что, глядя на них, казалось, будто она всё время произносит слово «изюм». Это, конечно, было не так, но тем не менее большинство мужчин глотали слюну, изо всех сил сдерживая свой порыв немедленно броситься их целовать. И особым бонусом было то, что губы у Марины были натуральными, природа наградила ими девушку при рождении.

Вот только Данилу они не только не соблазнили, даже не взволновали.

Когда Анна представила парням свою подругу, Андрей расцвёл, а Данила процедил сквозь зубы:

– Очень приятно.

Андрей и Анна старательно поддерживали разговор, в котором Данила почти не принимал участия. Марина начала чувствовать себя неловко и уже сожалела о том, что дала согласие на знакомство с другом Аниного парня. Она-то рассчитывала весело провести время, а этот Данила, хоть и хорош собой, сидит бука букой. И даже не смотрит в её сторону. Так и хочется сказать ему: у, противный! Знай ковыряет вилкой в тарелке. При этом не столько ест, сколько еду по посуде размазывает. На аркане они его, что ли, сюда притащили? Марина и сама не догадывалась, насколько близка к истине.

Тем временем Андрей толкнул под столом Анину ногу своей ногой, и она подскочила:

– Ой, Андрюша! Ты забыл, что нам надо сегодня подъехать ещё в одно место?

– Точно! – делано воскликнул он. – И мы уже опаздываем.

– Если вам надо куда-то ещё, то зачем вы нас сюда притащили? – недовольно проговорил Данила.

– Мы были уверены, что вы и вдвоём прекрасно проведёте время, – прощебетала Анна и потащила Андрея к выходу. Обернувшись у двери, она помахала Марине: – Пока, пока!

– Чёрт знает что, – произнёс Данила сердито себе под нос.

Но Марина его услышала и, поднявшись из-за стола, проговорила:

– Вы извините меня, пожалуйста, Данила, но мне тоже пора.

– Да? – не скрыл своей явной радости Богуславский. – Мне тоже, кстати, нужно идти.

Он махнул рукой, подзывая официанта.

Обиженная его поведением до глубины души, Марина направилась к выходу. Он нагнал её уже на крыльце:

– Куда же вы исчезли?

– Простите, – проговорила она язвительно, – я, кажется, забыла с вами попрощаться.

– Вот-вот, – подхватил он, – я вас провожу.

– Не надо, – отказалась девушка.

– Нет уж, – заявил он твёрдо.

По его виду Марина поняла, что он не отвяжется, и спросила уныло:

– Вызовем такси?

– Зачем же? Вон моя машина стоит.

Марина перевела взгляд в ту сторону, что он указал. Внедорожник впечатлил её. Она бы и сама не отказалась от такого. Но пока, увы, она была обладательницей более скромного автомобиля. Да и тот оставила на стоянке возле дома, думая, что в кафе придётся пригубить хотя бы бокал вина. «Кто же думал, что весь воскресный день коту под хвост», – подумала она, сердито глядя на удивительно правильный профиль Данилы. «Прямо патриций какой-то», – ещё больше рассердилась она.

После того как они выехали со стоянки, Данила спросил у неё адрес. Всю дорогу он молчал. Высаживая Марину возле дома, вежливо попрощался.

Всё накопившееся у неё за оставшийся отрезок дня негодование вечером Марина по телефону выплеснула на голову Анны.

– Прости, – лепетала та в ответ, – я не знала, что всё так получится. Андрей попросил меня познакомить его друга с хорошей девушкой, а лучше тебя я никого не знаю.

– Значит, я оказалась для него недостаточно хороша! – рявкнула Марина и отключилась.

Вечером следующего дня Андрей спросил Анну:

– Как там у твоей подруги дела с Данилой?

– Чего же ты сам у него об этом не спросишь? – с едва заметным ехидством в голосе ответила она.

– Я никак не могу до него дозвониться, – пожаловался Андрей.

«Может, он тебя в чёрный список занёс», – подумала Анна про себя.

Андрей между тем продолжил:

– Они сегодня встречаются?

– Нет.

– Почему? Он что, не позвонил ей?

– Нет.

– Что ты заладила, нет да нет, – начал испытывать нетерпение Андрей, – твоя подруга могла бы сама позвонить Даниле.

– Марина не хочет навязываться, – сухо ответила Анна, – видно же, что она нисколько не заинтересовала твоего друга.

– Не понял. – На лице Андрея и впрямь было выражение полного непонимания.

– Андрюша, отстань, – попросила Анна, – ты и так чуть не лишил меня лучшей подруги. И не спрашивай больше ни о чём! – протестующе подняла она руку, увидев, что Андрей собрался открыть рот. – Всё, что тебя интересует, узнай у своего друга.

– Ладно, узнаю, – буркнул Андрей.

Про себя он подумал, что Марина сама виновата в том, что не понравилась Даниле.

К другу он благоразумно не поехал ни в этот, ни на следующий день, решив дать ему остыть.

Когда же он всё-таки прибыл в дом Богуславских, дверь ему открыла Поликсена и сообщила, что Данила выйти к нему не может, так как он заболел.

– Что с ним?

– Небольшая температура и слабость.

– Вы вызвали врача?

– А как же, – вздохнула Поликсена.

– И что он сказал?

– Сказал, что пока больного тревожить нельзя. Но он скоро поправится.

Андрей не заметил сердитые нотки в голосе сестры друга, он даже обрадовался: «Так вот почему сорвалось свидание. Данила уже тогда, наверное, чувствовал недомогание. Поправится, и всё наладится». Он попрощался с Поликсеной и, весело насвистывая, сбежал вниз по лестнице.

– Чурбан бесчувственный, – пробурчала себе под нос девушка и с силой захлопнула дверь.

В самом конце февраля Андрей сделал предложение Анне и, получив её согласие, официально попросил руки любимой девушки у её матери.

Растроганная Ирина Михайловна ответила:

– Если вы любите друг друга, то я буду счастлива вас благословить.

В марте отгуляли свадьбу Валентины и Родиона.

Провожая молодых в свадебное путешествие, Андрей шепнул сестре, что скоро ей предстоит гулять на его свадьбе.

– Когда же, Андрюша? – спросила сестра, и глаза её при этом лучились от собственного счастья, переполнявшего её изнутри.

– В конце апреля устроим помолвку, а в начале лета поженимся, – ответил он и, чмокнув сестру в щёку, поторопил её: – Беги уже! А то Родион тебя заждался.

И Валентина побежала легко, точно было ей не сорок, а семнадцать лет. Не зря говорят, что счастье молодит людей. А женщин тем более.

И Анна, и Андрей про себя думали, что их помолвке может помешать только неудачная операция Ирины Михайловны. Но небеса услышали мольбу любящих сердец, и операция прошла как нельзя лучше. Суздальцева-старшая быстро пошла на поправку. Врач при выписке заверил саму Ирину Михайловну и Анну с Андреем, что теперь сердце их мамы будет биться ещё сто лет.

Суздальцева-старшая, смахнув слезу, проговорила:

– Спасибо, доктор. Сто лет у судьбы не прошу. Мне бы внуков дождаться и посмотреть, как они расти будут.

– Не волнуйтесь, – ответил врач, – ещё и правнуков понянчить успеете.

Помолвку отметили сразу после подачи Андреем и Анной заявления в ЗАГС. Была она скромной, в узком семейном кругу.

Данилу Андрей на свою помолвку пригласил. Не мог не пригласить, друг всё-таки. А вот Данила смог отказаться, сказавшись больным. Яковенко не подал вида, что обиделся. Он уже давно подметил, что Данила то и дело стал уклоняться от личных встреч, хотя по телефону они по-прежнему могли разговаривать подолгу, когда у обоих выдавался часок-другой свободного времени.

Не так давно он узнал, что Данила перешёл на удалённую работу. На его вопрос, почему, друг сослался на некую загадочную болезнь. Андрей какое-то время поломал себе голову, что это за болезнь такая могла появиться у Данилы. А потом решил, что если тот захочет, то сам ему обо всём расскажет.

Глава 7

Прошло ещё два с половиной месяца, то есть ровно год после первой встречи Анны и Андрея, наступил май.

Приготовления к свадьбе шли полным ходом. У Анны от счастья кружилась голова, она летала, не чуя под собой ног.

Теперь, когда здоровье мамы стабилизировалось, девушка могла позволить своим долгое время напряжённым нервам расслабиться, что она, собственно, и сделала. Первое время Анне даже не верилось, что она может не спешить домой, что мама прекрасно обойдётся без неё. К тому же у Ирины Михайловны появились подруги по интересам, и она охотно общалась с ними, не напрягая заботой о себе дочь.