Ровельхейм 3: Право на месть

Что, не так представляли себе счастливую невесту? Так и я об этой помолвке не мечтала… Астарх при виде меня одобрительно кивнул, а Хельтинге с Мексой восхищённо прищёлкнули пальцами. Нет, не зря Мекса со мной в последний раз к мистрис Скарте ходила, всё-таки чудесная швея не на пустом месте такой наряд выдумала.

Раздался гулкий троекратный стук, будто по мраморному полу кто-то ударил тяжёлым посохом. Народ разошёлся по сторонам, открывая взору в центре зала наспех сооружённую арку, украшенную зеленью и гирляндами белых и красных цветов. Рядом с ней стояли трое священнослужителей: Сага́рты Милостивой, главной покровительницы Империи, Ско́гена-хозяина, защитника Леса, и неизвестного мне самаконского бога.

Они-то зачем здесь? Вроде помолвка – исключительно светское мероприятие, им ещё рано свидетельствовать об исполнении договора перед богами… Или я чего-то не знаю, и у южан свадьба за помолвкой следует незамедлительно?!

От толпы отделились две фигуры. Шахин Аслан был разряжен не хуже Джемрена в первый день встречи. В пышных шёлковых сине-зелёных шальварах, расшитом золотом распахнутом халате, в ушах полумесяцем золотые серьги, чёрные вьющиеся кудри зализаны волосок к волоску. А взгляд отцовский – жёсткий, решительный.

Вторую фигуру и разглядывать не надо, сердце само сжалось при виде знакомого силуэта. Арн Шентия, словно в насмешку над южным павлином, выглядел чёрным вороном. Только крылья подрезаны, как и у меня. Не распахнёт их уже, не унесёт нас обоих вдаль…

Джааль чуть тронул за локоть, кивнув мне: пора.

– Извини, Джааль. Сама.

Не дожидаясь, пока будущий названный брат подведёт меня к арке, я двинулась наперерез фигурам, избегая их взглядов.

– Милый господин, простите, а вы хорошо видите? – донёсся до меня надтреснутый старушечий голос сзади. – Женихов-то разве три?

– Два, арнаи Зе́ннерс, – шёпотом ответил ей сосед в наступившей тишине. – Шахин Аслан и его светлость арн Шентия. А это идёт невеста шахина, её светлость арнаи Рен…

– То-то я и смотрю, впору этой арнаи Рен самой заморского шахина в жёны брать, нежели наоборот, – скептически пробормотала невидимая старушка. – Совсем мир с ног на голову перевернулся…

Одновременно шах Джемрен подвёл к арке и свою дочь. Точнее, искрящееся золотое облако с потупившимися глазками. О боги, Элмас и из меня хотела сделать ЭТО? То-то сейчас прожигает меня своим змеиным взглядом. А что я? Что нашла в пакете госпожи Скарты, то и надела.

А нашла я там плотно облегающие ноги и бёдра чёрные кожаные штаны. Мягкие высокие сапоги выше колена с отворотами и подбитыми железом каблуками. Обтягивающую грудь тонкую шерстяную кофту. Винного цвета широкополый плащ с капюшоном. Набедренный широкий ремень с подвесом для оружия. Исходящий чёрным туманом скимитар устроился в нём как родной. Магия же у меня «нестабильная», надо чаще использовать… Меч напоказ у бедра – отличный выбор, тем более я ничего другого толком не умею. Поблёскивающий ему в ответ щит Огдена уютно улёгся в вырезе на груди.

Волосы я заплела сама – криво, неумело, но прибрала всю гриву в жгуты и косы. Краски южанок тоже пригодились. Тонкие чёрные стрелки на их манер я всё равно не смогла бы сделать. А потому просто закрасила все веки чёрным – Хельтинге сажей от костра так делала, я видела. Одну мочку пробила неудачно, и та до сих пор кровила.

Зато сразу видно: Самакона решила породниться не абы с кем, а с Диким Лесом.

Служитель, окинув взглядом две пары у арки, снова призывно трижды стукнул посохом.

Сложно сделать торжественную зрелищную церемонию из короткой обыденной ситуации, по сути, сводящейся к одному вопросу и односложному ответу. Обычно его задают наедине, с трепетом и замиранием ожидая реакции желанной половинки. Или не задают вовсе, когда и так всё понятно без слов.

Для юной Гюленай ситуация тоже была из ряда вон: обычно согласия у самаконских девиц вовсе не спрашивают. Это решают родители и многочисленная родня. Удачной будет сделка – ударят по рукам со сватами. Так что её зардевшееся «да» было не что иное, как часть спектакля – будто кто-то из нас мог ответить иначе.

Несколько вступительных слов от правителей, и вот оно – то, ради чего всё затевалось.

Стандартный вопрос, без эмоций, отстранённо, холодно. Задавая его, арн Шентия даже не удостоил южанку взглядом, глядя в зал поверх её затейливо уложенной причёски.

Нет, всё же соскользнул взгляд… Тёмно-серые глаза впились в меня, завораживая как прежде. Как магнитом: не разорвать этот безмолвный обмен и страстью, и болью, и горечью… Не южной самаконской розе предназначался этот вопрос – мне.

– Ты выйдешь за меня, Ардинаэль из рода Рен, дочь Дикого Леса? – прозвучал тот же вопрос от шахина, разве что имя теперь прозвучало другое – моё.

Ответила. Но тоже не южанину, не в силах отвести взгляд от любимого омута.

– Да…

Одно короткое слово, и вот я уже официально невеста. Боги-многие, если вы здесь присутствуете… вы совсем слепы?!.. Как можете вы требовать того, что неправильно? Ничего не значат ни имена, ни тот, кто спрашивает, если всё главное случилось без слов – уж вам-то под силу разобрать, кто кому ответил согласием… Люди вокруг – и те всё поняли.

Холодный металл протиснулся на мой безымянный палец. Хотела мягко убрать руку подальше от незнакомой, чужой – не вышло. Помолвочные кольца были связаны короткой красной нитью. Не с тем…

Внезапно потяжелел скимитар на бедре, встрепенулись невидимые обычным людям тени. Уняла магию, стиснув зубы. Пусть всё противится моей натуре, но сейчас так надо. Даже когда священнослужитель повязал обеим невестам красный широкий пояс – символ непорочности – и то стерпела. Нить, соединяющую кольца жениха и невесты, разрезал сам шах Джемрен и бережно передал её обрезки служителю. Аванс заложников Договора богам.

Тут же вокруг наших свежеиспечённых пар закружил вихрь гостей с не особо искренними поздравлениями и пожеланиями скорейшей свадьбы и счастливой жизни. Нас с Ронардом разнесло по разным концам зала.

Я наконец встретилась взглядом с шахином Асланом, и в нём не было ни капли симпатии, сочувствия и понимания, какие до этого я нашла в его брате Джаале.

– Ты теперь моя невеста, – требовательным тоном произнёс наследник Самаконы. – Нишанли́м не носит оружие, не одевается, как мужчина, и не смотрит на других мужчин.

– Ну, попробуй, отбери меч, – безразлично пожала я плечами и повернулась к новоявленному жениху спиной.

Надеюсь, не дурак, поймёт. Даже очень сильный маг, вроде его светлости, в здравом уме не притронется голыми руками к чужой силе в её боевом воплощении, что уж говорить об обычных людях. А к магии Изначальной, как мой скимитар из Тьмы, даже мои собственные друзья относились с опаской.

И всё же не дурак шахин, зря я надеялась. Это не Аландес, которому только пощекочи самолюбие, враз вспыхнет. Умён, расчётлив, весь в Джемрена и Элмас. Такие не силой действуют – умом, хитростью и шантажом. Уверена, он ещё отыщет способ добиться своего. Пусть первая попытка продавить силой осталась за мной, но он её не забудет, уверена. Да, кстати, об Аландесе…

Священнослужители отыграли свою нехитрую роль, и в действо вступили служители светские. Церемониймейстер, откашлявшись, торжественным голосом объявил:

– Его императорское высочество наследный принц Аландес и её высочество кронпринцесса Вилария!

Удивительно слаженный восхищённый вздох пронёсся по залу, словно только этих слов и ждали. А, так вот по какому поводу столько народа собралось… Обе помолвки – лишь разогрев перед главным событием года для имперского двора: женитьбой наследника. Только сейчас об этом объявили официально, и всё торжество на самом деле посвящено этому. Наследник должен представить супругу семье и прилюдно испросить благословения у родителей.

Конечно же, он его получит. Даже император не посмеет спорить с богами, раз те уже дали своё одобрение, о чём прямо-таки кричат брачные татуировки молодых на оголённых предплечьях. Что ж, они действительно нашли друг друга. Два сапога пара.

Вилария просто светилась от счастья в своём атласном белом платье с короткой белой меховой накидкой. Кукольное точёное личико в обрамлении белых локонов – прямо готовая открытка. Аландес внешне казался расслабленным, но взгляд его скользил по гостям, словно выискивая кого-то. Не меня ищешь, милдруг? Меня заметить не составит труда, вот она я: стою в гордом одиночестве с рукой на рукояти скимитара, а все остальные гости вокруг держатся от меня на значительном расстоянии. Все уже в курсе моей «нестабильной магии», слухи разносятся по дворцу ещё быстрее, чем в Академии.

Заметил-таки, напрягся. Я улыбнулась в ответ. Очень недобро, из-под чёрных пятен сурьмы, обрамивших мои веки. С чёрными тенями за спиной, невидимыми гостям, но видимыми магам. Тени чуть дёрнулись в сторону уже знакомых недругов, но застыли по моему мысленному приказу. Но и этого еле уловимого движения хватило, чтобы оба споткнулись на ровном месте.

– До́ттир, – опустилась тяжёлая рука мне на плечо.

Я обернулась, не представляя, какой самоубийца сейчас решил заговорить со мной. Мой горящий ненавистью взгляд наткнулся на астарха. Доттир?.. Это «дочь» на праязыке. Астарх выдержал и вновь взметнувшиеся тени, и вспыхнувший чёрный огонь в моих глазах, видимый лишь магам.

Я долго смотрела на великана с костяной короной на голове, но всё же опустила взгляд. У меня не было злости к нему. Он всего лишь защищал свой Лес. И не виноват, что в клане унвартов без его ведома завелись люди, чем и воспользовалась Самакона в своих гнусных целях с содействия Аландеса. И Мекса не виновата – мы с Хельме сами дали согласие на триангл. Кто бы знал тогда, к чему это приведёт. Но… доттир? Что он хотел этим сказать?

– Мы договорились с шахом, – тяжеловесно ухнул астарх. – Дочь Леса не выйдет замуж за шахина, пока не станет полноценным магом. Учись, Ардина. Хорошо учись.

То есть пока я не закончу Академию?.. Самаконцы что, действительно боятся этой моей «нестабильной магии»? Она ведь только со слов арна Шентии такова. Или они хотят получить уже готового обученного мага, потому готовы ждать? Но ведь это… от двух месяцев до шести лет! Никто, конечно, из нашего потока не проучится все семь курсов – их заканчивают только легенды. Арн Шентия из таких, а куда мне… Но такая отсрочка… Как это возможно?.. И магия, которая тёмная и умная её часть, тут же нашептала как.

– Что вы отдали взамен? – пристально взглянула я на астарха.

Тот не мялся.

– Земли Ке́и.

Это же южная граница Леса… Астарх добровольно отдал пограничные земли Самаконе в обмен на отсрочку моей свадьбы? И назвал меня дочерью… У меня перехватило дыхание и помутнело от незваных слёз в глазах. Я уронила лицо в ладони, размазывая чёрную краску по лицу, но всё же спросила о том, что волновало меня гораздо сильнее собственной судьбы:

– А его светлость… О чём договорилась Самакона с Империей? Какие сроки там?!.. – выкрикнула я последнее, не стесняясь душивших меня слёз.

Астарх молчал недолго.

– Их свадьба состоится через четыре месяца, в середине лета. Боги засвидетельствовали и эту клятву.

Ронард Шентия

– Дикий Лес отбывает на рассвете.

Ронард оторвался от созерцания пузатого бокала и с недоумением посмотрел на брата-императора.

– За четыре дня до окончания празднеств? Когда астарх решил это?

– Этим вечером, сразу же после ваших помолвок. Лес считает, что им больше нечего здесь делать, – со значением произнёс последнее Нердес.

Ронард, осознав сказанное, медленно кивнул несколько раз. За последние несколько дней мир столько раз рушился на его глазах, что преждевременный отъезд унвартов стал всего лишь очередным ожидаемым апокалипсисом. И дело даже не в тех… не в той, кого Лес увезёт завтра из дворца. Проблема гораздо глубже. Прежде у него мороз пробежал бы по коже от такой новости, а сейчас… безразлично.

Дикий Лес покинет день Содружества, не продлив мирный договор, впервые за пять с половиной веков.

Вчера вечером закончилось действие соглашения на прошедший двадцатидвухлетний период. Все три стороны уже готовились подписать новое, как это делалось до них уже десятки раз. И вот… Немыслимые требования Самаконы, уничижительные насмешки племянника, Ардина, бессонная ночь в ожидании её решения… Был шанс спасти хотя бы её от этого. Две помолвки… А договор не продлён, и Лес уезжает на рассвете.

– Что пьёшь? – невозмутимо поинтересовался Нердес, усаживаясь в соседнее кресло.

Ронарду было понятно это состояние брата: когда осознание неотвратимости катастрофы не оставляет в душе ничего, кроме спокойного безразличия.

– Конняк. Тебе понравится, – протянул Ронард брату собственный бокал. – Удивительно подходит к ситуации.

Император принюхался к резкому аромату напитка, осторожно отхлебнул, посмаковал. Удивлённо хмыкнул, но после одобрительно кивнул. Ронард сходил за вторым бокалом и водрузил на стол бутылку – одну из нескольких так удачно конфискованных у братцев-поваров Кирс-Анофф. Им всё равно его даже нюхать нечем, а вот алкоголю в академической столовой категорически нечего делать.

Помолчали, любуясь с балкона на закат и согревая тонкостенное стекло с янтарным напитком в ладонях.

– Джемрен об этом уже знает?

Император качнул головой.

– Только я. Теперь и ты.

– А что сам думаешь?

Нердес глубоко вздохнул.

– Лесу этот договор никогда особо не был нужен. На их территории и так никто не сунется. Единственная их выгода была в признании нелюдей равными людям. Ты, верно, читал, каким гонениям они раньше подвергались в Империи… Но этого давно уж нет. Да и сами нелюди практически все укрылись в Лесу. Диких тварей и дикую магию Лес сдерживал по тому же договору в своих границах. Сейчас… Не знаю, Рон. Нынешнего астарха и меня сближает личная дружба. Но что будет, когда воцарится наша смена…

Ронард стиснул зубы.

– Тебе решать, Дес. Договор ещё можно заключить между оставшимися двумя сторонами.

– Я уже решил, Рон, – расслабленно отхлебнул ещё обжигающего напитка император.

– И?..

– Время мирных договоров вышло, – Нердес залпом допил бокал. – Самакона перешла границы, когда вынудила меня предать родного брата.

С Ронарда разом слетело всё равнодушие, он привскочил в кресле, яростно глядя на императора.

– Ты в своём уме?!.. Они же только этого и ждали! Ты не можешь ставить под удар всю Империю! Ты должен думать о стране, а не вестись на провокации! Да о каком предательстве ты говоришь, если на кону судьба целой…

– Заткнись, Хьёрн.

Детское насмешливое прозвище хлестнуло по ушам, вновь возвращая Ронарда в те времена, когда сильнее и умнее старшего брата, казалось, больше не было никого на свете.

– Порой мне кажется, Рон, что я недостаточно хорош для своего места. Потому что не знаю другого такого человека, который был бы настолько предан Империи, как ты. А отвечать за её судьбу и расплачиваться за решения должен я сам, а не те, кто мне дорог.

– Я не жертва, Дес! И ты не палач. Прекрати этот разговор…

– Я виноват перед тобой. Возможно, ты пока не хочешь принимать этот факт. Но я вижу со стороны то, что ты ещё, возможно, сам не осознал. Это придёт со временем. И ты ещё возненавидишь меня – за то, что лишил тебя единственно возможного счастья… С годами сожаление об упущенном перевесит твоё чувство долга перед страной. И ты вспомнишь, кто стал тому причиной. Ей-богу, лучше бы ты вчера вовсе не возвращался во дворец, увёз бы эту девочку на край света… Поверь, Империя многое смогла бы пережить… чем я буду до конца жизни смотреть в твои потухшие глаза.

Воцарилась тишина. Ронард разлил ещё спиртного по бокалам.

– Ты – плохой император, Нердес, если руководствуешься чувствами.

– Я знаю.

– И, да, я виню тебя! Но не в этом. В другом…

– Я знаю, в чём. Мой сын… Аландес. Я не слепец, Ронард. Моё главное упущение. После той вскрывшейся шпионской сети Самаконы, действовавшей во дворце, я ведь тоже проводил расследование.

– Он не был с ними связан.

– Да, знаю. Он сговорился с Самаконой только в эти дни. Это зависть. Соперничество. Желание проявить себя в политике. Но, возможно, он действительно хотел укрепить союз…

– Высоко берёшь, Дес, – покачал головой Ронард презрительно. – Я Аландесу не соперник. Это всего лишь месть Ардине. У них конфликт с начала учёбы. Но это слишком мелочно и жестоко, чтобы спускать такое с рук. И ты ещё много не знаешь…

– И не хочу знать, Рон, – вдруг резко оборвал разговор император. – С Аландесом я разберусь сам. Он – больше не твоя проблема.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что тебе больше нечего делать в Академии. Я запрещаю тебе туда возвращаться.

Глава 4

Возвращение теммедрагов в Ровельхейм вызвало не меньшую панику, смешанную с любопытством и восторгом, чем наше эффектное отбытие в столицу. Мы вылетели на рассвете и прибыли аккурат к концу учебного дня. Подумать только: люди учатся, веселятся, ведут обычную студенческую жизнь. За неполную неделю я как-то враз забыла о ней.

Не знаю, с чем связано было решение астарха срочно покинуть дворец сразу после помолвок, но я была только рада этому. Во дворце всё с самого начала пошло под откос; уверена, останься мы там ещё на день, грорш знает, что ещё могло произойти. И так достаточно всего случилось.

Крутой вираж в воздухе – и зеленокрылый красавец плюхнулся на чешуйчатое пузо, обдав высыпавшую на каретный двор толпу белёсым паром. Без визгов снова не обошлось. Несколько студентов с горящими глазами, изнывая от любопытства, ринулись было к нам, но Греттен осадил их ворчливым рыком. Да и по нашим серьёзным лицам стало понятно, что рассказов о чудесном празднике в столице от нас не жди.

– С возвращением, – выступил вперёд сам ректор Ксавия. Вот это было неожиданно. – Ардинаэль, вас не затруднит зайти ко мне, как отдохнёте с дороги?

Я покосилась на Хельме с Мексой. Это ещё зачем? Здесь-то что могло случиться за неделю, если сам ректор вызывает к себе?

– Я вас не задержу надолго, так, пара пустяков, – успокоил он.

– Я не устала в полёте, господин ректор, – пожала я плечами. – Могу прямо сейчас. Хельме, пожалуйста, ты не забросишь мои вещи? Увидимся за ужином, ребят.

Избитый путь к ректорской башне напомнил мне все предыдущие визиты туда. Судьба у меня, что ли, такая – ни месяца без аудиенции у главы Академии? Причём, кто бы ни занимал этот пост… Пусть ректор Ксавия немногословен, зачастую хмур и порой суров, зато справедлив и дальновиден. Академия была в надёжных руках, это уже практически все признавали. Особенно сравнивая его с предшественником, продажным и корыстным Валданом…

– Чаю хотите? – его великомудрие, похоже, решил окончательно меня добить ещё и внезапным проявлением гостеприимства.

Я от растерянности согласилась, не понимая, чего ожидать дальше. Чай подали быстро, и он пришёлся кстати. Слукавила, что не устала в пути. Лететь несколько часов на жёсткой спине теммедрага под пронзительными ветрами было тем ещё удовольствием. А ведь в первый раз восторги от полёта и ожидание чудес затмили всё это. И чудесные чудеса случились…

– В чём дело, господин ректор?

Ксавия любит всё напрямую, не юлит, не прячется за ничего не значащими фразами. В этом он мне симпатичен.

– Я лишь хотел обсудить ваш новый статус, Ардинаэль.

Это он о том, что я теперь невеста самаконского шахина? А какое это имеет отношение к учёбе? Нет, имеет, конечно, и даже самое непосредственное, но Ксавии откуда об этом знать?

– Я говорю о признании вас императором наследницей рода Рен, – пояснил ректор.

– Меня удивляет ваша осведомлённость, – напряглась я. – А что с этим не так?

– Не удивляйтесь, копии имперского указа были направлены в том числе в Ровельхейм. Мне как главе Академии, и в попечительский совет. А также в магистрат Ровеля-а-Сенна.

А, вот в чём дело… Я же вроде как землевладелец на бумаге. Провинция Ровель, сама Академия Ровельхейм. Да и про вхождение в попечительский совет тогда что-то говорили все те учёные мужи.

– И… что?

– Просто хотел сразу уладить все формальности. Когда вы захотите собрать совет, нет ли у вас претензий и пожеланий к управленческому составу и администрации Академии. Кроме того, вам как законному владельцу не подобает оставаться в общежитии. вам подготовят любой дом, какой…

– Господин Ксавия, вы издеваетесь?!

– Ни в коем случае, госпожа Рен.

Я всмотрелась в лицо ректора. Никас Ксавия хороший человек, пусть изначально у нас с ним отношения не задались. Он вместе с Шентией и артефактором Эрдисом вытащил меня из обители, привёз в Академию. Разочаровался, да, как и все они, после того, когда выяснилось, что магии во мне практически нет. Обвинял в нападении на принца, открыто насмехался на занятиях, когда ещё был деканом боевого факультета. Но в один момент всё повернулось… Оправдана по всем статьям, восстановлена в студенческих правах, стала лучшей на боевой среди первокурсников, удостаиваясь сдержанных похвал от ректора. Нет, не издевается – ни тени усмешки.

– Вы ведь прекрасно знаете, господин ректор, что мой статус и вот это всё… это чисто номинально. Так уж сложилось, что императору вдруг понадобилось вернуть из небытия род Рен. Мы ведь оба с вами понимаем, насколько нелепо это звучит – вы предлагаете первокурснице заняться управлением Академией. Просто оставьте всё как есть, и забудем об этих формальностях. И, прошу вас, «Ардинаэль» будет более чем достаточно. Никаких этих «госпожа», «арнаи» или, того хуже, «ваша светлость»…

Ректор тоже пристально смотрел на меня и неожиданно улыбнулся.

– Знаете, Ардинаэль, я был уверен, что именно так вы и ответите. Мне жаль, что я ошибался в вас прежде. Но, – вновь посерьёзнел он. – Я не шутил. Помимо официального указа император Нердес негласно, но очень убедительно дал понять, что ваш титул и всё из него вытекающее – далеко не фикция. Как минимум, вам нужно будет собрать попечительский совет. С момента отстранения Валдана осталось много нерешённых вопросов.

– Но почему я должна это делать? У попечительского совета уже есть глава – Рона… арн Шентия, – запнулась я, краснея.

– Больше нет, – тихо ответил Ксавия. – Отдельным указом император вчера отстранил его от этой должности. Как и от участия в учебном процессе в целом. Теперь вы – новый глава совета.

Отстранён?.. То есть его светлость больше не вернётся в Академию? Да, грорш раздери, я всё понимаю – их свадьба летом, возможно, это было очередное условие Самаконы или снова происки Аландеса… Но осознание того, что больше его не увижу здесь, сдавило стальным обручем грудь. Не знаю, что отобразилось на моём лице в этот момент, но Ксавия очень деликатно прикоснулся к моему локтю.

– Мне жаль, Ардинаэль…

Он замялся, подыскивая слова, будто на самом деле сожалел о гораздо большем, чем мог позволить себе сказать. Ну да, они же вроде друзья с Ронардом. Грорш его знает, что тут в Академии известно о событиях во дворце. Ведь слухи летят так быстро…

– Знаете, господин ректор, пожалуй, есть кое-что, что я хотела бы изменить в Академии. Сейчас я говорю это как арнаи Рен, владетельница провинции Ровель и наследница Академии Ровельхейм.

– Что же, Ардинаэль?

– Своё расписание.

– ?..

– Я хочу учиться, господин Ксавия. Стать лучшей. Учиться до тех пор, пока преподаватели не выжмут из меня всё и не решат, что я не гожусь на большее. В идеале, я бы хотела закончить все семь курсов. Только будьте честны со мной и не повторяйте ошибок ректора Валдана. Я хочу знать, на что действительно способна.

Ксавия почему-то не удивился моей неожиданной просьбе. Можно подумать, каждый второй студент добровольно просит его о дополнительной нагрузке.

– Разумеется, Ардинаэль. Тем более у вас прекрасный потенциал. Если желаете, вы можете полностью перейти на индивидуальное обучение. Лучшие преподаватели искусств Света и Тьмы будут в вашем распоряжении.

– Только Тьмы, – решительно сказала я. – У арнаи Рен не будет Света. И ещё… Окажите мне честь, господин ректор. вы – второй лучший боевой маг Империи. Не жалейте меня.

Ректор Ксавия чуть напрягся, раздумывая, стоит ли со мной делиться своими мыслями. Но кивнул, разрушая последние границы недоверия между нами.

– Один мой друг… В общем, с утра меня уже просили о том же для вас. И да, Ардинаэль, жалеть я вас не стану. Встретимся на арене после ужина. И, раз мы так откровенны с вами сейчас, то должен предупредить. Если из всех доступных вашей силе предметов вы оставите в приоритете боевую магию, то вас автоматически определят в мобилизационный резерв. Это Устав Академии, и ваш новый статус здесь не сыграет роли.

– Мобилизация? – нахмурилась я. – Но ведь это условие военного времени. Мы проходили это на истории Империи. Нынешний договор Содружества… О-оо, гроршев хвост…