Наследница старца Зосимы

Это очень важно, что на нас ответственность теперь лежит за Наденьку, за её будущее. Мы обязательно должны помочь Надиной маме! Хотя это, конечно, не просто…

Но, если Наденька вернётся в тот ад, о котором ты рассказывал, к матери, которая пребывает в отчаянии на грани самоубийства, то мало окажется пользы от выздоровления девочки.

– Отец уже немного помог: дал денег, чтобы и снять комнату и на хозяйство на первое время. Я не возражал, взял, обрадовался даже и уже сделал необходимое! Так что девочке сейчас есть куда возвращаться.

– Да, это очень хорошо, но это ведь всё – временно.

Посмотри: скольким нищим дают подаяние, но это – слабая помощь: от этого только нищих больше становится!

Нужно в самом человеке, в душе, нечто вылечить, чтобы человек перестал ощущать себя несчастным, просящим или безнадёжно отчаявшимся. Напротив, надо, чтобы он сам смог и о себе, и о других заботу иметь!

Пойдём посмотрим сегодня воспитательные дома, приюты и богадельни. Может быть, где-то согласятся взять Надину маму на работу по уходу за детьми или за стариками…

– Вряд ли, с двумя-то детьми…

– Да, не просто будет… Но, если мы сможем найти приют детский, чтобы ей позволили там работать и детям там жить, то это будет достаточно надёжным решением на текущее время… Попробуем! Наденька мне говорила, что ей мама книжки читала и азбуке учила. Может быть, получится…

* * *

В тот день они обошли много благотворительных заведений для вдов, для инвалидов, для сирот. Но договориться нигде не получалось.

Детей-сирот могли бы взять в приюты, но мать с детьми никому, оказалось, не нужна.

Виктор был возмущён:

– Вся эта благотворительность – лишь «капля в море», фарс! Столько несчастных! А тут – лишь пару десятков человек облагодетельствовали, а до остальных – им нет дела!

Ведь все эти приюты, работные дома и богадельни – это такая малая частичка того, что должно бы быть сделано! Несколько богачей жертвуют крохи от своих доходов и помогают лишь единицам из тысяч!

Все эти благие дела – показные, словно свечку в церкви поставили: чтобы им грехи простились!

– Думаю, что лучше спасти хоть несколько человек, чем не пытаться помочь никому. Мы с тобой ведь тоже только одной Наденьке взялись помочь, а не всем, кого ты в той ночлежке увидел.

– Это – пока! Но я обязательно буду делать всё для того, чтобы для всех тех несчастных, пребывающих «на дне общества», – изменить жизнь! Это – моя цель!

– Да, это хорошо…

Но сейчас нам нужно что-то придумать для Надиной мамы. Важно, чтобы она на ноги встала сама, потом – чтобы деток выучила. Может быть, ещё что-то она умеет делать: шить, вышивать, ну… чтобы на дому работать?

– Не знаю. Завтра Надю выписывают. Поедем, отвезём девочку и на месте всё посмотрим, поговорим. Лучше – ты с ней побеседуй: с тобой все люди открываются и говорят искренне!

* * *

Они приехали.

Наденька – в новом платье и башмачках – ощущала себя не только здоровой, но и совершенно счастливой! Её радость распространялась вокруг!

После долгих объятий с мамой Наденька начала рассказывать:

– Мама, мамонька! Я – Бога видела! Он меня вылечил! И теперь – точно всё хорошо будет! Я стану тебе помогать с Ванечкой! Я теперь – как Зося буду: трудолюбивая и добрая! Мама, Зося – это вот! Познакомься! Она меня лечила и сказки рассказывала!

Наденька потянула Зосю за руку к своей маме.

– Ирина Сергеевна, – тихим голосом представилась женщина.

… Мама Нади была очень худа и бледна, на глазах из-за волнения блестели слёзы…

Наденька пошла показывать Вите братика Ванечку.

Зося предложила им прогуляться с малышом, а они с Ириной Сергеевной остались вдвоём, чтобы поговорить.

– Спасибо Вам, Зося! Можно мне Вас так называть?

Не знаю, как благодарить вас всех за милосердие ваше!

… Надина мама со слезами на глазах бросилась целовать Зосе руки…

– Ну что Вы такое делаете, Ирина Сергеевна! – Зося обняла её и удерживала некоторое время в покое своей сердечной любви: в неком пространстве, которое всегда незримо, но ощущаемо было вокруг Зоси.

Потом случился откровенный разговор. Ирина Сергеевна сказала:

– Не знаю, как дальше жить, как детей поднять… Самое ужасное, что я одна во всём этом виновата… И в нищете нашей, и в болезни Наденькиной… Выгорело всё внутри!… Отец Надин меня давно бросил. Но тогда ещё я перебивалась кое-как: уроки музыки и рисования давала, грамоте детей учила. Не в богатых домах, но всё же…

А младшенький – это ведь снасильничали меня…, по глупости моей…

Понимаю, что дитя не виновато, а внутри – всё пусто… И Наденька, наверное, оттого и заболела, что я словно умершая уже стала. И верить, и любить – разучилась!… Сама просила Бога, чтобы Он всех нас отсюда забрал!… Ведь, когда Ванечка родился, то мне везде и в работе, и в помощи отказали… Это Господь меня наказывает за грехи мои…

– Вы не вините себя, Иринушка! Теперь – всё иначе будет!

… Потом они обсуждали то, что Ирина Сергеевна умела и могла бы делать…

Успокоить Надину маму и дать ей надежду – у Зоси получилось. Теперь нужно было помочь эту надежду реализовать.

* * *

На следующий день они с Виктором продолжили свои поиски работы для Надиной мамы.

Их практика в клинике уже закончилась, а до начала учебных занятий было всего два дня.

Но пока не было ни одного места, где бы их обнадёжили.

… Виктор и Зося выслушали очередной вежливый отказ. У них в списке осталось всего два места.

Когда они уже спускались по лестнице к выходу, им навстречу поднималась изысканно одетая молодая красавица.

Зося вдруг узнала её. Зося с ней слегка познакомилась в свой первый день при поступлении в институт. Они тогда почти не общались. Зося тогда спросила о порядке подачи документов, девушка ответила, а потом назвала своё имя и пожелала Зосе успеха на экзамене. Это было всё их знакомство…

Красавица шла уверенно, с ней раскланялись с огромным почтением две работницы приюта, проходившие мимо со стопками постельного белья.

Зося решилась и поздоровалась:

– Ольга? Это Вы? Здравствуйте!

… Понимая, что её не вспомнили, Зося сказала:

– Вы, наверное, меня не помните, мы вместе в институт медицинский документы подавали.

… Ольга действительно не вспомнила, но улыбнулась приветливо и доброжелательно:

– Вы сюда проведать кого-то из детей приходили?

– Нет, мы женщину с детьми хотели сюда на работу устроить, но не вышло: отказали…

– А что за женщина? Родственница ваша?

… Виктор догадался, что эта знатная и красивая девушка, скорее всего, из попечительского совета благотворителей сего приюта, и он решил использовать шанс:

– Нет, у неё дочка в клинике у моего отца лечилась. Вот мы и пытаемся помочь. Она не просто нянечкой могла бы быть, она могла бы даже преподавать для младших детей…

– Пойдёмте, попробуем это всё устроить. У меня есть некоторое влияние в этом заведении.

… Результат превзошёл все их ожидания! Приют во многом содержался на средства, которые жертвовала эта молодая и богатая красавица. Поэтому, конечно же, всё было быстро улажено.

Виктор и Зося благодарили Ольгу от всего сердца. Они тепло попрощались.

– Скоро занятия начинаются, увидимся! И с Вами, Виктор, мне будет приятно ещё когда-нибудь встретиться!

* * *

Когда они расстались с Ольгой, Виктор обнял Зосю, приподнял и закружил, не смущаясь, что проходящие по улице люди оборачивались и улыбались.

– Ты что, сумасшедший? Ну отпусти же! Прохожих вон напугал!

– Пусть все смотрят! Пусть все видят, какая ты у меня необыкновенная и прекрасная!

… Виктор опустил на землю смеющуюся Зосю и сказал:

– Ты – волшебница, моя Зося! Как у тебя всё получается? Опять скажешь, что это – Бог делает?

– Во-первых, это не у меня, а у нас всё получилось!

А про Бога… Ты же сам уже можешь ощущать, что, если что-то делаешь для людей доброе и правильное, – то это и для Бога ты делаешь!

И тогда – словно Сила особенная тебя нежно несёт и направляет! Можно научиться даже воспринимать то, как тебя направляют: например, куда тебе идти нужно, или когда пора что-то сделать. У меня в жизни много раз так бывало – когда эту Помощь ощущаешь явственно. Словно сами-собой приходят слова нужные, которые сказать надо, или понимание того, кому и как помочь лучше.

А иногда ощущаешь, наоборот, что это говорить или делать совсем не следует.

Всё такое называют интуицией…

А если не послушаться этого внутреннего понимания, словно как бы «предчувствия», – то всё плохо выходит. У меня так бывало. Если только рассуждала умом, то получалось, в итоге, – плохо…

Старец Зосима говорил, что так Святой Дух учит нас Волю Божию понимать!

И понимание это легко приходит, когда душа любовью полна, когда теплотой и светом, которые внутри, – с другими поделиться хочется!

А если человек или боится, или выгоду себе высчитывает: как положение высокое занять, как соперника своего оттеснить, или другое что, от самости идущее, – то это понимание глубокое и заботливое приходить не будет!

Тогда, наоборот, мысли приходят скользкие и гадкие о выгоде для себя, которая – в ущерб другим. И вот такие грязные мысли, если они вдруг приходят, их нужно научиться отгонять. Такие мысли могут страхом быть порождаемы, а могут и от самости происходить.

Когда я маленькая была, то старец Зосима научил меня, что страх и самость – они как два зверя злых, которые нападают на совесть с противоположенных сторон. Если послушаться страха или самости, то совесть… спрячется. А если на пороки эти посмотреть решительно и не поддаться, то приходит от Бога помощь, чтобы их одолеть.

Но часто люди не обращают внимания на голос совести, который внутри. И рассуждения, которые в уме они выстраивают, не сверяют они с любовью сердечной. От этого много заблуждений у людей бывает о том, что хорошо, а что плохо, где правда, а где ложь…

– Ну ты – философ!

– И что плохого в этом? Любовь к мудрости – это же хорошо!

И ведь мудрость без любви – невозможна!

А если теории о преобразованиях в обществе лишь логикой выстраивать, то в них тоже могут быть опасные ошибки.

Витя, это важно очень: мы – в ответе за тех, кому помогаем, мы – в ответе за то, что хотим принести в этот мир, мы – в ответе даже за то, как мы думаем! Мы – в ответе за всё это – пред Богом!

И мы также – в ответе за то, как сами живём, для чего и что выбираем в этой жизни…

Если пред Богом этот выбор совершается, то тогда легче выбирать.

А если думать, что Бога нет, – тогда, как сформулировал Достоевский, «всё дозволено!»…

Ответственность за свою жизнь мы, всё равно, несём, понимаем мы то или нет… И лучше бы – понимать!

– Ну вот, теперь ты решила на мои убеждения напасть! Ты мне «заплатишь» за такие рассуждения: я тебе принесу почитать книги моих любимых философов – и тогда ты мне все их ошибки расскажешь! – отшутился Виктор.

Ольга

Начались занятия в институте.

Зосе нравилось учиться. Учёба теперь стала занимать большую часть её времени.

А ещё в жизни Зоси появилась Ольга – та самая девушка, которая помогла им в приюте для сирот. Со временем они стали близкими подругами.

Ольга была происхождением из знатной и богатой дворянской семьи. Жила она отдельно от родителей уже несколько лет.

Ольга выделялась среди других студенток яркой внешней красотой всего облика, подчёркиваемой умением одеваться изысканно и в то же время просто. Она блистала широкими познаниями во многих сферах жизни и гибкостью ума, позволявшими ей быть в учёбе всегда среди первых. Она была талантлива во многом: прекрасно рисовала, слагала стихи и прозу, знала очень многое о литературе и искусстве.

Ольга обычно оказывалась в центре внимания в любой компании: она всегда умела заинтересовать слушателей своими высказываниями, и сама при этом умела также выслушать других искренне и со вниманием.

Зося поначалу не предполагала, что она может быть хоть чем-то интересна Ольге и совсем не рассчитывала стать её подругой.

Студентки института увлекались не только новостями медицинской науки. Они часто обсуждали многие темы, волновавшие интеллигенцию столицы.

В один из дней после занятий несколько девушек, собравшихся вокруг Ольги, обсуждали возможность и необходимость внедрения в народ как можно шире не только медицинских знаний, но и искусства. Затем их разговор перешёл на товарищество передвижных художников, созданное в своё время как раз для цели проповеди искусства. Ольга высказала своё убеждение о том, что после смерти Крамского идеи движения теперь быстро угасают, что там остался один лишь великий художник Репин. Девушки продолжали говорить о значимости отдельных произведений искусства и об их воздействии на умы людей.

Разговор перешёл на картину Крамского «Христос в пустыне». Зосе было очень интересно, что думают студентки об Иисусе, о Его Миссии на Земле. Она внимательно слушала мнения однокурсниц, но сама не высказывала суждений.

Она вдруг ощутила себя необразованной провинциалкой, потому что никогда не видела этой картины.

После беседы девушки распрощались до завтра.

Ольга некоторое время продолжала идти рядом с Зосей. Когда они остались лишь вдвоём, она вдруг спросила:

– Отчего ты сегодня молчала, Зося? Это ведь – «твоя тема»! И почему ты – грустная?

… Зося ответила:

– Я не видела эту картину Крамского…

– Вот уж, сударыня моя, нашла из-за чего печалиться!

Не знать что-либо – это вовсе не стыдно! Печально – это не хотеть знать, не хотеть учиться!

Давай в свободные от учёбы дни поедем в Москву и сходим в Третьяковскую галерею! Я для всех наших, желающих поехать, куплю билеты.

– Это же так дорого!… Мне каждый раз представляется, скольким людям на такие деньги можно было бы помочь… даже хоть в твоём детском приюте, и стыдно становится на себя тратить…

– Ну ведь не хлебом единым человек жить должен! Картины, книги – для того и создаются, чтобы и для души у людей пища тоже была!

Ну вот что: раз Москва у нас пока откладывается, то тогда прямо сейчас пойдём ко мне, я тебе покажу фотографию этой картины.

… Они пришли к Ольге домой.

Зося долго разглядывала раскрашенную фотографическую репродукцию картины Крамского. Облик Иисуса не мог оставить равнодушной…

– Да, в этой картине словно все думы о нынешнем времени нашли выражение… Такие сила и трагизм!

Картина – замечательная! Возле неё многие люди о своём жизненном пути, о своём выборе того, для чего и как жить, – задуматься могут… Хотят ли и готовы ли они жертвовать собой ради других людей? Способны ли на подвиг духовный?

… Потом они пили чай. Ольга показывала журналы о современном искусстве.

Они говорили ещё о многом.

Ольга рассказала, что сама брала уроки живописи и увлекалась рисованием.

Потом она даже показала свои работы.

Зосе они очень понравились:

– Ты так здорово рисуешь! Ты ведь могла бы стать художником!

– Да, и рисую, и писательством ещё увлекалась… Но когда задумалась о том, где больше пользы людям смогу принести, то выбрала медицину. Если в художественном творчестве или литературе реальную пользу обществу приносят лишь настоящие гении, то в медицине даже просто сестра милосердия – это жизнь, посвящённая добру! Разве не так?

– Так.

… Потом Ольга немного рассказала о своём увлечении «толстовством», о своих попытках следовать этому учению в жизни.

– Под влиянием Льва Николаевича Толстого я попробовала заняться улучшением положения крестьян. Преуспела не слишком. Всё это – не моё оказалось.

Наверное, можно заставлять себя заниматься тем, что тебе не приносит удовлетворения, – но лишь только потому, что это хорошо, правильно… Но я так не смогла. Жизнь в деревне мне стала скучна́. Надеюсь, что от моих преобразований там хоть какая-то польза для людей осталась… Школа для детишек пока работает. Правда, там всего двенадцать учеников разного возраста. Больше никому это оказалось не нужно. А преподаёт там безнадёжно влюблённый в меня учитель. Только поэтому всё это ещё не развалилось.

Когда я уехала из деревни, то стала брать уроки живописи. Рисовать мне очень нравилось. И сейчас нравится.

– А я мало про искусство знаю. У меня отец доктором был, и под его руководством – целая больница. Вот я в этой больнице и росла.

А ещё в монастыре нашем старец был – Зосима.

– Как у Достоевского?

– Да, похоже… Наверное, когда гениальные люди что-то описывают или изображают, то Бог им помогает постепенно увидеть все оттенки Истины.

А потом меня обучал многому ученик старца о. Александр. Он – человек образованный, много книг выписывал для библиотеки монастырской. Мне он давал читать то, что считал важным для меня. А ещё он немного записывал рассказы старца Зосимы, слова его… Он мне отдал эти записи. Нынешним летом я отпечатала. Если когда-нибудь захочешь, то принесу тебе прочитать. Может быть, ты тоже книгу напишешь, как Толстой или Достоевский?

– Нет, даже пытаться не стану… Надо – гением быть, чтобы книги писать! А я – не гений, а так – не совсем бездарность!

* * *

Теперь Ольга и Зося много времени проводили вместе.

Ольга рассказывала Зосе об интересных художниках и писателях, о новых течениях в искусстве. Она давала Зосе читать книги и журналы из своей библиотеки.

Для Зоси приоткрылась ещё одна яркая грань мира, в которой по-особому прекрасно преломлялся Божий Свет, – словно луч солнечный высвечивал на время что-то важное для людей.

Но не все знаменитые картины производили хорошее впечатление на Зосю. Она, не смущаясь, искренне рассказывала Ольге своё понимание сути увиденного.

Ольге нравились эта прямота и честность в суждениях Зоси. Ведь большинство людей вокруг – всего лишь следовало модным веяниям, почерпнутым из журналов и разговоров…

Иногда Зося в беседах с Ольгой осторожно касалась самых сокровенных тем: о Боге, о Силе Святого Духа. Она находила в Ольге внимательного слушателя.

Ольга не была глубоко религиозна, но ей это было интересно.

Она задумывалась о смысле жизни человека и пробовала искать этот смысл.

Беседы с Зосей об этом ей были важны ещё и по причине возможности высказать вслух свои размышления:

– Для чего всё здесь с нами происходит? Для чего – вся наша жизнь? Для чего – радости и печали, взлёты и падения? Творчество, например, – для чего?

Мне одно время казалось, что для меня искусство – это выход, это спасение от бессмыслицы жизни!

Но потом поняла, что никому не нужно такое самовыражение не слишком талантливой девицы двадцати пяти лет от роду. И все восторги, и комплименты от большинства моих поклонников-мужчин нужны были им лишь для того, чтобы ухаживать за мной, чтобы жениться на мне.

Светские вечера, балы, потом семья, дети… Что ли мы – женщины – должны обрести смысл жизни лишь в материнстве?

Но я ещё не встретила того человека, с которым хотела бы прожить всю жизнь, растить детей…

А если и не встречу никогда?

Вот – медицина… Мне показалось, что жизнь врача даёт шанс приносить реальную пользу людям!

– Мне кажется, – продолжила разговор Зося, – что познание Бога и взаимная любовь с Ним представляют смысл жизни человека. Мне сложно это словами выразить… Но когда ты – в объятьях с Богом, то ясность наступает и становится понятно: что имеет смысл совершать, то есть, от чего есть польза Ему и людям, а от чего – лишь зло… Может быть, это – самонадеянно так думать: что можно понимать Волю Божию… Но, когда это – не просто личное думанье, а когда Бог в сердце, то понимание всего приходит – такое чистое, родное!

И даже если в твоих поступках нет великой роли для всего человечества, а только скромный труд на пользу людям, то это может счастьем наполнять каждый день!

Это – потому, что счастьем нас наполняет Бог, когда Его Любовь и любовь к Нему – соединяются! Вот тогда – наступает счастье!

Когда душа с Богом обнимается, то счастье невероятное происходит! Даже – если события в материальной жизни не слишком хороши…

А если ушло ощущение Присутствия Божиего, хоть даже всё в жизни, вроде бы, хорошо, благополучно, – то внутри пустота ощущается и такая ненужность во всём! Эту пустоту люди часто удовольствиями всякими глупыми пытаются заполнить…

– Ты рассуждаешь про Бога, как про близкого человека, который всегда рядом и любит тебя…

У меня так не получается воспринимать Бога. Я знаю, что Бог есть! Верую, молюсь… Но это – отдельно ото всей остальной моей жизни получается! Мы – здесь, а Бог – далеко… И будто нет Ему дела до бед и страданий человеческих и до того, как о Нём рассуждают, как трактуют люди Божью Правду…

К примеру, сейчас с именем Бога одни проповедники, вроде Георгия Гапона, призывают фабричных рабочих к революционным преобразованиям, другие – проклинают любые прогрессивные идеи и обратить всех людей хотят в фанатичное, тупое, средневековое верование. Вот – Льва Николаевича Толстого от церкви публично отлучили… И опять – есть те, кто «за», и те, кто «против»!

И получается, что каждый человек по своему разумению верует. И есть такие проповедники, кто за собой целые толпы увлекают – и эти толпы готовы друг на друга кидаться в борьбе «за истинную веру»…

* * *

Зося в те дни много размышляла о том, почему она не может донести своё ощущение и понимание Бога до Виктора, до Ольги, до других людей? Думала и о том, возможно ли подарить им то счастье жизни с Богом, с которым сама так часто соприкасается.

Да и нужно ли стремиться непременно к этому?

И имею ли я право кого-то учить?

Да и как научить другого тому, что тебе так явно, а ему – совсем не видно и не понятно?

Читала она вновь и вновь слова старца Зосимы:

«Об Отклике Бога, о Помощи от Бога – нужно нам будет многое понять!

Когда Бог помогает – а когда не вмешивается в дела людские?

Бог ведь не всегда отвечает человеку волнами Своей Любви, Блаженства! Он отвечает так только тем, кто верно устремились именно к Нему!

… Есть сокровенное общение души и Творца.

Поначалу это может быть краткое озарение, пронзительное ощущение и понимание реальности Силы и Любви Божией!

Это создаётся Светом, указующим направление и в жизни земной, и в жизни духовной.

Ощущение Присутствия Бога, Божий Отклик, Божий Ответ – вот то, что важно помочь ощутить человеку хоть на недолго! Когда уже душа познала Бога хотя бы в этой начальной мере – тогда может начаться истинная духовная жизнь!

Этот всплеск любви к Богу и Отклик Любви Божией – важны очень! Тогда – человек может восхотеть к Богу реально устремиться! И Богу легко помогать такой душе!

Но бывает и так, что ощутил такое человек, а после забыл… Словно спрятал под спуд сокровище бесценное и память о нём потерял. И без пользы лежит то сокровенное… А человек живёт, как прежде, словно и не было ничего от Бога…

И ещё бывает другое. Вроде человек – во внешнем – для Бога как бы живёт, а в реальности он от людей почтения ищет за то, как обряды творит, как пост держит, как славы в службе своей сыскать намерен и самость свою тем питает.

И вместо любви развивается в человеке самость – внешне весьма малоприметная. Вроде бы и сам человек собой доволен, и другие его хвалят и почитают… Но Богу Живому в его жизни места не сыскать. То – печально… Вроде бы Богу угождать хочет такой человек, думает, что выше других поднялся в жизни духовной… А сам – вовсе без Бога живёт!

Без любви – всё мёртво, фальшиво… В Евангелиях таких людей фарисеями называли. Но и ныне – всё так же…

Многим теперь бы такие слова нужно было бы услышать. Но отчего-то не слушают они и уж тем более не понимают их суть…

Одни оттого не приемлют Учение Бога, что простое посещение храмов в дни праздничные считают достаточным, чтобы себя христианами ощутить и твёрдо веровать в собственное грядущее «спасение».

А есть теперь и другие, которые и вовсе отринули веру в бытие Бога – вместе с обрядами из-за неразумности веры в обряды и из-за корыстности помышлений отдельных служителей церковных… И таких неверующих всё больше становится!

Сколько святых и пророков говорили те слова, что и я сейчас говорю!

Может, чуть по-разному к каждому Постигшему понимание о Боге и Единстве Жизни в Царствии Небесном приходило, и слова немного различаться могут. Но смысл в глубине за словами теми – единый!

Пока не войдёт Истина в понимание, в осознание душой, – пользы не много от духовных усилий… Остаются слова мудрые – словно зёрна, которые в руках держишь, а в почву души они ещё не вошли и – не проросли, не укоренились ещё…

Есть слова правильные – но жить по словам тем не получается…

Должны слова те проникнуть вовнутрь – и стать пониманием. А после стать – и того более – опытом души! Тогда появляется у тебя Знание духовное, которое от тебя никто не отнимет, которое никто уже не поколеблет!