Читать книгу Башня Вемовея. Душеспасательница (Анна Невер) онлайн бесплатно на Bookz (5-ая страница книги)
bannerbanner
Башня Вемовея. Душеспасательница
Башня Вемовея. Душеспасательница
Оценить:

4

Полная версия:

Башня Вемовея. Душеспасательница

Полина потянула маму за рукав, когда та просила служек принести еще пару тарелок и столовые приборы.

– Мам, а что за вэйны пришли с папой?

– Не знаю, родная. Но полагаю, кто-то с работы. У твоего отца много знакомых. М-м… Сейчас надо понять, куда их усадить. Эх, жаль, что твой отец переманил Наума в ССВ. Разленилась я уже при хорошем домосмотрителе, а теперь вот снова приходится вживаться в роль хозяйки.

Поля то и дело косила взгляд в сторону одного из прибывших молодых вэйнов. Он имел тот же цвет волос, что у отца – графитовый, лишь на макушке чуть выгоревший полосками – до светло-русого. Глаза мятно-зеленые. А еще Полина мгновенно навострила на него дар. Парень был искренен и, похоже, на самом деле уважал отца. Это редкость. Чаще замечала у других либо нездоровое поклонение, либо зависть. И еще молодой колдун отличался ладной фигурой. Крепкий и широкоплечий. Поля заметила внимание матушки к себе и глупо улыбнулась. Ну да, ей в кои-то веки приглянулся молодой человек. Мама сжала ладонь старшей дочери и шепнула: «Пойдем знакомиться».

Полина сначала помедлила. Отчего-то накатила стеснительность. А потом кивнула. Малые увязались следом.

Глава семейства, заметив жену и детей, тут же расцвел и представил:

– Моя супруга Тисия Лазаровна, дочери Полина и Елена, сын Савелий. А это наши весенние стажеры Осип Борисович Хапкин из училища Станновского и Илья Терентьевич Мостовцев из Вемовейского. Прошу любить и жаловать.

Серьезные ребята. В этих училищах учатся только сильнейшие из колдунов. Особенно в Вемовейском.

– Простите, что вторглись на ваш праздник. Но Демьян Тимофеевич убедил, что наш приход не станет никому в тягость, – парни коротко поклонились.

– Абсолютно верно, молодые люди, – кивнула хозяйка дома с приветливой улыбкой. – Прошу, чувствуйте себя свободно. Присаживайтесь и угощайтесь.

Специально матушка устроила или получилось так, но молодой вэйн, что заинтересовал Полину, оказался за столом по ее левую руку.

С этого момента Поля вовсе отвлеклась от Рича и Регины. Она медленно, но верно продолжала изучать рядом сидящего парня.

– Илья Терентьевич, вы не могли бы подать мне вон тот салат со шпинатом?

– Пожалуйста, – открыто и дружелюбно.

– А можно еще тот с листьями базилика, и блюдо с форелью под сырным соусом, и еще… Благодарю.

Парень угождал без тени недовольства или же подобострастия.

– Скажите, а вы надолго к нам в столицу?

– На пару седмиц. Прослушаем семинары по полетному ориентирова нию. Если ваш батюшка позволит, то и поучаствуем в операции. Потом вернемся в училище.

Всего лишь на пару. Полина мысленно вздохнула. Мало. Так она не успеет влюбиться, да и он тоже.

– Илья Терентьевич, скажите…

– Что угодно для вас.

Он улыбнулся.

Первая искорка симпатии зародилась, возликовала в душе Поня. Улыбка у парня «умереть, не встать», как сказала бы Зоряна.

– Так о чем вы хотели еще спросить?

– Эм-м… А в Вемовейском танцуют?

Вопрос получился неожиданным даже для нее. Похоже, сегодня она желала нравиться. И поднялась с места. «Вот назло Ричу выйду замуж по взаимной крепкой любви», – пронеслось в голове под шум в голове от выпитого бокала шипучего розового вина. Молодой вэйн понял намек.

Пары уже танцевали модный в этом сезоне вальс-минор на специальной террасе, и Илья повел партнершу в круг. Мужская рука приятно грела ладонь. Пожалуй, ей нравятся его прикосновения, прислушалась к ощущениям Поля. И самое главное, он не старается из себя кого-то строить и обсыпать ее пустыми дежурными комплиментами. Зависть, злоба, ложь не отравляют его эмокарту.

Танец закружил, и Полина запорхала в руках Ильи. Танцевал он тоже отлично. Дар рассказывал, что у парня повышается интерес к ее особе. Вот уже его глаза смотрят только на нее, а улыбка становится все более открытой. Нежные оттенки восхищения в эмоциональной карте, удивления и признания. Похоже, и она к нему не равнодушна. Это точно! Иначе бы давно уже свернула танец и сбежала.

– Вы не ответили на мой вопрос, – упрекнула в шутку Поля.

– О, простите, Полина Демьяновна! Конечно, в Вемовейском училище преподают танцы. И бывают балы, на которых курсанты закрепляют полученные знания. И нынче даже чаще прежнего. Новый ректор благоволит-с.

Без тени лукавства. Полина улыбалась. Музыка сменилась.

– Не желаете ли пройтись по тропинке вдоль прибоя? – он отгадал ее желание, и девушка позволила себя сопровождать по дощатой дорожке близ песчаных дюн.

Легкая беседа велась под тихий плеск прибоя. Ветерок играл с кружевным подолом кисейного платья девушки и оглаживал локоны, выбившиеся из прически.

– Значит, вы будущая душеспасательница, – удивился молодой вэйн, когда Поля призналась, на кого учится.

– Да, я на последнем курсе. Прохожу практику в лекарне. Что вас так удивило?

– Вы так молоды и юны, а душеспасатель в моем представлении это некто в годах, с бородой и умудренный опытом. Как наш уважаемый Антон Серафимович в училище.

– Но ведь он тоже был когда-то юным и одаренным.

– С этим не поспоришь.

– А вы, значит, на вэйскадровца учитесь?

– Уже выучился и очень надеюсь, что самое многое через месяц меня и моих друзей-сокурсников допустят к облетам границ. Я все делаю для этого.

Это было сказано с уверенностью. Даже на эмокарте блеснула «целеустремленность». Похоже, парень прилагал немало усилий, чтобы добиться полетов.

– Вы будете летать на драконах? – она не смогла скрыть восхищения. Всем известно, драконы в вэйскадрах самые быстрые и выносливые. Кого же оставят равнодушным подобные скорость, риск и впечатляющая высота?

– Мы и летаем, уже четвертый год на летных занятиях.

И все-таки малая доля гордости в парне засветилась. Не удивительно.

– Здорово. Я лишь пару раз летала на драконе. А в Вемовейском, слышала, драконам целая скала выделена.

– Да. Это дракушня. На вид обычная скала, но вся пронизана сетью коридоров меж ярусами. А последних там целых пятнадцать, – он остался доволен ее удивлением.

– Высоко как!

– Да. Есть портальное сообщение. У каждого дракона свое стойло. У нас там можно увидеть почти все виды древних.

Полина кивнула. Это была еще одна ее мечта, не совсем разумная, но все же. Она хотела бы изучить, как ее дар действует на драконов. Первой написать книгу об их поведении, осветить взгляд через призму ее дара. Когда она рассказала маме об этом желании, та лишь попросила подождать с подобными исследованиями хотя бы десяток лет. «Это опасно, Поня. Дракон дракону рознь. Пока не думаю, что это хорошая идея, милая». Нечестно, конечно. Мама ведь раньше тоже грезила древними и мечтала поскорее их увидеть, одного из представителей чешуйчатых древних даже в лесу прятала и навещала, а ее отговаривает знакомиться с ними поближе. Но если уж у матушки Полина не заполучила добро, то к папе без ее поддержки подступать бессмысленно.

Пара какое-то время молча наблюдала, как огненное светило медленно погружается в умиротворенное море, разливая по водной глади розово-лиловые, точно писанные маслом блики. Полина краем глаза продолжала наблюдать за парнем. Его облик казался ей все более приятным. Как только последний кусочек солнца нырнул за горизонт, они, не сговариваясь, повернули обратно.

В тот вечер, перед тем как уснуть, девушка вызвала в памяти облик вэйскадровца. Вот он у алтаря ждет ее. Весь такой из себя красивый во фраке и невозможно влюбленный в нее. А она, сияющая, шагает ему навстречу, а потом они в унисон говорят «да» святому батюшке. И, конечно, апогеем всего – поцелуй! Такой умопомрачительный. Хм.

Нет, она не влюблена с головой в него пока. Но вдруг так и будет? Ведь можно погрезить?

* * *

Слава Единому, Илья Мостовцев не исчез из ее жизни, и знакомство продолжилось. В Крассбурге они виделись почти ежедневно. Парень остался вхож в их дом. Батюшка ничего не имел против, и Поля частенько выбиралась на прогулку с этим бравым вэйскадровцем. Они прогуливались в парке, катались на карусельных лошадках и на лодочках. И всяко Илья оказывался прост и открыт в общении, чем подкупал Полину. Он глядел мягко, угождал без лести. Его увлечение ею хорошо просматривалось и грело душу. Но две седмицы стремительно заканчивались, и Полина кусала губы от досады. Что не прошло незамеченным для мамы. Как-то, когда желанный ухажер, проводив ее до порога, покинул столичный особняк Невзоровых, мать поймала старшую дочь за поясок и уговорила присесть испить с ней смородинового чая в столовой.

– Как тебе печенье? Таисия испекла по новому рецепту Камиллы.

Поля надкусила румяный ароматный кругляш. Кухарка действительно постаралась. Лимонная цедра, корица, орешки, тесто песочное тает на языке. Все великолепно, но дочь лишь кивнула.

– Вкусно.

– Что-то ты, моя дорогая, в последние дни нос повесила? – от мамы ничего не скроешь.

– Ты ведь и так знаешь, – хмыкнула Полина, теребя бахрому шелковой скатерти под столешницей.

– Что, так парень понравился?

– Он замечательный. И самое главное, не притворяется, не лжет. Говорит то, что думает, – признала восхищенно Полина. – Мам, мне кажется, у нас с ним могло бы что-то получиться. Но вот только он ведь скоро уедет. А я останусь, – тяжелый выдох сам вырвался из груди.

Удрученный вид дочери заставил матушку подсесть ближе к чаду и приобнять горемыку за плечи.

– Не печалься. Мы с папой подумаем, что можно сделать.

– Ты ему расскажешь? – в груди Полины затеплилась надежда.

– Я преподнесу вопрос немного иначе.


Мама хоть и пообещала, но Полина сомневалась в успехе. Знала, что у отца в последние годы не все ладно на службе. Он и раньше приходил домой в нелегких думах. А со дня Сотворения и вовсе стал возвращаться с работы чем-то серьезно встревоженным. Хотя не показывал вида. Маму ему удавалось обвести вокруг пальца. Она довольствовалась оправданием «устал немного, родная», но вот Полину с ее даром нет. Выдавать отца она не торопилась. Просто желала понять, что его гложет.

На следующий день, вернувшись домой после очередной практики, Поля первым делом направилась к батюшке в кабинет, но у двери вдруг замерла, понимая, что у отца вэй-говор. И неожиданно для себя решила подслушать.

– Истаял еще один этаж башни, Демьян Тимофеевич. Всего месяц прошел. Угасание ускорилось!

– Как узнали?

– Утром Степанов обнаружил.

– Что с фоном?

– Сразу еще на десять процентов просел источник у Студень-реки, и на пять сотых уменьшилась сила всех источников ближайших губерний.

– Драконья чешуя… – горечь в голосе отца насторожила Полю, и сильно.

– Что делать, Демьян Тимофеевич? – тот, что говорил с отцом, пребывал в растерянности. – Скоро скрыть уже будет невозможно, почувствуют все.

– Фон продолжайте отслеживать, расширяйте оцепленную территорию. Всех одаренных продолжайте выдворять за пределы под благовидными предлогами, благо в тех краях их мало. Нам не нужна огласка, чем позже узнает свет, тем лучше.

Полина вошла в кабинет, когда облако говора схлопнулось. Отец стоял у окна в глубокой задумчивости, потирая пальцами переносицу. Заметив дочь, улыбнулся, но улыбка получилась грустной. На его красивой, полной красок эмоциональной карте расширился темный сгусток тревоги, похожий на трещину. Сердце Полины екнуло.

– Пап, что происходит? Почему ты так беспокоишься, я же вижу.

– Слышала, о чем говорил, – он констатировал факт.

– Да, прости.

Батюшка вздохнул, сжав ладонь дочери в своей руке.

– Что там случилось у вас? Проблемы с источниками? – не отставала Полина.

– Да. Но не бери в голову, малышка. Переборем, – так он говорил всегда, когда не хотел распространяться о своих проблемах.

– Ну, па-ап, – попыталась она еще раз.

Но он лишь притянул и поцеловал дочь в лоб.

– Все образуется, дорогая. И знаешь, мама говорила со мной, она права. Поезжай в Вемовейское училище, там безопасно, новые знакомства тебе пойдут на пользу. Я же вижу, здешнее общество тебя не вдохновляет. Сегодня же напишу письмо в Вемовейское. Жаль, старик Обухов отошел от дел, было бы еще проще. Но и этот Лунев, новый ректор, уверен, пойдет навстречу. Дешеспасатель училища возьмет тебя в помощницы, попрактикуешься.

Полина широко улыбнулась, малодушно позволяя отцу сойти на ту тему, которая ей желаннее.

– Думаешь, у меня получится?

– Абсолютно уверен.

– Спасибо, папа! – она горячо обняла его за шею.

– Но обещай часто связываться с нами по вэйгласу и рассказывать, как твои дела. Тиса-то тебя, конечно, и с помощью дара будет видеть, но не я.

– Да, мы с мамой так и условились.

Матушка Полины была очень одаренной видящей и первоклассным поисковиком. Это значит, умела видеть на огромные расстояния глазами других людей и нелюдей. Могла найти пропавших, имея на руках именную вещь – то есть ту, что принадлежала потерянному человеку или даже существу. Да-да, ее мама очень сильная видящая, и поэтому часто ее просили помочь в расследованиях. Вот такая у нее невероятная мама.

Так что потерять пригляд родителей Полине не грозит, даже если дочурка надумает закатиться на край света.

– Пап, а можно я там буду под маминой фамилией? – сложила ладони вместе Поля, наблюдая, как отец усаживается за дубовый письменный стол. – Понимаешь, дочь замуправного спецстражи Вэйновия слишком громкое для меня «звание».

Отец усмехнулся.

– Не хочешь лишнего внимания?

– Совсем.

– Хорошо, кто ты на самом деле, будут знать лишь Мостовцев и ректор. Я попрошу их не распространяться.

– Спасибо, пап, ты лучше всех!

Она еще раз обняла отца за шею со спины, приложилась щекой к его щеке.

В голове ее уже понеслись мысли. Сколько нужно сделать до отъезда, сколько собрать нарядов! Она едет в самое элитное в империи военное училище с драконами. И будет там проходить практику! Приятное знакомство с молодым вэйскадровцем заимеет продолжение. От этих мыслей хотелось прыгать на месте и хлопать в ладоши, подобно ребенку. Только вот…

Перед уходом Полина предложила отцу свою помощь. Она хотела заняться «трещиной», что портила вид батюшкиной эмокарты, но он не позволил.

– Не сейчас, Поня. Мне предстоит собраться с мыслями. А небольшая обеспокоенность только на пользу. Не позволит расслабиться, ты же знаешь.

«Небольшая» – это мягко сказано, но спорить Полина не стала, вышла, притворив за собой дверь.

* * *

Демьян Невзоров проводил взглядом дочь и вновь предался невеселым мыслям. Империя пребывала на грани войны с Шуей. Хотя прямых доказательств у Спецстражи Вэйновия не было, но косвенных валом. Да и та же Евдокия Леонтьевна Плетняк, прорицательница из Вемовейского училища, которой он всецело доверял, уже пару лет как видит войну в веере предстоящих событий, как одну из основных линий. А вторжение соседей для Лароссии сейчас сродни краху.

Около семи лет лучшие умы империи бились над проблемой угасания источника на Студень-реке. У белой Башни святого дракона Вемовея за эти годы вырос современный научный городок и вэйноцех. Но труды оказались тщетны. Источник неумолимо гас. И что самое страшное, чего за всю историю Хорна ранее не наблюдалось, он тянул за собой близлежащие от него источники Лароссии и Панокии и, как доказало время, на этом не останавливался. Он, словно камень – уходил под воду и утаскивал за собой на дно всю остальную сеть источников вэи. Если не остановить угасание, то уже очень скоро империя лишится вэй-защиты.

Сегодня очередная веха, которой они боялись, пройдена. Уже и впрямь ничего не скроешь. Через месяц-два снижение потенциалов отметит у себя половина колдунов Лароссии, а к концу лета волна докатится до дальних губерний.

Такой вариант развития Демьян просчитывал. Хотя надеялся на лучшее.

Пять лет назад с его подачи военные вэйноцехи империи были перекинуты к самому дальнему источнику от «зараженного». Также добился через Вэйновий введения прожекта всеобщего донорского заполнения кристальных накопителей. В Лароссии увеличилась в пять раз разработка агатитов.

Да, у них будет оружие, и на первое время запасы вэи в кристаллах. Они отразят первые натиски вторгшегося врага, но что потом? Все это лишь костыли для больного мира, а не выздоровление. Он все чаще возвращался к записи речи мудреца-пустынника, блаженного Косеслава. Старик тогда вещал перед тем, как покинуть бренный мир, что «у Лароссии есть лишь один-единственный шанс уцелеть – это вернуть вэю. В мироздании образовалась прореха. Вот сквозь эту дыру и утекает сила пятой святой. Связь тонка и вот-вот оборвется. Если пуповину не укрепить, то Хорн лишится вэи навечно. Тогда настанет время, когда с лица Хорна начнут исчезать целые народы и государства». Страшное предсказание, начало воплощению которого, к сожалению, уже положено. Но как укрепить эту «пуповину»? Кто бы подсказал нашим вэй-ученым.

Демьян ощущал великую ответственность. Она лежала на его плечах и с каждым днем прибавляла вес. Он обязан защитить Лароссию и свою семью. И сделает для этого все возможное. Единый, только помоги.

Глава 5

Возвращение в Лароссию

Парой месяцев позже


Июнь, 9036 г. от сотворения Хорна


Во мраке звуки ударов вгрызались в мозг: «Б-бум!.. Бум!» Стена, за которой некто ломился к нему, сотрясалась от необычайно мощных толчков. Неотступно, остервенело. Как набат. А затем послышался рык разъяренного зверя, приглушенный преградой: «Я доберус-сь до тебя!»


Черноволосый парень лежал на мокром песке ничком. Пенный прибой омывал его туфли с загнутыми носами и мочил края шуйского алого плаща с золотым парчовым подбоем. Любопытные чайки с опаской обходили тело и продолжали вытаскивать мелких рачков из песка. Когда человек пошевелился, птицы рванули в небо.

Вемовей сел, превозмогая боль в мышцах. Поморщился. Бред про долбеж в стену отпечатался в памяти очень ярко. Оставалось надеяться, что это не начало обещанного сумасшествия от того, что он надышался парами божественного шуйского фимиама. К влажному от холодного пота лбу прилип морской песок, и парень вытер его рукавом.

– Дракон дери, свободен, – прошептал, оглядев пустынный берег и темную полосу моря. Затем подскочил, будто и не лежал только что без сил. Взбежал на ближайшую дюну и впился взглядом в горизонт. Вдали в туманной дымке виднелся берег, так сильно напоминающий Колпачный мыс. Он в Лароссии! Точно!

Ликующий крик изо рта вырвался сам, но кашель быстро погасил его. Парень содрал с пояса флягу с водой и впился в горлышко бутыли.

События недавнего прошлого заворошились в памяти. Много, очень много огня. Затем ярый шторм в ночи. Оцепеневшее от напряжения и озноба тело, дикое желание удержаться на драконе, который его нес на себе. Ослепленные молниями глаза, ливень и ветер, что били наотмашь. Ларец с бумагами…

Вем ощупал себя за пазухой: «Уф, на месте».

Но тут вспомнился миг, когда два увесистых мешка с золотом срываются в пасть водной стихии.

– Дракона мать! – прошипел с досадой. – Сдохшая ха-ши, – добавил на шуйском ругательство.

Лучше бы документы выронил. Плевать. Но деньги…

И что же дракон? На горизонте ящера не видно.

– Свалил. Я на его месте поступил бы так же.

Вытряхнув песок из туфель, снова их надел. Поправил набедренную портупею с пристегнутыми к ней кинжалом и дедовым скипом. Определив нужное направление, бодро зашагал вдоль полосы прибоя.

Но дракон таки объявился. Спустя час пути вынырнул из моря с тюленем в пасти.

– Тварь чешуйчатая, – прорычал Вем, отчего-то мгновенно заводясь. – Я же снял с тебя побрякушку с рабским подчиняющим накладом, чего еще тебе надо?

Черный крылатый ящер выполз на берег, догладывая добычу. Сильный, жилистый, блестящий от стекающей с него воды. Песок под его лапами с шипением вдавливался, образуя следы-ямы.

На несколько мгновений двое уставились друг на друга с вызовом. Дракон пригнул голову и первым отвел взгляд. А потом спустил кожистое крыло, приглашая седока.

– Привык подчиняться? – процедил с презрением Вемовей. – Что ж. Ты упустил свой шанс вернуться.

Гортанный рык недовольства в ответ. Но крыло не сдвинулось с места, и Вем по нему взобрался на холку древнего, в седло. Рывок и стремительный полет. На этот раз без риска для жизни.

* * *

В особняке погасли огни в окнах, и Вем проник в дом, как в детстве, через кладовую. Снова чертыхнулся, угодив ногой в ведро и получив шваброй по подбородку. Тут все по-старому, разве что сад безобразно зарос. И, кажется, этими коридорами он шел миллион лет назад. Сейчас казалось Вему, что он сам древний старик, как и слуга, живущий за неприметной дверью коморки.

– Вемовей Павлович! Это вы, барин?

Служка сидел на койке в мятом исподнем и щурился при свете свечи. Собирался ко сну, да гость нагрянул.

– Я, Акоп.

– Единый милосердный! Очам своим не верю, – заохал, закряхтел старый. – Как вы изменились, барин. И на вашего прадедушку похожи стали…

– Как поживает семейка захватчиков? – сменил тему Вем.

– Эт вы про Авдотью с Сильвестром, чай? Да усе так же. Толича вот слыхал еще две манухактуры разорились. И продали половину земель. А сынки-то хорошо устроились. Старшого ажно в Вемовейское училище взяли. Средний в благочинном в столице учится. У него дару вэйновского колдовского, как у старшого, нету. Младшой в помощниках писаря самого министру, и дар Вэи есть, но малый. На их устройства-то деньга с земель и пошла.

Вем презрительно фыркнул. Бездари. Когда-то он мечтал себе вернуть поместье. Но похоже, скоро и возвращать будет нечего, кроме родового имени.

Старик продолжал лепетать уже то, что его мало интересовало.

– Ладно, спи. Я ненадолго здесь и уйду.

– В-вы хотите порешить хозяев во сне, ваше барство? – просипел старик, посерев лицом.

– Чушь не городи.

Он покинул каморку слуги. Акоп принялся отчаянно накладывать на себя святые знамения и шептать молитвы.

– Истинно, молодой дьявол. Боже, спаси хозяйское семейство!

* * *

Вем беззвучно пробрался в кабинет. В нем исчезли последние крупицы той строгой обстановки, которая наблюдалась ранее при прадеде. Стол завален амбарными книгами и заемными расписками. Кружка с недопитым морсом на дне, огрызок пирога на щербатом блюдце, созвездие из крошек на палисандровой столешнице, как отборное оскорбление. На спинке кресла полинявший плюшевый плед служил накидкой. На полу урна ломилась от горы бумажного мусора. Несколько белых бумажных комков запятнали дубовый пол.

Вем полистал бумаги и ругнулся через зубы. И денег не позаимствуешь у этих никчемных недородственничков.

Он наклонился и ощупал торец стола, нажал потайную кнопку в скрытой выемке, шепнул ключевое заклятье. Сработало. Стол на миг объяло свечение, и из воздуха соткался еще один добавочный ящик. Вем заглянул в него. На дне блестели стеклянными боками пара шариков. Все бумаги, которые здесь некогда лежали, прадед лично сжег в свой последний визит перед смертью. А портальные шары случайно забыл или бросил за ненадобностью. Ранее Вем надеялся, что с пробуждением дара сможет пройти этими вэй-переходами. Но после полного нуля на вэйшкале, намерения рухнули в испод. И вот сейчас, когда в нем с некоторых пор поразительным образом тонюсенькой ниточкой тлела вэя, Вем вспомнил о портальниках[9]. У зеленого шара меньшего размера вязь наклада подсказывала, что это разовый переход на одну, максимум две персоны. Второй же шар серого цвета крупнее, тут дед постарался, красиво нити уложил, невольно залюбуешься. Этим переходом могли пройти, наверное, и пару сотен человек. Положив шары в карман, Вемовей заставил ящик исчезнуть очередным нажатием на потайную кнопку. Затем сделал пасс рукой над стеной и с удовлетворением наблюдал, как медленно ткалась в воздухе карта Хорна. Крупицы вэи оказалось достаточно для запуска ее наклада.

Предстояло подумать, как сбыть с рук ларец с обличающими Шую документами и при этом не попасть в лапы доблестной пограничной вэйностражи.

Подбросить на порог ближайшей конторы – это значит отдать ларец в руки тех, кто из лени и по глупости может не передать его в высший отдел. Прадед считал, что в городских вэй-штабах работают разгильдяи и протиратели штанов. Соваться в ССВ, когда недавно обрел свободу, тоже ему не резон. Шелестя страницами памяти, Вем провел указательным пальцем по крайнему отрогу приграничной горной гряды. Здесь, как ему помнилось, драконьи вэйскадры не проводили облеты, и стояла малая крепость, созданная для наблюдения вэйнами за аномальным вэйфоном. Поговаривали, что там рождается новый источник. Но еще пять лет назад так и не родился. Туда он и направится. Пусть ученые вэйны передают ларец в Вэйновий. Эти приучены перепроверять даже неподтвержденные факты.

Впереди забрезжил шанс быстро избавиться от документов. На древнем туда две ночи лета.

Вем погасил карту и спустился в кухню. Там впотьмах, стараясь не проглотить собственный язык, вгрызся в кусок свиного окорока, нашпигованного чесноком и специями. Запеченную в сырной корочке картошку хотел было подцепить общественной вилкой, но замер. Сбегал в столовую и достал из буфета деревянный футляр. Родной столовый самоочищающийся вэй-набор из серебряных ножа, вилки и ложки привел его почти в восторг.

bannerbanner