Теория и практика магического права

– Истец, вы признаете, что подвергались укусу оборотня?

– Да, – выдавил тот, и мне ужасно захотелось побиться головой об стол.

Почему, ну почему этот рыцарственный идиот сразу мне не сказал?!

Судья словно подслушал мои мысли и спросил сурово:

– Почему вы об этом не сообщили?

– Ну, – рыцарь смущенно потупился и, сглотнув, признался шепотом: – Он укусил меня за такое место… Мы на них охотились, и…

Ведьма подняла брови (видимо, предположения у нее были крайне неприличными), секретарь фыркнул, а судья хлопнул кодексом по столу:

– Как вам не стыдно, истец! Отнимать время у суда такими пустяками! В иске я вам, конечно, откажу…

Де Моруа опустил голову, машинально потирая пострадавшее место.

Что?! Я вскочила, словно тоже укушенная за попу.

– Простите, ваша честь!

– Вы что-то хотели добавить, представитель истца? – поинтересовался судья недовольно. – По-моему, в этом вопросе уже все ясно.

– Не все! – возразила я запальчиво. – Хорошо, пусть… пусть мой доверитель сам виноват, что не имеет, хм, доступа к телу супруги. Но ведь все равно пояс верности должен гарантировать, что доступа к телу госпожи де Моруа не будут иметь другие! А это не так!

– Хм, – судья задумчиво потер подбородок и склонил голову к плечу. Сияние его усилилось, и теперь он светился почти как электрическая лампочка. Только оттенок неприятный, слишком холодный. – У вас есть доказательства?

– Да! – обрадовалась я. – Свидетели. В прошлом заседании я просила вызвать их и допросить.

– Ладно, зовите, – разрешил судья, вздохнув.

Вдовствующая баронесса де Моруа ступала лебедушкой: плавно, царственно и чуточку высокомерно. Присягу свидетеля она подписывала, недовольно кривя губы, а назвалась с явной гордостью.

– Я из тех самых де Моруа, – сообщила она надменно, – мой предок был оруженосцем самого короля Фридриха!

И взглянула гордо. Мол, съели?

– Рад за вас, но это дела не касается, – отбрил ее судья. – Итак, что вы можете рассказать о предмете спора? Вы состоите в родственных отношениях с истцом?

– Я его Мать! – произнесла она.

Именно так, с большой буквы.

– И? – поторопил судья.

– Я была против, чтобы мой Тошечка женился на этой… этой вертихвостке!

«Тошечка» густо покраснел и уставился в пол, избегая взгляда супруги.

– Я знала. Знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! – повысила голос вдовствующая баронесса.

– Мама, – слабо возразил красный как помидор рыцарь.

– Молчи, сын! – величественно заявила она. – Эта девка опозорила наш род! Она совратила моих бедных, наивных мальчиков!

– Мальчиков? – переспросил судья странным тоном. – Говорите поточнее, свидетель!

– Моих сыновей, – объяснила она, поправляя кружевные манжеты, и снова поджала чуть подрисованные бледно-сиреневой помадой губы. В исходящем от призрака мертвенном свете они казались синеватыми, как у утопленницы. – Моих мальчиков! Тошечку и Дрюшечку!

Судья бросил на «Тошечку» насмешливо-сочувственный взгляд и уточнил:

– И сколько лет вашим… хм, сыновьям?

– По двадцать семь, – сообщила она охотно. – Мои сыновья – близнецы. Дрюшечка родился всего на час раньше.

– Понятно, – судья хмыкнул. – Итак, вы сами были свидетельницей… совращения?

– Да! – гордо выпрямилась баронесса. – Я собственными глазами видела это! Эта девка лежала на моем Дрюшечке!

– Где именно это происходило? – поинтересовался судья.

Он не давал мне возможности вмешаться в допрос.

Настоящий бобер – зубами вгрызся!

– В картинной галерее, – сообщила она скорбно. – Перед ликами наших предков! Тошечка, ну как, как ты мог?! Привести в наш дом эту!..

Тошечка набычился и наконец нашел в себе силы возразить:

– Я люблю ее, мама! В конце концов, меня долго не было, Адель скучала и…

– Ты ее оправдываешь?! – вскричала баронесса, но ее перебила госпожа де Моруа.

– Антуан, – спросила она недоверчиво, – ты что, поверил в эту чушь?!

– Мама ведь сама видела, – буркнул он, не глядя на нее. – И старый Лэнсом…

Она молча отвесила ему пощечину и вышла из зала. Только дверь хлопнула так, что с потолка свалился целый пласт штукатурки. К счастью, никого не задело, разве что фамилиара слегка припорошило известкой. Но он продолжил безмятежно дрыхнуть, даже ухом не повел.

– Вот, – довольно произнесла вдовствующая баронесса. – Так ей и надо, этой дешевке!

Ой, дура…

– Мама! – не обманув моих ожиданий, заорал де Моруа. – Как ты можешь? Адель – моя жена!

– Пока… – многозначительно заметила она.

– Мама! Мы уезжаем из замка! Немедленно!

И рванулся к выходу. Я едва успела схватить его за рукав.

– Господин де Моруа! – горячо взмолилась я. – Пожалуйста, сядьте. Нельзя самовольно покидать судебное заседание.

– К черту! – он вырвал руку. – Пусть! Адель, я должен идти за ней!

– Слизняк! – отрезала «любящая мамаша». – Совсем как твой покойный папочка.

– Поговорим позже, – пообещал он ей, не оборачиваясь, и на месте баронессы к моменту разговора я предпочла бы хорошенько подготовиться. Например, надеть полный доспех из коллекции доблестных предков.

– Постойте, господин де Моруа, – голос судьи был мягок. – Еще пять минут, и мы закончим.

– Ладно, – неохотно согласился истец и вернулся на свое место.

Губы судьи Боброва дрогнули. Кажется, представление ему понравилось. Еще бы, не каждый день получается так развеять скуку посмертного существования!

– Итак, свидетель, вы лично видели половой акт между вашим сыном… хм, первым сыном и женой второго сына? И помните, вы под присягой!

– Н-н-нет, – вдруг выдавила вдовствующая баронесса, и я чуть не упала со стула. Они что, специально это делают?!

Предупреждал ведь Нюр не доверять никому! Надо было заранее расспросить баронессу.

И как только у госпожи Громовой получалось спокойно на все реагировать? Закалка, наверное.

– Так почему вы решили, что ваша невестка изменила мужу? – рявкнул судья, заставив меня сжаться от неожиданности. – Они были раздеты?

– Это было видно! – упрямо возразила вдовствующая баронесса. – Она на нем лежала, и…

Я тоскливо вздохнула.

– Может, она просто поскользнулась? – вдруг подала голос ведьма. – Сбила его с ног и упала сверху.

– Что за чушь! – благородная дама презрительно поджала губы.

– Свидетель, господин Лэнсом видел то же самое? – вмешался судья. И, после неохотного кивка баронессы сообщил: – Вопросов больше нет.

Она неохотно покинула свидетельское место.

– Представитель истца, встаньте! – потребовал Бобров, глядя на меня из-под кустистых бровей. – Вы же понимаете, что факт измены не доказан?

У меня екнуло сердце. Проиграть первое же дело!

– Ваша честь, артефакт должен предотвращать саму возможность измены! – упрямо возразила я. – То, что посторонний мужчина мог прикоснуться к жене моего доверителя, означает…

– Глаза и руки друга еще не делают мужчину рогоносцем, – засмеялась ведьма. – А сбой наверняка из-за того, что они близнецы. Но большего он бы сделать не сумел!

Судья вздохнул и сложил руки на гражданском кодексе. Сквозь его кисти просвечивал герб Альвии на обложке.

– Стороны, объявляю перерыв на полчаса. Приходите к мировому соглашению. Все!

И мы поплелись в коридор.

– Ваши предложения? – подавлено спросила я у ведьмы.

Мой клиент умчался успокаивать жену, а его мама уселась в сторонке, насупленная и злая, и делала вид, что никого не замечает.

– Давай так. – Она почесывала за ушком млеющего фамилиара. – Я изменю заклятие с учетом… хе-хе, укуса оборотня. – Подумала и уточнила: – Бесплатно. А рыцарь отзовет иск и извинится. Годится?

– Годится, – кивнула я.

Это было лучшее, на что можно рассчитывать…

Я отправилась разыскивать де Моруа. Хотя «разыскивать» – это громко сказано, в ночной тишине вопли были слышны издалека.

Во дворе суда, под тополем, чета де Моруа так вдохновенно выясняла отношения, что в ближайшем доме зажегся свет, а где-то залаяли собаки.

– Нам не надо было жить с твоей маой!

– Я же обещал тебе, что мы съедем, – возражал рыцарь запальчиво, – как только я заработаю на собственный дом.

– И до тех пор я должна была, как дура, ждать тебя у окошка, да? – вспылила прекрасная дама. – А чтоб чего не вышло, носить этот идиотский пояс верности?!

– Это традиция! – громко возразил он. – Все так делают!

– Вот еще! – фыркнула она.

– И вообще! Ты с ними кокетничаешь!

– С кем?!

– Со всеми! – заорал рыцарь, широким жестом обведя все вокруг.

– Я ничего плохого не делала! Я просто хотела почувствовать себя красивой женщиной, пока ты шлялся невесть где в поисках подвигов… на свое седалище! Я мирилась с твоей мамой, вашим дворецким, даже с этим поясом верности. Чтобы только ты не переживал. Но больше я терпеть не буду! Слышишь?!

– Тише, пожалуйста! – попросила я, опасаясь, что соседи вызовут милицию. – Господин де Моруа, можно вас на минутку?

– Говорите, – буркнул он хмуро.

– Ведьма предлагает мировое соглашение, – заговорила я торопливо. – Она бесплатно переделает артефакт, ну, с учетом новых обстоятельств. А вы извинитесь. Согласны?

– Ха! – прекрасная госпожа де Моруа скрестила руки на груди и вздернула подбородок. – Эта штука ему больше не понадобится.

Рыцарь же, наоборот, опустил голову, о чем-то напряженно размышляя.

– Не понадобится, – согласился он наконец. Повернулся к жене и… бухнулся на колени. – Адель, прости меня, пожалуйста! Я люблю тебя. Прости! Я ревнивый дурак, я…

Она протянула руку и приложила ладошку к его губам.

– Т-с-с, – прошептала она. – Я тоже тебя люблю! И больше не смей во мне сомневаться!

Рыцарь вскочил, легко подхватил ее на руки…

И они словно растаяли в темноте, только откуда-то доносился ласковый смех и нежный шепот…

Пришлось возвращаться в суд одной.

– Ну, что? – при моем появлении сидящая на скамье ведьма подняла голову. На ее коленях млел фамилиар. – Согласился?

– Кхм, – я прочистила горло, – думаю, вам не придется переделывать пояс верности. Только снять.

– Чудненько. – Она широко улыбнулась.

– Стороны, вы достигли соглашения? – раздался скрипучий голос судьи.

– Да, ваша честь! – подтвердила я, вынимая лист бумаги.

Надо составить текст, подписать его за господина де Моруа (благо, по договору я имела такие полномочия) и дождаться утверждения…

Вышла из суда я спустя полчаса.

С надеждой огляделась, но сегодня Поль меня не встретил. Колени подкашивались от усталости и волнения, но я побрела прочь. С деньгами не густо, так что придется идти пешком, а это не меньше получаса…

И тут в мою усталую голову пришла отличная мысль. Можно ведь прямо сегодня переночевать в офисе! Это намного ближе. Постелю себе на диванчике (покуситься на кровать госпожи Громовой казалось кощунством), сменное платье там тоже есть на всякий случай.

Решено!

От предвкушения скорого отдыха у меня прибавилось сил, и до офиса я добралась за какие-то десять минут.

Когда я ввалилась в приемную, Нюр поднял глаза от толстенного фолианта.

– Как прошло?

– Отвратительно! – с чувством сказала я.

– Проиграла? – он отложил книгу и, спрыгнув со стула, сочувственно похлопал меня по руке. – Не переживай, у всех бывает.

– Да нет, – я пожала плечами и прислонилась к стене. Ноги меня уже не держали. – Мировое.

– А, ничья, значит. Ты…

В ночной тишине оглушительно громко хлопнула входная дверь. Неужели я забыла ее запереть?

Кто-то споткнулся, негромко выругался, щелкнул выключателем.

«Кого там еще принесло среди ночи?!» – устало подумала я и потащилась в прихожую.

Следом за мной отправился карлик, вооружившись неизменной вилкой.

Я споткнулась на пороге, узнав до боли знакомую спину.

– Стэн?! – прошептала я растерянно. – Это правда ты?

– Привет, Аля, – произнес он спокойно, как и каждое утро эти два года…

Глава 2. О магии вуду и страшной силе красоты.

Стэн выглядел иначе. Светлые волосы острижены непривычно коротко, вместо строгого костюма и рубашки – немаркий наряд обычного горожанина.

– Я ненадолго, – произнес он ровно. – За вещами. Прости, что побеспокоил. Не думал, что застану тут кого-то ночью.

Взгляд его скользнул мне за спину, на цверга, а я проглотила комок в горле. Значит, Стэн рассчитывал тихо собрать пожитки и уехать.

– А может… – я перевела дух и выпалила решительно: – Останешься? Секретарем.

Вышло жалобно.

Несколько мгновений Стэн невидяще смотрел на меня, потом отвернулся.

– Я был секретарем только ради нее, – произнес он глухо. – Какой теперь смысл?

– Понятно, – с трудом выговорила я. – А… Куда ты пойдешь?

– Пока точно не знаю, – вздохнул он. – Прости, можно я пройду?

– О, да, конечно! – я покраснела, сообразив, что загораживаю ему дорогу. – Извини. – И добавила в приливе вдохновения: – Слушай, ты чаю хочешь?

– Не откажусь, – он наклонил голову и слегка улыбнулся.

– Я сейчас. – Пообещала я. – Ты проходи!

– Благодарю, – со своей обычной церемонностью ответил Стэн и, кивнув цвергу, легко взбежал по лестнице…

Через полчаса, когда чай был заварен и выпит, а в прихожей скромно притулился небольшой чемодан с добром Стэна, я наконец осмелилась спросить:

– Может, тебе чем-то помочь?

– Спасибо, ничего не нужно, – чуть резковато откликнулся он, вертя в тонких пальцах опустевшую чашку.

Чаевничали мы наедине, цверг деликатно удалился.

Я отвела взгляд, ковырнула пальцем узор на вышитой скатерти и попробовала снова:

– Серьезно, тебе ведь некуда идти. Можешь переночевать тут.

Стэн со стуком, от которого я вздрогнула, поставил чашку на стол.

– А как же твой жених, Аля? – напомнил он негромко. – Вряд ли ему понравится, что ты ночуешь в одном доме со мной.

– Поль не ревнив, – возразила я, не покривив душой. – Он поймет.

Стэн хмыкнул, и я вновь покраснела.

Неужели я больше никогда его не увижу? Отчаянно не хотелось отпускать Стэна, но… Какой смысл цепляться за того, кто хочет уйти?

Я встала и принялась убирать со стола.

– Я могу попросить Поля взять тебя, – произнесла я, стоя к нему спиной. – Ну, оруженосцем.

– Нет! Не смей! – резко перебил Стэн. Судя по грохоту, он вскочил.

– Я не хотела ничего плохого! – торопливо возразила я, сгружая посуду в мойку. – Просто…

– Нет! – с каким-то ожесточением возразил он. – Мне ничего не нужно. А тем более – просить этого твоего… рыцаря!

Последнее слово он будто выплюнул.

И я не выдержала, обернулась.

Сглотнула – как же хотелось подойти к нему, обнять – и проговорила:

– Не злись, пожалуйста. Я просто беспокоюсь.

Он раздраженно дернул плечом.

– Не надо, я уже сказал! В милицию меня наверняка охотно возьмут. Для начала общежитием обеспечат, а там посмотрим.

– В милицию?! – оторопела я. Хотя мысль была неплоха.

Я открыла рот, чтобы предложить поговорить со следователем Бамбуром, подумала… и закрыла.

Стэн сейчас не настроении принимать хоть какую-то помощь.

Он отчаянно стремится доказать – то ли себе, то ли госпоже Громовой – что справится сам.

– Ладно, спасибо за чай, но мне пора.

Он шагнул к выходу.

– Удачи! – пожелала я ему вслед.

На мгновение прямая спина дрогнула, затем он бросил коротко и сухо:

– Благодарю. Прощай!

Когда входная дверь хлопнула, я без сил опустилась на стул и сжала руками гудящую голову.

Прощай, Стэн…

***

Утром меня разбудил голос Блади.

– Совесть у тебя есть?! – гневно выговаривала подруга, тормоша меня за плечо. – Ты бы хоть предупредила, что ночевать не придешь!

– Блади? – я с трудом разлепила веки и заморгала. – Что ты тут делаешь?

– Ищу одну безответственную нахалку! Меня твой карлик впустил. Целый допрос устроил!

Баньши фыркнула и рывком раздернула шторы.

– Ну! – я прикрыла глаза рукой.

– Уже почти десять, – сообщила она едко. – Ты проспала на работу.

– Все равно я сегодня собиралась переезжать, – отмахнулась я и зевнула. – Так что будет выходной. И вообще, я работала допоздна!

– Не жалуйся, – отмахнулась бессердечная Блади и уселась прямо на постель. – Переезжать? Что это за новости? Рассказывай!

Я открыла рот, чтобы соврать, подумала… и действительно рассказала обо всем.

– М-да, – закинув ногу на ногу, баньши покачивала туфлей. – Вечно ты умудряешься во что-то вляпаться.

– Не виноватая я, он сам пришел! – процитировала я, забыв, что в этом мире цитату не оценят. – В общем, так получается.

– Ага, само! – хмыкнула она. – Но мысль хорошая. Зачем платить за гостиницу, когда есть такой роскошный дом? Ладно, подъем! Хватит лениться.

– Слушаюсь, госпожа! – проворчала я, пихая нахалку в бок. – Свари мне чая, а? Пожалуйста!

– Ладно, – неожиданно согласилась она. – Я даже принесла тебе чистое платье. Но с тебя пирожные. Лимонные, мои любимые.

– Вымогательница! Будут тебе пирожные.

Подруга выскочила за дверь, а я на мгновение зажмурилась. Потом решительно откинула одеяло.

Надо жить дальше!..

***

Блади не угомонилась, пока не накормила меня завтраком.

Нюр на глаза не показывался, хотя точно не спал – баньши-то он дверь открыл!

– Чем думаешь сегодня заниматься? – спросила подруга, наблюдая, как я лениво отщипываю кусочки булки. – Переездом?

– Позже, – я покачала головой. – Еще надо зайти в институт.

– Уже соскучилась? – усмехнулась она, разглядывая свои разрисованные цветочками ногти.

– Хочу сразу подать документы, – призналась я, невольно понизив голос. – На первую категорию.

– Уверена? – баньши скептически подняла брови и заправила за ухо светлую прядь. – А с Полем ты это обсуждала? Может, он против? Это же еще три года!

– Даже если так, – я прикусила губу. – У нас же фиктивный брак.

– Ой ли? – Блади хитро подмигнула. – Что-то непохоже… И разозлился он на тебя неспроста.

Я насупилась.

– Мы договаривались, что это не по-настоящему. И вообще, я все равно хочу доучиться. Надо хотя бы попробовать.

Она только вздохнула.

– Как скажешь. Проводить тебя?

Я радостно закивала…

***

Институт встретил меня пустыми коридорами и запахом свежей краски.

Откуда-то доносились музыка и веселый гомон. Наверное, из общежития еще не все разъехались.

Возле деканата и кафедр не было ни души. А из-за приоткрытой двери слышался взволнованный женский голос.

– Это нельзя так оставлять! – негодовала женщина. – Безнаказанность чревата!

– Успокойся, Беата, – возразил знакомый баритон.

О, Бышков! Удачно я его застала. Я обернулась к Блади и приложила палец к губам. Она понятливо кивнула, и я на цыпочках подошла ближе.

– Успокойся?! А когда она начнет убивать студентов, ты тоже скажешь успокоиться?!

– Беата, – Бышков вздохнул, – поверь мне, ничего такого не случится. Мора вполне себя контролирует.

– Контролирует?! – взвизгнула незнакомая мне Беата. – Это так называется, да? Только неделю назад она подбила глаз студенту-демонологу…

– Он сам виноват, – безжалостно перебил ее Бышков. – Не надо было самовольно чертить круг призыва. И вообще, Мора его не избила, а всего лишь… спугнула. А он споткнулся.

– Ну конечно! – яда в голосе женщины хватило бы на десяток кобр. – То есть когда уборщица бегает за студентами со шваброй наперевес – это, по-твоему, нормально?!

– А пытаться вызвать демонов прямо в общежитии – нормально? – вопросом на вопрос ответил Бышков. – Беата, послушай…

Ее уже несло.

– Ты готов ей все простить? – она повысила голос так, что захотелось прикрыть уши руками. – Она же окончательно обнаглела! Вот, полюбуйся!

Эх, жалко, что подсматривать я не рискну. Не хватало, чтоб поймали!

Выручил меня Бышков.

– Осторожно, не оставляйте органических следов! Уборщица владеет магией вуду! – с выражением зачитал он. – Это еще что?

– А это твоя разлюбезная Мора повесила в туалете! – едко пояснила Беата. – Что дальше? Побои за грязные следы на свежевымытой лестнице? Крысиный яд в супе за студенческие шалости? А?

– Ладно, я с ней поговорю, – неохотно пообещал Бышков.

– Уж будь любезен! – фыркнула она и вышла, хлопнув дверью.

Мы с Блади поспешно изобразили, что увлеченно разглядываем информационный стенд.

– Еще и эти тут! – буркнула Беата, и у меня даже спина зачесалась от ощущения гневного взгляда.

Я обернулась, только когда ее шаги отдалились… Тьфу, еще одна кикимора! И характер, кажется, такой же склочный, как у госпожи Нарши с кафедры теории магии и права.

– Ты идешь? – спросила Блади громко.

Ну да, баньши такими мелочами не пронять.

– Ага, – кивнула я и толкнула дверь деканата. – Здравствуйте, господин Бышков!

Он курил, сидя на подоконнике. Обернулся, смерил меня взглядом и словно через силу улыбнулся.

– Доброе утро, Алевтина. Хорошо, что ты пришла, я как раз собирался с тобой связаться. Надо поскорее оформить документы.

– Значит, вы меня возьмете? – спросила я и затаила дыхание.

Бюджетных мест мало, а платное обучение я не потяну. Можно, конечно, попросить денег у Поля, но это как-то некрасиво… И не факт, что он даст.

Я прикусила губу. Нам точно надо серьезно поговорить!

– Разумеется, – Бышков пыхнул трубкой. – Нам нужны такие студенты. Ты же одна из лучших на своем курсе.

– И попаданка, – напомнила я невесело.

Целых два года мне постоянно тыкали этим в нос.

– Не без того, – согласился он. – Но ты справилась. А скоро и это возражение отпадет. Никто ведь не посмеет обидеть леди де Лакруа.

– Ага, – я опустила взгляд.

Мне бы радоваться, но в душе зашевелился противный червячок.

– Документы с собой? – деловито поинтересовался Бышков, спрыгивая с подоконника.

– Да, – я протянула ему папку с жидкой стопочкой бумаг.

Диплом, паспорт, характеристика, заявление…

Госпожа Громова (или как там ее теперь зовут?) расщедрилась. Отзыв она мне написала более чем лестный.

– Отлично, – Бышков пробежал глазами славословия в мой адрес (каюсь, я читала!) и наконец искренне улыбнулся. – Поздравляю, студентка Звонарева! Ты принята. Завтра зайдешь, получишь бумаги. Специализацию сменить не хочешь?

– Нет, – я покачала головой. – Буду цивилистом.

Это местные студенты еще в начале учебы могли решать, какую отрасль права предпочтут. Мне оставалось брать, что дают.

А теперь смысл дергаться? Госпожа Громова меня хорошо поднатаскала в гражданском праве, не стоит теперь самой лезть в незнакомую отрасль. Тут бы со знакомой справиться!

Дома я мечтала стать «международником». Здесь такого не было. Мир небольшой, всего одна крупная страна – Альвия, плюс десяток мелких независимых княжеств по соседству и Степь.

Есть, конечно, кафедра межрасовых отношений, но туда мне соваться не стоит – попаданку в такие дела просто не допустят.

Бышков понимающе кивнул.

– Зайдете ко мне завтра примерно в это время, договорились?

– Спасибо, – прошептала я.

Ура! Я добилась!..

***

Закружил водоворот дел. Столько забот и проблем! Я не знала, за что хвататься и куда бежать. Перевезти пожитки, все разложить, прибраться…

И стараться не думать, как опустел дом без госпожи Громовой и Стэна.

Карлик куда-то пропал, так что мы с Блади хозяйничали сами.

Более-менее управились мы только к вечеру и упали без сил.

– Фух, – баньши валялась поперек кровати, обмахиваясь ладонью. – Если бы я знала, как это все будет, я бы на твою свадьбу не приехала!

– Предательница!

По-хорошему, стоило огреть ее за это подушкой, но шевелиться было лень. Меня хватило только на то, чтобы повернуть голову.

Лукавая улыбка подруги подсказала, что она меня попросту дразнит.

– Да ну тебя! – я устало вздохнула и обняла подушку.

– До свадьбы осталось всего два дня. Представь, послезавтра вечером ты уже будешь замужем!

Глаза баньши сверкали.

– Да ладно, – пробормотала я. – Это чистая формальность. У меня даже платья не будет.

И рассердилась на себя, услышав, как дрогнул голос.

С деньгами негусто, а просить Поля я постеснялась.

– Зато будет подружка, – Блади мне подмигнула и прищурилась. – Признавайся, Аля, ты бы хотела, чтобы у вас все было по-настоящему.

– Не знаю, – нехотя сказала я.

С меня хватит. Больше не хочу влюбляться безответно!

– Все еще страдаешь по Стэну? – спросила Блади с неудовольствием и щелкнула меня по носу. – Хватит уже! Он тебя не стоит.

Можно подумать, я специально!

– Ты права, – выдавила я и жалко улыбнулась. – Ну что, по куску торта?

– Давай! – обрадовалась Блади.

***

Ночью меня разбудил горький плач.