Город: Немертвые

– В точку, – подтвердил Немо и даже кивнул для пущей убедительности. – Но это не значит, что я готов медитировать возле тебя в позе лотоса в ожидании, пока ты соизволишь раздуплиться. Просто имей в виду: раз все пришло в движение, Школа нас уже не выпустит до самого конца. Сейчас ни тебе, ни мне, ни даже самой госпоже Чиок эти ворота не открыть. Так что укладывай эту печальную правду у себя в извилинах поскорее и давай уже займемся делом. – На этих словах парень, не особо церемонясь, коротким пинком открыл дверь в коридор. – Ладно. Насколько я помню, радиорубка на втором этаже, рядом с актовым залом. Так что ноги в руки и вперед, Эрик Сай. Твое грязное бельишко ждет, пока мы зароемся в него с головой.

Мужчина подчинился неохотно, через силу – и только потому, что другого выхода у него, кажется, действительно не было.

Немо же все больше и все ощутимее его раздражал. Будь они в участке и сиди этот парень прикованным к столу наручниками, разговор у них, конечно, был бы совсем другой. Тогда бы Эрик не суетился, не торопился и не совершал досадных промахов. Он бы выжидал, присматривался, искал слабые места и после втыкал в них острые иглы с точностью мастера акупунктуры с многолетним стажем. Но игра сейчас шла не на его поле, и он даже правил толком не понимал. Поэтому оставалось полагаться на интуицию – и удачу, наверное. А еще на его упрямую убежденность в том, что такой тип, как Немо, просто не способен не совершить ошибку, если решит, что у него все полностью под контролем.

– Почему коридоры такие пустые? – спросил Эрик, когда они оба вышли из кабинета и направились к центральной лестнице, ведущей на второй этаж. – Несколькими минутами ранее мне казалось, тут кто-то есть. Я… точно слышал каких-то детей.

– Запросто, – легко согласился парень. – Не факт, конечно, что это были дети из нашего Города, но тем не менее.

– Не понял, – нахмурился мужчина.

– Конечно, не понял, куда уж тебе, умник, – усмехнулся себе под нос тот. – Оглянись по сторонам, Эрик Сай. Что ты видишь? И не говори, что никогда не бывал в этих коридорах.

– Но я не… – он не договорил, внезапно в полной мере осознав, о чем идет речь. Пока они были в классной комнате, занятой Клубом, Школа закончила перестановку, начатую сразу после того, как Эрик переступил ее порог. Теперь он бы при всем желании не смог отличить ее от того учебного заведения, где провел свои последние подростковые годы. Он даже мог поклясться, что узнает сколы на подоконниках и пятна на выкрашенных в бледно-розовый стенах. Вон то он точно оставил сам, когда в гневе пнул одну из этих стен после заваленного теста по математике.

А еще он снова начинал слышать их – звуки, нарастающие, как гул прибоя, накатывающего неотвратимо и безжалостно. Снова смех и топот, снова голоса парней, подвыпившие, дерзкие, перебивающие друг друга. Сколько раз он видел этот самый момент в своих кошмарах?

И когда именно и по какой причине вдруг перестал? Забыл или убедил себя, что нет причин помнить?

– Я не хочу, – судорожно выдохнул Эрик. – Это бессмысленно. Зачем мне вспоминать об этом? Ничего уже не исправить. Ничего уже…

Мужчина отступил, неотрывно, до боли в слезящихся глазах вглядываясь в тот угол, из-за которого они вот-вот должны были появиться. Семеро парней, отмечавших то ли сдачу экзамена, то ли победу в межшкольном соревновании. Этой компании сторонились даже выпускники, потому что они были непредсказуемыми. Отец их главного был одним из ключевых спонсоров школы, а потому на многие проступки – и откровенный беспредел – его отпрыска руководство предпочитало просто закрывать глаза. Эрику они никогда не нравились, но он старался просто держаться от них подальше. Хватило одного раза, когда главарь этой школьной банды привязался к его внешности и прическе и попытался заставить Эрика отсосать ему. Сопротивление тогда едва не привело Сая на больничную койку, но обидчикам досталось не меньше – один, например, после этого так и хромал до самого выпуска. После той стычки Эрика оставили в покое, но он понимал, что любое неосторожное напоминание о себе может закончиться куда хуже.

Он знал, что сейчас будет. Знал и до невозможного отчетливо помнил каждое из лиц, что должны были вот-вот показаться в коридоре. К горлу подкатила жгучая желчь, ему захотелось то ли проблеваться, то ли заорать. Схватить Немо за грудки, встряхнуть и крикнуть ему в лицо:

«Я сделал все, что мог. Я правда пытался!..»

Он сам и не понял, как зажмурился, словно до последнего пытаясь отсрочить неизбежное. А потому очень удивился, когда подростковый пьяный гогот вдруг резко сменился незнакомым детским голосом.

– Она идет, – произнесла маленькая девочка, вышедшая из-за угла.

– Эй, разве можно обрывать повествование на самом интересном? – как будто совершенно искренне возмутился Немо.

– Госпожа Чиок послала меня предупредить, – не обращая на него ровным счетом никакого внимания, звонким, как серебряная монетка, голосом повторила девочка и в упор посмотрела на Эрика. – Мы не знаем, как она попала в здание, но вам нужно быть начеку.

– О ком она? – не понял мужчина, с усилием встряхивая головой и возвращая себе способность мыслить хотя бы отчасти здраво.

Немо ответил не сразу. Он, подняв лицо кверху, смотрел на замигавшие в потемневшем коридоре школьные лампы и с присвистом втягивал в себя внезапно остывший воздух.

– Ты гребаный везунчик, Эрик Сай, – бесцветным голосом произнес он, резко помрачнев и сжав кулаки. – Кажется, у тебя есть все шансы сдохнуть уже сегодня.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Она идет, – повторила девочка, а потом пропала вместе с мигнувшим в очередной раз светом.

– Немо! – требовательно воскликнул мужчина, с трудом сдерживаясь от того, чтобы в самом деле не наброситься на него.

– Тварь в Школе, – с какой-то вселенской усталостью в голосе отозвался тот. – А мы заперты тут, как гребаные крысы в лабиринте, потому что кое-кто не способен подтереть свой зад от дерьма двадцатилетней давности!

– Что за Тварь? Почему ты не упоминал о ней раньше? Немо!

Одна за другой лампы под потолком начали взрываться, рассыпаясь шипящими стеклянными осколками.

– Бежим, – выдохнул тот, хватая Эрика за локоть. – С этого самого момента, если хочешь выжить, делай так, как я говорю, понял? Или, клянусь твоей мамой, ни один из нас сегодня отсюда не выберется.

И отчего-то – возможно, впервые за все время их знакомства – мужчина полностью и безоговорочно ему поверил.

Глава 9. Тень

Откровенно говоря, появления Твари в планах Немо не было. Но в этом-то и заключалась главная проблема: Тварь в принципе не умещалась ни в какие планы и рамки. Она появлялась там, где ее ждали меньше всего, как неряшливая помарка посреди почти переписанного набело эссе. Она пришла не потому, что Город прислал ее, не потому, что так было надо для достижения неких абстрактных целей. Нет, Тварь всегда выскакивала случайным багом в общей программе, непредвиденным сбоем, из-за которого летели к черту и остальные строчки кода. Она была неучтенной переменной, ставившей с ног на голову все уравнение, мгновенно превращая его в бессмысленный набор букв и цифр. То, что она оказалась в Школе, можно было назвать случайностью – но на самом деле в глубине души Немо в это не верил.

– Ты мне объяснишь или нет, какого хера там происходит? – наконец сумел до него достучаться Эрик. Парень перевел на своего спутника слегка ошалелый взгляд, словно пытаясь вспомнить, кто это вообще такой и что он тут делает. Потом несколько раз моргнул и вроде бы пришел в себя.

Они стояли посреди класса биологии – об этом красноречиво свидетельствовал улыбающийся во все тридцать два скелет в углу и целые джунгли из комнатных растений, развешанных по стенам. Из-за последних в помещении царил бледно-серый полумрак и казалось, будто на улице уже сгустились сумерки. В воздухе перемешивались запахи лягушачьих потрохов и листьев герани, а на одной из парт, возле которой они стояли, кем-то было нацарапано: «В.Д. – шлюха!» Надпись, судя по ее виду, пытались соскоблить, но, очевидно, безуспешно. Мелкие детали навязчиво бросались в глаза, как если бы мозг отчаянно пытался отвлечься хоть на что угодно, не касающееся того, что осталось за дверью.

– Объясню на подручных примерах, – медленно выговорил Немо, продолжая зачем-то оглядываться, словно в поисках того, что могло бы их выручить. – Слышал когда-нибудь про сверххищников?

– Это те, которые в пищевой цепочке находятся на самом верху? – уточнил мужчина.

– Если упрощать, то да. Тварь – это как раз такой сверххищник в нашем маленьком уютном биоценозе. А это значит, что ни ты, ни я, ни даже сама госпожа директриса ей не указ. Поэтому тебе ни в коем – слышишь? – ни в коем случае нельзя попадаться ей на глаза. Вот как мы поступим. – Из взгляда Немо пропала всякая насмешливая леность и ехидное любопытство, с которыми он смотрел на Эрика еще совсем недавно. Но того, впрочем, это уже совсем не радовало.

Отсчитав третий шкаф слева, парень уверенно саданул кулаком по верхней части дверцы, и та тут же послушно открылась. Еще пара секунд, и он вернулся к своему спутнику с большим, сложенным вчетверо листом бумаги в руках.

– Это карта Школы, – прокомментировал очевидное мужчина, когда добыча Немо легла на стол.

– Ага, она самая, – сосредоточенно кивнул тот, хмурясь и водя пальцем вдоль линий коридоров. – По идее, ты должен был найти ее сам, когда бы искал что-нибудь полезное в этих классах. Город всегда все рассовывает по одним и тем же местам. Но у нас нет времени этим заниматься.

– Я себя сейчас ощутил персонажем какой-то компьютерной игры по поиску предметов, – пробормотал Эрик, складывая руки на груди и тоже вглядываясь в карту. – Жаль только, что тут нельзя сохраниться перед битвой с финальным боссом или прирастить обратно отрезанную руку, полив ее волшебной водичкой. Или… у вас тут и такое бывает? – Последнее он спросил с неожиданно охватившим его сомнением.

– Не-а, если отгрызут руку, можешь с ней попрощаться, – рассеянно пробормотал Немо. – Вот, смотри сюда. Видишь это помещение? Мы сейчас здесь. А Тварь, судя по замигавшим лампам, где-то вот тут. – Он провел пальцем вправо и вверх. – В дверь она пока не ломится, а значит, нас еще не учуяла. Я пойду к ней навстречу, а ты, наоборот, налево. Вот здесь, в конце коридора, будет лестница. Поднимешься на этаж выше, потом свернешь тут и тут и выйдешь к радиорубке. Я попытаюсь увести Тварь в другую часть Школы и дать тебе время.

– А если я… не смогу? – напряженно уточнил Эрик, сосредоточенно вглядываясь в карту и запоминая путь.

– Вероника тебе подскажет, не переживай, – отмахнулся парень. – Проводники всегда помогают, это их основная функция. Она может говорить загадками и вообще… вести себя странно, но ты просто читай между строк или типа того. У тебя на руках есть все исходные данные, осталось лишь понять, что Город хочет получить на выходе. Обычно Он пытается заставить чужаков вспомнить о чем-то, признать свои ошибки или принять свое прошлое. Все всегда стоит на этих трех китах, так что тебе осталось понять, который из них – твой.

– А если моего здесь…

Он не договорил, потому что над их головами внезапно ярко вспыхнула, а потом оглушительно громко лопнула лампочка в круглом пыльном плафоне.

– Все, некогда сиськи мять, – отрывисто произнес Немо, втягивая носом воздух и неосознанно приподнимая верхнюю губу словно в оскале. – Я дам тебе столько времени, сколько смогу, но если встанет вопрос, твоя голова или моя, дважды думать не буду.

Эрик хотел спросить кое-что еще, но парень не стал его слушать и тенью скользнул обратно в коридор.

На самом деле часть его жаждала того, что неизбежно должно было произойти дальше. Тварь, будучи самым опасным созданием Города, в то же время была максимально далека от того, что обычно собой представляли эти самые создания. В ней отсутствовал «Божественный» замысел и хитро продуманная схема причин и следствий, и в том, чтобы удирать от нее, не было уже давно набившего оскомину вопроса свободы воли. Было неважно, сам Немо боялся ее до смерти или же этот страх был ему внушен незримым Создателем, потому что прямо сейчас не было ничего реальнее, ощутимее и прекраснее этого страха. Адреналин жег вены изнутри, голова кружилась, а пальцы словно оледенели. Именно так, находясь в полушаге от абсолютного и бескомпромиссного небытия, Немо ощущал себя по-настоящему…

Живым?

Чем ближе он подходил к развилке коридоров, тем темнее становилось вокруг, словно часы пролетали за секунды, погружая школу в глубокую непроглядную ночь. Именно об этом говорил Ван. Тварь всегда приносила темноту с собой. Пряталась в ней, выжидая наилучший момент для удара, а потом набрасывалась совершенно бесшумно, одним ударом разрывая тебя от пупка до шеи – или просто снося сразу всю верхнюю часть туловища. Немо не раз видел, как это случалось с ходящими. Они были самыми медленными и тупыми из всех обитателей Города, так что неудивительно, что им доставалось чаще прочих. Просто вдруг в одном конкретном месте наступала локальная ночь, а потом там в лучшем случае оставалось огромное кровавое пятно. Это если у нее было настроение что-то пожевать, а не проглотить в один присест.

Иногда у Немо мелькала мысль о том, что он мог бы назвать Тварь родственной душой – если бы у нее, конечно, была эта самая душа. Город не принимал их обоих, и они оба отказывались следовать Его правилам. Если бы только Тварь умела говорить или хотя бы думать… Впрочем, в таком случае велика была вероятность, что Город бы залез и к ней в мозги, настроив их на свой лад. Для того чтобы избежать подобной судьбы, нужно было либо обыграть Создателя на Его же поле, либо – сломать к херам шахматную доску. И если Немо льстил себя мыслью, что однажды справится с первым, то Тварь определенно преуспела во втором.

Но все это было сейчас неважно и категорически не в тему. Потому что впервые за все годы их совместного существования в одном замкнутом пространстве Города Тварь была угрозой не самому Немо, в чем тот давно научился находить особо изощренное удовольствие, а его планам. А этого допустить было никак нельзя.

– Эй ты! – крикнул парень, обращаясь в темное жерло коридора, напоминавшего сейчас давно заброшенный автомобильный туннель, пустой и непроглядно-черный. – Слышишь меня? Я здесь!

Темнота наползала. Липкая и холодная, она стелилась вдоль пола, поглощая свет, звуки и запахи. Она казалась почти живой, и Немо знал, что отчасти это было правдой. Сложно было понять, где простое отсутствие всякого света переходит непосредственно в материю, из которой состояла сама Тварь. Однажды, пытаясь это выяснить, он едва не лишился руки, и повторять как-то совсем не тянуло. Поэтому парень внимательно следил за тем, чтобы держать дистанцию.

– Зачем ты сюда явилась, а? – продолжал говорить он, отступая и держа в уме расстояние, оставшееся до следующей коридорной развилки. – Тоже захотелось поглядеть на новенького? А тебе разве вообще есть разница, кого жрать? Или чужаки все-таки вкуснее, чем ходящие? Ну же, дорогая, поговори со мной. Мы столько лет знакомы, но ни разу не общались по душам. А я, между прочим, один из самых приятных собеседников в Городе.

Где-то сзади раздался короткий детский смешок, но у Немо не было ни времени, ни возможности оглядываться и искать источник звука. Конечно, гремлины госпожи Чиок держались поблизости. На самом деле он бы даже не удивился, если бы узнал, что Тварь их не трогает. Это как жгуче-кислые леденцы – раз попробуешь, а потом не отплюешься. В одном он был уверен наверняка: они были здесь явно не для того, чтобы помочь. В лучшем случае – чтобы контролировать ситуацию, но, скорее всего, чтобы не пропустить момент, когда Тварь размотает по коридору его кишки.

Он вел ее прочь от Эрика, в другое крыло здания. Память услужливо подкидывала расположение коридоров и кабинетов, но ни один из них не казался хорошим вариантом укрытия. Оставалось полагаться на свою скорость и реакцию – и на то, что чужак окажется ровно таким умником, каким пытался выставить себя все это время.

Загадки Города редко бывали сложными, они, напротив, так и просились быть разгаданными. Другое дело, что ответ на поставленный вопрос редко оказывался таким, какой чужаки хотели слышать – или тем более давать сами.

На развилке Немо свернул вправо, продолжая двигаться спиной и не упуская из вида ползущую за ним темноту. Ему на мгновение показалось, что он видел вдалеке мужскую фигуру, осторожно прошмыгнувшую на лестничную площадку, но, возможно, глаза его обманывали, выдавая желаемое за действительное. Парень обернулся через плечо, чтобы точно быть уверенным, что двигается в нужном направлении, и заметил ярко выделяющийся элемент интерьера, которого точно не было здесь раньше: чуть смазанное фото какой-то блондинки с крупными, почти голливудскими кудрями, в траурной рамке. Вокруг нее на доске объявлений были приколоты записки, полароидные фото и открытки – пестрая россыпь запоздалых сожалений и попыток казаться неравнодушным. Наверное, именно о ней говорила Вероника, когда упоминала чье-то самоубийство.

– Неплохая попытка, но мимо ворот, – пробормотал себе под нос Немо. – Наш умник пошел другим путем.

Воспользовавшись его секундной заминкой возле стенда с фотографией, темнота хлынула вперед, обволакивая лодыжки и стремительно взбираясь вверх по штанинам. Она была холодной и колючей, словно глухая зимняя ночь, случайно просочившаяся в натопленную комнату, и от ее прикосновения по его коже побежали крупные мурашки. Парень коротко выругался себе под нос, дернулся назад и, теряя равновесие, едва не шлепнулся на задницу. Повезло: удалось схватиться за перила ближайшей лестницы и в два прыжка взлететь на верхний уровень коридора, куда она вела. Там, на архитектурной антресоли, тоже находились кабинеты – кажется, административные.

Теперь он мог наблюдать за происходящим поверх перил, отделявших его от пустоты над нижним этажом коридора. И, заняв эту более выгодную наблюдательную позицию, Немо обратил внимание на две свечки, горевшие по бокам от фото в траурной рамке. Ожидал, что Тварь погасит их так же легко, как она пожирала электрические лампы, но та отчего-то замерла в нерешительности. Тянулась к двум дрожащим огонькам своими щупальцами темноты, но не могла коснуться. И на мгновение – пусть даже это была абсолютно идиотская идея – Немо показалось, что она молится о чем-то и что он почти может различить в клубах мрака коленопреклонную фигуру, похожую на человеческую.

Обдумать и осознать ему это, однако, не дали – кто-то вдруг жестко схватил его за плечо, дергая назад. Почему-то Немо подумал, что это Ури, хотя его другу было совершенно неоткуда тут взяться, но та пара секунд, что потребовалась ему на осознание этого, не дала возможности оказать сопротивление или вырваться. Поэтому после щелчка запираемого замка кабинета, куда его затащили силком, он обнаружил себя стоящим напротив высокой хмурой женщины в очках и строгом костюме, сжимающей в руках длинную деревянную линейку.

– Госпожа директриса, – с дергающим его голос злым весельем поприветствовал ее парень. – Не могу сказать, что безмерно скучал по вашей… прекрасной наружности. Но раз вы решили заявиться сами, у нас всех большие проблемы, не так ли?

Она не отвечала, но продолжала буравить его холодным презрительным взглядом. На вид госпоже Чиок нельзя было дать больше сорока, но при определенном освещении она казалась намного старше. Лицо ее было сухощавым и бледным, водянисто-голубые глаза из-за очков казались больше, а волосы были стянуты на затылке так туго, что, казалось, еще немного и кожа не выдержит этого натяжения и пойдет красно-черными трещинами. Весь ее вид источал глухую, закованную саму в себе ярость, и рядом с ней невозможно было избавиться от ощущения, что ты сделал нечто ужасное – и, бесспорно, заслуживаешь за это самого строгого наказания.

Может, именно это ощущение вдруг натолкнуло Немо на вполне очевидную мысль:

– Это же вы ее впустили, правда? – поинтересовался он, складывая руки на груди и принимая защитную позу. – Хотели преподать мне урок за ту девчушку? Клянусь, я понятия не имел, что она в петлю полезет. Знал бы – в жизни не сунулся. Мне с вами, госпожа директриса, проблем ну вот вообще не надо.

У женщины едва заметно дрогнули брови, словно она лишь в последний момент сумела сдержать свое удивление. Однако в ее голосе, когда она заговорила, не было и намека на него:

– Ты, безусловно, заслужил порку, мальчик. И еще получишь свое, тут сомневаться не приходится. Но, говоря по правде, я бы хотела обо всем позаботиться лично, а не перепоручать все некомпетентному специалисту.

– Логично, – пробормотал Немо, продолжая размышлять. Снизу по-прежнему было тихо, и оставалось только догадываться, чем именно там была занята сейчас Тварь: все еще сидела около фотографии погибшей девушки или уже втихую подкрадывалась к кабинету госпожи директрисы. А, может, потеряв интерес к Немо, снова отправилась на более сладкий и манящий запах чужака. Так или иначе, у него была еще пара минут, чтобы закончить этот – потенциально очень важный – разговор. – Она пришла уже после того, как двери закрылись. А пока они закрыты и чужак здесь, даже вам не под силу отпереть их. Что в свою очередь означает…

Он не договорил – просто расплылся в довольной улыбке, с предвкушением потирая руки.

– Мне совсем не нравится выражение твоего лица, – сухо отметила госпожа Чиок. – Что бы ты ни задумал, я больше не позволю тебе вмешиваться в мои дела и вредить моим девочкам.

– Уж не сомневаюсь, что так, как вредите им вы, никто другой просто физически не способен, – хмыкнул тот, качая головой. – Думаете, никто не знает о том, что здесь происходит по ночам?

Не то чтобы он собирался ее смутить или заставить оправдываться, но вот внезапно исказившей ее лицо улыбки не ожидал точно. Зубы госпожи Чиок были темными, словно вымазанными углем, и от этого ему на мгновение показалось, что их и вовсе нет. Ровно до того момента, как она коротко провела кончиком языка по их верхнему ряду.

– Ученики должны хорошо себя вести, – проговорила женщина, и костяшки пальцев, которыми она сжимала линейку, побелели. – Девочкам надлежит быть благочестивыми и скромными, а мальчикам – прилежными и ответственными. Тем, кто не может соответствовать высоким стандартам Старшей школы Чиок, нечего делать в ее стенах.

Немо вдруг передернуло. Он много чего слышал об этом месте и уже не раз тут бывал, но все еще не мог избавиться от вкрадчиво скребущегося под кожей ощущения, что в учреждении госпожи Чиок на орехи доставалось не только и не столько чужакам. Если бы призрачные бедолаги в бордовых пиджаках могли хранить в памяти больше нескольких дней, они бы давно…

Давно – что?

Сбежать из Школы они не могли, она привязывала их к себе, как пчел привязывает улей. Да и какие пчелы будут жрать свою матку, которая является центром их мира и благодаря которой их семья постоянно пополняется новыми членами? Даже если эта самая матка не считает зазорным использовать оторванные головы собственных подопечных для устрашения чужаков.

– Странно, что Эрика Сая отправили именно к вам, – медленно проговорил Немо, чтобы сменить тему и случайно не нырнуть с головой в суп из человеческих внутренностей на дне кроличьей норы. – Он вроде не особо похож на того, чья главная проблема в жизни – это косяк в старшей школе.

– Направление выбирает Город, а не я, – равнодушно отозвалась госпожа директриса, и ее лицо снова стало холодным и непроницаемым. Словно белый хитин снова сомкнулся, скрывая что-то мерзко копошащееся под его тонким слоем. – Но, насколько мне известно, это в любом случае лишь разминка. Его главные грехи не здесь, но кто-то должен объяснить ему правила, разве не так?

– Откуда вы знаете? – прищурился Немо. – Город вам нашептал?

Госпожа Чиок улыбнулась одними губами – взгляд ее голубоватых глаз оставался все таким же жестким и как будто теперь даже насмешливым.

– Можно сказать и так, – ответила она, склонив голову. – Мои птички иногда залетают в городской архив. Особенно когда намечается большая заварушка.

Архив? Немо напряг память, пытаясь вызвать в ней хоть какие-то ассоциации, но не смог. Все, что ему было известно про городской архив, так это то, что он периодически перемещался из одной части Города в другую. И что чужаков туда никогда не отправляли, а потому особого интереса он для парня прежде не представлял.

– Тебе бы стоило лучше учить свои уроки, мальчик, – не сдержала ядовитой усмешки госпожа Чиок. – Впрочем, я не удивлена. Таким, как ты, там делать нечего.

– Таким, как я? – огрызнулся Немо. Не хотел злиться, не хотел давать выход эмоциям, но он не сдержался. Мысль о том, что все это время у него под носом было нечто важное, а он это прошляпил, при этом искренне считая, что обходит Город хотя бы на полшага, кипятком плеснула ему по шее.