Три стороны любви. Сердца поколений

Она успела нажаловаться Давиду, что учудили ее родители и как они пытаются спасти свой брак, но уничтожить ее спокойную жизнь. Он робко спросил, почему она так сопротивляется и могла бы и пожить с бабушкой какое-то время, что совсем вывело ее из себя и она зашипела что-то пафосное вроде «через мой труп». Наверное, глупо было думать, что Виктория сдастся. Глупо и эгоистично, потому что родителям действительно нужно было решить свои проблемы. А Натали им их только добавляла своим упрямством. И какое-то время они не говорили о том, что ей нужно было переехать к бабушке. Ее подростковая наивность даже обрадовалась победе в этой короткой, но, безусловно, сложной войне. Виктория разговаривала с Натали подчеркнуто вежливо, но не в совсем мягком стиле. У нее всегда появлялся этот слегка надменный тон, когда она была чем-то задета или, когда ей казалось, что Натали была неправа. Ну и, когда не казалось, а Нат действительно была неправа – тоже. Это было похоже на бабушку Алису. И в добром расположении духа, когда между ними царил мир, Натали могла себе позволить сказать что-то, вроде

– Это надменный тон точно единственное, что ты переняла у бабушки.

– А что надо было перенять?

– Ну ее красивые волосы или то, как она умеет манипулировать всеми окружающими.

– Тобой она не очень может манипулировать.

– Я слишком умная. К тому же, я не мужчина, который влюблен в ее смоляные волосы. Хотя да. Надо было перенять у нее только волосы и способность манипулировать к ним бы шла бонусом.

Виктория никогда не обижалась и смеялась вместе с Натали. И Нат казалось, что и в этот раз получится точно так же. Они подуются друг на друга всего лишь пару дней, потом между ними тронется лед, они будут говорить более мягко и спокойно и решат, что все это было досадным и никому не нужным недоразумением. Как же она была в этом уверена!

До той самой поры, пока Виктория не заглянула в ее комнату. Натали, кстати, готовила уроки и совсем немного читала новости в социальных сетях и раздражалась от того, что нашла тех, кому Давид там поставил свои лайки. Виктория выглядела спокойной и умиротворенной, когда произнесла страшное

– Ты собрала вещи? Тебе завтра уже нужно будет переехать к бабушке.

От такой наглости Натали даже оторопела. Ей ведь казалось, что все налаживается, но, как оказалось, ее родители просто подло затаились, чтобы потом вонзить ей нож в спину в лице бабушки Алисы. Натали открыла было рот, но Виктория мягко жестом ее остановила.

– Детка, я тебе все объяснила. Собери все, что тебе нужно. Завтра отец отвезет себя к бабушке.

– Мама, я же сказала, что….

– Прекрати эти капризы. Ты думаешь, у меня без них мало проблем?

Голос Виктории прозвучал так устало, что Нат невольно прикусила язык. Неужели ничего нельзя изменить? Неужели уже завтра она будет вынуждена переехать в квартиру к бабушке со своими вещами? В холодное и огромное помещение, в котором даже просто находиться зябко? Ей придется купить себе шёлковый халат и тапочки на каблуках, там такой фейс контроль. Там в холодильнике одни обезжиренные йогурты, кефир и льняные семечки. Натали покончит с собой. Запьет таблетки кефиром.

– Хорошо, мама.

Произносит она убитым голосом. Если это поможет сохранить брак ее родителей, то она пойдет на это. Она же борец, в конце концов! Да и потом, с чего она взяла, что, если она славится своим упрямством, то Виктория не такая же?

8.

Когда Натали звонит в дверь бабушки, та открывает ей быстро. Нат изучает ее. Один глаз у бабушки накрашен, второй еще не тронут косметикой. Бабушка окидывает взглядом Натали и ее дорожку сумку, в которой уместились все ее вещи. Когда бабушка ездила отдыхать, она начинала собираться за две недели. У нее было два огромных чемодана и она искренне не понимала, как Виктория могла собраться за один день. У бабушки Алисы одних средств для ее роскошных волос было на ту сумку, в которой вместились все вещи Натали.

– Натали, крошка. Проходи и располагайся в дальней комнате. У меня сейчас дела, но вечером мы с тобой обязательно можем провести время вместе.

Больше равнодушия бабушки, Натали не выносила, когда бабушка пыталась изобразить участливость и доброжелательность. Если равнодушие было ей очень к лицу, то дружелюбие как будто бы с чужого плеча.

Нат закатывает глаза и проходит в ту самую дальнюю комнату, которую бабушка выделила для нее. Наверное, когда-то это было бы комнатой для прислуги. Натали готова запеть песню золушки, если бы знала ее и к ней прибежали бы мышки. К слову, бабушка в этот момент докрашивает свой левый глаз и опрыскивает свою прическу таким количеством лака для волос, что Натали невольно начинает кашлять.

– Простудилась, Нати?

Елейным голоском спрашивает бабушка, но даже не дожидается ответа. Уже бурчит что-то себе под нос, относительно того, что погода не очень. Кажется, она даже напевает себе какую-то песню. Натали даже не нужно отвечать на ее вопрос, она просто проходит в комнату и ложится на кровать. Как будто бы у бабушки всегда была кровать для гостей и ее собственная внучка была для нее просто гостьей. Натали обещает себе выдержать это испытание.

– Нати, милая, я ушла.

Кричит бабушка и Натали слышит звук захлопнувшейся двери. Может быть, все и не так плохо? Бабушка почти никогда не бывает дома.

Будет ходить по свиданиям, по своим делам или что там у нее за неотложные вещи. Может быть, и вовсе не будет трогать Натали, потому что им все равно совсем не о чем говорить. Ну скажет пару раз, что Нат слишком худая, слишком страшная и вообще не понимает, как жить правильно. Что она этого не переживет? Даже засилье йогуртов в холодильнике она вполне может пережить, потому что в школьной столовой неплохо кормят. Она написала Давиду сообщение, на всякий случай

– Обещай, что после школы мы будем с тобой ходить обедать. Потому что иначе бабушка будет морить меня голодом. У нее в холодильнике только йогурты, причем обезжиренные. Есть еще вино, но разве им можно быть сытой? Бабушка пьет вино и закусывает обезжиренным йогуртом.

– Твоя бабушка уникальная женщина.

Он даже ставит смайлик, что страшно раздражает Натали. Давид почему-то всегда ей восхищается, даже, когда Нат вроде как рассказывает нелицеприятную правду о ней. Что в ее бабушке было такого, что все ей так сильно восхищались? Она ведь никогда не была хорошим человеком. Но стоило ей один раз зачем-то приехать в школу к Натали, как все ее знакомые и даже не очень знакомые мальчики постоянно говорили о ней. О бабушке. Подумать только. Предметом вожделения молодых мальчишек стала женщина, которая родила мать Натали. Абсурд. Давид, видимо, не был исключением и это дико нервировано Нат. Кстати, в школу она тогда приехала не для того, чтобы проведать любимую внучку. Ей нужно было что-то передать для Виктории, а другого времени она, конечно, не нашла. И Нат сильно подозревала, что бабушка просто хотела покрасоваться в очередной раз.

– Уникальная не уникальная, а ты должен мне пообещать, что она не убьет меня голодом.

– Обещаю, что мы каждый день будем плотно обедать.

И на том спасибо. Со вздохом думает Натали. Это плюс такой дружбы, как у них с Давидом. Она может говорить о чем угодно и почти напрашиваться на свидание с ним, а он и не поймет. Впрочем, это можно назвать и минусом. Он не поймет, что она относится к нему совсем не так, как должно относиться к другу. Натали разваливается на кровати и смотрит в потолок. Она скачивает себе на телефон какую-то глупую игру и сосредоточенно в нее играет. Не отвечает на сообщения Давида, потому что ей показалось, что он с ней был слишком равнодушен. Это было вполне по-дружески, но она ведь ждала чего-то большего. И плевать, что он даже не догадывается о ее чувствах. Неужели мужчины все такие недогадливые? Заставить его поревновать что ли? Она пыталась уже, он даже бровью не повел, за что она ненавидела его целых три дня. Нет, это совсем плохой вариант. Нужно подумать о более действенных способах. Конечно, есть вариант, просто и честно признаться ему в своих чувствах, но это ведь бред какой-то. Она даже прокручивает в своей голове эту ситуацию и так и видит, как он смотрит на нее совсем непонимающим взглядом и она вынуждена выдавить из себя смех, чтобы перевести все в шутку. И смех, кстати, должен получиться совсем не нервным. Неужели любовь и влюбленность это такие мучения? Ей так сложно, она буквально с ума сходит. Ну разве человек в нормальном состоянии будет искусственно не отвечать на сообщения только для того чтобы… да вообще для чего? Чтобы он разволновался и признался в том, что влюблен в нее? Она ведь не дура, у нее, между прочим, очень хорошо развито логическое мышление. Она знает, что этого не будет.

Натали со вздохом поднимается. Сначала она хотела объяснить голодовку и из принципа ничем не питаться в доме бабушки. Это решение она тоже не может объяснить, но ей казалось, что это будет так горделиво и эффектно. Потом ей показалось, что это будет просто, когда она увидела отсутствие нормальной еды в холодильнике у бабушки. Но пока она проходила уровни на глупой игрушке «три в ряд», она, конечно, проголодалась. Она долго терпела и пыталась убедить себя в том, что поспит, утром встает и поест с Давидом, но желудок настойчиво требовал хотя бы чего-нибудь съестного и Натали отправилась на охоту. Теперь она копается в холодильнике. Ничего не находит. Начинает рыться на полках шкафчика, думая, что, если у бабушки где-то окажутся хлопья или шоколадные батончики спрятанные, то бабушка покажется ей не такой уж не от мира сего. Но, конечно, на это надеяться было глупо. Бабушка слишком идеальная, у нее под каждым шкафом стоит по бутылке дорого вина, но никаких, совсем никаких хлопьев. А есть хочется просто невероятно и поэтому Натали вынуждена переступить через себя и взять какой-то йогурт. У него нет совсем никакого вкуса и Нати почти тошнит. Она находит зерновой хлеб, ну кто-то разве сомневался, что у бабушки не зерновой хлеб? Бабушка обожает вещать о здоровом питании, а пару лет назад она и вовсе была вегетарианкой. Но не из тех вегетарианцев, которые ведут себя прилично и не выносят окружающим мозги по поводу и без повода. Не из тех, которые просто жуют себе спокойно в углу нашинкованную древесную кору. Бабушка же постоянно и всем сообщала о том, что она вегетарианка, а, как только кто-то произносил кодовое слово «ветчина», она начинала ужасно цыкать и закатывать глаза. Потом бабушка отказалась от этого бесполезного для нее движения. И причина была банальнее некуда. То есть бабушка, конечно, придумала душещипательную историю о том, как она заболела и врачи буквально силой впихивали в нее мясо. На деле же, наступили холода и бабушка достала из шкафов свои любимые норковые шубы. И она понимала, даже со своим очаровательно лицемерным образом жизни, что это будет слишком, если она продолжит цыкать на каждого нормального человека с курицей во рту. Когда на ее плечах лежит несчастная норка в пол, которая так и шепчет «лицемерка в возрасте». Впрочем, не суть. Ничего не помогло и у бабушки все равно в холодильнике сплошная трава. Натали щедро намазала зерновой хлеб безвкусным йогуртом и положила на него две половинки огурца, щедро посыпанные солью и перцем. Кстати, получилось даже вкусно и она сделала себе второй сэндвич от шеф повара. Ей захотелось поделиться фото шедевра с Давидом и она уже собралась было отправиться в свою комнату для гостей, как входная дверь скрипнула и в квартиру влетел вихрь ароматных духов бабушки. Когда бабушка быстрым шагом зашла на кухню, Натали запоздало подумала о том, что бутерброд нужно было спрятать. Голодовки и забастовки не получилось.

– Что это за отрава у тебя в руках, детка?

Бабушка неподражаема, она шагает к холодильнику, достает бутылку вина и наливает себе в бокал. Щедро наливает.

– Ты проголодалась, милая? Я могу сделать салат.

Это «я могу сделать салат» звучит как «умоляю, не трогай меня и иди в свою комнату». И Натали даже сначала хочется сказать бабушке, что она хочет салат и посмотреть как та будет выкручиваться из ситуации. Бабушка садится за столик и делает глоток вина. На столе лежит книга, за которую бабушка хватает как за спасательный круг. Натали почему-то с легкой горечью думает, что бабушка вроде бы обещала провести вечер с ней. А потом саму себя спрашивает, неужели она в это умудрилась поверить? Еще хуже то, что неужели ее могло это расстроить?

– Интересная книга, бабушка?

– Алиса. Милая зови меня Алисой. Я просто не выношу слово «бабушка».

– Интересная книга, Алиса?

– Сносная. Ты уверена, что не хочешь салат?

Что на языке бабушки обозначало «что тогда ты тут так долго стоишь и досаждаешь мне разговорами?». Хоть бабушка и была безупречно вежливой и даже доброжелательной, Натали все равно немного разозлилась.

– Нет, мне завтра рано вставать в школу. Я, пожалуй, пойду спать.

– Хорошо, милая.

Бабушка даже не поднимает головы от книги и Натали направляется в свою комнату все еще с тем же недоеденным бутербродом, который бабушка ласковой назвала отравой. Правда, у нее почему-то пропал аппетит. Она кладет его около кровати на столик, принимает душ, укутывается в одеяло и ложится в постель. Выключает свет и теперь достает свой телефон и читает сообщения от Давида.

– Ну как проходит первый вечер с бабушкой?

– Видимо, не так плохо, раз ты даже не отвечаешь.

– Или наоборот, слишком плохо?

– Натали, я начинаю переживать.

– Эй!

– Ну ээээээй.

Она улыбается. Ей, как и любой девчонке школьнице, да еще и влюбленной, конечно, очень приятно, что он волновался и писал ей эти сообщения. Она даже не думает, что это всего лишь по-дружески. Сегодня она решает, что ей просто приятно. Быстро набирает ему сообщение.

– Первый день прошел отвратительно. Она морит меня не только голодом, но и игнором. Хотя, это, наверное, совсем неплохо. Но я здесь загнусь.

– Не вешай нос. На выходных мой отец уезжает загород и ты можешь остаться у меня на всю субботу и отдохнуть от бабушки. И она отдохнет от тебя;) посмотрим фильм, закажем пиццу.

– Не продолжай. Я согласна. Я должна глотнуть свежего воздуха перед тем, как вернуться в логово змеи.

9.

Натали думала, что с трудом дождется выходных и не ошиблась. Правда, она была уверена, что эти ощущения будут из-за бабушки, но бабушка ей не досаждала. Откровенно говоря, они даже не пересекались толком. Натали вставала утром в школу, бабушка еще спала, а, когда Нат ложилась спать, то бабушка или печатала что-то в своей комнате или сидела на кухне или разговаривала по телефону. Отношения у них так и не складывались, впрочем, было бы глупо надеяться на иной исход событий. Натали была благодарна бабушке, что та не говорила о ее худобе и о том, что и ей тоже уже пора к косметологу. Натали была благодарна бабушке, если уж честно, за то, что та просто не обращала на нее внимания и вела себя с ней, как с пустым местом. Впрочем, это было лучше, чем, если бы бабушка вдруг предпринимала попытки с ней разговаривать или, не дай Бог, подружиться. Конечно, не слишком приятно было осознавать, что бабушка так же была не рада присутствию внучки в своей квартире, как и сама Натали, но ничего страшного. У них хотя бы в этом была полная взаимность. Но не могла дождаться выходных, потому что ее эмоции по отношению к Давиду с каждым днем становились все сильнее и сильнее. И ведь это был не первый раз, когда они с Давидом ночевали вместе. Она никогда не переживала. Даже Виктория не переживала, потому что Натали и Давид были такими хорошими друзьями, что вели себя друг с друг как бесполые существа. И только сейчас Натали осознала, как это было ужасно. Лучше бы хотя бы кто-то видел угрозу в их дружбе. А то получается, что в их будущее не верил даже мир, и как могла крошечная Натали бороться с этим недоверием?

А сейчас, от одной мысли, что он будет совсем рядом и они будут есть одну пиццу на двоих, у нее в коленках была дрожь. И, главное, даже поделиться своими переживаниями было не с кем. Старые подруги больше не с ней не общались, а вот новые из школы восхищались ее стойкостью по отношению к чарам самого популярного мальчика. Да и нельзя назвать их прямо близкими подругами. Может быть, если бы они были более близки, возможно, с кем-то Нат и поделилась бы. Но они были приятельницами и хорошими знакомыми. С такими людьми не говоришь о том, что безнадежно влюблена в своего лучшего друга. Они все вздыхали ему вслед и глупо хихикали, когда он улыбался, а она звалась гордо его подругой. Как она могла сейчас взять и испортить свою репутацию, потому что хихикала глупее всех? Приходилось молчать и сжирать этими чувствами себя изнутри. Она могла бы поделиться этим всем с Викторией, но матушка слишком занята спасением своего собственного брака. Кстати, они созванивались и у Виктории был добрый голос. Еще одна надежда на удачный исход.

Натали уже три раза переоделась, посмотрела на часы. Она вообще редко опаздывает, но сегодня точно тот случай, когда она воспользуется этой возможностью. Она даже хотела надеть на себя какой-то сарафан, который ей покупала Виктория. Натали терпеть не может носить платья и предпочитает джинсы, да шорты. Сегодня случай особый и она подумала, что, может, для такого случая подойдет и платье. Она его померила, посмотрела на себя в зеркало. Несуразная, долговязая девица с острыми коленками, да еще и ноги в платье отчего-то смотрятся кривыми, хотя она вроде на это не жаловалась никогда. Только кривых ног ей не хватало, когда нужно выходить через тридцать минут и идти к Давиду в гости. Ноги кривые так просто не замазать, как, к примеру, прыщ, вскочивший на лбу. К счастью, прыщ у нее не вскочил. Натали натягивает на себя рваные джинсы и белую майку без рукавов. Ей кажется, что она выглядит сносно. Вполне небрежно, в то же время, женские журналы говорят, что сексуально. Да и журналы постоянно твердят о том, что нужно быть самой себя и чувствовать себя комфортно, поэтому Натали считает, что так она себя чувствует собой. Непослушные рыжие волосы она то собирает в хвост или небрежный пучок, то распускает. Никак не может решить, что же смотрится более выигрышно. Выбирает пучок, так вроде бы модно. Из зеркала на нее смотрит несчастная рыжая девчонка с грустными карими глазами. Приходится воспользоваться тушью. Хотя, она старается не использовать макияж, ей все время лень краситься. А она боится, что накрасится один раз, станет настолько красивой, что придется каждое утро вставать на тридцать минут раньше, чтобы нарисовать себе лицо. Лучше уж не быть красоткой, но спать, уткнувшись носом в подушку. А то бабушка однажды, когда была в хорошем расположении духа, рассказывала, что, когда делают ринопластику, очень долго нельзя спать, уткнувшись носом в подушку. Натали сейчас думает, что бабушка, скорее всего, намекала на то, что однажды Натали неплохо было бы сменить нос, и заботливо готовила ее к подводным камням. Но Нат лучше останется со своим вздернутым, но по мнению бабушки, слишком большим носом. Вообще, главное быть в гармонии с самой собой. И Натали все нравится.

Она выходит из дома и в коридоре сталкивается с бабушкой, которая окидывает ее взглядом.

Сейчас начнется.

– Ты куда, милая?

– Я же тебе говорила, что сегодня переночую у друга.

– Ах у друга. Иди конечно.

Как будто бы Натали у нее спрашивала разрешения. Впрочем, Натали не хочет огрызаться и поэтому старается улыбнуться максимально дружелюбно, прежде чем начать шнуровать свои кеды.

– Мне нравится, когда ты распускаешь волосы, дорогая. У тебя прекрасные волосы. Если им еще придать немного форму, то будет роскошно. Но и так. Не прячь их, это твое достоинство.

Бабушка просто не могла промолчать. Натали промычала в ответ что-то невразумительное и буквально выбежала из квартиры. На одной территории с бабушкой даже дышать становится трудно. Нат честно побоялась, что бабушка сейчас начнет пихать ей номер телефона ее парикмахера, который сделает из Натали не домового, а голливудскую звезду. Она закуривает, когда заходит за угол. Пусть от нее пахнет сигаретами, когда она придет к Давиду. До него идти минут семь.

Подходя к его дому, Натали распускает волосы.

На Давиде смешные шорты, кажется, что они велики ему, как минимум, на два размера. Он высокий и тощий, наверное, на этом они с Натали сошлись. Она тоже высокая и тощая. У него острые коленки и несуразно большая нога. Только ему это идет и по мнению Нат он выглядит прекрасно, а вот с ней дело обстоит чуть хуже. У него на майке нарисован Мик Джаггер, и пятно от кетчупа прямо в районе брови несчастного Мика. Давид замечает взгляд Нат, брошенный на это пятно и виновато говорит

– Пока я тебя ждал – проголодался и сделал себе бутерброд.

– С кетчупом?

– Какая ветчина без кетчупа?

– А как же пицца?

– Ты думаешь, я наелся всего лишь одним бутербродом?

Натали разувается и по-хозяйски проходит на кухню. Она так часто гостила у Давида, что уже относится к его квартире так спокойно, как к своей. По крайней мере, она ловит себя на мысли, что в квартире Давида ей куда уютнее, чем в квартире собственной бабушки. Она знает, где и что лежит и легко может пройти к холодильнику, чтобы достать пакет молока. Она даже могла выпить весь этот пакет и ничего страшного бы не случилось. И сейчас она берет из холодильника банку колы без сахара. Это, конечно, не пакет молока, но сегодня она ощущает себя немного иначе. У бабушки вообще не найти колы. Натали плюхается на диван. Диван мягкий и на нем много подушек. Она перекатывается на живот и обнимает руками подушку. У своей собственной бабушки дома она не ощущала себя на своем месте. У Давида ей казалось, что она у себя дома. И дело тут вовсе не в чувствах, которые ее сводят с ума. Она смотрит как он шлепает босиком по комнате с двумя бутербродами в руках и ее сердце заполняет нежность.

В ее жизни был период, когда она просто гордилась тем, что он был ее другом. Она жалеет о том, что этот период прошел. Раньше она не вздыхала от того, как красиво топорщатся его волосы и ей не нравились парни в очках. Теперь же, даже, когда она смотрит подростковые сериалы, ей нравятся там исключительно те, кто чем-то хотя бы отдаленно напоминает Давида. Эти подростковые чувства ее просто сводят с ума и одолевают. Ей ведь хватает мозга понять, что чувства подростковые. У нее даже аппетит пропадает и она отказывается от бутерброда. Ей бы очень вернуть те простые дни, когда ей просто нравилось, что у нее такой друг, по которому вздыхает вся школа. Ей сложно справляться с тем, что происходит с ней сейчас. Она бы выбрала дружбу. Ей хочется смотреть фильм ужасов, а он морщится, потому что никогда их не любил. Она тоже, нельзя сказать, что большая фанатка кровавых фильмов, но ей так хочется, чтобы он считал ее крутой. Она почему-то уверена, что, если будет говорить, что любит ужастики, то это покажет ее как бесстрашную девочку со смелым сердцем. Глупость? Да ничего подобного. Давид боится фильмов ужасов и никогда их не смотрит. Дома в одиночестве она тоже закрывает глаза на страшных моментах. Но здесь будет держаться и стараться смотреть равнодушно. Мама бы сказала, что отношения, когда ты из себя что-то изображаешь, заранее обречены на провал. Натали бы нашла кучу доводов, почему это не так. Во-первых, и к сожалению, у них сейчас нет никаких отношений. А, может, и не будет никогда. Она не хочет об этом думать, ей, как и любой влюбленной девчонке, кажется, что это первая и последняя любовь и обязательно навсегда. Во-вторых, даже если у них никогда не будет отношений, ей хочется, чтобы он навсегда запомнил ее, пусть как свою лучшую подругу, но точно очень отважную. Даже немного безумно отважную, вроде как это тоже звучит неплохо.

Натали любуется Давидом, даже тем, как неаккуратно он поглощает свой бутерброд. Она перечисляет ему фильмы ужасов, которые хотела бы посмотреть, он морщится и она смеется, громко и искренне.

– Как там у тебя с бабушкой?

Спрашивает Давид и Натали вздыхает. И почему всем так интересна эта холодная и совсем не милая женщина? Почему все так и норовят задавать о ней глупые вопросы и почему Натали должна терпеть, что ее бабушка популярнее, чем она? Натали считает, что, если уж на то пошло и у нее не получается быть популярнее своих родственников, то пусть хотя бы это будет ее мама. Виктория, по мнению Натали, заслуживала куда большего восхищения. Но, видимо, волосы ее были не настолько черными, чтобы по ней вздыхал Давид. Натали берет себя в руки, понимая, что ведет себя глупо и ревниво. Может быть, Давид просто интересуется из вежливости и потому что они друзья. Она же не злится, когда с этим же вопросом ее донимают приятельницы из школы.

– Когда мы с бабушкой друг друга игнорируем, то у нас все хорошо. Мы, кстати, не так часто пересекаемся. И я не думала, что в таком почтенном возрасте у человека может быть столько дел, что она почти не бывает дома. Мне кажется, что я живу скучнее.