Навстречу утренней заре

– Пожалуйста, не уходи так, – колдун отдышался и, проговорив заклинание, снял боль от удара о дерево. – Прости меня. Я повел себя как эгоист, совершенно не по-дружески.

– Да, – согласилась ведьма.

– Я знаю, тебе все это время требовалась поддержка. Прости, что не позвонил.

Взгляд Анны смягчился, но она не спешила приближаться к другу. Жан-Пьер сам подошел к ней и заглянул в глаза. Позволив обнять себя, девушка положила голову ему на грудь, и тогда колдун почувствовал, что она больше не сердится на него. Они сели на скамью.

– Скажи мне, что произошло с тобой и с твоей магией, – попросил француз.

– Оказывается, мы многого не знаем об Эфире, – ответила Анна и рассказала другу о том, как именно она использовала свой Эфир, и что было с ней после этого.

– Это, наверное, можно объяснить тем, что королевский Эфир особенный. Как ты считаешь? – спросил Жан-Пьер.

– Вот странно, – усмехнулась ведьма. – Если вдруг происходит что-то необычное, мы тут же говорим – королевский Эфир. Как будто он существует отдельно от меня, и мне так, дали им какое-то время попользоваться. Нет, Жан-Пьер, это паладины хранили королевский Эфир, а теперь его нет. Есть только я и моя магия. Все, что находится внутри меня, подчиняется моей воле, так же, как это происходит у любого из нас. Ты ведь не считаешь свой Эфир другим существом, поселившимся в твоем теле.

– Ты хочешь сказать, что знала, что не потеряешь силу, когда собралась им пожертвовать?

– Конечно, я этого не знала, но когда я почувствовала, что сила ушла, меня разозлило, почему кто-то давно за всех решил, в каких случаях Эфир должен слабеть. Я сказала себе, что у меня будет так, как я сама захочу.

– Вряд ли кому-нибудь другому в подобной ситуации удастся точно так же увеличить свою силу, – сомневался Жан-Пьер.

– Как знать, – пожала плечами ведьма.

Анна

Семнадцатого мая Ники готовился к тому, чтобы наконец покинуть госпиталь и вернуться домой. За два с половиной месяца музыкант фактически научился ходить заново. После операции он почти не чувствовал свои ноги, но упорство и желание скорее выздороветь, а также курс физиотерапии и сильнейший Эфир дали невероятные результаты.

В конце апреля молодой человек уже мог передвигаться самостоятельно, однако каждый шаг давался ему с огромным трудом и сопровождался болью в спине. Анна видела, как любое резкое движение заставляло Ники хмуриться от боли. Его лечащий врач, доктор Вегер был поражен успехом терапии и не понимал, какие именно ее компоненты вызывают такое стремительное улучшение.

В отличие от доктора Ники это было совершенно неважно, и когда он почувствовал, что в состоянии обходиться без посторонней помощи, то поинтересовался у доктора Вегера, нельзя ли ему перевестись на амбулаторное лечение. Врач, который был озадачен таким быстрым выздоровлением, посоветовал молодому человеку не торопиться прерывать терапию.

В начале мая музыкант попытался настоять на выписке из госпиталя, ссылаясь на то, что его очевидный прогресс подтверждается снимками и другими исследованиями. Доктор Вегер был непреклонен и сказал, что Ники должен оставаться в больнице еще как минимум месяц. В конце концов они сторговались на двух неделях, и молодой человек с нетерпением стал ждать дня, когда сможет поехать домой.

Анна взяла на себя подготовку к его возвращению. Для того чтобы Ники смог продолжить курс терапии дома, девушка по рекомендации доктора наняла опытного массажиста и купила многофункциональный реабилитационный тренажер. И вот семнадцатого мая около трех часов дня музыкант садился в автомобиль Анны.

Леони, которая с мужем и родителями тоже была в это время в больнице, не доверяя девушке, настаивала, чтобы Ники поехал вместе с ней и Эмилем. Но молодой человек сказал, что поедет с Анной. Салон автомобиля ведьмы был наполнен невидимыми глазу крупицами Эфира, которые очень скоро погрузили Ники в сон. Анна сделала это для того, чтобы у музыканта не вызывала беспокойства и лишних вопросов скорость движения машины по дорогам, и девушка могла сократить вдвое время в пути.

Молодой человек проснулся, когда они были уже у дома, и, посмотрев на часы, удивился, что они так быстро доехали, однако не придал этому значения, решив, что ему всего лишь так показалось.

Дома Ники без удовольствия обнаружил, что его просторная спальня стала меньше из-за массивного тренажера и кушетки для массажа. Тем не менее, музыкант согласился, что это в любом случае лучше, чем оставаться в больнице.

Приняв душ, Анна надела черные шорты и топ – кружевной костюм для сна, и встряхнула головой. Ее мягкие локоны шоколадного оттенка закрывали плечи и верхнюю часть спины. Ведьма щелкнула пальцами, и ее прическа изменилась в один миг. Теперь в зеркале Анна видела девушку с изящной короткой стрижкой, открывающей лицо и шею. Ведьма критично осмотрела себя со всех сторон и призналась, что в таком виде она нравится себе больше всего.

Анна решила, что снова вернется к короткой стрижке, когда приедет из Лондона. А пока она опять щелкнула пальцами и сделала свою прическу такой, какой она была до того, как ведьма отправилась в ванную. Вернувшись в комнату, Анна села на кровать напротив Ники, который, взглянув на девушку, выключил и убрал ноутбук.

– Послушай, ты уверен, что мне не стоит переселиться в комнату для гостей? – осторожно спросила ведьма.

– Конечно. Что за вопрос?

– Я боюсь, что буду тебе мешать вовремя сна.

– Анна, пожалуйста, не надо обращаться со мной, как с тяжелобольным.

– Хорошо, – улыбнулась ведьма. Она взяла Ники за руку и, когда он потянул девушку к себе, придвинулась к нему и поцеловала молодого человека в губы. Музыкант обхватил ее за талию и собирался повернуться на бок, но это движение заставило его застонать от боли и упасть на кровать без надежды скоро разогнуться.

– Ники, – обеспокоенно произнесла Анна и хотела прикоснуться к нему.

– Уйди, пожалуйста, – с трудом проговорил молодой человек.

– Позволь мне помочь тебе.

– Нет!

Слова застыли у Анны на губах. Ей было больно видеть Ники в таком состоянии, и она не знала, что ей делать.

– Ники…

– Уйди! Я не хочу тебя сейчас видеть! – со злостью прокричал музыкант, но потом, пытаясь сдержаться, добавил: – Я прошу тебя.

Ведьма тяжело вздохнула и вышла из спальни. Она проснулась в три часа ночи, не зажигая света, осторожно подошла к комнате Ники и прислушалась. Было тихо. Бесшумно открыв дверь, Анна убедилась, что молодой человек спит. Ведьма шепотом произнесла заклинание, и вокруг ее рук сформировалось полупрозрачное, легкое облако целительного Эфира, которое она, как в больнице, перенесла в тело Ники.

Затем Анна оторвалась от пола и горизонтально зависла в воздухе над музыкантом. Стараясь не разбудить молодого человека, ведьма мягко прикоснулась рукой к его груди. Второе заклинание, сотворенное девушкой, должно было защитить Ники от несчастных случаев, которые нельзя взять под контроль. Проделав все это, Анна опустилась на пол перед дверью и, почувствовав, что ее магия по-прежнему с ней и невероятно сильна, покинула комнату музыканта.

На следующее утро Анну разбудили голоса, доносившиеся из холла. Прислушавшись, девушка поняла, что Ники разговаривает с Эриком Шеером, массажистом. Ведьма решила им не мешать и отправилась в душ. Надев платье-рубашку светло-серого цвета, Анна пришла на кухню. В холодильнике она нашла необходимые для завтрака продукты. Покосившись на дверь в комнату Ники, ведьма щелкнула пальцами, и на столе перед ней появились омлет, румяный тост и кофе.

За завтраком Анна просмотрела новости и изучила документы для совета директоров «Би-Эм Холдингс», который должен был состояться послезавтра.

Когда сеанс был закончен, Ники проводил массажиста до двери и вернулся на кухню.

– Как все прошло? – светским тоном спросила Анна.

– Лучше, чем я ожидал.

– Это больно? – в ее голосе по-прежнему не было эмоций.

Музыкант сел за стол рядом с девушкой и, немного помедлив, сказал:

– Анна, прости, что вчера обидел тебя.

– Нет, не обидел, – сдержанно ответила ведьма. – Все в порядке.

Молодой человек внимательно посмотрел на нее.

– Я в этом не уверен.

Анна улыбнулась ему и произнесла:

– Ники, я понимаю, ты разозлился из-за сильной боли в спине.

– Нет, черт возьми! – воскликнул музыкант, но, уловив промелькнувший во взоре девушки холод, сделал паузу, глубоко вдохнул и уже спокойно продолжил: – То есть… вчера ты… так близко… нежная и волнующая… волшебная… – Ники улыбнулся, заметив, что холод отступил, а глаза Анны стали темнеть. – Мне нравится видеть, как смягчается твой взгляд, когда ты смотришь на меня, но, Боже мой, Анна, у меня дух захватывает, когда твои глаза меняют цвет, и в них появляются коварство, опасность и жажда удовольствия.

Говоря это, Ники не приближался и не прикасался к девушке. Ведьма тоже оставалась неподвижной и по привычке не проявляла эмоций. Но ее выдавали блеск в глазах и неравномерное дыхание, которое Анна не могла в этот момент контролировать. Ники несколько секунд наслаждался ее реакцией, а затем сказал:

– Я злюсь, потому что не могу делать то, чего очень хочу. Особенно меня выводит из себя причина. Это бред! Я не могу заниматься с тобой сексом, потому что у меня болит спина? – музыкант призывал Анну оценить абсурдность ситуации.

– Это не самая плохая причина, – ведьма мягко улыбнулась молодому человеку. – И потом, скоро все пройдет. А я пока займу комнату для гостей, если так будет лучше.

– Мне – да, но я хочу знать о тебе.

– Не волнуйся, Ники, – успокоила его Анна. Девушке понравилось, что он думает о ней, однако она решила, что сейчас музыканта не должны отвлекать ее переживания, и поэтому ведьма постаралась как можно убедительнее произнести слова, которые на самом деле правдой не были: – Поверь, мое желание, чтобы ты скорее выздоровел, сильнее, чем другое мое желание.

– Жаль, если это так, – сказал молодой человек.

Анна улыбнулась и, помедлив несколько мгновений, призналась:

– Это не так.

Она забралась на стул с ногами и, опираясь рукой на стол, поцеловала Ники в губы. Слегка приподнявшись на коленях, ведьма позволила ему поднять низ ее платья и провести рукой по ее бедру и спине. Через мгновение глаза девушки вспыхнули озорным огнем, она отстранилась от музыканта и рассмеялась:

– Думаю, тебе будет нелегко, пока я здесь.

– Да, – поддерживая ее игру, согласился Ники. – Но что поделаешь?

– Ты уверен, что справишься? – без малейшего сочувствия произнесла Анна. – Потому что я обещаю, что будет нелегко.

– Я в нетерпении, – с улыбкой ответил молодой человек.

Ники

Анна уехала в Лондон через два дня, после того как они вернулись в Дюссельдорф. И хотя Ники был рад, что находится дома, а не в больнице, поначалу ему казалось, что он просто сменил одно место заточения на другое.

Молодой человек не мог пойти или поехать туда, куда хотел, потому что ему было тяжело долгое время ходить или сидеть. Эти ограничения в передвижении он чувствовал особенно остро в первый день, когда остался в квартире один. Но проведя пятнадцать минут в домашней студии, Ники вспомнил, чего ему так не хватало в госпитале.

Он с радостью вновь коснулся клавиш на своем синтезаторе, исполнил несколько любимых песен и в конце попытался наиграть мелодию, которая пришла ему в голову еще в больнице. Это помогло музыканту развеять тоскливые мысли и прекратить злиться на себя из-за невозможности вести полноценную жизнь.

В течение следующих пяти дней Ники ежедневно навещали друзья и родные, а однажды даже пришли фанаты, члены официального фан-клуба «Мистерии», которых Ники давно знал. Все, конечно же, спрашивали его о здоровье, и молодой человек, ничуть не преувеличивая, отвечал, что чувствует себя с каждым днем все лучше и лучше.

Действительно, уже через неделю после возвращения домой музыкант стал двигаться гораздо свободнее. Массаж и упражнения на тренажере, из-за которых Ники вначале приходилось сдерживаться, чтобы не закричать от боли, теперь давались ему легко. Доктор Хильдебранд, наблюдавший Ники, также как и его коллеги из госпиталя св. Генриха, удивлялся поразительным результатам и всерьез сомневался, что данные в истории болезни о состоянии молодого человека после аварии верны.

Музыкант привык к такой реакции врачей и советовал доктору Хильдебранду принимать во внимание объективные показатели состояния его здоровья, а не то, сколько времени длится реабилитация. К счастью, доктор согласился с Ники и назначил в качестве дополнения к терапии плавание в бассейне под контролем Эрика Шеера.

Бассейн располагался на первом этаже дома, в котором находилась квартира молодого человека, и был в распоряжении всех жильцов и их гостей. Для первого сеанса Ники выбрал время, когда в бассейне почти никого не было, и, раздевшись, с удовольствием погрузился в воду.

Сделав несколько осторожных гребков, музыкант прислушался к себе и не почувствовал неприятных ощущений, которые обычно сопровождали физические нагрузки. Плавать было легко и приятно, однако через десять минут усталость все же дала себя знать, и Эрик посоветовал Ники не рисковать и закончить на сегодня водные процедуры.

Когда молодой человек вернулся в квартиру, оказалось, что Анна уже приехала, дверь в комнату для гостей была открыта. Музыкант оставил в холле вещи для бассейна и вошел в комнату девушки.

Она стояла возле дивана и, опираясь на него, меняла босоножки на высоком каблуке на удобные туфли. Анна была одета в легкое сиреневое платье с мелким цветочным принтом, которое открывало плечи и позволяло оценить и насладиться изменением, произошедшим в ее внешнем облике.

Длинные локоны исчезли, и теперь у девушки была смелая короткая стрижка, подчеркивающая изящество линий головы и шеи. Ники помнил Анну с такой прической и сейчас, как и при их первой встрече, подумал, что обычно девушки с подобной мужской стрижкой выглядят угловато и как-то по-мальчишески, но только не Анна. Она вообще всегда умела совмещать в своем облике элегантность и грубость таким образом, что окружающие ни секунды не сомневались в ее женственности и прекрасном вкусе.

Ее изумрудный колдовской взгляд, который, как Ники казалось раньше, являлся таковым благодаря длинной челке, ничуть не изменился. Молодой человек поймал себя на мысли, что, пожалуй, ему больше по душе открытое лицо Анны. Девушка не спешила заговаривать с ним, лишь молча улыбалась и вопросительно подняла бровь, рассчитывая услышать его мнение о ее преображении.

– Неожиданно, – сказал Ники, подойдя к Анне. Поцеловав девушку, музыкант сделал вид, что внимательно изучает ее, а потом искренне произнес: – Мне очень нравится.

Он встал у Анны за спиной и с удовольствием прикоснулся губами к ее шее. Затем Ники развернул девушку к себе, и она, положив ему руки на плечи, с улыбкой произнесла:

– Прости, что разрушила твои мечты увидеть меня с длинными черными волосами.

– Мне вовсе не жаль, – усмехнулся молодой человек в ответ.

Анна сообщила, что пробудет в Дюссельдорфе два дня, а потом отправится в Нью-Йорк, где ее ждет деловая встреча с директором одной крупной автомобильной компании, партнера «Би-Эм Холдингс».

Ники старался не думать об отъезде Анны, а просто наслаждался ее присутствием в его квартире. И хотя девушка по-прежнему ночевала в комнате для гостей, музыканту было приятно осознавать, что она рядом, даже когда она работала на кухне или разговаривала по телефону, а у него в этот момент был сеанс массажа или упражнения на тренажере.

Впрочем, основную часть времени Анна проводила с Ники. Она ходила с ним в бассейн, и они вместе ездили в клинику на прием к доктору Хильдебранду. Но больше всего молодому человеку нравилось заниматься музыкой, когда Анна находилась с ним в его студии.

Девушка сначала беспокоилась, что будет ему мешать, но Ники убедил ее, что, напротив, ее присутствие только стимулирует творческий процесс. Тогда Анна, узнав у него, не будет ли он возражать, если она при этом немного поработает, взяла свой планшетный компьютер и, сняв туфли, устроилась в кресле в студии музыканта.

Ники играл мелодию, которую Анна еще не слышала. Конечно, ему хотелось узнать, что девушка думает о новой песне, но молодой человек понимал, что вряд ли она выскажет свое мнение. Анна вообще всегда очень сдержанно комментировала его творчество. В такие моменты музыкант больше доверял не ее словам, а взгляду, который, Ники был уверен в этом, выдавал ее истинные чувства.

Вот и сейчас Анна время от времени отводила взгляд от компьютера, как будто прислушивалась, и смотрела на молодого человека со смесью легкой мечтательности и нетерпеливого интереса. Впрочем, она делала это нечасто, должно быть, не желая отвлекать Ники от работы.

Анна сидела в кресле, опираясь спиной на один подлокотник и закинув ноги на другой. На ней была короткая джинсовая юбка и свободная шелковая блузка с широким воротом, открывающим то одно, то другое плечо.

В данный момент ткань блузки спадала с правого плеча, которое было ближе к Ники. Во время игры музыканту не нужно было следить за клавишами, и он с удовольствием скользил взглядом по изящному профилю ее лица, обнаженному плечу, по тому, как медленно, в такт дыханию поднимается ее грудь. Не отводя глаз и на миг перестав дышать, Ники наблюдал за тем, как Анна меняет положение ног.

Ее правая нога свисала с подлокотника, а левую она согнула в колене и поставила на сидение. Взору молодого человека открылась внутренняя сторона ее бедра, и у него перед глазами стремительно пронеслась череда волнующих образов-воспоминаний. Не прекращая играть, Ники слегка встряхнул головой и обнаружил, что Анна с улыбкой смотрит на него. В ответ на его усмешку девушка невинно захлопала ресницами и, пожав плечами, вернулась к своему компьютеру.

Музыкант знал, Анна блестяще владеет своим телом, и для нее не секрет, какое она производит впечатление. Но верхом несправедливости было бы заподозрить в ее позе и движениях расчет. Наблюдения за девушкой удивительным образом не отвлекли Ники от его новой мелодии, наоборот, его пальцы, словно сами собой, легко и уверенно нажимали на клавиши, как будто он уже тысячу раз играл эту песню.

Закончив исполнение, молодой человек выключил запись. Он не сомневался, что когда он ее прослушает, это будет лучший вариант новой песни. Ники был доволен и хотел спросить у Анны, удалось ли ей поработать под музыку, но в этот момент зазвонил ее телефон.

Посмотрев на экран, девушка сообщила, что это – Жан-Пьер. Затем она отложила компьютер в сторону, встала с кресла, надела туфли и, извинившись, вышла из комнаты.

Неприятное чувство на миг омрачило сознание молодого человека. Но он не стал поддаваться ему, провел еще некоторое время в студии, а потом присоединился к Анне на кухне. Девушка все еще разговаривала по телефону, но увидев Ники, улыбнулась ему и вскоре закончила беседу.

– Почему ты всегда выходишь из комнаты, когда тебе звонит Д’Араго? Я ведь все равно не понимаю французского языка.

– Я просто не хочу тебе мешать.

– Когда ты говоришь по телефону с другими людьми, обычно ты так не делаешь, – продолжал музыкант.

– Ники, ты снова ревнуешь меня к Жан-Пьеру? – в глазах Анны вспыхнул восхитительный азартный огонь.

– Вообще-то я не переставал это делать, – признался молодой человек и полусерьезно добавил, – не нравится мне этот француз.

– Почему?

– Он ведет себя так, как будто вас в прошлом связывали любовные отношения и как будто у него есть на тебя особые права.

Ники видел, что Анна наслаждается его ревностью и не торопится его успокоить.

– Он делает так специально, потому что ты ему тоже не нравишься. Не обращай внимания, – махнула рукой девушка.

– Расскажи, откуда ты его знаешь, – попросил музыкант.

– Жан-Пьер был лучшим студентом Лорана Виньоля, моего опекуна, который вместе с отцом преподавал в Сорбонне. После того как Д’Араго окончил университет, он продолжал поддерживать отношения с Лораном. Мой отец, конечно, был знаком с Жан-Пьером и однажды решил пригласить его к нам в замок на Новый год. Папа сказал, что сделал это для меня, чтобы я, по его словам, не скучала в компании пожилых ученых.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать.

– А Д’Араго, выходит… – Ники быстро посчитал, – двадцать восемь? Что могло быть общего у ребенка и взрослого мужчины? – удивился музыкант.

Анна на миг замерла в нерешительности, как будто пытаясь подобрать слова. Молодой человек присмотрелся к ней, и ему показалось, что девушка не хочет говорить правду, но для ответа на вопрос ищет такие слова, с помощью которых она сможет скрыть истину, не солгав.

– Тогда так же, как и сейчас, отношение к жизни и к окружающим людям, – с улыбкой произнесла Анна.

– Он тебе понравился?

– Конечно. Жан-Пьер нравится всем женщинам, независимо от возраста. Особенно тем, с кем он недолго знаком.

Лукавый блеск в глазах девушки свидетельствовал о том, что она получает истинное удовольствие, обсуждая с ним Д’Араго. Ники не собирался разочаровывать ее, и поэтому продолжал:

– Скажи, он был твоим первым мужчиной?

– Ники, я точно помню, я говорила тебе, что у нас с Жан-Пьером никогда не было секса. И мне кажется, ты тоже помнишь об этом.

– Я помню, – признался молодой человек.

– Что в таком случае это было? Ловушка? – усмехнулась Анна. – Я знаю, в это сложно поверить. Тем более что это ничем не докажешь.

Музыкант подошел к ней и обнял за талию.

– Анна, я бы не хотел, чтобы ты считала необходимым мне что-то доказывать.

Увидев во взгляде девушки мягкий блеск, Ники с радостью принялся целовать ее губы, шею и плечи.

Анна

Истинная цель поездки в Америку была вовсе не встреча с деловым партнером, а колдовской бал, который должен был состояться двадцать девятого мая в городе Калистога в Калифорнии. Разумеется, Анна не могла сказать об этом Ники, и поэтому ей пришлось придумывать повод отправиться в США и без особого желания предлагать совету директоров «Би-Эм Холдингс» назначить ее представителем концерна на деловой встрече за океаном. И вот, закончив свои дела в Нью-Йорке и прилетев в Сан-Франциско, ведьма поселилась в гостинице «Аргонавт» и стала готовиться к празднику.

Город Калистога находился в ста километрах от Сан-Франциско, и, подлетая к месту проведения бала, Анна думала о словах Жан-Пьера о том, что ведьмы и колдуны могли узнать о ненадлежащем использовании королевского Эфира.

Девушка понимала, что ее друг был прав, когда говорил, что эта новость быстро распространится и многих заинтересует, но она, в отличие от Д’Араго, постаралась без лишних эмоций оценить возможные последствия. Вряд ли кто-то из ее соплеменников станет в открытую нападать на королеву, чтобы проверить ее силу. Скорее всего, они будут ждать этого друг от друга, ведь никто не может быть полностью уверен, что Анна стала слабее.

Не желая прибегать к методам устрашения, ведьма не собиралась демонстрировать свою истинную мощь. Тем не менее, она сочла необходимым быть готовой к еще более, чем обычно, пристальному вниманию и любым неожиданностям.

Замок «Кастелло ди Амороса», построенный несколько лет назад, был выполнен в стиле замков Италии XII века. И хотя колдовское сообщество предпочитало устраивать праздники в старинных, а не современных замках и дворцах, многим пришлась по душе идея хозяина сегодняшнего бала оценить, насколько точно владельцу «Кастелло ди Амороса» удалось передать атмосферу средневекового сооружения.

Хозяин бала, сорокалетний американец Сирил Кодрингтон был колдуном-придворным и главой клана, представители которого называли себя «воинами серпенты». Изображение этого древнего чудовища, невероятных размеров полоза, живущего под землей, было на гербе их рода и на гобеленах, украшавших стены замка в эту праздничную ночь.

Большинству ведьм и колдунов было известно, что воины серпенты ревностно оберегали свой род от связи с людьми, не владеющими магией. Они открыто отстаивали идею о так называемой «чистой крови» и считали людей существами низшего уровня.

Анна знала об этой позиции некоторых своих подданных, но ей прежде никогда не приходилось общаться с теми, кто придерживался подобного мнения. И хотя девушка осуждала своих соплеменников за снобизм и несправедливое отношение к людям, она не стала отказывать господину Кодрингтону, когда он на правах хозяина бала пригласил королеву на танец. Впрочем, в разговоре с Анной колдун остерегался обсуждать свои взгляды, вел себя весьма галантно и не скрывал, что был очарован красотой ее величества.

Девушка отвечала ему словами восхищения прекрасно организованным балом. В итоге после этого танца они оба сочли друг друга опасными и не заслуживающими доверия.

Повышенное внимание, из-за которого Анна испытывала волнение вначале вечера, вскоре перестало смущать девушку, наоборот, она по своему обыкновению наслаждалась сотнями направленных в ее сторону взглядов.