Рыцарь с земляничной тропы

Это просто, думал он. Поддеть ножом, пару раз чиркануть и дело сделано. Как рыбу разделывать.

Внезапно, жемчужный комок всбугрился еще сильнее, представляя новую проблему. Хлыст. Быстрый и тонкий хлыст выскочил из жемчужного комка. Он тут же схватил Аквера, стянув его руку. Мальчик пытался оторвать, но белая магия не поддавалась. Мама скинула сына с себя и тоже попыталась расправится с хлыстом. Но сегодня им не везло. Через несколько минут борьбы их окутало полностью, а средь весеннего леса появился огромный шар цвета утреннего тумана с двумя, едва заметными, силуэтами людей в нем.

Маг объявился много позже. Он был измучен и судороги время от времени посещали его тело. Кровь капала с подбородка до сих пор, а в животе торчал нож, брошенный мальчиком.

– Освободи его лицо, – скомандовал чародей.

Магия отступила от лица Аквера.

– Уже спит, – сказал он и белая магия начала шелестеть, – Не надо. Не буди.

Маг еще около минуты разглядывал мальчика, а затем сказал только:

– Ладно. Стоит попробовать.

Спустя некоторое время и сон. Одиннадцать часов утра.

Короткий сон длиною в жизнь. Акверу приснилось его рождение или не его, в этом уверенности не было совсем. Он был маленьким, затем подрос, после женился и завел детей, работал и отдыхал, построил дом и посадил сад. Аквер получил всё, но не то, что он хотел. Это знание всегда было при нем. Лейтмотив. Не та жена, дети не те, приторный сад в болезненных тонах, ноги нехотя идут к работе, чтобы в конце дня нехотя вернуться домой. Аквер получил всё, но только потому, что так было необходимо, так было принято, так тебе никто не посмеет упрекнуть. Отчего-то это было важно. Все требовали от Аквера быть счастливым, и он подчинился, утаив в сердце скорбь. Он был в своей комнате своего дома, подошел к окну и увидел там то, чего никак не могло быть. Этого не было раньше и не предвиделось впредь. За окном вырос замок с высокими стенами. Монолит. И лишь одни ворота были там, единственная слабость, которая в тот же миг раскрыла свои створки. Из замка вышел мальчик, который нес на плече тяжелую кувалду, уродливую, без всяких изысков. Аквер удивился. Почему эта тяжесть до сих пор не раздавила юнца? Как же легко он её несет. Мальчик с кувалдой начал бить по земле своим орудием. Каждый удар поднимал в воздух увесистый валун, повторный же удар отправлял каждую взлетевшую глыбу в сторону дома Аквера. Строение сотрясалось вновь и вновь. Снаряды летели один за одним. Аквер с интересом наблюдал за этим представлением. Снизу на улицу выбежала его жена и начала кричать на мальчика. Здоровенный камень нашелся и для нее. Женщину пришибло и унесло куда-то внутрь дома, попутно пробив в нем значительную дыру. Аквер улыбнулся и продолжил наблюдать. Подлая улыбка, но он простил её себе. Камни все летели и летели. Дом становился дырявым как дуршлаг. А после мальчик с кувалдой ухмыльнулся, заметив и самого Аквера, так увлеченно смотрящего из своего окна на бомбардировку. Несколько хлестких движений и камень летит в созерцателя. Аквер среагировал, отпрянул от окна. Камень снова прошил стену и летел настолько притягательно, что невозможно было за него не ухватиться. Это, собственно, Аквер и проделал с успехом. Камень пролетел насквозь, а вместе с ним летел и зацепившийся человек. Хватка не подвела. Аквер увидел мир с высоты, и он был поражен. Этот мир был скучен до безобразия. Блеклый, неприятный, безжизненный. Отпустить руку оказалось очень легко, а падать одно удовольствие. Прямо в землю. Очень быстро и еще быстрее. Немедленно скрыться от счастья, придуманного для кого-то иного. Аквер врезался в твердь, сминая её, проникая все дальше, чтобы оказаться в реальности. Такой вот был сон, который сменился просторным, большим шатром.

Аквер оглядел себя. Его чуть потряхивало. Сновидение было настолько детальным, что он тяжело осознавал действительность. Суставы ныли от неудобства. Запястья скованны чем-то железным. Он не мог посмотреть, руки были сзади. Хотелось подняться и выудить их из-за спинки, но она была высокая, и это создавало проблемы. Может лежа на боку? Аквер бездумно начал качаться, чтобы упасть, и через пару секунд ему это удалось. По левой руке разлилась боль, пришлось терпеть. Ноги не были связаны, а значит, можно было выползти и избавиться от сковывающего стула. Но тут же подле мальчика оказался страж, которой все это время был в шатре. Мужчина поставил Аквера на место и отвесил добротный подзатыльник, а после вернулся к своему занятию, которому, судя по окружающей обстановке, он уже успел уделить некоторое время. Страж подошел к высокому зеркалу и начал неспешно расправлять мешковину. Остальные шесть зеркал уже были в ней и если учитывать их форму, то все они были одинаковы.

– Правильное решение, – через зубы сказал Аквер.

– Чего? – обернулся страж.

– Говорю, завешивай, – кивнул мальчик. – Завешивай. Ничего путного ты в зеркале не увидишь.

– Слишком старая шутка, – сказал страж и отвернулся.

Мальчик хотел было продолжить капать на мозги своего надсмотрщика, но спросил другое:

– Что с моей мамой?

Страж не ответил, он быстро накинул мешковину на последнее зеркало и широкими шагами вышел из шатра.

– Козел, – процедил себе под нос Аквер и снова начал качаться на стуле.

Влево, вправо, снова влево и падение. Левая рука опять получила роль мученицы, на что Аквер с досадой заметил про себя, что в этот раз надо было падать вправо, но теперь уж поздно. Он начал двигаться, пытаясь выползти из-под стула. Это было тяжело. Нужно было спешить. Аквер увеличил темп. И вот уже почти…

– Да что ты будешь делать, – раздраженно провозгласил возвратившийся страж.

Он во второй раз подошел к мальчику и вернул беглеца на место. Аквер пытался пнуть своего обидчика ногой, когда тот подходил, правда, не смог попасть. Страж без труда от всего увернулся.

– Сиди смирно, – приказал мужчина, тыча в Аквера указательным пальцем.

– А то что? – с вызовом парировал Аквер.

– Ухо тебе отрежу, – серьезно сказал страж. – Вот что!

– Что с моей мамой? – крикнул Аквер.

– Сейчас тебе все расскажут, – спокойно ответил мужчина. – И не ори, пожалуйста.

– Не орать, – повторил Аквер. – Дай угадаю, отрежешь ухо мне.

Страж безмятежно закивал, а потом, изображая на себе, провел пальцами по своему уху, уводя их в сторону, что показательно иллюстрировало, куда улетит уже упомянутая часть мальчишки.

– Просто безграничная фантазия, – сказал Аквер разочарованно. – Я думаю, тебе стоит остановиться на завешивании зеркал. Это у тебя получается отлично. Я наблюдал за тобой. Очень хорошо получается. Но вот что-то посложнее,– Аквер цыкнул, – вызовет у тебя некоторые проблемы.

– Что за чушь ты несешь, – произнес страж, садясь на стул в дальней части шатра.

– Мне просто страшно, – откровенно сказал Аквер, взглянув на собеседника со всей серьезностью. – Вот и несу чушь, – мальчик уселся чуть поудобнее. – А ты, я вижу, не сразу врубаешься! Ты с детства глуповат или отупел, став солдатом?

Страж махнул рукой на это и, достав яблоко, принялся отрезать от него круглые дольки.

– Что такое? – продолжил Аквер. – Ответ на мой вопрос не включает в себя слова: «ухо» или «чушь». Всё?! Собеседник кончился?

Страж, не обращая внимания на приставучего юнца, монотонно отправлял яблочные дольки в рот, медленно пережёвывая их и попутно вертя до боли знакомый нож в руке.

«Неужели живой», – подумал Аквер. «Хотя этот тип мог достать нож и из мертвого. Но кто после такого будет есть яблоко таким ножом? Брррррр»

– Приятного аппетита, – фыркнул Аквер и принялся судорожно озираться вокруг.

Мандраж присутствовал. Нужно было успокоиться. Осмотреться. Зеркала он уже видел, со стражем познакомился, а еще в шатре было несколько стульев и стол. Это был стол-бюро с зеленым сукном, кучей ящиков как снизу по бокам, так и в надстройке. На столе всё было как-то неряшливо, куча мелких вещиц раскиданных тут и там. Какие-то ножницы, лупа для работы с мелким текстом, утяжелитель для документов, а рядом с ним печать, с непонятным гербом, лоток для бумаги, канцелярский нож, пара шкатулок и метроном, качавшийся туда-сюда со щелчками. Рядом с настольным свечным фонарем, стоящим в паре с початой бутылкой какого-то бурого напитка, лежал открытый футляр с пенковой курительной трубкой в нем, чаша которой выглядела словно птичьи когти держат сосуд со странными узорами. При трубке были темно-зеленые замшевые перчатки с именным вензелем, граненая стопка, мешочек с табаком, топталка, мелкое шило и трубочный нож. Подле валялись грязные, безликие тряпицы и длинный, использованный ершик, согнутый в виде подковы. Увесистая стопка книг завершала парад вещей на столе. Некоторые корешки были повернуты к Акверу, что даже прочитать можно было: «Фольклор, загадки, врачевание и ритуалы древних эпох», «Великаны запада», «Песнь морока», «Бог без храмов», «Горное дело», «Заметки о великанах». Чтение для того, чтобы сделать тот самый тоннель, подумал Аквер. Но что они хотят найти в каменной голове? Мальчик старательно пытался представить возможные причины такой работы, но всё было без толку. Фантазия развеивалась на подступах, крушимая назойливыми приступами паники, которые отягощались скованностью движений. Мальчик боролся с предательством своих мыслей как мог, и спасло его не приятное воспоминание или натужное спокойствие. Его спас человек, неуклюже зашедший в шатер. Мысли прочь из головы, концентрация на вошедшем госте, поиски шанса продолжаются.

Шатер приобрел еще одно действующее лицо и лицом этим был маг собственной персоной и явился он не один. При нем была книжица в кожаном переплете, в которой он что-то быстро писал и делал это настолько увлеченно, что сначала споткнулся о свой же стул. Потом, когда предмет мебели все же был обнаружен, маг сел и задел локтем стопку книг, которые немедленно обрушились вниз. Вниманием сей факт удостоен не был и таинственная писанина продолжилась. Аквер вопрошающе посмотрел на стража, но тот только и сделал, что пожал плечами и с гримасой полнейшего недоумения вернулся к своему яблоку.

Книги развеяло по земле с довольно внушительной площадью покрытия. Теперь Аквер мог еще больше узнать о литературных предпочтениях мага, но в данный момент его занимала книга, упавшая совсем близко от его ног. Том, подобравшийся к мальчику ближе всех, назывался «Династии Тэль» и Акверу захотелось во что бы то ни стало получить этот труд себе во владение. Он вытянулся на своем стуле настолько сильно насколько мог и начал носком подцеплять книжку. Медленно, но дело шло к успеху. Маг не отрывался от своей работы, а страж продолжал свой полдник. Книга оказалась у Аквера между ступней, он сжал её сильно чтобы не уронить. Несколько подготовительных движений, дабы совершить точный бросок. Сначала распрямить ноги с зажатой книгой, затем опустить их, после снова распрямить и не забыть подвернуть носки для создания траектории. Аквер потренировался еще чуть-чуть и, наконец, сделал это. Он бросил книгу, а та, в свою очередь, угодливо полетела прямо в грудь мальчишки. Бросок получился несколько сильнее чем Аквер планировал, отчего книга после столкновения отлетела не на колени, как того требовал план, а дала махонький крен в бок, которого хватило, чтобы миновать любую из частей ноги, ударится о край стула и отлететь еще дальше своего первоначального положения. Мальчик от досады поджал губу, но останавливаться не стал. Сейчас книга была вне досягаемости носка, а значит настало время шагающих стульев. Аквер так ловко начал играть с равновесием, что стул на пару мгновений ожил, отчего получилось немного приблизится к заветному. Носок достает? Еще нет. Значит, шагаем еще. Мальчик сделал так пару раз, пока не понял, что он совсем забыл про окружение и что страж уже какое-то время, с интересом, наблюдал за происходящим. Маг же был непреклонен и продолжал строчить. Аквер с вызовом глянул на стража, давая тому решать, на что мужчина с яблоком ответил одобрительным кивком, буквально говорящим: «Продолжай». И мальчик продолжил. Снова книга зажата ступнями. Пару раз привыкнуть к движениям броска и не забыть подвернуть носки к себе. Раз, два. Бросок! Победа! Книга на коленях и осталось только открыть её. Аквер чуть поелозил на своем месте, шевеля ногами. На его удачу страницы не были слипшимися, да и толщина их благоволила к задуманному. Книга открылась в случайном месте и Аквер приготовился. Немного прокашлялся, дабы прочистить горло, набрал воздуха в грудь и…

– А этот их Царь! – провозгласил мальчик очень четко и мощно, отчего рука мага благополучно дернулась, оставив на листе его книжицы внушительную полосу.

Страж был доволен как палач после подавленного бунта, улыбался всем лицом, хоть толком было и неясно как это у него получается.

– Был! – продолжил Аквер при той же громкости. – Был не только хитрющим засранцем, сумрачным гением, рабом на галерах, темным божеством для одних и лучезарным оруженосцем для других, но и в высшей степени заядлым клептоманом. Ученые умы считают, что это такая болезнь, но мы-то с вами знаем…

Маг раздосадовано отклонился на спинку стула и нехотя повернулся к чтецу, одаривая того тяжелым, испепеляющим взглядом.

– Клептоманил, – не останавливался Аквер, – везде где удобно, где не удобно и даже там, где, казалось бы, ничего нет, что само по себе интересно и странно. Но на самом деле ничего странного, ведь туда где ничего нет, кое-что можно и принести, а финал, известно какой. Умудрялся проверять свою сноровку даже при чужих дворах, но будучи двинутым еще и на дипломатической этике всегда предупреждал своих венценосных коллег о готовящихся выносах имущества, отчего те, перед его приездом, организовывали тотальные прятки для различных вещей, что спасало не сильно, ведь половина из спрятанного всё равно терялось при таинственных обстоятельствах.

Маг удрученно смотрел на мальчика и нервно водил языком по нёбу в ожидании завершения этой, никому не нужной, информации.

– Один раз, – Аквер хмыкнул, прочитав наперед, – пребыв с деловым визитом к своему соседу случайно склептоманил у того одну из провинций. На понятные в такой ситуации вопросы с безучастным лицом отвечал, что это не он.

– Закончил? – серьезно поинтересовался маг.

– А потом убегал, – глупо захихикал Аквер. – Что?

– Я говорю, ты закончил?

– Нет, тут еще много.

– Читай про себя тогда.

– Про меня тут ничего нету.

Маг закатил глаза.

– Старая шутка, – помотал головой страж.

– Как и ты, – парировал Аквер.

– Так! – маг повысил тон. – Ты затыкаешься, – сказал он, показывая на мальчика. – Как и ты, – сказал он, переведя палец на стража. – А я пишу! И так мы будем жить еще десять минут! Без всяких хитрозадых царей и старых, тупых шуток. Понятно?!

– Нет, – буркнул Аквер.

– Я сейчас ударю.

– А мне обещали разговор, – удивился Аквер. – Чего сразу бить то?

Резкий звук хлопка. Стул мага, несущий на себе своего хозяина, начал умопомрачительно быстро приближаться к Акверу, отчего мальчик чуть не заорал от неожиданности. Но он и не смог бы. За мгновение до оглушительного, в перспективе, столкновения лбами, окружающее пространство будто стало заполненным водой, так плавно все двигалось. Но воды не было. Подъезжающий стул мага остановился и стал размеренно парить над землей, книга Аквера проделывала тот же фокус и страницы её извивались, словно поддаваясь воле несуществующего течения. Все работало так, как того требует смертоносная стихия.

Аквер внезапно понял, что ему уже нечем дышать. Мальчик начал биться на стуле, ища в конвульсиях глоток воздуха. Он видел, что буквально в метре все живет по земным законам, но это было так далеко, несмотря на то, что так близко. Аквер попробовал тянуться к границе своей неожиданной тюрьмы, но ничего не получалось.

Маг отпустил ворожбу и стулья шлепнулись вниз, войдя немного в землю своими ножками. Аквер сделал могучий вдох. Легкие обожгло. Слезы проступили.

– Ну что? Как там дела? Как ты себя чувствуешь? – произнес с довольным лицом маг.

– Это было волшебство? – сбивчиво спросил мальчик, пытаясь одновременно и говорить, и хватать воздух ртом.

– Оно самое. Называется «Водяной кокон». Понравилось?

– Хрень полная, – ехидно заметил Аквер. – Мне было больше по сердцу, когда ты полыхал огнем катаясь по земле. Кстати, а где твои шрамы? Совсем недавно у тебя не было пол лица. Куда спрятал?

– В сундук, – совершенно обыденно проговорил чародей.

– Спрятался бы лучше там весь! – желчно заметил Аквер, подумав, что это была шутка.

– Ясно, – кивнул маг и, шлепнув ладонями по коленям, продолжил. – И так, раз уж ты не даешь мне спокойно поработать над моими записями, то давай выкладывай, что у тебя там накопилось. Говори.

– Где мама? – твердо спросил мальчик.

– Твоя мама отдыхает и ведет себя очень спокойно в отличии от некоторых.

– Как её спина?

– Ничего страшного. Это была сковывающая ворожба. Никаких негативных последствий.

– Почему она не здесь?

– На то есть свои причины.

– Что это еще за причины такие?

Маг удивленно посмотрел на стража у входа:

– Ты слышишь его. Ну, дает, – засмеялся маг. – Такое впечатление, что это он меня допрашивает, а не я его.

Страж медленно развел руками, а на лице довольно ясно читалось: «А ты чего, собственно, ждал».

– Я хочу, – продолжил было Аквер, но маг не дал ему закончить.

– Стоп! Ты сейчас не в праве чего-то хотеть или даже требовать. Ты пленник, понимаешь? Знаешь, что такое пленник?

– Я не заслужил быть пленником!

– То есть как, – удивился маг. – Вообще-то вы убили толстяка. Убили же? – маг обернулся к стражу, а тот коротко кивнул. – Вот видишь! Убили. Значит заслужил.

– Всё не так.

– А как? Это был наш товарищ. Наш брат по оружию. А мы любим наших братьев по оружию. Что же сделали вы? Вы убили его! Так не пойдет. За содеянное нужно отвечать.

Выдержка из дневника мага.

Том № 137

Запись № 16

Толстяки. Ненавижу толстяков! Мерзкие создания, проросшие на повсеместной лояльности. Кого не спроси, каждый твердит схожие песни. Как ты относишься к толстякам? И слышишь в ответ потуги сожаления или преступное безразличие. Но все чувства прячутся внутри, ведь есть простой пример, который с легкостью вскрывает гнойник. Когда в комнате, наполненной людьми, воздух окрашивается едкой вонью, то первым на кого подумают окружающие будет жирный человек, даже если он не при чем. Люди знают, но отчего-то стараются не придавать этому значения, стараются не замечать столь отвратительной растраты безмерного потенциала человеческого тела. Люди знают, но почему-то придумывают им оправдывающие мифы. Зато они добрые, говорят подобные мифотворцы. Нет! Нет, отвечаю им я. Это неправда. Большинство из толстяков имеет совершенно монструозное самомнение, которые вылезло из чудной смеси комплексов и обид, и сие довольно часто становится помехой для этой вашей доброты. Они отвратительны внутри и такие же снаружи. Чтобы было понятно можно описать несколько обыденных вещей. Вот, скажем, покупка лошади. Неимоверно трудно подобрать лошадь для жирдяя, ведь половина кобыл, элементарно, ломает спину после полудневной скачки под таким тяжеловесным существом. Неуклюжие. Пьют много, жрут еще больше и потеют так, что находясь рядом можно сразу начинать молиться всем Богам ради глотка свежего воздуха. Достаточно? Думаю, да.

В отряде, который я получил в распоряжение, был толстяк. И это, в исключительной степени, портило такую, на первый взгляд, отличную миссию. Захватить великана и получить за счет него преимущество. Осады ведь случаются в каждой войне. Но толстяк! Ужас просто. Я хотел было выкинуть эту жирную тварь из команды, но меня заверили, что это лучший разведчик из свободных, что он бесподобен в маскировке. Я не стал спорить. Разведчик и правда нужен, тут ничего не попишешь. Даже, наверно, хорошо, что он разведчик. Буду не так часто его видеть.

– Он первый напал, – заметил Аквер. – Так что нечего мне тут предъявлять. Вылетел из кустов как ошалелый, железкой махал, что еще делать было? Ты сначала с людьми своими объяснись, что им делать нужно, а что не нужно. Не будут умирать.

– А вы сами там что делали?

– Грибы собирали.

– Грибы, – удивился маг. – И как? Много собрали?

– Нормально собрали, – нехотя кинул мальчишка.

– А что за грибы нынче растут? Белые? Подберезовики? Какие?

– К чему эти вопросы? Тебе, правда, интересно сколько грибов мы собрали и какими они были? – хмыкнул Аквер.

– Да. Мне очень интересно узнать сколько грибов вы собрали и какими они были!

– Серьезно? – сказал мальчик удивленно косясь на собеседника. – Ну, ты конечно дурак!

– Я пытаюсь говорить с тобой, – со сталью в голосе заметил маг, – а если ты намерен рычать, то я посажу тебя на цепь и отберу твой голос. Как тебе такой расклад? Хочешь псиной стать?

– Говорить со мной пытаешься, – разъярился мальчик. – Может, тогда сразу скажешь, что тебе нужно. Чего попусту языками чесать. Я сильно сомневаюсь, что ты колдовал все свои заклинания только для того, чтобы узнать сколько мы собрали грибов.

– Скажи-ка мне мальчик, что мне должно помешать убить тебя прямо сейчас?

– Так чего же ты медлишь, маг.

– Не боишься смерти?

– За сегодня я боялся её уже столько раз, что просто привык. Повторяю еще раз! Что тебе нужно? И правду пожалуйста.

– Значит правду хочешь.

– Именно.

– Ох, дитя, – отклонился на спинку стула чародей. – Еще не представляющее, что за мир вокруг него, дитя. Знаешь в чем проблема правды, мальчик? – маг с интересом посмотрел на Аквера. Мальчик ждал продолжения. – Проблема правды состоит в том, что сколько бы ты её не получил, тебе всегда будет казаться, что тебе что-то недосказали.

Аквер немного притих задумавшись, но после, все же произнес:

– Ладно. Допустим. Так ты может расскажешь уже хоть что-нибудь, а я уже решу, что мне там кажется, а что нет.

– Хорошо, – улыбнулся маг. – Но все же уважь еще одну мою прихоть.

– Какую?

– Хочу знать твое имя.

– Это еще зачем?

– Для моей истории, – сказал маг, положив себе руку на грудь. – Давеча мы так хорошо побегали в лесу и у меня нет никакого желания оставлять тебя безымянным. Историю когда-то прочтут, и они заслуживают знать твое имя.

Выдержка из дневника мага.

Том № 137

Запись № 24

Погоня. Отдушина в жизни. Легкий, морской бриз после вечности в духоте. Если куришь, то это лучше дыма. Если любишь есть, то это лучше еды. Лучше ночи с ласковой дамой, лучше чего-нибудь еще, где процесс много интереснее итога. Погоня – лидер среди них, недосягаемый титан. За кем я только не гонялся в своей жизни. За девушкой, укравшей жен у какого-то страшного мужика. За парой влюбленных, которым нравилось мучать животных, заставляя тех играть на музыкальных инструментах. За одним контрабандистом, тайно перевозившим некую принцессу из одной страны в другую. Видимо, принцессы довольно ходовой товар в некоторых частях света. Погоня вещь чистая и свободная. Кто-то убегает, другой догоняет. Гениальная простота.

Двое людей сегодня убегали от меня. Юноша лет шестнадцати и миловидная блондинка. Уж не знаю, что им понадобилось на великане, но им не повезло. Эффектно перегородил им путь деревом и запустил девице в спину сковывающее заклятье. А вот парень оказался смекалистым. Я, было, подумал, что он бежит помогать девушке, а он так хлестко бросил меч. Я еле-еле увернулся. Несомненный талант. Обожаю находить таланты если честно, копаться в них, изучать. Развивать. Хотя, стоит заметить, что куда веселее обнадеживать людей бесталанных. Вернее, не так. Талант есть у каждого, но очень часто появляется неверное стремление. Человека тянет в ту сторону, где он будет бездарен. Наслушается у приезжих о кренделях небесных и вперед с песней, лететь, опаливая крылья. А дальше просто вступаешь в игру. Нужно говорить все эти банальности: «В тебе что-то есть! Ты просто обязан заниматься этим и ничем больше! Будь упорным и всё получится. Работа, работа и еще раз работа, вот залог раскрытия твоего дара. Расти над собой и горы свернешь». В разных вариациях естественно, иногда даже за плату. Затем наблюдаешь, как этот человек, поддавшись на сладкие речи, начинает носом землю рыть в попытках дотянуться до иллюзорной мечты, не его мечты, навязанной, дотянуться до того, что ему не под силу. Старается, жилы рвет, а всё без толку. Люблю трагедии. И он не сможет рассказать об этом, потому что люди не терпят историй, заканчивающихся неудачей. Всем нравится слушать про тех, кто смог. Смог вопреки. А после, это, довольно часто, приводит к пагубным, тупым выводам, которые не имеют ничего общего с реальностью. В успех вкладывается много всего, от таланта и до удачи, но про это отчего-то забывают в порывах самолюбования. Я сам творец своего счастья! Только феерический идиот может ляпнуть такое, в нашем то мире. Ведь множество случайностей, которое выстроилось в некий порядок, обеспечивающий возникновение счастья, всегда может, в последствии, распределиться иначе, и кто-то, внезапно для себя, «пшик» и перестанет быть творцом.