Улетные истории. Путешествия без сценария и страховки

Спустившись с колеса обозрения, захотел осмотреть «Мечи Кадисии» вблизи, но, подойдя ближе, уперся в забор и ворота. Путь мне преградил улыбающийся в тридцать два зуба усатый военный, который напрочь отказывался пропустить меня к достопримечательности, ибо она находится в так называемой «зеленой зоне» – на правительственной территории, куда без специального пропуска проход запрещен. Вместо доступа к монументу жизнерадостный боец, бронежилет которого был усеян разными штуками, включая осколочные гранаты, маркер салатового цвета и ножницы, предложил сфотографироваться с ним в обнимку на память, потом взял номер моего телефона и попросил отправить ему совместные селфи. Всем своим коллегам, проезжавшим и проходившим в тот момент мимо, военный тыкал в меня пальцем и громко кричал «русси, русси», улыбаясь до ушей. Те улыбались в ответ. Лучше бы к воротам пропустил, ну да ладно.

Продолжая неспешно прогуливаться по шумному Багдаду, добрел до уютной пешеходной улочки Бутаннаби, где местные торговцы продают книги. В 2008 году здесь произошел ужасный теракт, унесший жизни десятков людей. По пути видел заброшенные здания, по фасаду изрешеченные пулями. Прошелся до набережной реки Тигр и бессмысленно прокатился десять минут на лодочке. Река довольно унылая. Вдалеке на берегу опять что-то дымилось. Пришвартовавшись и спустившись на землю, зашел в интересную аутентичную кафешку, дабы испить чаю. Кто-то из завсегдатаев бесцеремонно подсел и принялся допрашивать, кто я, откуда. Отношение к одинокому туристу – либо нейтральное, либо положительное. За все время ни разу не испытал к себе никакого негатива.

Чуть поодаль стояла небольшая мечеть. На входе меня приветствовал прихожанин, знавший пару фраз на русском языке. Узнав, что я из Петербурга, мужчина восторженно произнес: «Сталинград», – я его поправил, мол, не Сталин, а Ленин. Впрочем, Ленин, Сталин – для них примерно одинаково.

Вечерело. Отправился в район Казимия смотреть Золотую мечеть – популярную местную святыню, которая была воздвигнута пять сотен лет назад. На входе прошел несколько тщательных досмотров в целях безопасности, даже пришлось сдать телефон. Сама мечеть впечатляет: внутри вся в маленьких зеркалах, снаружи – в золоте. В радиусе очень много людей: кто молится, кто отдыхает на ковриках, кто ходит по кругу. Воссоединился с местными, осознав, что все люди (да и вообще все живое) – одно целое, а ты – всего лишь капля в океане. Послушав муэдзина и немного пофилософствовав про себя, отправился на поиски харчевни, дабы желудок воссоединился с заслуженным ужином. Нашел непримечательную кафешку на открытой террасе прямо на берегу реки Тигр. Голодный как тигр, быстро умял за обе щеки средней паршивости кебаб, знатно продрог и поехал отогреваться в популярное среди местных кафе «Бейрут» с интерьером, состоящим из тысячи книг. Сижу в окружении исключительно одних мужчин, пью чай, курю кальян и пишу эту главу. Стоящие на полках книги определенно помогают.

В путешествии день кажется очень длинным, и это здорово. Секрет биохакинга найден: чтобы продлевать жизнь, нужно проживать больше таких дней.

День 2. Багдад – Самарра – Багдад

День начался с того, что я отправился в Иракский национальный музей. Впрочем, моего появления там особо никто не ждал, так как музей был закрыт на профилактику. «Приходи на следующей неделе», – сказал мне на входе очередной радостный военный, до зубов вооруженный дружеской улыбкой. «Обидно», – подумал я про себя. Не повезло так не повезло. Музей этот примечателен тем, что хранил в себе тысячи произведений искусства древних культур, которые, без преувеличения, являлись наследием всего человечества. Почему в прошедшем времени? Дело в том, что в апреле 2003 года музей был разграблен толпой мародеров, после того как Багдад штурмовали американские войска. Сведения о тех событиях отрывочны, но ходят слухи, что в течение двух дней в музей можно было беспрепятственно войти и взять с полки все, что попадалось под руку, словно в супермаркете, где вместо ценников – таблички с указанием года до нашей эры. Теперь редчайшие и ценнейшие экспонаты всплывают на аукционах по всему миру то тут, то там. Увы, не попал я в этот музей ни тогда, ни сейчас.

Мой дальнейший путь лежал на площадь Тахрир – колыбель всех иракских революций. Именно здесь испокон веков зарождались стихийные движения в стране, перетекающие в столкновения и массовые беспорядки. Могу предположить, что проблема вполне могла бы решиться перекрытием площади снегоуборочной техникой, как в Питере на Дворцовой, но увы, в Багдаде не бывает снега.

Под площадью Тахрир есть уникальная бесплатная экспозиция – политические граффити, намалеванные на стенах вдоль подземного автомобильного проезда. Здесь их сотни, и своим появлением они обязаны антиправительственным демонстрациям в Ираке в октябре 2019 года, когда в ходе столкновений граждан с полицией погибло несколько сотен человек. Мятеж был подавлен, а память о тех кровавых событиях была увековечена уличными художниками. Французский художник Поль Гоген как-то сказал, что искусство порождает революцию. На арабском языке слова читаются справа налево, поэтому в иракском мире все немного наоборот: революция порождает искусство, в данном случае – уличное. Работники багдадского ЖКХ не стали закрашивать в свое время граффити. Теперь это одна из ярчайших достопримечательностей города.

Дальше события разворачивались очень динамично, что с лихвой компенсировало мой утренний пролет с Национальным музеем. Накануне вечером меня подвозил молодой таксист, хорошо говоривший по-английски. Слово за слово. Я тогда рассказал ему о своих планах по перемещению в Ираке и спросил, могу ли воспользоваться его услугами. Парень согласился, мы обсудили условия, обменялись контактами и договорились, где и когда сегодня встретимся. В итоге он заехал за мной на площадь Тахрир на своем свеженьком Hyundai Elantra, мы залили полный бак топлива и отправились в путь. К слову, литр бензина в Ираке стоит тридцать центов. Нефтедобывающая страна все-таки – могут себе позволить.

Мой основной пункт назначения на сегодня – город Самарра, расположенный в ста километрах к северу от Багдада. Город этот примечателен тем, что несколько лет назад он находился под контролем вооруженных формирований ИГИЛ, пока их оттуда не выбили. Сейчас Самарру контролирует не регулярная иракская армия, а повстанцы, известные как Армия Махди, которые в настоящий момент тоже подчиняются иракскому правительству, сделали ребрендинг и стали называться Обществом мира. Для меня все эти военные организации на одно лицо, но водитель в них разбирается – пока мы проезжали несколько КПП, объяснял и показывал отличительные особенности, так что скоро смогу работать в разведке. Хотя не смогу – выдам читателям все секреты.

По дороге парень поведал мне столько интересностей, сколько не прочтешь ни в одном путеводителе по Ираку. Я думал, меня сложно удивить – ан нет, истории водителя я слушал с открытым ртом. Собственно, в таких вот знакомствах и заключается настоящий смысл путешествий с погружением, а всякие памятники, архитектура и музеи – это лишь визуальный фон и приятное дополнение.

Моего 29-летнего водителя звали Аус. Он родом из Багдада, при этом за свою жизнь успел побывать в десятке европейских стран и прекрасно говорит на английском и немецком. Но не потому, что он заядлый путешественник или прирожденный полиглот – просто судьба заставила.

Когда Аусу было десять лет, на его глазах шальная пуля прострелила щеку его родному дяде, когда они ехали вместе на машине. В одиннадцать лет мальчик прекрасно умел собирать-разбирать автомат Калашникова. В возрасте двенадцати лет Аус и его друзья угнали автомобиль, который год одиноко простоял на их родной улице с ключами в зажигании, потому что хозяина машины убили во время обстрела. За свое детство Аус потерял порядка пятнадцати друзей, но не потому, что они поссорились.

Когда Аусу исполнилось восемнадцать лет, его отец перешел из шиитов в сунниты, выступал против правительства, за что попал в тюрьму. Мать переживала за своего сына и была вынуждена отправить Ауса в одностороннее путешествие в Европу через специализированное турагентство под названием «Турецкая мафия». Билет в увлекательную экспедицию стоил двенадцать тысяч долларов. Пошагово выглядело это следующим образом.

Так называемое агентство собирает на западе Турции всех потенциальных беженцев из Ирака, Сирии, Афганистана, Бангладеш и других стран. В одной группе порядка пятидесяти человек. Сперва они вплавь преодолевают небольшой участок и добираются из Турции в Грецию – подкупленные греческие пограничники закрывают на это глаза. Затем нелегалов уже в Греции автобусом везут до Салоников. Там они по одному заявляются в полицейский участок и сообщают, что у них нет документов. Греческая полиция пять дней держит эмигрантов за решеткой, после чего выпускает и выдает специальный документ, по которому они обязуются покинуть территорию Греции в установленные сроки.

Дальше начинается самое интересное. Рассредоточившаяся группа собирается вновь и отправляется пешком покорять Европу. Но не по дорогам, как обычные люди, а через леса и поля. Нелегалов сопровождает специальный человек, который знает дорогу. Идут они только ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания. Отдыхают днем в спальных мешках. Питаются всухомятку разными булками, которые их проводник закупает в ближайших деревнях. Горячее на костре не делают, опять же чтобы не привлекать внимания. Аус попал в группу, где конечным пунктом должна была стать Австрия. Его пешее путешествие из Салоников в Вену длилось три месяца и проходило через Македонию, Сербию, Венгрию, Словакию и Чехию. Идти было крайне тяжело. Иногда парень от бессилия не чувствовал своих ног.

В Венгрии Аус был задержан, когда зашел прогуляться в местный городок. Посовещавшись, полицейские отпустили Ауса и сказали, чтобы он убирался из Венгрии прочь. После того как группа добралась до Австрии, участники рассредоточились и направились в специальное учреждение по делам беженцев. Аус подал прошение о пребывании в Австрии по политическим мотивам и лишь спустя два года получил документ о легальном нахождении на территории ЕС, после чего устроился работать мастером по установке заборов на автомобильных трассах. Пока документы рассматривались, получил квоту на бесплатное проживание, питание, а также пособие в размере трехсот евро в месяц. Параллельно учил языки.

Спустя десять лет, когда ситуация в Ираке стабилизировалась, Аус решил вернуться домой к семье. Отца выпустили из тюрьмы, сейчас Аус помогает родителям расплачиваться с долгами. Он работает в такси. Его доход приблизительно равен тысяче долларов в месяц. Аус хочет развиваться дальше и мечтает открыть магазин косметики. По его словам, это доходный бизнес в Багдаде, так как иракские женщины тратят много денег на косметику. Для открытия бизнеса ему надо тридцать-сорок тысяч долларов. Когда мы обсуждали цену за поездку в Самарру, первоначально Аус сказал, что я гость, поэтому он не возьмет с меня денег. Я поблагодарил его за добродушие, но привык платить за оказываемые услуги, поэтому договорились, что он повозит меня по Ираку с хорошим дисконтом.

– А автомат Калашникова у тебя есть? – спросил я Ауса как бы невзначай.

– В большинстве семей в Ираке есть калашников или другое оружие. Моя – не исключение.

– А зачем?

– Чтобы можно было защитить свою семью, если ей угрожает опасность.

У Ауса есть девушка на семь лет младше его. Они встречаются два года, но ни разу не спали вместе, ибо ее семья чтит культурные традиции. Если окажется, что она преступила черту, и об этом узнают – семья девушки либо заставит Ауса на ней жениться, либо убьет его. По местным законам – за убийство в качестве защиты чести и достоинства члена семьи виновного могут выпустить из тюрьмы спустя шесть месяцев. Ни жениться, ни быть убитым Аус пока не планирует, поэтому решает свои естественные биологические потребности с разными девушками, семьи которых менее подвержены влиянию традиционных культурных ценностей. По его словам, таких в Ираке порядка тридцати процентов.

Аус сказал, что хочет, чтобы его страна восстановилась и процветала, как это было при Саддаме Хусейне. По его словам, раньше такого беспредела, плохих дорог и большого количества мусора на улицах не было.

В ходе этой увлекательной беседы за несколько часов мы добрались с ветерком до указателя «Самарра», остановившись перед шлагбаумом у КПП, где нас приветствовали двое одинаковых, словно близнецы, повстанцев с красивыми большими усами. Ребята были весьма любезны и разрешили с собой сфотографироваться, но забрали у меня паспорт, сказав, что на выезде вернут. Хорошая мотивация, чтобы не остаться жить в Самарре. На минуту представил такой диалог с какой-нибудь девушкой в переписке:

– Привет, я Лена из Самары, а ты?

– А я Антон из Самарры, у меня забрали паспорт.

Пока оформляли пропуск на въезд, на мою бледнолицую физиономию из будки вышел поглазеть еще один улыбающийся повстанец, а усатые близнецы, ткнув на него пальцем, гордо заявили мне, мол, тот самолично убил десять игиловцев. Я не знал, что на это ответить, поэтому просто утвердительно кивнул головой. Закончив бюрократическую волокиту, близнецы открыли нам шлагбаум, и мы с Аусом поехали дальше, оставив мой паспорт на КПП. Добрались до спирального минарета Аль-Малвия, которому больше тысячи лет. Это сооружение могут вспомнить те, кто играл в первую «Цивилизацию» на компьютере – это было так давно, что аж олдскулы сводит. Немного потоптали старую святыню своими пыльными башмаками, после чего заглянули в шиитскую мечеть Аскария, успев изрядно проголодаться.

Все знают выражение «голод не тетка», но мало кто знает, что полностью пословица звучит так: «Голод не тетка, пирожка не подсунет». В Ираке все с точностью наоборот: пирожка подсунут, но не тетки, а дядьки.

В копилку самых необычных мест, где мне когда-либо доводилось принимать пищу, можно смело добавить центральную площадь в иракском городе Самарра. Мы с Аусом неспешно шли к шиитской мечети, чтобы полюбоваться ее минаретами и внутренним убранством. Время приближалось к вечеру, а во мне с утра не было маковой росинки. А главное, как назло, ни одного едального заведения вокруг. Желудок стонет. Приближаемся к мечети. Смотрю: вдоль улицы расставлены столы и ходят люди. Кто-то что-то жарит, кто-то режет овощи, кто-то наливает чай. К столам подходят зеваки, берут еду и отходят. Выглядит как стритфуд-маркет, только никто не шелестит купюрами. И терминалов оплаты тоже нет.

Понимаю, что еду раздают бесплатно. Останавливаюсь, колеблюсь, стесняюсь. «Бери, не бойся», – говорит Аус и подходит к столам первым. Следую его примеру, сливаюсь с толпой. Неспешно кладу себе ложкой фалафель в лепешку, добавляю туда салат. На меня ноль внимания. Желудок кричит: «Бери еще! Это Спарта!»

«Узбагойся», – отвечаю ему. Наливаю чаек, отхожу от столов, спокойно жую в сторонке. Проходит пара минут – догоняюсь еще одним чаем с финиками в сгущенном молоке. Закончив трапезу, уходим с Аусом в мечеть и осматриваем ее. На обратном пути на празднике живота уже жарят люля-кебаб. Ну как тут было устоять!

Хорошие традиции на Востоке. Правильные. Нечто подобное я ранее наблюдал у мечети в Пакистане, но тогда постеснялся подойти, да и не был особо голоден. Сегодня здесь царила совершенно другая атмосфера, а сама мечеть в Самарре прекрасна вдвойне – помимо шикарного внутреннего убранства еще и разрешают фотографировать всю эту красоту. Игиловцы ее в свое время не тронули, слава Аллаху. Внутри на золотых коврах мирно спали седые воины. Немного отдохнули и мы: я сидел на лавочке и любовался восточной архитектурой, а Аус – сообщениями на экране телефона от своей любимой невесты.

Закончив осмотр достопримечательностей Самарры и плотно перекусив, мы вернулись к КПП, забрали у усатых близнецов мой паспорт, пожелали им удачи в их повстанческих делах и поехали обратно в столицу. Окончательно стемнело. По дороге слушали в машине песню группы «Кар-мэн» – «В Багдаде все спокойно», я переводил Аусу слова. Неожиданно угодили в выбоину на дороге – пробило колесо. Остановились, чтобы поставить запаску, после чего я помог Аусу помыть руки, сливая воду из пластиковой бутылки. Когда закончилась вода, начал искать, куда деть бутылку, на что Аус жестом показал на обочину, усеянную другими пластиковыми бутылками и пакетами, мол, кидай туда. Я улыбнулся, но все же предпочел забрать ее собой.

Доехав до Багдада, мы распрощались с Аусом и договорились продлить наш вояж по окрестностям иракской столицы на следующий день. Я же продолжил этот прекрасный вечер в рекомендованном им сетевом сирийском ресторане – популярном месте, битком набитом людьми. На входе была очередь человек из двадцати. Все ждали, пока освободятся столики. Как опытный посетитель поликлиник, подхожу к хостес, мол, мне только спросить, и – о бинго! – сразу же находится местечко для одинокого чужестранца. Очередь без злости пропускает голодного путника. Пока ожидал заказ – напевал про себя «арабская но-о-очь, волшебный Восто-о-ок». Вспомнил строки, где «яд и булат погибель сулят». Напрягся, оглянулся – булаты на входе в ресторан отбирают и кладут в специальный шкафчик, яда в еде не оказалось. Фирменная сирийская шаверма была прекрасна. Закончив трапезу, я пошел гулять в одиночку по центральной части города.

Сложно поверить, но Ирак стал для меня абсолютным открытием с точки зрения безопасности. Когда я ехал в эту страну, то думал, что здесь максимально некомфортно, а неприятности будут подстерегать на каждом шагу. Некоторые родственники отговаривали от поездки.

Ожидание: идешь по опасному кварталу с разбитыми фонарями, повсюду слышны крики «Алла, я в бар», сзади подъезжает раздолбанная «Волга», выходят двое, надевают пакет тебе на голову, аккуратно кладут в багажник твое сопротивляющееся тельце и везут на допрос к генералу повстанцев, там вербуют в одну из многочисленных группировок.

Реальность: двенадцать часов ночи, неспешно прогуливаюсь по брусчатой мостовой. На дорогах пробки, как днем, народу – не меньше, чем на Невском проспекте в час пик, люминесцентное освещение, повсюду дым из многочисленных кальянных, рождественские елочки, публика прохаживается вдоль вывесок известных и не очень брендов. Одни продают разную утварь с переносных лотков, другие зазывают отведать свежих лепешек. В шаурмичных крутится на вертеле курица и говядина. На бледнолицего туриста ноль внимания.

Наматывал круги, квадраты и параллелепипеды по ночному Багдаду. Добрался до площади Фирдаус, что в переводе означает «рай». Именно в этом райском местечке в 2003 году американскими военными с помощью троса, привязанного к броневику, был повален с постамента прижизненный памятник Саддаму Хусейну. Помню, видел эти кадры в клипе своей любимой группы Linkin Park. Не знаю, как раньше, но сейчас здесь поблизости находится магазинчик модной одежды – не удержался и прикупил себе джемпер и бейсболку. В час ночи.

Устал. Сел в такси и добрался до своего райончика, где в тени таких же, как я, уставших полусогнутых деревьев расположился отель. По пути периодически встречались пьяные прохожие, идущие по своим пьяным делам. Заприметил ночной клуб, откуда доносился иракский рэпчик. На входе была какая-то потасовка – впрочем, не страшнее, чем в Питере на Думской. Заходить не стал – плохо танцую.

В Багдаде все спокойно, даже ночью.

День 3. Багдад – Ктесифон – Вавилон – Кербала

Должен признаться. Я влюбился. Удивительное чувство. Давно такого не испытывал. Мы провели вместе три потрясающих ночи, о которых я буду помнить всю оставшуюся жизнь. И мне кажется, это вполне взаимно.

Имя субъекта – Багдад. Замечательный город. Сегодня пришла пора с ним прощаться. Маловероятно, что мы встретимся с ним вновь, но я запомню его таким, какой он запечатлелся в моем сознании, – приветливым, немного обшарпанным, но точно самодостаточным и гордым.

Спасибо этому дому, двигаем к другому, по крайней мере – пытаемся. Аус с утра запозднился на часок, но благо приехал. В Ираке вообще никто никуда не торопится – здесь это крайне не приветствуется. В самом начале путешествия я было взял быстрый темп, но на третий день синхронизировался с местными и теперь тоже нахожусь в расслабленном состоянии – неспешно плыву по течению величественных рек Тигр и Евфрат. Аккурат между ними пролегает наш сегодняшний маршрут в древний город Ктесифон. Слышали о таком? Лично я – нет, а между тем это некогда столица Парфянского царства и, на минуточку, Ктесифон в VI–VII веках спорил с Константинополем за право называться крупнейшим городом мира. Очевидно, проспорил. От столицы осталась арка да кусок дворца. Симпатичное антично-аутентичное местечко. Сейчас оно на реконструкции и подойти близко нельзя, но можно обойти сбоку и залезть на забор – оттуда будет хорошо видно гигантскую арку. Плюс за вход платить не нужно.

Едем дальше. Через редкие леса возвышающихся к небу пальм по пыльной дороге подъезжаем к Вавилону – «вратам Бога», как переводится ставшее нарицательным название этого древнего, некогда могущественного города. Близлежащие угодья живописные и крайне колоритные. Очевидно, древние месопотамцы знали толк в выборе места для строительства первой цивилизации.

Ожидание: рабы, несущие жрецов на носилках и размахивающие опахалами – все это на фоне древних руин.

Реальность: новострой и высокие современные заборы из кирпича, как у домов на Рублевке. Нет, в целом интересно, но бутафорией, конечно, сильно отдает. Саддам Хусейн в свое время таким образом решил воссоздать прообраз Вавилона, о котором еще Геродот писал, что красивее в мире города он не видел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Аксельбант – наплечный отличительный предмет в виде золотого, серебряного или цветного нитяного плетеного шнура с металлическими наконечниками (Прим. ред.).

2

Иншалла – в переводе с арабского означает «если пожелает Аллах» или «если будет на то воля Аллаха» (Прим. ред.).

3

Багги – небольшой легкий автомобиль высокой проходимости для езды по бездорожью (Прим. ред.).