Цукумогами. Невидимые беды

Сэншу, казалось, не дышал. Он не сводил взгляда с Сотни, скрестившей руки на груди. Где-то в доме шуршали мыши, прячась от оставшегося в одиночестве Камо. Ему, должно быть, приходилось нелегко.

Чиджин откинулся на спинку кресла и взял в руки чашку.

– У вас не больше часа, – проговорил он неторопливо.

Аромат чая струился в воздухе, сережки в губах и носу Чиджина запотели.

– Он вот-вот появится. Совсем низкий. Деревянный. С удивительным музыкальным вкусом, надо признать. Настоящая находка для моей труппы.

Чиджин перевел взгляд на Кёичиро. Дружелюбный и ласковый, он стал теперь острым, сверлящим. Кёичиро поежился.

– Ты знаешь это место.

Удар под дых. Один выдох – и грудь сдавило до боли. Кёичиро сжал зубы, силясь противостоять чему-то не вполне понятному.

Он не мог знать никакого места.

Он ничего не помнил – уже много, много времени.

– Глубокая запруда прямо за плотиной, – продолжал Чиджин. – Шелест плакучих ив над черными трубами. Две улицы с домами, похожими на…

– …погреб, – вдруг проговорил Кёичиро.

Перед его глазами возникло нечто серое, нарисованное в одной унылой гамме, будто черно-белое воспоминание смазалось и сгустилось, мешая рассмотреть предметы и лица. Он все же узнавал их – по отдаленным очертаниям, неровным, дрожащим линиям и залегшим в углах теням. Размытая грязью дорога, пьянящий запах папоротника, труха и гниль, бросающиеся в глаза из дома на окраине. Черная вода в ручье. Руки, прячущие что-то жуткое в ветхих белых тряпках. Тяжелый рюкзак и какой-то острый предмет, ударяющий между лопатками. Кёичиро вздрогнул и дернулся в сторону, и Сэншу едва успел поймать его, прежде чем тот повалился на пол.

– Думаю, этого достаточно. – Чиджин поставил чашку на уголок карты и неторопливо поднялся. – Я хотел бы попросить вас больше не беспокоить меня, но, боюсь, это заставило бы вас чувствовать неловкость. Вы ведь все равно побеспокоите.

«Даже не сомневайся», – одними губами сказала довольная Сотня, а вслух произнесла:

– Спасибо, мой друг. Я попрошу Камо проводить тебя.

Они исчезли за шуршащими шторами. Кёичиро замер, хватая воздух губами.

– Попроси его остановиться. – Кёичиро попытался отстранить Сэншу, но тот лишь крепче вцепился в его прохудившуюся куртку. – Мы должны знать, будет ли там он.

– Кто – он?

– Якко! Черт…

Кёичиро с трудом высвободился из стальной хватки Сэншу и, одернув сбившуюся под жилеткой рубашку, поторопился догнать Чиджина, но дорогу ему перегородила Сотня. Ее насупленные брови заставили его попятиться; он отступил, его колени, встретившись с преградой в виде подлокотника, подогнулись. Он рухнул в кресло и, болезненно простонав, замер. Сэншу поднялся на ноги.

– Немедленно отправляйтесь.

Сотня собрала чашки и поставила их на барную стойку. Рыжая кошка тут же принялась лакать из одной из них.

– Не уверена, правда, что Кё-сан…

– Мы справимся. Ты же меня знаешь, – улыбнулся Сэншу.

– Это меня и беспокоит, – Сотня покачала головой.

Камо с блестящими глазами и покрасневшими щеками выглянул из коридора. В руках он вертел помятую газетную вырезку на желтой бумаге.

– Вот. Расписание. Думаю, вам лучше поехать поездом.

– Но куда мы должны ехать?

– Я знаю куда, – тихо проговорил Кёичиро.

Сэншу обернулся на него. Поджав ноги, парень сидел в кресле. Его отрешенное лицо, совсем белое, зависло над столом. В пальцах он зажал одну из карт – ту самую, которую Чиджин хотел вытянуть первой. Кёичиро поднял взгляд на Сэншу и протянул карту ему. На нижнем поле, прямо под черными завихрениями травы, значилось: «Смерть».

Сэншу первым сбежал по узкой каменной дорожке и остановился у проезжей части. Пение поездов вдали казалось таким близким, что ему не терпелось сорваться с места. Кёичиро, снабженный купленным на станции маленьким красным зонтиком, понуро ковылял за ним; Сэншу придерживал его зонт всякий раз, когда налетавший ветер пытался выломать спицы.

Они прошлись до конца улицы. Ноги вымокли сразу же, от холода сводило пальцы. Кёичиро, щурясь, осмотрел бетонную стену под блестящими проводами и свернул вправо. Они перебрались через низенькие перила и взбежали на станцию.

– Ты сказал, что знаешь… – начал Сэншу, но Кёичиро прервал его, указав на табло.

Пара разноцветных линий иксом сходились в одной точке – богом забытом перевалочном пункте за городом. Именно в этом месте тусклые огоньки мигали, по очереди заполняя рисунок слова «Тэибо». Дамба. Сэншу сбросил плащ и бережно накинул его на Кёичиро, прежде чем отойти к кассам. Кёичиро безвольно наблюдал, как вода, скатываясь вниз сквозь прорехи в крыше, заливает птичье гнездо. Кап-кап. Воплощение беспомощности – тонкий писк, мокрым отпечатком остающийся в его памяти.

Сэншу улыбался, когда вернулся. Говорил что-то невпопад. Перед Кёичиро мрачным предзнаменованием расползалась чернота. Смерть. Что, если Чиджин ошибся? Если правильным было не «Страшный суд»? Если правильной была…

– У нас две минуты, так что, думаю, пора идти.

Сэншу присел на корточки перед растекшимся по пластиковым стульям Кёичиро. Этот серый блеск, кружащий вокруг Сэншу, будто тот был Железным дровосеком, немного разбавил тьму. Кёичиро едва улыбнулся и поднялся на ноги.

Поезд опоздал.

Кёичиро забился в дальний угол вагона, вжимаясь в воняющее опилками кресло. Сэншу сел рядом, холодной стеной отгораживая его от редких прохожих. От тишины, прерываемой стуком колес, клонило в сон. Веки потяжелели. Кёичиро привалился горячим лбом к плечу Сэншу и закрыл глаза.

Спустя полчаса механический голос объявил о прибытии на станцию «Тэибо». Они выскочили в холодную сырость, торопливо пересекли перрон и спустились к железнодорожным путям.

«Я знаю короткую дорогу».

Ноги сами несли Кёичиро по влажным вспухшим шпалам через припрятанную за куском металлической кровли дыру в ограждении. Он спустился вниз по склону и вышел на тропу, ведущую через рощу. Ноги увязли в размытой глине; Сэншу вытянул его в сторону, туда, где старые сосновые ветки перекрещивались под листьями папоротника. Штаны промокли до колен и неприятно липли к коже. Холод поселился в рукавах. Кёичиро взглянул на закрытый зонтик и опустил его: в буреломе, среди раскидистых лап орешника и острых веток жимолости, в нем не было никакого смысла.

Не без труда они пробрались через полосу леса и вышли к широкой тропе у опушки. Разветвляясь, она уходила вниз по склону к правому берегу дамбы, некоторые из ее дочерей-змеек, петляя, возвращались в лес или ползли через низкие заборы вдаль, к домам. В окнах одного из них горел свет.

– Думаешь, он у людей? – Кёичиро встряхнулся.

Капли разлетелись в разные стороны.

– Люди предпочитают держать свои вещи рядом с собой, – Сэншу пожал плечами и улыбнулся. – Открой зонт. Мы попробуем поговорить с местными.

Он помог Кёичиро спуститься по пологим скользким ступеням, свитым из корней большой старой ивы. Они миновали проржавевшую сетку забора и старенькие баки для раздельного сбора мусора, затем свернули к линии жилых домов. Бетонные плиты, заменяющие дорогу, усыпало расплющенными мумиями лягушек.

Чем ближе они подходили, тем более жалко Кёичиро себя чувствовал: покосившиеся стены под тяжелой прохудившейся крышей будто всегда существовали внутри него. И этот запах заросшей стоячей воды – он физически ощущал, как мелкие рыбешки бьются в сетях у наполовину скрытых водой подмостков, – словно всегда тянулся от него шлейфом. Тучи нависали все ниже.

– Ты как-то связан с этим местом? – как бы между делом спросил Сэншу.

Кёичиро приходилось держать зонт высоко, но спицы все равно то и дело задевали его голову.

– Наверное, – Кёичиро пожал плечами. – Мне кажется, я бывал здесь раньше, но очень-очень давно.

– Если хочешь, можем спросить местных о тебе. Может быть, кто-нибудь что-нибудь помнит?

– Не уверен, что… – Кёичиро вдруг осекся.

Из маленького трухлявого домика, являвшегося ему в воспоминаниях, выбрался мальчик. Совсем ребенок, не больше шести лет, он ловко спрыгнул на парапет и быстро пробежал по нему до угла дома, чтобы затем исчезнуть где-то в тюках соломы. Кёичиро зажмурился и потряс головой.

– Должно быть, чей-то сын. – Сэншу перехватил его взгляд. – Не опасно ли ему одному лазить в таких местах?

– Он… – сдавленно прохрипел Кёичиро, – не один.

В выбитом окне мелькнуло лицо – так быстро, что Сэншу едва успел заметить его. Он недоумевающе взглянул на Кёичиро, но тот лишь покачал головой.

Они свернули на маленькую улочку, и Сэншу нырнул под навес, чтобы затем постучаться в дверь. Никто ему не ответил. То же самое ждало его во втором и третьем доме. Кёичиро стоял поодаль, не сводя глаз с покосившегося забора в дальнем конце улицы. Ребенок больше не появлялся. Лишь мужская фигура мельком протиснулась между домами и спустилась вниз, к воде. Должно быть, рыбак.

– Простите? – Сэншу улыбнулся выглянувшей в приоткрытую дверь женщине. – Мы с моим другом прибыли из города. Нам поручено найти одну…

Дверь захлопнулась перед его носом. Кёичиро прыснул со смеху.

– Ты пришел в полицейской форме. Думаешь, многим в маленьких деревнях вроде этой нравится общаться с копами?

– Черт, – Сэншу усмехнулся. – Что ж, тогда нам стоит поискать искажения. Обычно когда предмет рождается, он меняет пространство вокруг себя. Что-то вроде кокона, где его способности…

– Офицер!

Худая женщина в грязном фартуке бежала с другого конца улицы, едва не поскальзываясь. Ее лицо исказил болезненный мандраж, напряжение толкало тело вперед при каждом мучительном шаге. Сэншу с готовностью выступил ей навстречу, и она схватилась за его плечи с такой силой, что пальцы свело судорогой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

– кун – именной суффикс в японском языке, означающий близость по отношению к адресату, примерный аналог обращения «друг», «приятель». – Прим. ред.