Нулевой экземпляр. Часть 2. Странная игра

– А что за инцидент, не расскажешь?

– Да. Один раз я, как обычно, проводил экскурсию по Полвинской психушке, ко мне в этот день решили присоединиться сразу трое человек…

– Прости, что? – не сдержался Вадим.

– Трое человек, – повторил Павел.

– В Полвине разве есть психушка?

– Ну, не в самом Полвине, а скорее недалеко от него. Между ним и селом Тихое.

– Старолесская психиатрическая больница? – мрачно произнёс Вадим.

В комнате повисла неуютная тишина.

– Старолесск. Не знал, что кто-то ещё помнит это слово. Это название. Все привыкли к тому, что это Полвин. То есть ты знаешь такое слово?

– Конечно знаю! – удивился Вадим. – Мне про эту больницу рассказывал знакомый. Он её только так и называл. Я уверен, что никто уже и не помнит, какое имя она носила раньше. На самом деле. Я вспоминаю репортаж из Полвина, корреспондент опрашивал на улице прохожих про старое название города. Один ответил Старосоветск, другой Стародворск, остальные – Полвин.

– Нет. Никто сейчас не называет Полвин Старолесском, но не потому, что не хочет, а потому, что не может. Физически. Это ведь запрещено. Ты не знаешь, что было в девяносто третьем году?

– Нет, – кратко ответил Вадим.

– Всех же насильно заставляли называть город Полвином, во всех городах Нерской области всех «своих» подкупали, чтоб город называли именно так. По телевизору пускали гипнотизирующие программы, а на картах, в архивах и газетах всё экстренно переименовывали. Везде, где указывался город Старолесск, всё изымали, стирали и уничтожали. В обязательном порядке менялись паспорта, свидетельства о рождении, смерти, заключении брака. Жителям буквально угрожали расправой, если они вдруг произнесут это слово. Эта акция длилась несколько лет, пока люди совсем не забыли его название. Их настолько запугали, что спустя двадцать пять лет не осталось людей, которые готовы сказать вслух, как на самом деле назывался город.

– С ума сойти! – воскликнул Вадим. – Впервые слышу подобное! А я всё мучился вопросом, почему мало кто знает реальное название города. Вот оно. А откуда ты это знаешь?

– Ты знаком с таким понятием, как «эффект Манделы»? Помнишь такую популярную настолку как «Монополия»? Ведь все знают, как выглядит её обложка. Большие красочные буквы, парень в цилиндре и с тростью приветствует игроков. На глазу монокль. И знаешь, что интересно?

– Что?

– Никакого монокля у него, на самом деле, нет. Это яркий пример эффекта Манделы. А знаешь в чём весь прикол?

– Так, и в чём же? – заинтересованно спросил Верстаков.

– Он там действительно был. Когда-то очень давно. Но вот вопрос – как удалось так грамотно удалить этот факт из голов миллионов человек? А, главное, зачем?

– С чего ты решил, что был?

– Видел несколько старых фотографий первых изданий игры, где монокль присутствует. Вдумайся, это ведь надо было прошерстить все дома в поисках оставшихся коробок с игрой. Или как? Есть мнение, что точно так же, как и в случае с Полвиным, правительство запустило обширную программу обмена старых версий на улучшенные новые. Запускали агитацию обмена товара по радио и крупным планом демонстрировали новую обложку на всех федеральных каналах. На обновлённых обложках мужик в цилиндре был как раз таки без монокля. Делалось это вроде как из-за пристрастия офицеров Вермахта к данному устройству.

– Да, но разве все затраченные усилия стоят того? Ладно Вермахт и монокли, но Полвин то зачем? И каким образом?

– Ты читал арх… – осёкся Павел, неуверенно глядя на Вадима. – А это можно на камеру говорить?

– Говори, пусть знают, – кивнул Верстаков.

– Я читал некоторые старые архивы и наткнулся на упоминание подобных процедур. Ведь всё стереть невозможно. Даже за тридцать пять лет. Сам подумай, как можно найти все документы всех людей? Добрая часть из них давно уехала из города, а то и из страны. И ладно, если это акция настигла тебя в другом городе, договорённость между властями была, но за границей… Даже за вознаграждение они не стали бы возвращаться на родину, чтобы поменять документы. Значит сейчас у десятков сотен людей в паспортах, в графе «место рождения» значится именно Старолесск.

– Ну а… какая была причина для этого?

– Так, скорее всего, больница. Это и была главная причина. Или я не знаю. То, что произошло в восемьдесят втором году не оставило равнодушным никого, и отразилось на всех. Всё поменялось с того года. Все поменялись. А эта больница стала средоточием зла для многих горожан. Чего там только не происходило за эти годы. Ну ты и сам знаешь. Говорят, там есть комната, в которой повесились несколько известных государственных деятелей, причём разом. Просто подъехали на машине, зашли внутрь и повесились. Я не верю, но так говорят. Я и сам имел счастье убедиться в прелести этого здания. И никогда больше не вернусь туда.

– Прости, но я может быть чего-то не понимаю? – вклинился в повествование Вадим. – Может я что-то упустил? Что там с тобой случилось?

– Так я ведь уже начал рассказывать. Мы вчетвером пробрались в это здание, ходили по его облезлым коридорам, а потом я просто нашёл всех троих спутников разорванными на части. А после чего напоролся и на виновника торжества, коим оказался то ли мутированный ребёнок, то ли некое его подобие. Это надо просто видеть, мне не описать. Уродливее я в своей жизни не видел.

– Постой ка постой ка, – перебил в очередной раз Верстаков. – Не хочешь ли ты сказать, что это именно ты снимал на камеру, как ходишь по больнице и травишь байки, а спустя минут десять, тяжело дыша ищешь своих пропавших спутников? А потом находишь их… подранных в клочья… Так это был ты? Да ладно? Не верю! Я смотрел это видео! Как же ты, чёрт возьми, там выжил? Я ещё подумал, откуда ролик тогда, если все мертвы.

– Да я и сам до сих пор не понимаю, как выбрался оттуда живым. Везение. Когда та тварь с детским голоском разбила об стену мою камеру, тогда я заметил, что она вошла из двери, ведущей на улицу. Я резко кинулся к тому куску пластика, во что превратилась моя аппаратура, поднял флешку и рывком устремился к выходу. Конечно же, эта туша перекрыла мне выход, разговаривая со мной всё тем же омерзительным детским голоском, но с разбегу я смог оттолкнуть её и выскочить на пожарную лестницу. Эта тварь даже понять не успела, что произошло. А там и до улицы было недалеко, метр полёта с последней ступеньки до земли и я на свободе. Хотя не скажу, что ночью, в лесу, без фонаря, лишь при свете бледной луны легко найти дорогу, но до лодки я всё же кое-как дошёл. По пути, естественно, распорол себе ногу веткой, до этого выбил себе плечо, зацепив дверной косяк, когда выбегал из здания. До кучи эта тварь умудрилась пробить мне голову, когда я оттолкнул её. А какие шикарные ночные кошмары меня преследовали после этого всего… ммм… загляденье. Просыпался с мыслью, что сердце уже вылезло наружу и бьётся где-то на полу.

Потом за меня плотно взялось следствие, допрашивали – куда пропали мои подопечные. Я отвечал, что потерялись в здании, а они сами знают, какая недобрая слава о нём ходит. Я-то ведь откуда мог знать, что это всё не байки. Что всё серьёзно. А случилось это потому, что я совершил немыслимую глупость – выложил на свой сайт видео. Правда его благополучно заблокировали через месяц, но золотое правило интернета гласит – что попадает в сеть, остаётся в сети. Видео оценили и следователи. Меня ещё не раз допрашивали, но, ссылаясь на слабое душевное здоровье и конкретный недостаток улик, мой адвокат смог добиться закрытия дела. Да и какие дела можно заводить с учётом места преступления? Это же долбаное чистилище! Эта развалина точно находится между миром живых и миром мёртвых.

Всё помещение сковало ледяным молчанием, сквозь которое превосходно проступали щелчки работающей камеры и шум охлаждения ноутбука. Вадим пристально смотрел на Павла. Тот в это время просто уставился в пол.

– Почему ты не рассказал мне этого раньше? – вполголоса спросил Вадим. – До записи. Когда мы обсуждали вопросы.

– Я думал обсудим сразу на камеру. Да и ты принялся рассказывать про этого таксиста, про его брата. Как-то и не зашла тема.

– Так ты и раньше не говорил, – укоризненно заявил Верстаков. – Ни в одной переписке не упоминал.

– Просто не было подходящего случая. Как ты себе это представляешь? Я с пустого места начинаю рассказывать: «А я был в той больнице, мне голову проломила неведомая тварь, а до этого она порвала ребят на кровавые фантики, было весело…». Так?

– Ладно… следующий вопрос, – уставился в блокнот Вадим. – Чем занимается институт? Какова его деятельность в целом? Правда ли то, что они занимаются не только изучением геологических особенностей местности и изменением климата, флоры и фауны? Проводят ли незаконные эксперименты? Ведут ли запрещённую деятельность?

– Ничего себе вопрос, – задумался Павел. – Надо поразмыслить. Я ни о чём таком не слышал, если честно. Молва об их незаконных промыслах ходит в народе уже давно, но лишь потому, что это закрытое охраняемое учреждение, находящееся под присмотром частной военной организации. Всё это нужно для ограждения людей от проявлений вредных природных изменений. Ведь опасные для здоровья и жизни пятна и точки до сих пор появляются в самых непредсказуемых местах. Но, что характерно, только «Вязь», «Чёрный туман» и «Пятно галлюцинаций» заглядывали непосредственно в сам город. Последнее пятно, кстати, зафиксировали в мае этого года. Совсем недавно. Все остальные пятна, на наше счастье, находятся за пределами города и для их изучения, анализа и ограждения брошены многочисленные силы института. Ведь, как уже известно, у нас нет никаких ресурсов для того, чтобы собственноручно убрать, стереть, уничтожить хотя бы одно пятно или точку. Недавно, кстати, обнаружили новый вид точки – «пика». Из себя представляет ржавое острие, выросшее из земли метра на два. Имеет четырёхгранную форму. Образуется методом накопления железа, содержащегося в почве и преобразования в определённую форму.

– Наслышан, наслышан, – сказал Верстаков, переводя взгляд с собеседника в блокнот. – А ты лично видел какие-либо образования? Или, может, подвергался их воздействию?

– Ну… я участвовал во второй поисково-спасательной операции, целью которой был поиск останков пропавших участников экспедиции Захарова. Первая завершилась месяцем ранее, не увенчавшись успехом. Впрочем, как и вторая. Скажу точно – Красная поляна – место, безусловно, таинственное, но по факту – без каких-либо аномальных проявлений. За двое с лишним суток с нами ни произошло ровным счётом ничего. Так что Вессер либо везунчик, в кавычках, либо лжец, каких поискать. Точно, как и Евгения Викторовна Ковалёва, свидетельница пропажи двоих своих спутников в районе Гнилого болота. Она утверждала, что лично видела известного всем монстра, но отказалась идти в составе дежурной волонтёрской поисковой группы из-за якобы непереносимости соляного газа. До этого она на газ как-то не жаловалась. Дура какая-то…

– Возможно у неё теперь травма на всю жизнь… Ну, а Коломинский карст, например? Не нырял? Не было желания?

– Нет, не нырял. Хотя мысли такие были. Говорят, там можно увидеть призраков, стоящих на дне или парящих в паре метров от него. Но доказательств нет. Я общался с человеком, который утверждал, что нырял в карст когда-то давно. Говорит, что дно переливается бледно-голубым светом. Очень завораживающее зрелище…

– Ты не ответил. Влияло ли на тебя какое-либо пятно? Может быть ты видел земляные кубы? Ездил в район, где находится «Пятно повышенной гравитации»? Отливал на «Гидроконус»?

Павел расхохотался.

– Один раз мы ездили на так называемый «Рентген», найденный в районе деревни Ельник. Это был уже пятнадцатый по счёту «Рентген» в районе Нерска. Забавная, кстати, штука. Но использовать его в медицинских целях не будут, слишком далеко до него ехать. Тем более рядом с городом есть четвертый «Рентген», где и стоит мобильный больничный пункт. А у Полвина находится девятый.

– И что, прямо помогает ставить диагноз?

– Ещё как! Недавно у девушки нашли опухоль мозга, тщательно её разглядели и после этого удачно прооперировали. И это далеко не первый случай. Единственная полезная точка в природе.

– Потрясающе! – удивился Вадим. – Первый раз слышу, что его так грамотно используют. Молодцы, додумались.

– Но выглядит это зрелище всё равно страшно, как разрезать тело живого человека струной. Вдоль. И посмотреть…

– Ещё куда-нибудь ездил?

– Да. На места нахождения камней ездил. Все пытаются разгадать символы, которые там изображены, и я слышал, что фотографии отправили в Москву и даже уже есть прогресс в расшифровке. Они, кстати, отличаются между собой. Пять камней – пять разных текстов. Но не это самое главное, а самое главное то, что в пересечении четырёх из них и находится Старолесская психиатрическая больница. И не так просто. Больница была построена годах в пятидесятых, на месте старого храма, разрушенного после Октябрьской революции в начале двадцатого века. Эти камни, похоже, служат своеобразным ориентиром. И то, что на них написано, я уверен, напрямую связано с храмом.

– Почему ты в этом так уверен? – скептически взглянул на собеседника Вадим. – Ведь пока ещё не удалось расшифровать символы на камнях.

– Ну ,во-первых, как я уже сказал, храм находился в перекрестии. А во-вторых, в самой больнице на стенах попадались такие же знаки, как на камнях. Пересмотри запись и присмотрись. Увидишь.

– А что за храм стоял там раньше?

– Какой-то древний храм. Ничего о нём не знаю. Да и найдёшь ли уже эту информацию…

– Понятно. На Чёрное озеро не пытался проникнуть?

– Ооо, Чёрное озеро. Туда очень опасно проникать. Даже хотеть этого опасно. Институт очень щепетильно относится к вопросам безопасности населения, а озеро является лидером в категории вредоносной среды. Единственная территория с уровнем «пять». Это значит тебя не отвезут на допрос или в полицию. Тебя убьют. Без вопросов…

– А вообще, что тебе известно об этом объекте?

– Я знаю немного. Оно образовалось в послевоенное время, после падения какого-то космического тела. Судя по глубине озера, удар был невероятной силы. Озеро имеет форму воронки. Сам объект достали ещё годах в восьмидесятых и сейчас он всё ещё плотно изучается. По слухам, нырял за ним лично Виктор Аверцев, ныне директор научно-исследовательского института имени Григорьева в Бариче. Там же, где сейчас помещено космическое тело. По некоторым данным распространение вредоносной субстанции стало замедляться ровно после изъятия тела из почвы… точнее со дна озера. Хотя риск, что зараза дойдёт до Торфянки велика и по сей день. Сейчас село Тихое потому и является закрытым объектом. Как-то так.

– У меня последний вопрос. Ты когда-нибудь был в корпусах института? Видел работу изнутри комплекса? Официально или неофициально.

– Всего один раз. В Полвине. Официально. Тамарчук провёл мне небольшую экскурсию по лабораториям. Я видел, как создают аппаратуру для изучения некоторых пятен. Очень мне запомнился момент включения «прототипа рассеивателя ЧТ». В момент повышения напряжения пробки аж вышибло. Но больше всего запомнилась видеотека с экспериментами. Они, оказывается, столько опытов проводят на выездах…

– Кто такой Тамарчук?

– Начальник второй выездной бригады, в которой я когда-то числился.

– А рассеиватель ЧТ?

– Прототип рассеивателя пятна «Чёрный туман». Светит ярко-красным светом и в теории должен убирать часть видимого спектра пятна. Ну, то есть простым языком фонарь для пятна с полным отсутствием света. Это будет первый рабочий проект, которым в будущем удастся изменить влияние пятна. Ты же знаешь, что такое «Чёрный туман»?

– Разумеется, – улыбнулся Вадим, откладывая в сторону блокнот. – На этом, я думаю, мы можем и закончить наше небольшое интервью. Спасибо, Павел, за столь нескучный контент. Мне было интересно, надеюсь нашим зрителям будет ещё интереснее.

Верстаков дотянулся до камеры и ловким движением остановил запись. Гость успел лишь пару раз махнуть рукой, когда погасла красная точка под объективом.

– Как всё прошло? – поинтересовался Павел у пристально вглядывающегося в него Верстакова.

– По-моему неплохо. Много интересной и полезной информации. Завтра, после редактирования, выложу на свою страницу и на канал. В текстовом виде будет чуть позже.

– Я думал, вопросов будет гораздо больше. Как-то быстро всё прошло.

– Я считаю, что пусть ролик получится короче, чтоб зрителей не сильно перегружать информацией. Всегда можно сделать второй. И ряд вопросов я уже подготовил, – сказал Вадим, поднимаясь со стула. – А после хорошо выполненной работы, я думаю, мы заслужили выпить по чашечке кофе. Как ты на это смотришь? Я так уже с трудом сдерживаюсь.

– Я бы лучше выпил зелёного чаю, – ответил гость. – Если есть мята, то вообще успех.

– Чай есть, а мяты, к сожалению, нет. И не было никогда.

Вадим удалился на кухню, чтобы поставить чайник и сварить себе кофе. Когда всё было готово они просидели на кухне ещё около двух часов, обсуждая события, произошедшие с каждым, за недавнее время. Оказалось, что жизнь Вадима была куда насыщеннее, чем у его собеседника. С учётом своего большого опыта Паша высказал мнение обо всём услышанном и особенно обо всём увиденном.

Сначала Вадим поведал о своей майской вылазке в Скобрино, подтвердив сказанное отснятым материалом. А также упомянул о том, как получил стильный шов на брюхе и о том, что почувствовала в этот момент его сестра.

– Точно не знаю, – заявил Павел, – но я вроде как слышал об этом серийном убийце, вырезавшим всю деревню. Но, судя по твоим рассказам, он убил лишь одного человека. И тот рассыпался в пыль. И это странно. А растворившийся в воздухе нож просто прелесть. Могу раз за разом пересматривать.

Затем Вадим коротко рассказал о своих видениях в палате сестры, после которых весь вечер не мог прийти в себя.

– Это всё наверняка нервы, – предположил Павел. – Просто сказался пережитый стресс. Ты ведь знаешь то чувство, когда во сне думаешь, что это сто процентов не сон? Так и с тобой случилось. Психосоматика.

После Вадим рассказал в подробностях, как стал свидетелем недавней перепалки военных и собак на заброшенном заводе, видео о которой параллельно просматривалось на ноутбуке рядом.

– Ну ты ведь знал куда идёшь? В этой части города проблема с собаками давно известна. Не думал, что настолько, но всё же. А вот на счёт собаки-призрака… впервые слышу. Хотя, чему нам удивляться, правда?

После чего Вадим показал видеоролик с Полиной и Николаем, скопированный с флешки Кати.

– Вот тут точно заболевание головного мозга, что у одной, что у второго. И то, что именно он убил свою жену, я тоже ни капли не сомневаюсь. Вот ни на секунду. Я бы ещё на его лицо посмотрел. Наверняка маньяк со стажем.

И не забыл Вадим поставить видео о двух друзьях, пропавших пять лет назад, в связи с чем следователи уже одиннадцать лет ведут дело о найденных вдоль дороги обглоданных телах.

– Так, выходит, это вовсе не легенда? Я, если ты помнишь, сам на сайте про это писал. Про призрака на заводе бетонных конструкций. И ты думаешь их убил призрак покойной жены? Ну допустим. А зачем? Потому что это призрак? Ты ведь знаешь, что это не фильм и тут всё не так работает. Если это и правда она, то должен быть мотив. Когда я убегал из Старолесской психушки я понимал, что просто попал в чьё-то жилище. Любое странное существо или призрак стремится найти укромный уголок и обжить его, на манер привычных для нас представителей животного мира. У них всё точно так же. У призрака человека мотивы человеческие. Это я тебе точно говорю.

В заключение вечера Вадим продемонстрировал Павлу тот самый дневник доктора, но и он не смог найти в книге ни одной буквы, кроме написанного на корешке имени её законного обладателя. Это было более чем ожидаемо. Вадим вкратце рассказал смысл написанного, пока гость с удовольствием его слушал, а потом высказал всё, что об этом думает.

– Вот тут уже интересно получается. Знак – это переход. Так? На месте каждого зафиксированного существа есть этот знак. Да? А не думал ли ты, что все они перешли оттуда? То есть доктор – туда, а они – сюда. По-моему, всё более чем логично.

Они ещё какое-то время обсуждали тему перемещения живых существ из иного мира, не забывая наполнять чашки свежим кофе и горячим зелёным чаем без мяты.

После того, как Павел ушёл, Вадим ещё долго переписывался с вернувшимся в город Савеновым на тему прошедшего интервью, на тему любопытной ситуации с Маргаритой Осиповной и её пациентом Семёном, на тему данных сестрой советов по поиску подсказок, смысл которых Вадим тщетно пытается понять уже неделю. Сообщил, что уже давно хотел позвонить Лаврину и узнать, как продвигается расследование, после посещения ими с Катей места преступления, но пока ему было не до этого. Да и как он объяснит свой интерес к следствию? Или стоит во всём сознаться и показать видео Лаврину? Тогда и проблем будет меньше. Также он рассказал, что Катя Полякова, когда передавала Вадиму сведения из рапорта Васильченко о бригаде Дрягича, обмолвилась, что тела, на сей раз, обглоданы не так сильно. А на одном из них найдено пулевое отверстие от автомата АКСУ-74. Видимо из-за плохой видимости кто-то, в ходе сражения, словил шальную пулю. По поводу съёмки с авторегистратора она подробностей не знает и посоветовала обратиться к следователю Лаврину напрямую.

Закончив переписку с уже засыпающим другом, Вадим решил последовать его заразительному примеру. Он захлопнул ноутбук, сходил в ванную, чтобы умыться, потом добрался до комнаты, расстелил старый диван и бухнулся спать. Ватное тело уже требовало отдыха, тогда как мозг после разговора с другом, напротив, принялся безостановочно думать. Притом мысль на этот раз была всего одна: «Что имела в виду Даша, говоря про крестики-нолики. Какие, к чёрту крестики-нолики?»

Когда сон наконец-то почти поглотил его разум он резко открыл глаза, представив расчерченные клетки для этой игры… нарисованные на бетонной стене заброшенного завода «МеталлоКамень». С какими-то циферками внутри.

Глава 15.

«Первое доказательство».

Город Нерск. Июль 2018г.

Из-за создавшегося в салоне автобуса грохота Вадим не сразу услышал звонок, а вибрация старых сидений смогла перекрыть вибрацию телефона. На его счастье пытавшийся дозвониться абонент обладал привычной для хорошего следователя настойчивостью. Достав телефон из кармана джинсов Вадим нервно провёл пальцем по экрану, будто ждал этого звонка всю свою жизнь.

– Павел Николаевич, здравствуйте! – заорал в трубку Верстаков. Сидящая впереди старушка вздрогнула. – Извините, что так долго отвечал, сел в автобус, а он такой старый и шумный, что почти ничего не слышно.

– Куда это ты поехал, дорогой мой? – подозрительно спросил Лаврин.

– Да к другу надо съездить, – громко соврал Вадим, – мы давно не виделись. Вот, договорились.

– Да? Друг видно не в городе живёт? Ну да ладно, я чего хотел поговорить. У нас тут, к сожалению, очередная жертва. Номер шестнадцать. Обнаружили несколько дней назад, прямо посреди города. И я бы тебе не позвонил, если б не один любопытный факт – в его телефоне записаны твой номер и твоё имя. И несколько пропущенных вызовов… от тебя.

Вадим после этих слов буквально побелел. Версии в его голове закружились, будто ветер, гоняющий по кругу листья опавших деревьев.

– Номер на этот раз был нацарапан на кожаном кресле автомобиля, – продолжил Лаврин. – Автомобиль принадлежит местному таксопарку и числится в угоне уже больше месяца. Личность погибшего пока не установлена. Хотя только я знал, что водитель всё ещё находится в салоне. Инспектора до сих пор этого не знают. По их мнению, виновник аварии скрылся с места ДТП. Машину нашли в центре города, разбитую в хлам. Видимо, она на приличной скорости влетела в здание. Хорошо, что магазин на первом этаже в данный момент ремонтируют. А то ведь не обошлось бы без жертв. Вадим, а ты недавно никуда на такси не ездил?

Вадим молчал. В голове складывалась картина происходящего – Анна тянется с заднего сидения, перерезает горло Славе и потом машина на скорости влетает в угол первого попавшегося здания. Шестнадцатая жертва. Вот почему Вадим так долго не мог дозвониться до него. Теперь никогда не дозвонится. И никогда не сможет рассказать всё, что узнал о его брате.

– Да, было дело, – отозвался Вадим мёртвым голосом, – ехал тут недавно. Водитель попался очень разговорчивый. Решил стрельнуть у него номер, на случай, если соберусь поехать куда-либо. Бывает же такая надобность.

– Я бы на твоём месте сейчас остался дома. Эта тварь где-то в городе бродит, а ты на такси катаешься. Ни тебе, ни мне не нужно, чтоб тварь и до тебя добралась. А ты сейчас опять куда-то едешь.

– Павел Николаевич, – обречённо сказал Вадим, – жертва одна в машине была?