Навстречу утренней заре

– Нет. И я весь вечер ждала случая убедить тебя в том, что только ты владеешь моим вниманием, – ответила девушка, как показалось ему, искренне.

Она снова поцеловала его, и Роберт поверил в то, что она ему сказала. Молодой человек выбросил из головы все, что заставляло его злиться последние три часа. Он даже не услышал, как открылась дверь, и в комнате появился Джеймс.

– Вот в чем дело! – пытаясь сдержать себя, проговорил шеф. Его глаза и шумное дыхание выдавали ярость, над которой он постепенно терял контроль. – Однако же, Анна, я был лучшего мнения о вашем вкусе. Но предпочесть жалкого, ничем не привлекательного человека низшего круга! Вы меня разочаровали.

Девушка молчала. Казалось, она не слышит оскорблений, а как будто готовится к чему-то. Роберт, который все еще обнимал Анну за талию, инстинктивно попытался защитить ее от возможной агрессии со стороны Уоллингфорда. Но то, что произошло в следующую секунду, оказалось для молодого человека за пределом ожидания и понимания.

Пальцы Джеймса заискрились мелкими вспышками, и сильнейший удар молнии отбросил Анну и Роберта назад. Разбив окно, они вылетели в сад и оказались на газоне, окруженном деревьями и кустарником. Молодой человек, на миг потерявший сознание, очнулся на траве и увидел склоненную над ним Анну.

– Что… что это было? – с удивлением и испугом в голосе произнес он.

Девушка встала и помогла Роберту подняться. Он увидел, как через разбитое окно гостиной непостижимым образом вылетел Джеймс и приземлился в нескольких метрах от них. На лице шефа играла победная улыбка, и было похоже, что он не собирается останавливаться.

Анна бегло взглянула на Уоллингфорда, а затем с волнением в голосе сказала Роберту:

– Уходи! Пожалуйста! Немедленно!

Джеймс усмехнулся.

– Беги, беги. Даю тебе фору, пока я не закончу с твоей ведьмой.

Молодой человек непонимающе переводил взгляд с шефа на Анну. Она вновь умоляюще посмотрела на него, и тогда он наконец внял ее просьбе и побежал в сторону деревьев.

Он по-прежнему не мог осознать, что сейчас произошло, но инстинкт самосохранения призывал его бежать отсюда как можно дальше. Тем не менее, страх за Анну и желание разобраться в увиденном остановили его. Роберт спрятался за большим деревом и стал наблюдать за девушкой и своим шефом.

Тот быстро-быстро посылал в сторону Анны вспышки молний. Она с переменным успехом отражала их, выстреливая в ответ яркими лучами, которые, впрочем, не причиняли Джеймсу никакого вреда. Молодой человек с трудом верил своим глазам. Подобные сцены он видел только в кино. Но вскоре даже он, впервые столкнувшийся с магией, понял, что силы Анны на исходе.

И вот Уоллингфорд метнул в девушку два светящихся кольца, которые тут же сковали ее руки, ознаменовав тем самым полное поражение Анны. Джеймс медленно ходил вокруг нее, очевидно, предвкушая наслаждение от расплаты. В глазах девушки Роберт не видел ни страха, ни покорности. Она была сдержанна и равнодушна. В этот момент он услышал рядом с собой голос:

– На кого поставите, молодой человек?

Роберт повернулся и удивленно посмотрел на Силла Баддели.

– Что?

– Я говорю, как думаете, чья возьмет?

– Кто они? – спросил Роберт.

Силл усмехнулся.

– Анна – ведьма, а Джеймс – колдун. И я готов спорить на что угодно, что ваша красавица победит, – Баддели указал на сцену сражения и добавил: – Понимаю, пока не очень похоже на это. Но дело в том, что мне уже известно об этой ведьме то, что вашему шефу, видимо, только предстоит узнать. Смотрите, смотрите!

Роберт не понял почти ничего из того, что ему только что сказал детектив, но повернул голову в указанном направлении.

Джеймс стоял вплотную к Анне и держал ее за подбородок.

– Любопытно узнать, – с насмешкой проговорил он, – стоишь ли ты затраченных усилий.

Уоллинфорд сделал шаг назад, взглядом окинул девушку с ног до головы, как бы оценивая, с чего начать. В этот момент холодные глаза Анны вспыхнули и загорелись живым огнем. Она с легкостью разорвала магические оковы. Удивление Джеймса длилось всего мгновение, и он, сосредоточив силы в пальцах рук, вновь выстрелил молнией в девушку.

Анна поймала ладонью эту вспышку, закрутила ее в спираль и послала в сторону своего соперника. Тот не смог защититься от атаки. Магический вихрь поднял его в воздух, несколько раз перевернул и с силой ударил о землю.

Уоллингфорд был жив и с трудом пытался встать на ноги. Роберт не представлял, что его шеф может выглядеть таким растерянным и слабым. Но тут произошло нечто совершенно удивительное. Анна тряхнула головой, и ее короткие волосы потемнели и начали удлиняться, закручиваясь в изящные локоны. Наряд ведьмы тоже изменился. Теперь на ней было черное кружевное платье с длинным шлейфом, воротником-стойкой и глубоким вырезом на груди, где в довершении всего появился большой черный камень.

– Эффектно, ничего не скажешь, – заметил Силл.

– Что с ней случилось? – спросил у него Роберт.

– Анна явила свой настоящий облик, – ответил детектив с ухмылкой.

Молодой человек посмотрел на Джеймса. Тот, пошатываясь, стоял на ногах и, похоже, не мог прийти в себя от изумления. Роберту показалось, что Уоллингфорда больше удивило изменение внешнего вида девушки, чем то, с какой силой она его поразила. Но замешательство Джеймса длилось недолго. Он встал на одно колено, почтительно склонил голову и твердым голосом произнес:

– Я покоряюсь вашей власти, королева.

Анна молчала. Уоллингфорд поднял голову, очевидно, желая увидеть ее реакцию на его слова. Но лицо девушки вновь ничего не выражало. Тогда Джеймс продолжил:

– Я знаю, что заслуживаю суровое наказание, и готов безропотно его понести. Но если вы, ваше величество, проявите милость ко мне, то в моем лице обретете самого преданного слугу.

Королева сделала глубокий вдох и на мгновение закрыла глаза. Когда она их открыла, в уголках ее губ появилась едва уловимая презрительная улыбка.

– Мне ничего от вас не нужно, мистер Уоллингфорд, – произнесла Анна совершенно будничным голосом, как будто это была светская беседа. Затем, потеряв интерес к своему бывшему противнику, девушка повернулась в сторону, где находился Роберт, который уже не пытался прятаться. За миг до этого Баддели сказал:

– Мне пора. Не горю желанием быть представленным королеве. Так что прощайте, молодой человек. И удачи вам! – с намеком добавил Силл и скрылся за деревьями.

Анна посмотрела на Роберта, при этом ее взгляд смягчился. Она как будто боялась прочитать в его глазах осуждение. Было похоже, что она искренне сожалеет, что Роберту пришлось стать свидетелем этой сцены. Молодой человек почувствовал, что он только сейчас осознал реальность произошедшего. Он видел перед собой незнакомую девушку, принадлежащую другому миру. Роберт не мог принять ее изменившийся, пугающе прекрасный облик, как и то, что Анна обладает магическими способностями. Она хотела приблизиться к молодому человеку, но он сделал шаг назад, отвернулся и ушел прочь.

Анна

Ведьма стояла перед дверью квартиры Коулса и не решалась постучать. Роберт был первым мужчиной, не колдуном, который узнал, что она владеет магией. Анна вообще впервые видела, что происходит с теми из людей, кто обнаруживает рядом с собой существование колдовства. Девушка не представляла, что Роберт обо всем этом подумал, и как это на него повлияло. Но о себе она могла сказать точно: молодой человек ей очень нравился, и она постарается все ему объяснить. Сделав глубокий вдох, Анна постучала. Прошла минута, и ведьма снова поднесла руку к двери, но та наконец открылась.

– Анна? – сказал Роберт. Он был очень напряжен и безуспешно пытался скрыть это.

– Могу я войти?

Молодой человек молча отступил назад. Он боялся ее – ведьма это чувствовала. И хотя Анна выглядела сейчас так, какой он привык ее видеть, все же Роберт смотрел на нее, как на незнакомку, и не знал, чего от нее ждать.

Девушка уже хотела начать разговор, но медлила, прислушиваясь к себе. В ней боролись две силы: желание как можно скорее вернуть доверие Роберта и колдовская сущность, требовавшая насытить Эфир страхом и сомнениями молодого человека.

– Что ты хочешь со мной сделать? – не выдержал Роберт.

Подчинившись воле Эфира, ведьма еще какое-то время молчала, но потом, тряхнув головой, как будто укрощая колдовскую стихию, вспомнила о цели своего визита.

– Ничего, Роберт, – успокаивающе произнесла Анна.

– Что это было? Кто ты? – молодой человек не поверил ей. – Он сказал, ты ведьма?

Девушка кивнула.

– Но я не хочу, чтобы это что-то поменяло в наших отношениях. Мне жаль, что ты стал очевидцем моего столкновения с Джеймсом. Но тебе больше ничего не угрожает. Уоллингфорд не посмеет тебе навредить.

– А ты? – спросил Роберт. – Судя по вчерашней сцене, ты представляешь бóльшую опасность.

– Только не для тебя, – ответила девушка. – Послушай, я понимаю, какое это производит впечатление. Но я могу рассказать тебе обо всем.

– Я ничего этого не хочу знать, – выпалил молодой человек. – Прости, я не готов изменить свою картину мира.

– Я согласна ждать столько, сколько будет необходимо, а пока могу пообещать не использовать магию в твоем присутствии, – сказала Анна и, видя, что это его не убедило, добавила с вопросительной интонацией: – Если, конечно, ты решишь быть со мной…

Роберт по-прежнему напряженно смотрел на нее, но теперь уже девушка заметила, что и он переживает внутреннюю борьбу. Ведьма не стала больше ничего говорить. Она опустила глаза и направилась к двери.

– Анна, – позвал ее Роберт, и девушка обернулась. – Ты обещаешь мне это?

Ведьма улыбнулась, и ее глаза засияли ярким изумрудным блеском. Она кивнула и наконец увидела слабую улыбку молодого человека. Он нерешительно приблизился к Анне. Ее чистый, открытый взгляд перевесил все сомнения Роберта, а поцелуй помог вспомнить ту девушку, которая ему понравилась.

Шестнадцатого января яхта «Артемис», снявшись с якоря в час ночи, покинула Маврикий и взяла курс на Сейшельские острова. Жан-Пьер Д’Араго и его гости путешествовали по Индийскому океану уже четвертый день, с интересом погружаясь в туземную экзотику.

Анна удобно расположилась в кресле в каюте своего друга, который сидел напротив нее и рассказывал о своем сафари в Кении. Спокойный, уютный голос Жан-Пьера, легкое покачивание яхты и едва заметное действие «дайкири», который время от времени появлялся в руке ведьмы, вызывали у нее ощущение комфорта и приятного расслабления. Девушка была рада принять предложение колдуна совершить круиз по южным морям и получить новые впечатления.

Ее отношения с Робертом подходили к концу. Анна видела, что он так и не смог смириться с ее магическими способностями, хотя она, следуя своему обещанию, их и не демонстрировала. В обществе ведьмы Коулс всегда оставался напряженным, и поэтому стал проводить с ней все меньше времени.

Он оправдывал это большим объемом работы в своей новой фирме «Эф-Би-Эл-Си», которую ему не без помощи Анны удалось основать. Роберт, принимая предложение ведьмы инвестировать его проект, настоял на том, что он вернет Анне все вложенные деньги, а пока они будут считаться совладельцами фирмы. «Эф-Би-Эл-Си», что означало «финансы, бюджет, юридическая консультация», существовала уже около трех месяцев, и благодаря рекламе и грамотности молодого человека в финансовых вопросах у нее не было недостатка в клиентах.

В отличие от успешного развития фирмы отношения Роберта и Анны постепенно угасали. Для девушки они перестали быть важными, когда она поняла, что Роберт всегда со страхом будет ждать от нее использования магии.

Ведьма, как обычно, держала Жан-Пьера в курсе своей личной жизни и, отвечая на вопрос друга о Роберте, поделилась своим настроением.

– Ты уже придумала, как разбить ему сердце? – спросил француз.

– Я не буду этого делать.

– Почему? – удивился Д’Араго. – Тебе его жаль?

– Совсем нет, – ответила ведьма. – Мне это уже неинтересно. А компенсацией за потраченное время мне послужит его страх, от которого Роберту вряд ли когда-нибудь удастся избавиться.

– Ну, это тоже неплохо, – согласился Жан-Пьер.

Анна кивнула и, помолчав некоторое время, с улыбкой произнесла:

– Знаешь, я почти уверена, что у Роберта интрижка с его ассистенткой.

– О! И тебя это не задевает?

– Ничуть, – равнодушно пожала плечами девушка. – Я вовсе не требую верности от мужчин, которые перестали иметь для меня значение.

– Тебе достаточно обожания всех остальных, – вставил колдун.

Глаза Анны остро сверкнули, и она сказала:

– Кстати, милый Жан-Пьер, признаюсь, что у меня есть причина обижаться на тебя, – ведьма вновь сделала глоток коктейля и, отвечая на вопросительный взгляд друга, продолжила: – Я думала, что после десяти с лишним лет дружбы, ты лучше знаешь мои вкусы. Я имею в виду нового гостя Флориана Кера. Ты ведь пригласил его для меня, не так ли?

– Прости, дорогая, – ответил француз. – Я надеялся, что с твоим соотечественником у тебя найдется больше общих тем для разговора.

– Мне не нравятся мужчины, которые считают себя неотразимыми, – сказала Анна и с улыбкой добавила: – Ты – исключение.

Жан-Пьер усмехнулся, но не стал комментировать ее последнее замечание, а вместо этого сменил тему:

– Ты поедешь на бал первого февраля?

– А разве я могу этого не делать?

– Да, брось, – махнул рукой колдун. – Ты так говоришь, как будто терпеть не можешь колдовские балы.

– Теперь все изменилось, – вздохнула Анна.

– Анни, ты меня удивляешь. Неужели ты не жаждешь восхищения своих подданных?

– Хм, – усмехнулась ведьма. – Мне не нравится, что отныне присутствие на балах является моей обязанностью.

– О, дорогая, это ведь не самая тяжелая работа, – заметил Жан-Пьер. – Впрочем, ты королева и можешь изменить традиции.

– Я подумываю об этом, – ответила девушка. – Но на февральском балу я буду.

На следующий день за ужином на верхней палубе собралось восемь человек. Анна сидела справа от Д’Араго, рядом с Тино Горетти, итальянским режиссером, который вместе с Коринной Пилетт и четой Кромбе входил в число постоянных друзей. Кроме того, в их компании было два новых гостя: итальянская актриса Габриэлла Терци, спутница Горетти, и швейцарский художник-портретист Флориан Кер, который занимал место напротив Анны и всячески старался произвести на нее впечатление. Ведьма это замечала, снисходительно улыбалась ему и продолжала держать дистанцию.

Гости беседовали на французском языке. В течение последних десяти минут общим вниманием владел Тино, который рассказывал о своей совместной с Габриэллой работе над фильмом по мотивам «Золотого осла» Апулея.

– Не сомневаюсь в успехе вашего фильма, – сказала Коринна. – Апулей нынче в моде. Так что с коммерческой точки зрения это отличный ход – экранизировать модную литературу.

– Вообще-то, – возразил Горетти, – когда я задумывал снимать «Золотого осла», я надеялся тем самым возродить у зрителей интерес к античной литературе. Я понятия не имел, что он станет так популярен.

Коринна хмыкнула, закатив глаза, показывая, что считает заявление Тино лукавством. Но тот не стал убеждать ее в искренности своих слов.

– Вот что я не люблю, – сказала Лоранс Кромбе, – так это существование понятия «модная литература». Почему, выбирая книгу для чтения, я должна руководствоваться чужим мнением?

– Полностью поддерживаю, – откликнулась Пилетт.

– Хорошо вам говорить, дамы, – ответил на это Патрис Кромбе. – Вы прекрасно разбираетесь в литературе. А я бы предпочел, чтобы мне указали на книги, которые читают те, с кем я общаюсь.

– Согласен, – вставил художник. – Ведь вы же в других вещах следите за модой. Так почему литература должна быть исключением?

– Я удивляюсь, – сказала Лоранс. – Многие читают то, что для них выбрали другие, а в школе, наверняка, терпеть не могли уроки литературы.

– Ты права, дорогая, – ответил ее супруг. – Со мной было именно так.

– Ох! – шумно выдохнула Коринна. – Литература в школе – это вообще больная тема! Никто из педагогов толком не знает, чему они хотят научить детей, заставляя их обсуждать произведения Гюго или, скажем, Диккенса. К слову, они писали не для подростков. Молодым людям просто не хватает житейского опыта, чтобы в полной мере осознать замысел автора. Некоторые книги вообще можно понять, только достигнув возраста писателя или оказавшись в жизненных обстоятельствах, описанных автором.

– Поэтому ты решила выбрать своей профессией легкое чтиво? – поддел Жан-Пьер разгоряченную писательницу.

Сделав глоток вина, Пилетт проигнорировала замечание Д’Араго.

– Думается мне, что Коринна не так принципиальна. Просто дело в том, что детективы хорошо продаются, – улыбнулся Тино, отомстив за ее скепсис по поводу его мотивов экранизации Апулея. – Извини, но я бы вообще не стал относить детективы, любовные романы или там фэнтези к литературе.

У писательницы уже не было сил реагировать на это заявление. В ее защиту высказалась Анна:

– Эти жанры по-своему важны и нужны читателю, что подтверждается их популярностью. А все разговоры, что это второсортная литература – лишь способ возвыситься в своих глазах за счет других. На мой взгляд, достойнее признаться, что тебе нравятся любовные романы, чем корчить из себя сноба и читать их втайне. И я согласна по поводу «модной литературы». Выбор книги должен быть продиктован не стремлением составить у окружающих благоприятное мнение о себе, а только собственными предпочтениями и желанием узнать что-то новое.

– Вы читаете любовные романы? – спросил Флориан.

Ведьма улыбнулась этой предсказуемой реплике.

– Нет. Мне это неинтересно.

– А что вы тогда любите? Стихи? – не отступал Кер и тут же продекламировал по-немецки:

«За столиком чайным в гостиной

Спор о любви зашел.

Изысканны были мужчины,

Чувствителен нежный пол.»1

Анна внутренне усмехнулась, подумав, как это прямолинейно – пытаться очаровать девушку стихами, и, не желая отгораживаться от друзей речью на родном языке, и как бы оставаться наедине с художником в этом смысле, ответила по-французски:

– Я большей частью равнодушна к поэзии. Хотя против Гейне ничего не имею.

– Это всего лишь поза, – сказал Тино. – Не сомневайтесь, Флориан, Анни вовсе не так бесчувственна к искусству, как хочет показать.

– Я не буду с этим спорить, – неторопливо произнесла девушка. – Но что касается стихов, то для меня их восприятие зависит от настроения, а я редко впадаю в такое состояние, когда поэзия способна волновать меня до глубины души.

– Чтобы стихи на тебя подействовали, к ним нужно добавить грохот электрических гитар и симпатичных длинноволосых музыкантов, не так ли? – улыбнулся Жан-Пьер.

Ведьма метнула на друга жесткий взгляд и спокойно парировала:

– Истинные люди искусства достойны уважения, в отличие от так называемых ценителей, а по сути тех, кто пытается нажиться на них, вроде критиков, коллекционеров и искусствоведов.

Колдун вновь улыбнулся, на этот раз показывая, что признает свое поражение, и примирительно положил свою ладонь на руку Анны. Девушка тоже не стала продолжать этот обмен колкостями и улыбнулась ему в ответ.

В этот момент подали десерт, канеле с ликером Куантро. Патрис воспользовался случаем и сменил тему беседы. Являясь хозяином модного парижского ресторана, он заговорил о более близком для себя кулинарном искусстве.

Спустя полчаса гости начали постепенно расходиться по своим каютам. Анна покинула верхнюю палубу, когда там оставались еще Флориан, Тино и Патрис. Девушка приятно провела вечер, несмотря на то, что в конце захмелевший художник излишне назойливо просил ее стать моделью для его картины, пообещав нарисовать Анну в образе сказочной феи. Выразив уверенность, что феи из нее точно не получится, и не желая повторять оставленный в прошлом опыт позирования, ведьма попрощалась с мужчинами до завтра и отправилась к себе.

Рассматривая себя в зеркале в два часа ночи, Анна в предвкушении улыбалась. На ней было длинное приталенное шелковое платье с широкими рукавами и традиционным боковым разрезом до середины бедра. Для того развлечения, которое ведьма запланировала, ей оставалось только определиться с цветом платья и прической. Щелкая пальцами, девушка пробовала разные варианты и в конце концов выбрала красный.

Уже больше года Анна делала вид, что отращивает волосы, прибавляя каждый месяц по сантиметру, и теперь в обычном состоянии они доходили ей до плеч. Сегодня ведьма решила сохранить эту прическу и шоколадный оттенок волос. Она заколола их сбоку, убрав челку и открыв лицо. Отказавшись от обуви, Анна еще раз окинула себя взглядом и осталась довольна результатом. Затем ведьма открыла окно и, убедившись, что ее никто не видит, вылетела из каюты.

Девушка невидимкой облетела палубу и тихо постучала в окно каюты хозяина яхты. Жан-Пьер впустил ее к себе. По его бодрому виду и чашке кофе, стоящей на столике возле кресла, Анна поняла, что ее друг не спал.

– Привет! Тоже не можешь уснуть? – спросил француз, когда ведьма приземлилась перед ним. – Что тебе налить? Кофе, чай, коньяк?

– Ничего, – после небольшой паузы ответила девушка. Она приоткрыла рот и слегка наклонила голову набок, посмотрев на Жан-Пьера с интересом, которого раньше по отношению к нему не проявляла.

– Анни? – колдун нахмурился, показывая, что не понимает ее взгляда. – Что ты задумала?

Анна поднялась в воздух и через секунду оказалась в кресле, положив руки на подлокотники, а одну ногу закинув на другую. Д’Араго развернулся в ее сторону, но остался стоять на месте. Ведьма не сомневалась, что он верно истолковал цель ее визита, и продолжала хранить молчание. Француз тоже не спешил заговаривать, демонстрируя явное недоверие.

– Признаюсь, – наконец произнес Жан-Пьер, – твои игры очень волнующие. Но сегодня я не хочу в них участвовать.

– Почему ты решил, что это игра? – медленно проговорила Анна.

– По бессчетному количеству подобных случаев, – снисходительно улыбнулся француз.

– Но разве ты не ждешь, что однажды все будет по-настоящему? Так почему не сейчас? – ведьма поднялась и не спеша приблизилась к другу. – Может, тебе больше нравится так?

Она покачала головой, и тут же мягкий шелк ее угольных волос заскользил по плечам и ткани платья, которое тоже изменило свой цвет на черный. Колдун усмехнулся, а затем махнул рукой, и платье Анны растворилось в Эфире, окружив ее мерцающими крупицами.

Жан-Пьер подошел к ведьме, на которой было только нижнее белье, и не увидел на ее лице притворства, подтверждающего опасения француза. Тогда он щелкнул пальцами, и вслед за платьем исчезла кружевная ткань, скрывающая грудь девушки. Колдун обхватил Анну за талию и склонился к ее губам. Ведьма чувствовала, как мягкие пальцы француза ласкают ее спину и играют с тяжелыми прядями. Она закрыла глаза и с удовольствием покорилась опытному мужчине.

Д’Араго по воздуху перенес девушку на кровать и, не выпуская ее из рук, в одно мгновение избавился от своей рубашки. Анна прежде иногда представляла себе наслаждение, которое два искушенных разрушителя – она и Жан-Пьер – смогут доставить друг другу. И сейчас ведьма с удовольствием ощущала то невесомые, то властные прикосновения губ француза к своей неравномерно вздымающейся груди.

Колдун остановился на секунду и поднял голову, очевидно, желая наблюдать на лице девушки не знакомое ему до этого момента выражение ее чувственного нетерпения. Анна не разочаровала его, ничуть не притворяясь. Не отрывая взгляда от ее лица и пальцев от ее нежной кожи, Жан-Пьер медленно продвигался по направлению к манящему, но все еще скрытому под кружевом сосредоточию эротического желания. Когда француз уже собирался устранить последнюю деталь одежды, глаза ведьмы в одно мгновение вспыхнули обжигающе ледяным пламенем, и их глубокий малахитовый цвет стал отливать пронзающим металлическим блеском. В уголках губ Анны появилась жестокая улыбка, и Жан-Пьер замер на миг, удивленный ее внезапным преображением. Он снова хотел прикоснуться к девушке, но мощная волна воздуха отбросила его к противоположной стене каюты. Ведьма даже не взглянула на своего несостоявшегося любовника. Она оттолкнулась от кровати и невидимкой вылетела в окно, оставив Жан-Пьеру лишь отзвук своего смеха.

Анна стремительно набирала высоту, и вот уже яхта превратилась в маленькую светящуюся точку, едва заметную на фоне черной поверхности океана. Но ведьма не обращала внимания на ночной пейзаж. С огромной скоростью она мчалась, повинуясь огненным потокам наполнявшего ее сосуды Эфира. Девушке казалось, что ни на земле, ни в воздухе нет места, где бы она могла укрыться от миллиардов взрывов, каждую тысячную долю секунды происходивших в клетках ее тела.

Анна была уверена, даже если бы они с Жан-Пьером дошли до конца, ни за что она бы не испытала подобный разрывающий ее на части восторг. Ведьма не знала, сколько времени длилась эта безудержная гонка, но когда в крови стихли последние брызги Эфира, оставив после себя легкое головокружение, Анна заметила, как холодный воздух пронизывают первые лучи утренней зари. Девушка вернулась на яхту и дала наконец отдых утомленному телу и сознанию.