Обрекая на проклятье

Расплатившись, они вышли из лавки. Агнесса держала в руке аккуратно сложенные свои старые вещи, не желая оставлять их там. Что с ними делать, она решила подумать позже.

– Завтра найду какое-нибудь судно, и мы отправимся, – ответил Скорпион. Кивнув, Агнесса продолжала их молчаливый путь. Валтер выглядел расслабленным, их путешествие приближалось к концу. Агнессе хотелось вернуться к Руперту в их уютную лавку пряностей и продолжить свою нормальную жизнь. «Заставив Скорпиона поплатиться перед этим», – дополнил голосок в её сознании. Сможет ли она вернуться прежней? Сможет ли жить как раньше после всего, что произошло с ней? Агнесса не знала ответов на эти вопросы, она ощущала страх, будто что-то надломилось в ней в ночь, когда она узнала, что Валтер являлся грёбаным Генералом армии Скорпионов, будто какая-то часть её души безвозвратно исчезла, давая место другой её стороне, которую Агнесса не знала и неизвестно, хотела ли знать.Любопытство касательно ухода Скорпиона из лавки съедало Целительницу, но спросить она не решалась. Какие дела у него могли быть в городе Львов, она не имела ни малейшего понятия, да и волновать Целительницу это не должно. – Каков план? – спросила она, прерывая их молчание.

Оказавшись в своей комнате в одиночестве, она повесила свои старые вещи на изголовье кровати. Дева не могла не признать, что обновлённый гардероб позволил вздохнуть спокойно, не ощущая больше осуждающих взглядов на себе.

Сон совсем не шёл к Целительнице. Она крутилась в кровати, не находя удобной позы для сна. Проворочавшись добрых сорок минут, Дева смирилась с бессонной ночью. Мысли зудели, она не могла решить, что делать с вещами, которые покоились на изголовье кровати. Отдать их было некому, тащить с собой слишком громоздко.

Агнесса грустно усмехнулась на его последних словах, принимая поражение. Шумно выдохнув, она сложила клинок в ножны, давая понять, что спорить не собирается. Довольно кивнув ей, Скорпион бросил взгляд на уже сгоревшие вещи, что превратились в чёрный пепел.Решение пришло спонтанно. Она не успела опомниться, как неслась по широкому коридору вдоль картин к двери в конце коридора. Тихо постучавшись, она удивилась, что ей открыли почти сразу. Она встретилась с недоумевавшим взглядом бордовых глаз. – Что? – хрипло спросил он, прочищая горло. Он стоял в наспех накинутой расстёгнутой рубашке и, к счастью Целительницы, в штанах. Дева, окинув взглядом его небрежный вид, юркнула под его рукой, придерживающей дверь, она оказалась в полумраке его комнаты. Скорпион прикрыл за ней дверь и развёрнулся всем телом к Целительнице. Лишившись единственного источника света, они стояли в кромешной тьме. – Я не могу уснуть, – произнесла Дева с нотками капризности. Она видела его силуэт, чувствовала, как глаза привыкают к темноте. – Мне спеть тебе колыбельную? – усмехнулся он, застёгивая чёрные пуговицы своей рубашки. – Нет, помоги сжечь вещи, – ответила Агнесса, бросив их на пол перед ним. Она не видела эмоций на его лице, но готова была поклясться, что его брови взмыли вверх. Он молчал несколько мгновений, которые ощущались вечностью для Целительницы. За считанные секунды Валтер натянул сапоги и накинул чёрную накидку на плечи, будто учился этому всю жизнь, хотя так оно и было. Подхватив брошенные вещи с пола, он двинулся к выходу, и Агнесса поспешила за ним, мысленно отдавая должное за отсутствие вопросов. Валтер позаимствовал зажжённый факел со стены, и вскоре они уже были неподалёку от города, подальше от любопытных глаз. Скорпион протянул ей вещи с немым пониманием на лице. Агнесса небрежно бросила их на землю перед собой и, взяв из его руки факел, кинула его прямо в свои вещи. Наблюдая, как огонь постепенно обволакивает их своими оранжевыми языками, Агнесса прислушивалась к себе, ища чувства вины или сожалений, но нашла лишь покой, будто всё было так, как должно быть. Она останется собой в любом наряде, при любых обстоятельствах, осталось лишь понять, кем же она являлась без своего Арканума, без Целительства, без Руперта, но рядом с худшим из худших, что мог оказаться в её жизни. Она чувствовала бордовый взгляд на себе. Он с интересом изучал её, и сегодня она ему это позволяла. Будучи безжалостным чудовищем, он магическим образом умел быть рядом, не заставляя Агнессу чувствовать себя словно та куропатка перед ударом. – Куда ты ходил сегодня? – спросила Дева, не отрывая взгляда от горящих вещей. – Кое-что искал. – Нашёл? – От меня невозможно скрыться, – улыбнулся Скорпион. Её губы сжались в тонкую линию. Он игрался с её любопытством, будто с щенком, но она не могла позволить себе идти на поводу этих игрищ, как бы ей не хотелось. Валтер улыбался, наблюдая за её упрямой мысленной борьбой, получая от этого неслыханное удовольствие. – И этот клинок тоже не скрылся от меня, – не дождавшись её проигрыша самой себе, Скорпион протянул ей чёрные ножны, в которых аккуратно лежал небольшой клинок. Рукоять украшена двумя красными камнями. Красный цвет сегодня преследовал её, да и не только сегодня. Агнесса с интересом покрутила его в руках, удивляясь необычайной лёгкости оружия. Доставая клинок, она увидела чёрную сталь перед собой. Клинок сужался к острию, превращаясь в очень изящное лезвие. – Красивый, но не похож на твой стиль оружия, – задумчиво произнесла Целительница, поглаживая гладкую сталь пальцами. – Ты права, это не мне, – тут же ответил он, наблюдая за её движениями. Пальцы девушки замерли, казалось, она даже перестала дышать от удивления. Агнесса подняла на него растерянный взгляд, не находя слов. Взгляд Валтера был серьёзен, без намёка на шутку, будто её реакция волновала его. – Я… – выдохнула Агнесса. – Я не могу принять такой… – Можешь, – отрезал он, не давая ей и шанса договорить. – И примешь. Твоим ножиком разве что крылья мухам обрубать, – продолжал он, встречая её протестующий вид. Целительница уже набрала побольше воздуха, желая выдать ему тираду в защиту своего ножа. – Мой дом опаснее твоего.

В ту ночь Агнессе всё же удалось поспать. Она не знала, ритуальное сжигание вещей помогло ей или прогулка по ночному городу, но как только она очутилась в комнате, не удосужившись даже снять сапоги, Агнесса рухнула на кровать, сжимая в руке ножны изящного клинка, она не щаметила как погрузилась в сон.

Целительница проспала аж до самого обеда. Никто не стучал, не приносил ей обед, будто позволяя выспаться настолько, насколько ей этого хотелось. Обнаружив, что она проспала с клинком всю ночь, Агнесса решила закрепить его на месте её ножика для трав. Она убрала его в свою сумку с припасами, а ножны подаренного клинка удобно закрепила на бедре, так, чтобы он не мешал ходить.

Поправив юбку платья, Дева нашла в ящике комода расческу и небольшое зеркало. Тщательно расчесав волосы, Агнесса уложила их на спине, пользуясь ими для прикрытия своей метки.

– С утра, так же как и настоял вас не будить, – в её тоне Агнесса чувствовала призрение, но на это ей было абсолютно всё равно. Что он мог делать так долго в порту? Полдня уже за плечами. Тревога охватившая Целительницу не позволила ей даже позавтракать. Агнесса, спросив у прохожих о расположении порта, отправилась туда.Целительница спустилась вниз, встречая взглядом ту девушку, что приносила ей обед в прошлый раз. Светловолосая, заприметив её, двинулась к ней навстречу. – Вам просили передать, – сказала она, не здороваясь, но протягивая небольшой клочок пергамента. Целительница нерешительно приняла бумагу, аккуратным размашистым почерком там было всего пару слов: «Ушёл в порт». Агнесса догадалась, кто передал ей записку, с интересом отмечая, что впервые видит подчерк Скорпиона. – Давно? – спросила Целительница, так же не поздоровавшись с девушкой.

Порт города Львов был меньше по сравнению с портом Тельцов. Агнесса искала глазами чёрную фигуру Скорпиона среди сборищ моряков и их капитанов. Работа тут кипела, будто улей: что-то заносили на борт кораблей, что-то наоборот выносили. Во влажном воздухе витал запах рыбы, пряностей и овощей, создавая не самый приятный аромат.

Целительница шла вдоль пришвартованных кораблей, вертя шеей в разные стороны. Ей приходилось отступать, чтобы давать дорогу повозкам. Она уже решила, что его тут нет, что он пошёл куда-то ещё, и они просто разминулись. Агнесса остановилась у самого крайнего судна, оно слегка качалось из стороны в сторону от лёгких волн. На нём не было ни моряков, ни грузчиков – судно пустовало.

– Козероги за тебя дорого заплатят, ядовитая тварь, – выплюнул ему в лицо один из мужчин, надевая мешок на голову Валтера. «Значит, они узнали, кто он», – заключила Дева про себя. Мысль бросить его была привлекательной, манила, пуская корни в голове. Она не могла не признать, что окровавленное лицо Скорпиона доставило ей удовольствие, пусть и на краткий миг. Агнесса не могла бросить его, это не месть, а политические дрязги. Она приняла решение найти другой способ отомстить ему, не руками этих охотников за головами. Благо, Дева отправилась на его поиски со своей сумкой. Она хотела набрать в неё трав для дороги, но травы ей понадобятся скорее для его спасения, чем для их пути.Развернувшись на пятках, Агнесса решила вернуться в таверну, чтобы дожидаться Валтера там. Сделав несколько шагов, она услышала звуки борьбы у пустующего судна. Замерев, Дева прислушалась, а потом и вовсе бросилась к ближайшей одиноко стоящей повозке, прижав колени к груди, она прислонилась спиной к шершавой поверхности. Сделав несколько вдохов, Целительница аккуратно выглянула из-за повозки, что надёжно скрывала её от неизвестных, которые привлекли её внимание. От увиденного глаза Девы расширились: она наблюдала, как изрядно потрёпанный Валтер терпит поражение перед двумя черноволосыми мужчинами. Один из них, заломив руки Скорпиона за спиной, одним движением ноги заставил его встать на колени перед вторым, который принялся бить его по лицу. Меч её спутника одиноко валялся в стороне. Агнесса невольно прикрыла рот рукой от увиденной картины, впав в ступор. Она не знала, что ей делать. Такое чувство ей уже приходилось испытывать однажды, и в обоих случаях Скорпион был тому виной. Она видела, как они заковывают его в цепи, будто того красномородого кабана, видела окровавленное месиво вместо его лица и ничего не могла сделать. Выйди она к ним – с ней поступили бы и того хуже.

Глава 14 «Мальчик без имени»

Пыльный мешок неприятно колол лицо, вызывая зуд. Валтер неудобно лежал в повозке для овощей, придавленный сверху чем-то тяжелым. Вокруг него была кромешная тьма, и воздуха казалось хватало едва ли чтобы поддерживать его в сознании. Его рот был перевязан какой-то тряпкой, неприятно стягивая щеки. Тело болело от неудобного положения и недавней драки. Скорпион не ожидал, что ещё раз увидит этих двух. Именно у них он забрал красномордого кабана, и как же он сейчас сокрушался, что не убил их сразу.

Он не слышал ничего вокруг, лишь звон в ушах. Иногда Скорпион терял сознание, неизвестно на какое время, его голова казалась, ещё немного, и расколется на две части. Где-то на грани сна и реальности он видел образы, сначала расплывчатые, но через время всё более четкие. Он видел себя.

20 лет назад

Он был ребенком без воспоминаний о детстве. Он не помнил, как оказался на улицах, кто вырастил его, кто его мать или отец, он даже не знал своего имени, ничего, что могло бы помочь ему понять, кто он. Всё, что он знал в свои шесть лет – это голод. Голод захватывал не только тело, но и неокрепший разум маленького мальчика. Ради еды он был готов на многое или даже на всё. Будто бездомная собака, он часто бродил по улицам в поисках чего-то съестного, одинокий и некому не нужный ребенок с грязным лицом в потрёпанных обносках, что стащил на рынке.

Стража не раз ловила его за воровство, трепала за уши и обещала избить розгами. Грубые в черных доспехах, они вызывали ужас в бордовых глазах мальчика. Им он не хотел попадаться, поэтому приходилось придумывать всё более изощрённые способы добывать еду. И вот сегодня он подбросил совсем маленького скорпиуса в пекарню, располагавшуюся в конце Острой улицы. Лишь чтобы отвлечь не на долго Бахильду – у неё был самый вкусный хлеб во всем городе. Но он не подумал, что за маленьким скорпиусом придут большие скорпиусы и устроят огромный погром на Острой улице. Свою буханку хлеба пацан уравал и с интересом наблюдал из-за угла, как стража разгоняет разбушевавшихся скорпиусов, пожевывая тёплый хлеб при этом.

Грубая рука схватила его за шкирку. От неожиданности мальчик даже выронил любимый хлеб из рук.

– Твоих рук дело!? – прорычал стражник, схвативший его сзади. Его голос был похож на скрипящую дверь, заставляя мальчика поморщиться.

– Нет! – захныкал он, пытаясь вырваться из стальной хватки. Встряхнув мальчика, стражник схватил его за предплечье с такой силой, что ему показалось как рука сейчас оторвется.

– Как же, а хлеб тогда откуда? – подловил его стражник, пнув драгоценную буханку в грязь. На бордовых глазах выступили слёзы – это была первая еда за последние несколько дней. Он так мечтал смаковать каждый тёплый кусочек, несколько дней выслеживал маленького скорпиуса и ждал, пока тот оторвется от своих сородичей.

– Надоел же ты нам, поганый воришка, – выплюнул ему стражник, делая свой голос ещё более скрипучим. Мальчик смотрел на стражника исподлобья, яростно сверкая бордовыми глазами. Стражник лишь злобно хмыкнул и, связав ему руки веревкой, повел вдоль Острой улицы прямо к башне, где обычно наказывали таких как он. В этот раз наказания ему не избежать. Мальчик глотал солёные слёзы, опустив голову вниз, и медленно шёл на привязи, будто пойманный зверек.

Башня выглядела огромной, из черного камня, как и все постройки в городе Скорпионов. Острая крыша тянулась к небу, что заволокло тучами.

Ворота им открыли такие же стражники, как и тот, что вёл его. Все они либо сплевывали, увидев его, либо отводили взгляд. В главную башню его никогда не отводили, лишь в небольшое сооружение, расположенное рядом.

– Завтра на рассвете, тебя ждут розги, воришка, – улыбался ему стражник, обернувшись через плечо. Мальчик не смог скрыть дрожь, что прошлась по его телу.

Его заперли в холодной темнице, абсолютно пустой, даже без сена, что клали для сна. От каменной стены разило холодом. Мальчик, забившись в угол, обнял свои маленькие коленки и по привычке принялся раскачиваться из стороны в сторону. Эти покачивания всегда успокаивали его, помогая заснуть. Каждый раз перед сном он пытался вспомнить хоть что-то из своего детского прошлого, но в сознании была кромешная пустота. Не материнских объятий, не улыбки отца – он видел других детей на улице, видел их родителей и как те вели себя со своими детьми, но не мог вспомнить, чтобы у него было что-то такое же в жизни. Он чувствовал злость: злость на мир, на свою память, на родителей, что не пришли спасти его от бродячей жизни.

– А ты кто такой? – басистый мужской голос заставил его встрепенуться. В полумраке помещения, освещенного лишь одной догоравшей свечой, он увидел массивную темную фигуру.

– Я… – замялся мальчик, не зная, что ответить, он не знал даже своего имени.

Фигура двинулась к столу, напротив его клетки. Свеча чуть лучше осветила фигуру мужчины. Он был в доспехах, но не тех, что носили стражники. Его шлем с ярко-красной кисточкой на голове лежал на краю небольшого дубового стола.

– Вор значит, – с каплей разочарования проговорил глубокий мужской баритон, рассматривая что-то за столом. Мальчик ещё сильнее вжался в каменный угол.

– И что же ты такого украл, раз так разозлил стражников?

– Буханку хлеба, – буркнул ребенок в ответ. Он видел, как мужчина уставился на него, изображая удивление на лице.

– Что-то сомневаюсь, – ухмылялся мужчина, рассматривая мальчика, – Из-за такой мелочи тебя бы сюда не посадили, а ну, говори правду! – на последних словах голос мужчины стал твёрдым.

– Я не вру! Я взял лишь хлеб, – хныкал мальчик, бегая бордовыми глазами по темнице. Мужчина подошёл ближе к клетке и, присев на корточки перед мальчиком, с интересом заглядывал в его бордовые глаза.

– Какой необычный цвет глаз, от мамы достался? – его голос в один миг стал мягким и добрым.

– Я не знаю своих родителей, – буркнул мальчик в ответ, отводя взгляд. Мужчина задумался о чем-то на пару секунд, покачав головой, и быстро вышел из помещения, даже не забрав свой красивый шлем с ярко-красной кисточкой.

Он никогда не видел таких красивых доспехов, и этот мужчина не вызывал в нём ужаса, в отличие от злых стражников. Он ненавидел стражу за их издевки и злобу, но если носитель доспехов может быть таким… не таким как они, то ему бы тоже хотелось носить такие доспехи.

Мальчик уснул под утро, дрожа от холода каменной стены. Стоило ему заснуть, как громкие шаги вырвали его из приятной дремы. Протерев глаза, он вновь увидел того мужчину, что говорил с ним. В свете утра он смог рассмотреть его. Коричневые волосы с проблесками седины, густая борода и веющие добротой серые глаза. Он выглядел большим, массивным, с крупным носом и тонкими губами, что изображали легкую усмешку.

– И где же ты раздобыл скорпиуса, малец? – с интересом в глазах спросил мужчина, так же присаживаясь на корточки, чтобы их глаза были на одном уровне.

– В лесу, – растерянно ответил мальчик. Мужчина лишь ухмылялся, рассматривая его, будто зверушку. Зверушкой он себя и ощущал.

– Думаю, у меня есть предложение для тебя, получше розг, – медленно проговорил мужчина, наблюдая за реакцией ребенка. Мальчик, усаживаясь перед своим собеседником, пододвинулся чуть ближе к прутьям клетки.

– Нам тут нужен помощник, мыть полы, чистить доспехи, – улыбался мужчина, наблюдая, как просияли бордовые глаза. – Как думаешь, справишься?

– А кормить будете? – торговался мальчик.

– Конечно.

– Тогда справлюсь, – тут же ответил мальчик. Мужчина звонко засмеялся, ребенок улыбался в ответ.

– Как зовут тебя, помощник? – просмеявшись, спросил мужчина. Улыбка мальчика тут же исчезла, напоминая ему, что он без имени и прошлого. Даже у собак есть кличка, а у него нет. Заметив помрачневшее лицо мальчика, мужчина покачал головой.

– Не беда, подумаем об этом позже, – ласково улыбнулся он.

Настоящее

Валтер не знал, сколько провел в пути. Он не чувствовал, как его достали из повозки. Всё, что он чувствовал сейчас – это жгучая боль, пронзившая запястья, горячие капли крови стекали вниз по рукам. На его голове всё ещё был мешок, не позволяющий ему оглядеться. Любое, даже малейшее движение, причиняло боль в запястьях. Его затекшее тело ныло от нового положения. Постепенно Скорпион понял, что был подвешен на цепях, которые неприятно лязгали между собой. Его голова свисала вниз, он не находил в себе сил поднять её, будто она была тяжелее самого большого молота. Где-то в дальнем уголке его сознания мелькала белобрысая голова Целительницы. Валтер не мог сказать, что думал о ней, нет, он просто чувствовал её присутствие в своих мыслях, будто она как наблюдатель сидела, заплетая свою косу и недовольно хмыкала.

Скорпион ощутил запах костра и чего-то хмельного. Отсутствующее зрение из-за мешка позволило другим чувствам слегка усилиться.

– …А если он там сдох? – услышал Валтер обеспокоенный голос одного из своих похитителей.

– Заткнись, Глид! – рявкнул второй, что был видимо постарше. Его голос звучал грубее и ниже, – Ничего с ним не будет.

Валтер торжественно отметил, что слух к нему вернулся, хоть гул в голове и не ушел совсем. Он ощутил чье-то присутствие совсем рядом, будто кто-то стоял прямо перед ним, рассматривая его.

– Выглядит мертвым, – голос Глида был совсем рядом, перед его лицом. Он почувствовал, как в его щеку через мешок, брезгливо тыкнули пальцем. Валтер невольно вздрогнул, запястья заныли с новой силой, цепи противно лязгнули от резкого движения.

– Видишь, живее всех живых, – хохотнул второй.

Легкий ветер прошелся по телу Скорпиона, напоминая о холоде, резко пронзившим его тело. По спине пробежали мурашки. Он не смог сдержать дрожь, позволяя боли с новой силой вонзиться в запястья. На него свалилась усталость, придавливая его плечи, как тяжёлые доспехи тело ребенка.

17 лет назад

Он всё ещё был тем мальчишкой без имени, его сторонились в городе Скорпионов, его сторонились даже воины, чьи доспехи он чистил до блеска, его сторонилась кухарка Донна, которой он ежедневно помогал перетаскивать продукты. Единственный, кто говорил с ним не как с прокажённым, – это тот мужчина, что предложил ему дом. Потом мальчик, конечно, узнал, что это был не просто какой-то мужчина, а Генерал Армии Скорпионов. Сэр Георг восхищал мальчика своей силой и решительностью, он ровнялся на него и мечтал быть похожим на Генерала.

Начищая доспехи воинов, он часто представлял себя в них, как он, подобно Генералу, расхаживает с идеальным мечом, на рукоятке которого красуется скорпиус. Сидя в своей маленькой комнатушке, расположенной рядом с оружейной, раньше эта комната была небольшим складом для всяких ненужных вещей. Сэр Георг приказал разобрать её и поставить там небольшую кровать для их нового помощника. Вскоре мальчик притащил туда небольшую тумбочку с шатающейся дверкой, её хотела пустить на дрова кухарка Донна, но мальчишка выпросил её, помогая на кухне весь следующий день за это. Он не любил кухню, как и кухарку Донну, от которой пахло чем-то тухлым. То ли дело оружейная, в окружении стали он чувствовал себя счастливым и будто бы на своём месте.

Его прозвали «Тлен». Это не было именем, а лишь прозвище, что дали ему стражники за бордовый оттенок глаз, будто тлеющий уголёк. Ему не нравилось быть Тленом, но выбирать не приходилось, прозвище быстро прижилось. Он иногда волновался, что так и останется Тленом, хоть Генерал и обещал подумать над его именем. Тему эту он больше не заводил, а мальчик не решался спросить.

Он сидел в оружейной, натирая наколенник, когда услышал колокола тревоги. Они трезвонили настолько громко, что он слышал звон в ушах. В панике выбежав на улицу, он увидел, как воины и стражники бегут к полям, где выращивали овощи, вооружившись мечами и щитами. Забежав в оружейную и схватив самый небольшой меч, он неловко поволочил его по земле в ту же сторону, куда бежали воины.

– Тлен! Оставайся в оружейной! – рявкнул на него один пробегающий мимо стражник. Мальчик остановился посреди улицы, огорчённо поджимая губы. Он тоже хотел помочь, хотел быть полезным, показать Генералу, что он не просто Тлен – чистильщик оружия, а нечто большее. Он часто пробирался на тренировки молодых воинов, наблюдал, как они держат мечи, как сражаются в шуточных поединках. Иногда в оружейной мальчик повторял их движения, меч для него был слишком тяжёлым, но он всё равно упорно пытался, заменяя его на более или менее длинные палки. Стражники застукивали его пару раз за этими «тренировками» и, посмеиваясь, говорили, что ему не светит быть даже оруженосцем, не говоря уже о том, чтобы стать воином Армии Скорпионов. Но он лишь отмалчивался и всё лучше скрывался от их взглядов.

Волоча острие по земле, он шёл вдоль улиц в сторону башни, опустив голову. Мальчик пинал камни, что встречались на его пути. Его внимание привлекло резкое движение впереди. Он остановился, всматриваясь вдаль. Несколько детей играли на дороге, не обращая никакого внимания на панику, что была в городе пару минут назад. Но его внимание привлекли не эти дети, а то, что двигалось к ним – небольшой скорпиус, чуть ниже его самого, быстро двигался в сторону детей. Крупные клешни и жало вгоняли в ужас мальчика, он быстро огляделся в надежде позвать кого-нибудь, но на улице не было ни души, все ушли бороться с опасностью за пределами города. Ощутив липкий страх под кожей, он всё же бросился к детям. Тяжёлый меч замедлял его, но он не обращал на это внимания и кричал детям: «Бегите!» так громко, как только мог. Дети сначала не замечали его, потом в ступоре уставились на приближающегося к ним мальчика с мечом. Скорпиус тем временем уже был совсем близко, почти за спинами удивлённых детей.

Скриком он выбежал прямо к скорпиусу, прикрывая собой детей, что визжали в ужасе, увидев, какое чудовище к ним приблизилось. Еле удерживая меч двумя руками, он обратил острие в сторону ненавистной твари. Мальчик чувствовал, как сердце ударяется о грудную клетку, кровь шумела в ушах от страха и решительности одновременно.

Скорпиус будто удивлённо остановился, клацая клешнями.

– Уйди, тварь! – кричал он, размахивая мечом, как мог. Он надеялся отпугнуть скорпиуса громкими звуками и запахом стали, если, конечно, скорпиусы могли чувствовать запах. Но его план не сработал, мальчик видел, как скорпиус приготовился к удару, видел, как навострил своё жало прямо на него. Он был готов принять удар на себя, возможно, в этом и заключался смысл его существования. Мальчик без имени погиб, защищая детей от скорпиуса. Не так уж плохо, как могло быть. Зажмурившись, он почувствовал напряжение в каждой клеточке своего тела, прожив свою недолгую жизнь. Он мысленно поблагодарил Сэра Георга за всё то время, что он чувствовал себя дома.