Соло

Любопытно. Правильно, что испугались. Я и сам Пата боюсь. Вернее, справедливо опасаюсь.

– Нет, – говорю своим имянарекателям. – Как меня малыша называть не надо. А что, все имена должны быть на «М»? Кроме того, правление Соуло в прошлом, сейчас во Вселенной правит Единый Совет. Так что за важность такая, давать ребёнку непонятное древнее имя?

Присутствующие за столом ощутимо напряглись, даже кофе стал вдруг каким-то осуждающе-горьким, и я понял – наследник будет наречён со всеми преференциями.

– Ладно, что там со структурой? – придётся, видимо, смириться, с неизбежным.

– Структура имени достаточно проста – имя собственное, и только одно, далее идут фамилии матери, потом бабки и, непосредственно, фамилия Рода. Араты чтили своих женщин, – с готовностью ответил Пат.

– Как звали твоего отца? – обращаюсь к притихшей Жанне.

– Вальбек, Александр Вальбек, – говорит вместо неё Ба.

– А почему тогда я – Архипова? – удивляется жена. – Ты же говорила…

– Архиповыми семья назвалась в революцию, чтобы остаться в стране. Тогда выбора особо не было, – Высшая небрежно махнула рукой. – Но настоящая фамилия была Вальбек, мне его мать, твоя настоящая бабка, однажды рассказала.

Мои познания латыни, конечно, куцые совсем, но кое-что я всё же знаю.

– Если откинуть греческие корни… A lex – почти то, что надо. Законный. Как думаешь, Пат, может, назовём в честь отца Жанны? – прошу совета у источника. В конце концов, надо думать и о том, как потом с этим именем жить человеку.

– Достойный выбор, – соглашается Ба.

– Алексус Вальбек Уолдо эс Соуло… – задумчиво произносит Пат, и я вижу, как проясняется лицо котёнка. Ей нравится. – А в миру, на Земле вполне может быть Александром Вальбеком или Алексом Соло. Что ж, неплохо. Осталось только дождаться, и если обстоятельства рождения в корне не поменяют наши планы…

Ну, зачем было напоминать об этом? Наша маленькая семья сразу погрустнела и приуныла.

– Пат! – шиплю мысленно.

– Да, зря… – шепчет он в моей голове и продолжает вслух. – Ну, бывает же, что дети рождаются при каких либо ярких событиях, в дождь, снег или в бурю. И нарекают тогда дитя соответственно – например, «Бурерождённый»…

Какая прелесть! У него есть чувство юмора. Жанна и Ба тоже хихикают, трудно переварить столько высокородного пафоса разом.

Мы сообща убираем со стола. Вдруг возникшая семейная общность, эта родственная атмосфера совместных решений, которой я раньше не знал, а теперь сделался причастен, оказалась неожиданно притягательной и желанной. Как будто я с ними по праву, не вынужденно, как с Элен и отцом, а по настоящему родству и близости. Да, получается, жена – действительно ближе отца и матери. Жена и те, чей образ мысли подобен твоему.

После завтрака Ба уходит осмотреть участок и инструмент, как она говорит, а нас оставляет на хозяйстве. И мы с Жанной сидим на кухне, чистим овощи к обеду и болтаем.

– Она не может без земли, – говорит котёнок о Ба. – Каждую весну и лето горбатится на участке, причём количество насаждений год от года неуклонно растёт. А в эту весну я ей не помощница, не знаю, как она справится.

– Справимся, – успокаиваю Жанну.

– Но ты ведь… не такой, – неуверенно начинает любимая, а я скептически задираю бровь. – Ты городской, не привык…

– Ну, не знаю, мы, когда в штатах жили… я, правда, тогда был ещё подростком, но… мы с отцом работали на ферме, сначала нанимались, потом свою купили.

Интересно… Вот только сейчас многие странности становятся явными – зачем нам это надо было, если, как я впоследствии понял, в деньгах мы никогда не нуждались? Вот так он, отец, меня воспитывал, трудом и личным примером. Так что я, в принципе, многое умею и могу делать. Да, он меня не учил пользоваться творящей силой, он меня учил творить по-земному. Руками и головой.

Возвращается Ба, задумчивая, почти хмурая. Подкидывает дров в плиту и выдворяет нас из кухни. Бульон у неё готов, овощи почищены, сказала она, обед будет через тридцать-сорок минут. А пока мы свободны, можем заниматься чем угодно.

Мы с Жанной выходим на улицу. В ожидании обеда и последующего сеанса связи с «Магнумом» можно развлечься беседой с источником, посидеть на скамейке, например. Зову Пата, пусть учит, у меня от любимой нет секретов.

– Ты, главное, Макс, корректируй направление, уточняй и спрашивай, что тебя больше интересует. И надо начинать практиковаться. А сейчас поговорим о творении. В общем, так сказать. Сам понимаешь, творить можно одной силой, из ничего создавать материю, или с помощью готовых материальных ресурсов, иначе говоря, сырья. Сочетание настоящего сырья и творящей силы, конечно, предпочтительнее, так как деяние будет долговечнее и крупнее. И в том, и в другом случае полезно, а, зачастую, и необходимо знать особенности процесса как он есть, без магии. Так что отец тебя неплохо подготовил. Зная законы и особенности, ты и с пустыми руками многое сможешь. Например, внезапно поднявшийся в чистом поле лес для праздных зрителей будет выглядеть чудом, возникшим на пустом месте. Но ты должен понимать, что в почве лежит огромное количество спящего семени, и твоя задача сначала пробудить их, напоить и заставить расти быстрее. Нет, даже не думай, заруби себе в мозгу – шуточки со временем даром никому не обходятся. Ты, вон, к рождению сына едва успел. Так что выращивай свой лес по-другому, уговаривай, стимулируй, но не меняй ход времени.

– А при чём тут время и то, что Макс «едва успел»? – спрашивает Жанна.

– Что, не похвастался? – едко бросил источник. – А он на корабле, пока с ума от безделья сходил, всё думал, как медленно тянется время. Ну и вот, его пожелание исполнилось.

– Макс? – котёнок взглянула на меня почти с ужасом.

– Да нечаянно вышло, – бормочу я. – Торопился очень…

– Просто запомни – мысль материальна даже у существ, не обладающих творящей силой. Твоя же мысль материальнее в десятки раз, если не больше.

– Пойдём, Макс, Ба зовёт, – потянула за рукав куртки Жанна. Точно – Ба открыла окно на кухне и машет. Обед готов, значит.

Глава 35. Макс. До Творения.

Обедаем быстро и почти без разговоров. Также спешно пьём чай, убираем со стола.

Наконец, ставлю локер на чистый, пустой стол, жму светлую кнопку. Секунды ожидания кажутся бесконечными, но, в конце концов, изображение появляется. То же помещение, что и вчера – медотсек «Магнума», сияет белизной и стерильностью. В кадре крупным планом мэйнер, он принял наш вызов и отходит от локера, открывая нашему взгляду больничную койку Блатта-ама. Инсектар сегодня сидит, так высоко поднято изголовье кровати, на нём нет никаких трубок, и умирающим он не выглядит. Даже панцирные пластины больше не белые – теперь они светятся голубым светом. Немного нереально смотрится, но зато не отдаёт скорой смертью.

Видимо, поэтому и Ян сегодня выглядит почти довольным. На его суровом лице спокойная полуулыбка, подвижная, живая мимика придаёт ему выражение мягкости и почти человеческой теплоты.

– Светлых дней, Максимус, тебе и твоей уважаемой супруге, – говорит мэйнер, присаживаясь на полупустую кровать Блатта-ама. Потом замечает Ба, сидящую рядом с Жанной. – И членам семьи, конечно…

– И вам здрасьте, – отвечаю, изучая взглядом инсектара. Это не дело, что он такой синий, потому что любому во Вселенной понятно, какая сила питает его. Араты не так давно исчезли, чтобы об их энергии уже забыли. – Как вы себя чувствуете, уважаемый…

– Майорам, – подсказывает мысленно источник, и я повторяю за ним вслух. Кстати, совсем забыл, выкладываю телефон, отчётливо светящийся таким же голубым сиянием, как и Блатта-ам, на стол перед локером. Замечаю, что лицо Яннара на мгновение утрачивает благодушное выражение и становится непримиримо-враждебным, но он делает над собой усилие и принимает безучастный вид.

– Добрых дней, мой мальчик, – отвечает мне Блатта-ам, пытаясь спустить ноги с постели.

– Куда вы? Лежите, ещё рано бегать, – останавливает его мэйнер. – Отсюда тоже хорошо видно. Могу подкатить стол с локером, но вставать…

– Хотел взглянуть поближе на юную госпожу, – бормочет старик, пока вскочивший Ян подтягивает локер к кровати, отчего изображение прыгает и трясётся.

– Яннар, может, проясним момент с источником? – предлагаю я мэйнеру. Меня не устраивает, если в такой важный разговор будут вмешиваться негативные эмоции по другому поводу, пусть и не менее важному.

– Нет времени, Макс, он всё ещё слаб, долгого разговора не выдержит. Мы это обсудим один на один, позже, – бросает Ян. Блядь, звучит, как натуральная угроза. – Так что давай, спрашивай по делу, что ты хотел. Важное что-то, раз ты старика почти из могилы поднял.

Вот что-то есть общее у источника и мэйнера. Без балды совсем, следить же надо за языком. Ладно, раз нет времени…

– Майорам, вы были правы – моя жена беременна. И источник поделился со мной открытием, что я не смогу помочь ей при родах, так как наши энергии имеют разную природу. Сказал, что она – не дитя Создателя, – я перевёл дух. – И до тех пор, пока не посоветуется с вами, отказался делиться соображениями. Но как такое может быть? Ведь Жанна беременна, значит, биологически мы совместимы.

– Соло… – позвал Блатта-ам, и мой обитаемый телефон засветился сильнее. Он что, называет источник моей адаптированной земной фамилией? А что… соответствует, Пат такой один, во всей Вселенной.

– Долгих лет, кариам15, – говорит источник вслух. Обращается персонально, по-другому, чем меня учил. – Тебе лучше?

– Старые кости иссохли, и кровь почти не бежит по венам, но я жив, – крякнул старик. – И даже почти весел… и рад вас всех видеть. Так что ты нашёл в нашей девочке?

– Её энергия – золотое пламя, Блатта-ам, ты встречался с такими созданиями прежде?

– Я – нет, а вот Яннару приходилось видеть, – старик замялся.

– Я осматривал труп, – рубанул наш бравый мэйнер, и Ба качнулась в сторону Жанны, сделав такое движение, будто хочет зажать ей уши. – Причём, в животной форме. Давно, лет сорок с лишним назад. Понятно, что у трупа никакой энергии не было, даже посмертная тень уже отошла. И мы ничего не нашли, никаких зацепок, тем более, что на следующий день тело истаяло, оставив после себя только пук чёрной шерсти и перьев. Которые тут же разметал невесть откуда взявшийся на космическом корабле ветер. Это всё. Из этого происшествия я вынес только одно – мы напрасно полагаем, что всё во Вселенной нам известно.

Смотрю на котёнка – у неё такое лицо, такие глаза! А Ба в отчаянии, ясно, она уверена, что это была Мораг, мать Жанны.

– Итак, что мы имеем – неизвестная энергия, самоуничтожающееся после смерти тело и древние легенды, которые ничего не объясняют и мало что описывают, – произнёс Блатта-ам задумчиво. – Но ведь у них получилось, вот он, результат… А если пойти другим путём… Как ты сказал, друг мой, не дитя Создателя…

– Я сказал, что её энергия – не есть энергия Творения, – беспардонно перебил источник.

– Нет, – старик отмахнулся, словно от назойливой мухи. – Все мы знаем, что Создатель породил множество существ, и не всё из них наделены творящей силой, вот сервады, к примеру, ею не обладают. Я тоже, кстати. И ты говоришь, она – не дитя Создателя и обладает энергией, которая не есть энергия Творения… А почему мы думаем, что история Вселенной началась с Творения? Было же что-то до него, иначе откуда он взялся, этот наш Создатель… Или по-другому, почему мы считаем, что это первое Творение? Да, верно, надо вот так… Творения, видимо, происходят периодически во Вселенной, и творятся они различными силами и творцами… и, очевидно, элементы предыдущих Творений могли сохраниться где-то… при возникновении уникальных условий и обстоятельств…

– Что с этим делать, Блатта-ам? – пытаюсь подтолкнуть учёного к готовому рецепту. – Как сохранить ей жизнь во время родов?

Старик прервал бормотание и устремил на меня свой теперь бесконечно голубой фасеточный взгляд, быстро теряющий фокус и вновь обращающийся внутрь себя самого.

– Нужны анализы, замеры, эксперименты… лабораторные исследования, короче. Нет никаких поводов пока думать, что ей не хватит своих сил, или что Максимус не сможет ей помочь. Они уже объединялись, так что, вероятно, настроены друг на друга. Скажите, дорогая, вы можете заставить свою энергию проявиться физически, например, показаться на ладони?

Жанна сначала молча помотала головой, потом выставила перед собой руку и вперилась в неё взглядом. Но изящная ручка не засветилась. Тогда я взял её за руку и попытался вызвать своё голубое сияние, а после направил его в маленькую ладошку жены. Голубой свет медленно впитывался в бледную тонкую кожу, пока Жанна вдруг не вскрикнула, отдёрнув руку и прижав её к груди. Так она просидела несколько секунд, испуганная и взволнованная, после чего медленно вытянула руку и раскрыла ладонь.

На «Магнуме» ахнули. На ладони Жанны, подчёркивая снежную бледность её кожи, лежал крупный голубой кристалл.

– Кристаллическая карула, – прошептал Блатта-ам. – Что ж, всё-таки некое взаимодействие имеется… она не потребляет, но перерабатывает…

– Госпожа, – очень почтительно сказал Пат. – Не дитя Создателя, она, возможно, его сестра.

– Что-то вроде, – согласился инсектар. – Максимус, это необходимо изучить, сделать всё, чтобы удостовериться, что опасности ни для матери, ни для ребёнка нет. Твоя очаровательная жена уникальна, и могу только представить, насколько уникален будет ребёнок. Я приглашаю вас сюда, на «Магнум», здесь отличная лаборатория. Пока ещё есть возможность воспользоваться прото-переходом, потому что через пару недель ей уже нельзя будет путешествовать таким образом.

Я замер. Только в кошмарном сне мне могло присниться, что я отпустил Жанну и сына на «Магнум» или куда бы то ни было с Земли.

– Вы можете посетить нас вдвоём, если опасаешься за девочку, и даже всей семьёй, – продолжил старик, а Ян кивнул, подтверждая, что да, мы можем.

– Я не могу принять такое решение один, – говорю я, холодея. Чтобы мы не решили в итоге, это решение будет мучать меня, пока всё не разрешится через пару месяцев. А может, и до конца моих дней, если случится непоправимое.

– Спасибо большое, что приняли в нас участие, – вдруг решительно сказала Жанна и крепко сжала мою руку. – Но я уже не способна к путешествиям.

Котёнок нарочито неловко поднялась, опираясь на мою руку, и продемонстрировала свой уже очень большой животик.

– Мы обязательно навестим вас, как только Алекс немного подрастёт, – мягко сказала она, называя ещё нерождённого сына по имени и шокируя наших друзей. – А пока можно изучить это.

Жанна положила кристалл на белый треугольник.

– Макс, отправь, пожалуйста, – попросила она меня. Котёнок играет какой-то спектакль, мне остаётся только подыгрывать, не вмешиваясь. Ладно, жму на тёмный треугольник.

Разглядываю в локере слегка вытянувшиеся лица Яннара и инсектара. Но старик приходит в себя первым.

– Спасибо за бесценный дар, юная госпожа, – благодарит он Жанну. – Это чрезвычайно редко встречающееся явление, творящая сила в виде камня. И я понимаю ваше нежелание покидать родные пенаты в таком состоянии… и буду рад увидеться с вами, в любое время, когда у вас появится такое желание или необходимость. А, Яннар…

Блатта-ам прервался и откинулся на спинку-изголовье. Он устал, мы слишком затянули беседу.

– Что про девочку-Высшую, которую ты видел? – продолжает он слабеющим голосом.

Мэйнер жестом указывает ему на Ба. Та ёжится, передёргивает плечами, неожиданно для себя оказавшись в центре внимания. Старик присматривается к ней, медленно скользя большими глазами по её старушечьей личине, пока взгляд его не останавливается на обереге на шее женщины.

– О! – коротко восклицает он. Узнал безделушку, ещё бы, он же держал оберег в руках. – Ещё и талантлива! Снимите амулет, пожалуйста, альта… не знаю, как вас называть.

– Меня зовут Ниоткела Барраг, – Ба медленно сняла с шеи оберег, и две пары глаз впились в неё взглядами – Ян ищущим, а Блатта-ам восхищённым. Я напрягся, чем-то мне это напоминает, как мои ребята реагировали на Элен.

– Да, ты прав, – сказал старик, не скрывая удовольствия. – Она очень, очень на него похожа. Просто одно лицо, не будь она нежной девочкой… Сколько вам лет, невероятное создание?

– Сто восемьдесят, – Ба всегда немногословна, а сейчас разговор ей явно не нравится в силу своей непонятной подоплёки.

– Я полагаю, вам я обязан своим относительным здоровьем? – Блатта-ама очень интересует Ба, и это её пугает. – Что ж, большое спасибо. Искренне восхищаюсь вашим талантом. Кто учил вас изготавливать подобные замечательные артефакты?

– Учила приёмная мать, дома, на Оре. Я там родилась, – отвечает Высшая, недоумевая.

– Вот тебе и ответ, Яннар, куда делась жена Главы Совета… и почему Аяр не смог найти ребёнка. Она ушла от него, сбежала в Ору. Чтобы проверить, тебе достаточно узнать девичью фамилию жены Главы Совета. Но, может быть, альта Барраг пожертвует нам пару волосков из своей великолепной косы?

Ощущение дискомфорта у Ба достигло апогея, лучше вмешаться, пока не произошло что-нибудь по-настоящему неприятное.

– Ян, что происходит?

– Ничего, это дело семейное, – резко отбривает меня мэйнер.

– Не надо так, Яннар, – вставляет инсектар.

– Ну, тем более, раз семейное. Ба мне родственница теперь, прекрати её пугать и будь добр объясниться, – я понимаю, что наша Ба и сама может за себя постоять, но при мне ей не придётся этого делать.

– У моего брата должен был родиться ребёнок, – словно нехотя рассказывает мэйнер. – Но мать ребёнка сначала вышла замуж за высокопоставленного сервада, а непосредственно перед родами бесследно исчезла. Она сломала жизнь Аяру, он искал её больше года, нашёл, когда она уже стала чужой женой. Потом ещё с сотню лет безрезультатно искал ребёнка. Я просто заметил, как похожа твоя родственница на моего брата… у него такая внешность, не совсем рядовая, он похож на нашу мать, признанную красавицу. Вот, собственно, и всё.

– Мама умерла в родах, – бесцветно сказала Ниоткела, наматывая пару длинных волосков на палец. Получившееся колечко она положила в локер и, не колеблясь, отправила его на корабль. – Дед успел вскочить в её портал и появился в Оре сутки спустя, когда всё уже было кончено. До конца жизни не мог простить себе её смерти. И этого брака, которого она не желала. Так что не только у вашего брата жизнь оказалась сломана.

– Спасибо, – сказал Ян, передавая генетический материал Блатта-аму. – Я безмерно благодарен. И прошу извинить. Максимус?

– Да, до встречи, – обнимаю Жанну, наблюдаю, как прощаются источник, Ба и инсектар. Жанна тоже сказала своё тихое «До свидания». Локер погас.

Глава 36. Жанна. Быть счастливой.

Я сижу на кровати в одной сорочке и наблюдаю, как раздевается Макс, готовясь ко сну. Великолепное тело переливается тугими мышцами под нереально гладкой, покрытой свежим загаром кожей. Он нагнулся, снимая брюки, и его рельефная спина напряглась. Но вот джинсы стянуты, и он выпрямляется во весь рост, а я наслаждаюсь игрой красивых ягодиц. Макс швыряет брюки в кресло и подходит ко мне, а я могу любоваться на широкую грудь, твёрдый, идеально подтянутый живот и мускулистые длинные ноги. Мой взгляд, словно магнитом, притягивается к его животу и ползёт ниже, где под боксёрами с низкой посадкой видна внушительная и очень, очень интересная выпуклость. Мой муж – ходячий секс. Но самое сексуальное в нём – это его взгляд, когда он поднимает моё лицо за подбородок и целует, так нежно, как только он может.

Мне по-прежнему очень нравится на него смотреть, но последнюю неделю я ловлю себя на том, что испытываю нечто, похожее на глухое раздражение. Или зависть. Как легко и свободно он двигается! По-моему, это как-то нечестно – любовью занимались мы вдвоём, а носить ребёнка и жить в этом раздутом теле приходится мне одной. И всё-таки, до чего же Макс хорош. Привыкну ли я когда-нибудь, что он такой?

Интересно, оставит боксёры или снимет… Правильно, оставит. Мы больше не занимаемся любовью. Не потому, что Макс не хочет, а потому, что это стало очень затруднительным. Всё равно, что заниматься сексом с очень крупным колобком. Живот стал настолько огромный и кажется таким тяжёлым, что я даже по дому передвигаюсь с трудом.

Макс погасил лампу, забрался на постель и помог мне лечь. Сейчас он примется гладить живот, тихонько разговаривать с ребёнком. Потом мы заснём в обнимку, а утром я проснусь одна. Как всегда.

Макс вернулся почти полтора месяца назад, когда я уже перестала надеяться. Тот день ничем особенным не выделялся и обещал стать одним из длинной череды моих одинаково одиноких дней. Его появление – как чудо, как волшебство… я не думала, что можно быть такой счастливой! От кончиков ресниц до кончиков пальцев на ногах, я была счастлива абсолютно. Макс был… ну, почему был, он и сейчас очень нежен, носится со мной, как с антикварной вазой. Сначала мы занимались любовью каждый день, но и здесь… больше не было страсти, была его бесконечная нежность. А мне так хотелось иногда, чтобы он не сдерживался, взял меня неистово, как раньше, как он может. Но моя беременность уже «слишком далеко зашла», чтобы просить о подобном. Макс бы меня не понял. А я, в свою очередь, не понимаю, как можно считать привлекательной женщину с таким огромным животом.

А потом начались эти разговоры о спасении меня. До них мне и в голову не приходило, что я должна бояться. Когда во время последнего разговора со старым учёным встал вопрос о посещении их лаборатории, я всерьёз испугалась. Макс не ответил Блатта-аму категорическим отказом, как я втайне надеялась, и тогда я справедливо рассудила, что, раз речь идёт о моей жизни, то и решать мне. Я не оставлю их, Макса и Ба, не покину Землю. Если и придётся умереть, я умру тут, среди родных. Тем более, что никто точно не знает, что я такое. А значит, и помочь всё равно не смогут.

Макс не спрашивал меня о причинах такого резкого отказа, и я не поняла, как он к этому отнёсся. Но время от времени я ловила на себе его иногда изучающий, иногда какой-то голодный взгляд. Видимо, он ждал моих объяснений, а я ждала его вопросов. Ну, а после разговаривать стало банально некогда.

На следующий день состоялся объявленный Максом Большой шоппинг, растянувшийся на два дня. С утра мы втроём сели в машину и отправились в город, который встретил нас неприятным сюрпризом – невероятной жарой. Поэтому решено было оставить меня в квартире, во избежание лишних осложнений со здоровьем. Макс и Ба целый день носились по городу и что-то закупали, не особо посвящая меня в подробности. Я потихоньку убиралась в квартире, где девять месяцев назад мы оставили всё в беспорядке, собираясь вернуться в неё через сутки. Вымыла посуду, вытерла пыль, пропылесосила, перестелила постельное бельё. Потом приготовила простенький ужин. Макс и Ба появились только к вечеру, взмыленные и усталые. Привезли мне пирожных, чтобы не возмущалась. Чуть не поругались из-за попытки уступить друг другу душ. В общем, как будто сто лет вместе прожили.

На следующее утро меня вывезли в магазин для новорождённых, где мы гуляли все втроём. Скупили, на мой взгляд, кучу ненужных вещей и игрушек, но Ба и Макса вдвоём остановить очень трудно. Как-то они друг на друга дурно влияют. Ну, вот зачем столько? Даже если малыша одевать в новую одёжку каждые два часа, ему накупили вещей на десять лет вперёд. Потом я попросилась в магазин товаров для рукоделия, а ещё всякие краски-карандаши купить, и обои для детской, и кроватку… а, кроватку Макс вчера уже купил, за бешеные деньги… ужжас! От жары и усталости кружилась голова, гудели ноги. В тот день я поняла, что ненавижу шоппинг. Это совершенно не моё. И вообще, это не шоппинг, а натуральный кошмар.

Мы пообедали в кафе и отправились покупать продукты. С этим получилось побыстрее, потому что руководила Ба, Макс послушно возил тележку и таскал пакеты в машину, а я молча ходила за ними следом. В супермаркетах, несмотря на погоду, всегда так упоительно прохладно! Наконец, забив машину под завязку, мы покатили домой, в сторону Кармана.

Начиная со следующей недели Макс развил бурную деятельность. Оказывается, он заказал оборудование для ветряка с доставкой в Василёво. Договорился с местными мужчинами, что строить его они будут сообща, а он взамен поучаствует в посадочном сезоне. С удивлением узнала, что Макс умеет водить не только внедорожник, но также трактор и даже тягач, что выяснилось, когда он на арендованном тягаче с манипулятором несколько дней перевозил ветряк в Карман. При этом он с утра умудрялся позаниматься с Патом, потом летел на свою стройку. В середине мая на пару недель они прерывались, засевали окрестные поля, даже распахали пару новых участков. Потом снова строили. Поздно вечером он приходил, наскоро мылся в холодной бане, ужинал и буквально падал в нашу постель.