Перерождение “Хорошей девочки”. Как обрести смелость быть собой

Почему он в ней? Что случилось в его жизни? Авария? Какая-то травма? Врожденное заболевание? В моей голове крутились эти вопросы чуть ли не с первой встречи, но мне было неловко задать их. Мы все испытываем неловкость, осторожность, когда встречаемся с такими людьми. В тот день я наконец узнала причину – генетическое заболевание, которое прогрессировало и привело к инвалидности. Разумеется, первое, что я сделала, узнав о нем, – полезла в интернет и охренела от устрашающих результатов в поиске. От них захотелось провалиться под землю вместе со всей этой наукой, генетикой. Я читала и плакала, успокоившись, читала снова и снова плакала, меняя одну пачку салфеток на другую.

Масла в этот огонь несправедливости добавляли родители и подруги. Мое близкое женское окружение ожидаемо без энтузиазма восприняло новость о том, что мне нравится Миша. Зато всегда была тема для разговоров на парах в универе. В то время мы дружили вчетвером: я, Оля, Катя и Настя. Оля – миловидная шатенка с зелеными глазами и милыми щечками, мамина гордость, целеустремленная, трудолюбивая и послушная. Катя – хрупкая блондинка с мужскими чертами характера, фанатка тхэквондо и футбола, полный диссонанс внешности и внутреннего мира. Настя – рослая брюнетка с высокими скулами, классическая умница, педант, перфекционист. Такие разные, но мы дружили, отчаянно поддерживали друг друга.

В переломный момент, в состоянии между полнейшим отчаянием и редким бликом надежды на светлое будущее, я сидела в большой аудитории на паре философии рядом с подругами. Я обожаю гуманитарные науки, но в этот раз конспект остался закрытым, а ручка не тронута. Все мои мысли были заняты философствованием о несправедливости этого мира.

– Девочки… Кажется, я влюбляюсь. Не могу себя остановить. Знаю, что это катастрофа, но ничего не могу с собой поделать, – зашептала я отрешенным голосом, приблизившись к подругам.

Все трое смотрели на меня странными взглядами: сочувствие, непринятие, шок.

– О-о-оу, стоп, вы же только что расстались с Игорем. Ты уверена, что готова к новым романам? – ответила Катя.

– Так-так-так… – подключилась Оля, которая до этого упорно записывала лекцию.

– Это тот белорусский Ален Делон, айтишник на коляске? – поинтересовалась Настя.

– Да, она с ним по шесть часов в Skype зависает, – грустно ответила Оля.

– Потому что мне интересно! Девочки! Вы реально со всеми так общаетесь? Мы разговариваем обо всем! Про адронный коллайдер, про солнечную систему, про политику и любовь… Блин, вы реально часто такое видите? – Я начала оправдываться даже не перед ними, а скорее перед самой собой.

Ожидаемо повисла пауза. Оглушительная. Она длилась всего несколько секунд, но мне показалось – целую вечность.

Продолжить решилась Катя:

– Анют, тебе, конечно, виднее, это твоя жизнь. Только тебе решать, как ее проводить и с кем, но ты же понимаешь, что в этой паре, даже если ты всерьез рассматриваешь эту идею, всегда будут трое: ты, он и… Тебе нужно все взвесить.

В горле нарастал ком размером с комету.

– Милая, генетические заболевания могут передаться детям, понимаешь? – продолжила Настя и, заметив, что у меня начинает трястись нижняя губа, робко взяла меня за руку, чтобы помочь сдержать взрыв слез.

Ком становился все больше и больше, заполняя горло и не позволяя ничего сказать в ответ. Хотя аргументов у меня и не было.

– Зай, нет-нет, правда. Не надо тебе это. Лучше отвлекись на что-нибудь, на работу, например. Есть дела поважнее парней: покупка машины, квартиры, скажем, – заключила Оля и снова переключилась на лекцию, склонившись над тетрадкой.

У меня зашумело в ушах. Ком, слепленный из слез боли и обиды, вырвался наружу. Из глаз брызнули слезы, и я не смогла сдержать сдавленных всхлипываний. Как долго это копилось внутри меня! Почему жизнь так несправедлива? Я впервые встретила мужчину, который идеален для меня почти во всем. Почти! Умен, красив, заботлив, интересен, мне с ним хорошо.

Почему я не могу по лайту жить свою жизнь, превратиться в принцессу из сказки, где все идеально? Из мультфильма про Барби, где у красивой девочки здоровый Кен, идеальный дом и два маленьких корги? Может, потому что такая лайтовая жизнь не была в моих дефолтных настройках. С самого раннего детства я не ощущала себя «маленькой принцессой»: мне не покупали пышные платья с единорогами, стразики и мишуру, потому что серая хлопковая футболка практичнее. Я подстроилась под такой формат мыслей, начала думать, что это все не для меня и не мое, думать, что мне оно и не нужно вовсе. Но оказалось, что мне нужна эта красивая история любви.

Я не могла сдержать слез, лишь сползла пониже по скамейке, чтобы спрятаться за открытым ноутбуком от чужих глаз. Подруги скорбно молчали, бросая на меня сочувствующие взгляды.

К этому разговору мы больше не возвращались. Подруги упорно делали вид, что его не было. Я тоже решила не бередить сердце, хотя внутри все сжималось от мысли о том, что предстоит делать выбор. Но подруги совсем не финальный фронт; вот как родителям объяснить мою ситуацию?

– Ты сошла с ума?! Аня, даже не думай портить себе жизнь. Он замечательный парень, я уверена. Дружите сколько угодно, но в отношения с ним вступать нельзя. Ты умная, красивая, очаровательная девочка! Ты что, хочешь на всю жизнь стать сиделкой для инвалида?

Я чуть отодвинула телефон от уха. Гневная тирада от мамы свидетельствовала о том, что попытка объяснить ситуацию и получить поддержку провалилась.

В этот момент мне хотелось исчезнуть: так страшно мне не было никогда. Я бросила трубку. «Сиделкой на всю жизнь!» Эта фраза как яд на кончике иглы. Насколько было отрезвительно!

Я не заметила, как вернулась домой, погруженная в свои мысли. Во мне боролись сомнения, подкрепленные реакцией близких на признание, и тонкий лучик надежды на счастье в отношениях, которые почему-то не принято считать нормальными.

«Я не могу ходить, но рядом с тобой я летаю», – сказал мне Миша через несколько дней.

Мое сердце сжалось.

Я так боялась этого разговора! В голове снова зазвучали голоса всего мира, против которого мы стояли с ним вдвоем.

– Миша, я… мне тоже с тобой невероятно интересно. Как ни с кем в жизни. Но… я не хочу сейчас, я не могу. Я не понимаю, чего я хочу, я только чувствую, что мне хочется проводить время вместе.

Каждое слово давалось так тяжело, казалось, я выплевываю одно за другим с большим трудом.

«Дружить с тобой я не смогу, Анют…»

Сердце мое колотилось так громко, что казалось, звучит громче его слов.

После этого разговора около недели мы практически не общались, если только по рабочим вопросам. Я не могла учиться, нормально работать: все мысли были заняты мной, им, нами.

В один из рабочих дней мы случайно столкнулись на офисной кухне, и у меня сердце подпрыгнуло. Это было очень неожиданное появление, он редко приезжал в офис. Буквально минуту назад я думала о нем – и вот он во плоти передо мной! Миша переживательно поздоровался и отправился к кофе-машине. А я присела за столик, стараясь найти какую-нибудь очень важную задачу в телефоне, чтобы отвлечься от собственных эмоций. И задача благополучно нашлась, а когда я подняла голову, то увидела серьезный и внимательный взгляд его бесподобных голубых глаз. Он сидел совсем близко.

– Как ты любишь. – Он поставил передо мной одну из чашек ароматного кофе, которые держал в руках, и расплылся в своей невероятно обаятельной, теплой улыбке.

От такой резкой перемены в его настроении меня окатило волной противоречивых эмоций, а память начала подкидывать все кайфовые моменты наших прошлых встреч. Когда я видела эту улыбку, сомнения и тревоги испарились как нечто несущественное.

Коллеги уже разошлись по рабочим местам, мы остались одни.

Он подъехал ко мне еще ближе, взял за руку и сказал:

– Ты уже поняла, чего хочешь? Пойдешь со мной на свидание?

Та ладонь, которую он держал, покрылась мурашками, они побежали к затылку и рассыпались по спине. Я даже ответить не смогла от нахлынувших чувств. Только кивнула.

Он тут же отпустил меня, стал снова серьезным, официально попрощался и отправился к коллегам вести разговоры по работе. Но на прощание мне подмигнул.

Это было первое романтическое свидание, на которое я согласилась.

Если до этого мы встречались в дружеском формате, то теперь оба понимали, что просто дружить больше не можем.

Этот вечер врезан в мое сердце. Я всегда хотела увидеть Мишу в полный рост. Я понятия не имела, высокий он или нет, потому что видела его только сидящим в коляске.

Когда я приехала к нему в тот вечер, вместо него меня встретила открытая дверь. Это было очень загадочно, я словно оказалась в остросюжетном фильме, даже от неожиданности отшатнулась назад. Навалились разом все сомнения, которые я гнала от себя последние сутки. Захотелось сбежать, сделать вид, что я не дошла, передумала, убежала домой… но взрослая позиция взяла верх над позицией маленькой испуганной девочки внутри. Я рассудила, что если я сейчас поддамся страху и упущу эту возможность, то буду жалеть всю жизнь. Эта мысль стала решающей, и я осторожно зашла в квартиру. В гостиной царил полумрак. К моему трепету добавилось возбуждение. Впереди меня ждало приключение, полное эмоций, которых мне так не хватало в скучной, предсказуемой жизни. Откуда-то из глубины комнаты я услышала его мягкий низкий голос:

– Проходи, я здесь.

Я вошла и увидела его. В полный рост. Миша стоял!

Глава 2

Ты меня любишь?

Spotify Playlist 2

Миша стоял, облокотившись на подоконник, но стоял сам – и он был такой высокий, красивый, мужественный. Я подошла к нему и почувствовала, какая я хрупкая малышка по сравнению с ним. И в то же время я ощущала свою силу – ведь ради меня он сделал нечто такое, что для него было невероятно трудно. Ради меня, чтобы я могла увидеть его таким.

Это было незабываемое свидание: Миша подготовил для меня настоящий перформанс. Он украсил всю комнату свечами, лепестками роз, «Киндер-сюрпризами» и, внимание, распечатал меню со списком блюд и развлечений на вечер: cуши, белое вино, стихотворение, песня под гитару. Отдельным пугающим пунктом в меню был десерт «Соблазн».

– Что ты будешь на десерт? – мягко спросил он после ужина.

– Я… буду «Соблазн», – ответила я, и голос мой дрогнул.

Он ушел на кухню за таинственным десертом, а я все сидела и ждала, думала, что это за «Соблазн» такой? Провокационные и будоражащие мысли прыгали у меня в голове, от самых невинных до абсолютно непристойных. А что, если… Я была в полном смятении.

Наконец он появился в комнате и принес упаковку мороженого «Соблазн». Все мои фривольные мысли показались мне постыдными и неуместными. Я покраснела, а он посмотрел на меня проницательным взглядом. Конечно, именно этого он и ждал, когда вносил в меню «Соблазн»! Я немножко разозлилась на него, хотя было не за что. Но те образы, которые уже появились в моем воображении, развидеть было невозможно.

Наше с Мишей первое свидание закончилось его полной и безоговорочной победой над моими сомнениями. Впервые мужчина так старался для меня, я наконец почувствовала себя принцессой, которой никак не получалось стать. Период душевных метаний, внутренней борьбы и попыток сделать сложнейший выбор сменился периодом окрыляющего счастья. Глядя в зеркало, я подмечала, что, кажется, еще сильнее похорошела, глаза светились, улыбка не сходила с лица. В тот момент мне казалось, что без труда смогу доказать всем вокруг, насколько они ошибаются, и отстоять наши отношения перед всем миром.

Их можно было бы назвать идеальными, пока рядом не появлялись другие люди. Мы, несомненно, являлись очень примечательной парой. Я – хрупкая красивая блондинка, неизменно в элегантных платьях и на каблуках: уж очень мне хотелось быть идеальной девушкой для своего мужчины. Он, несомненно, очень привлекательный, но едва ли сторонний наблюдатель успевал это заметить, так как в первую очередь внимание привлекала инвалидная коляска, а не его красивое лицо, широкие плечи и очаровательная мужская улыбка. Некоторые смотрели украдкой, с недоумением, некоторые откровенно пялились. Я лишь поднимала подбородок повыше и делала вид, что не замечаю. Порой казалось, что действительно не замечала. Психике свойственно убирать негатив на самую верхнюю полку памяти – так она оберегает нас от излишних травм.

Но когда я сталкивалась с «отменой» моего мужчины самыми близкими людьми, не замечать не получалось. Меня накрывало чувство обиды и несправедливости из-за того, что люди в инвалидных колясках в постсоветских странах все еще не считаются полноценными членами общества. Мы не привыкли видеть людей с дополнительными требованиями на улицах, в парках, в метро, магазинах, и кажется, их и нет совсем, что они не существуют. Но причина тому – практическое отсутствие доступной среды. И это, как снежный ком, создает миллион других трудностей, с которыми приходится столкнуться: поиск работы, любимого человека, друзей, в конце концов. И даже когда они находят любимого человека, их ожидает следующий квест: понравиться друзьям и родственникам.

Из нашей университетской четверки Настя собралась замуж первая. Синдром отличницы не оставлял ей другого шанса: важно успеть все сделать в срок: от домашки по грамматике до создания семьи. На последнем курсе университета она получила долгожданное предложение выйти замуж за Сашу – парня, с которым она встречалась чуть больше четырех лет: надежного идеалиста и более чем подходящего партнера для создания «правильной», стабильной семьи. Ребята продумали торжество до мельчайших деталей. Мы с девочками тоже принимали непосредственное участие – нам выпала честь выбирать оттенок салфеток на столы. Подготовка была полностью под контролем требовательной пары, подрядчикам не оставалось ничего, кроме того, чтобы выполнить услугу точно, вовремя и лучше всех ожиданий, иначе истерики было не избежать.

«Девчонки, готовы приглашения! Смотрите, какая красивая бумага!» – с гордостью говорила она, вручая нам кипельно белые конвертики с каллиграфически выведенными красными буквами А amp;А.

Я открыла пригласительный: выверенный текст и великолепный шрифт говорили о том, что я буду желанным гостем на их торжестве. Я перечитала еще раз и не нашла ни имени Миши, ни пометки «плюс один». Пригласительный был только на меня.

– Настя, это ошибка? Ты приглашаешь меня одну?

Настя замешкалась. Глаза забегали.

– Прости, Ань, но… в ресторане нет ни одного пандуса. А мы уже внесли предоплату. Неудобно получилось, но ты уж извини.

И пока остальные подружки уже продумывали парные луки со своими парнями, я искала оправдания Насте.

– Ну да, не менять же ресторан ради одного человека. Ладно, не страшно. Тем более Миша, скорее всего, и сам бы не пошел, – соврала я.

Мои мысли стали заполнять фразы, которыми я смогу объяснить, почему Мишу даже не пригласили, несмотря на то, что мы все общаемся.

Я не акцентировала на этом внимание публично, хотя, признаться, внутри меня одолевали сильные чувства несправедливости жизни и холода от ошибочного, поверхностного суждения о Мише.

Ситуация обрела новые краски в сам день свадьбы, когда я увидела, что ресторан полностью с доступной средой, пандусы там были буквально везде.

Конечно, я объяснила себе мотивы «отмены» Миши – на этой идеальной во всех смыслах свадьбе не могло быть кого-то неидеального, например парня в инвалидном кресле. Разве эта металлоконструкция будет вписываться в безупречную картинку торжества на миллион? А как это будет смотреться на фото? Видимо, по мнению молодоженов, инвалиды так же далеки от счастья, как пингвины от пустыни, – абсолютно не сочетающиеся явления.

Когда ведущий на одном из конкурсов поинтересовался, почему я пришла без пары, я ответила: «Так сложилось». Наши взгляды с Настей встретились: она нервно закусила губу.

Это был первый болезненный опыт «отмены» моего мужчины, неприятия моего выбора, неприятия самой меня. Конечно, на один негативный пример у нас оказался десяток позитивных: были и другие люди вокруг, для которых эта история казалась дикой и которые старались, чтобы мы с Мишей не чувствовали себя изолированными, оторванными от праздников, от самой жизни. Нашим первым выходом в свет в качестве пары стала свадьба моей давней лицейской подруги Веры. Для этого молодожены из трех рассматриваемых ресторанов специально выбрали тот, куда Миша без проблем попадает.

С Настей же наше общение сошло на нет. Несмотря на мою стойкость во время торжества, я больше не нашла в себе сил инициировать встречи. Кажется, мы разошлись, как в море корабли, каждая на свой курс нормальности.

Тем временем наши отношения с Мишей обретали все более четкие очертания, более серьезные привязки. Между нами появились эмоциональная близость, желание делиться приятными моментами, появились общие шутки, песни. Однажды утром, когда я проснулась в его кровати, он бережно убрал прядь с моего лица и, улыбаясь, предложил жить вместе. Бам! Новый левел!

Я чувствовала невероятное воодушевление от его предложения и была готова согласиться сразу же, но выдержала паузу и дала свой положительный ответ через три дня. Многие предостерегали, мол, станешь сиделкой. Но мне было уже абсолютно наплевать на их избыточные фантазии о том, как я страдаю с Мишей. Я четко ощущала, что бытовые моменты – это точно не то, с чем мы не справимся.

На удивление Миша оказался намного самостоятельнее многих мужчин. Конечно, у нас были свои фишки: например, на высоких полках ничего не стояло. И это было удобно не только Мише, но и мне – мои 162 сантиметра роста счастливо помахали пустым полкам наверху. Многие вещи мы вообще делегировали. В частности, уборку: пока этим занимался профессиональный клинер, мы занимались более приятными вещами. Купить продукты? Курьерская доставка. Нет желания готовить – ресторан. В современном мире быт можно устроить так, как тебе нужно, а предрассудки… всего лишь предрассудки. Жизнь начала приобретать вкус легкости бытия и быта.

Со всеми остальными задачами Миша легко справлялся сам: приготовить завтрак, принести мне кофе в постель, уехать в город по делам, поточить ножи, спасти меня от пугающего паука, не говоря уже о совсем мелких вещах, таких как принять душ или одеться. Он был абсолютно самостоятельным и уж точно не нуждался в сиделке.

Но, как я уже говорила, трудности подстерегали нас за пределами нашего удобного и уютного гнездышка. Доступная среда для людей в инвалидных колясках – это миф! Пандусы, транспорт, ровные дороги есть только на макетах городов и в архитектурных планах жилищных комплексов. В реальности же такие места встречаются очень редко. Заказать такси – тоже квест: несколько раз Мишина коляска просто не помещалась в машину. Мы шутили: «Размер имеет значение» и «Пора пересаживаться в бизнес-класс». Изредка таксисты, увидев нас вдвоем, просто разворачивались и отменяли заказ. В такие моменты я ловко впадала в комплекс отверженного, считала себя какой-то не такой и находила подтверждение тому, что причина неудач в том, что ты недостаточно хороша.

Что важно – мы шутили! И если у меня была страсть к тому, чтобы упасть в страдания и сетовать на эту жизнь, город, таксистов и другие неудобные обстоятельства, Миша всегда относился к ним максимально спокойно и успокаивал меня: «Поступки других людей не определяют нас. Имеют значение только наши поступки».

ПОСТУПКИ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ НЕ ОПРЕДЕЛЯЮТ НАС. ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ ТОЛЬКО НАШИ ПОСТУПКИ

Успокаивать меня с особой силой приходилось в те редкие моменты, когда Миша падал из коляски. В первый раз я жутко испугалась. Он упал прямо лицом вниз, и я не успела его подхватить. Мое сердце замерло, мозг начал подкидывать идеальные картинки для программы «Чрезвычайное происшествие» на НТВ! Но через пару минут Миша поднялся как ни в чем не бывало. Однако принять то, что такие ситуации неизбежны и что Миша с ними справится, у меня не получалось. Я постоянно находилась в напряжении и следила, как бы чего не случилось, убирала камешки на пути, предупреждала о преградах – в общем, опекала своего взрослого мужчину, как ребенка.

Со временем я начала уставать от постоянного напряжения и собственных переживаний. Да и Мише, уверена, не нравилась паникующая контролерша рядом, но на тот момент такая реакция казалась мне единственной возможной. По-другому я просто не умела. Я не успевала осознанно выбрать собственную реакцию, мои заводские настройки все делали за меня. А я была ведома.

В отличие от меня, Миша не впадал в состояние жертвы, не сетовал на несправедливость: его психика была очень устойчива. Он принял свой недуг, принял условия игры и не считал себя каким-то не таким. Полноценная, взрослая личность. И меня это всегда в нем восхищало. Такое всегда удивляет: пока все вокруг отыгрывают свои комплексы друг на друге, как в замкнутом круге, увидеть спокойную, устойчивую психику – то же самое, что найти единорога в тумане.

Сложности были, но первое время я практически не обращала на них внимания. Я была влюблена. Мне хотелось каждую секунду проводить вместе с Мишей. Слиться, прилепиться и никогда не расставаться. Знакомый паттерн, не находите? Наши отношения полностью поглотили меня. Оттого ли, что отношения были хорошими? Оттого ли, что я внутри была пуста и эту пустоту надо было чем-то или кем-то заполнить? Оттого ли, что мне было страшно остаться одной? Оттого ли, что мне с самой собой было неинтересно? Вариантов много – думаю, мне подходили все эти причины.

Любые отношения – это танец. Один ведет, другой следует, или оба ведут по очереди. Кто-то отдаляется (он в плюсе, ему достаточно, пресыщен), кто-то приближается (он в минусе, ему не хватает). Идеально, когда есть баланс: оба хотят друг друга одинаково (одинаково сильно или одинаково средне). Дисбаланс – когда одному не хватает другого, а другой уже пресытился партнером. Дефолт – когда обоим не хочется, оба пресытились.

И вот последствием моего одностороннего слияния стал дисбаланс. Наш «Титаник» медленно, но верно подплывал к айсбергу. Я безбожно сливала всю энергию, ресурс – хорошее настроение, время и силы, – чтобы быть вместе и покорять его сердце все больше и больше. Не чтобы было хорошо, а чтобы быть вместе. Я начинала терять себя, свои ориентиры, свой компас. Внутренние желания замалчивались в пользу наших отношений. Человеку психологически здоровому, цельному быть рядом с человеком, у которого не остается собственных интересов, опор, самости, мнения, – просто неинтересно. Человек всегда ищет адекватного по величине и развитию партнера. Долго вытягивать за уши карлика, чтобы он стал одного роста с тобой, не получится – это неэффективно и больно.

Когда я начала чувствовать трещину в наших отношениях, первое, что я испытала, – мой дефолтный страх, чувство одиночества. Леденящий страх быть оставленной, отвергнутой тянулся за мной из самого детства. Я всегда стремилась заслужить любовь: никто же не станет любить меня просто за то, что я есть. Нужно быть «высший класс»! Я привыкла жить по составленному для меня расписанию, слушаться родителей, четко оправдывать ожидания, надежды других людей – и все для того, чтобы меня хвалили и любили. Это был очень понятный и привычный паттерн.

Каждому человеку необходимо слышать, что его любят. Любят не за какие-то достижения, послушание, награды и победы, а просто так, просто потому что он есть.

И когда я начала распутывать клубок своих смешанных эмоций, я поняла, что этого базового чувства у меня нет. Достигаторство, старательность, усердие, усидчивость есть, а чувства безусловной родительской любви – нет.

Из первых книг по психологии я познакомилась с темой «отцовства»: когда образ отца переносится на других мужчин в окружении, будь то парень, начальник или товарищ. И ты стремишься заслужить любовь у всех мужчин из своего круга общения. Очень часто это происходит, потому что твой настоящий отец никогда не проявлял к тебе любовь в понятном для тебя виде. Из-за этого маленькому ребенку внутри хочется постоянно что-то ему и себе доказывать: «Смотри, у меня пятерка по математике!», «Смотри, я получила диплом!», «Смотри, я сама теперь зарабатываю!», «Смотри, я открыла еще один бизнес!», «Смотри, я сдала на права!» – это похоже на постоянный конкурс талантов. Только конкурируешь ты только с собой, а судья лишь один. И конкурс этот нечестный.

За всю мою сознательную жизнь папа ни разу не сказал, что любит меня. И это очень меня мучило. Мне нужно было это услышать! Однажды я сама спросила об этом, когда надолго уезжала из родительского дома. Родители провожали меня на самолет, и я, понимая, как долго мы теперь не увидимся, обняла маму, затем папу и в сердцах выпалила ему:

– Папа, я люблю тебя!