Его бессмертная зараза

Даже больно не было, честно.

Просто хрясь и всё!

Обратно я возвращалась злая, как тысяча чертей, и мокрая, как сотня русалок.

Мало того, что дождь зарядил неожиданно, и алтарь оказался в самой гуще леса, так еще и в родную квартирку возвращаться было нельзя. Кто-нибудь после разгрома рынка наверняка меня узнал, и сразу же сообщил о моем месте жительства стражам. Ну, и самому дракону заодно.

Ему-то явно от служителей закона ничего не будет, он в своем праве. А за разрушения имущества, думаю, расплатится, слухи о патологической жадности и скупердяйстве драконов сильно преувеличены. Свое добро они, конечно, не разбазаривают, но и долги оплачивают сполна. У местных даже поговорка есть, равная нашему «прилип как банный лист». Называется «очутись в должниках у дракона»! Чешуйчатые настолько не любят ходить в должниках, что не отстанут, пока долг, мнимый или явный, не будет выплачен сполна. Даже если этот долг и не нужен никому вовсе, должник-дракоша, что называется, найдет, догонит, и будет возвращать занятое насильным путем. Проще взять сразу!

Так что не удивлюсь, если уже к закату, всем потревоженным купцам и торговцам их утраченное будет возмещено сполна и даже больше.

В убытке, как всегда, осталась только бедная девочка Леся с планеты Земля.

Хорошо хоть алтарь, каменюка эта вредная, на сей раз выкинул меня ни куда-то на край земли, а всего лишь за десяток верст от города. Как понимал, сволочь бездушная, что мне нужно вещи перед отъездом забрать.

Но и топать десять километров по мокрой траве и между деревьев – удовольствие такое себе. Кеды напрочь промокли сразу, джинсы неприятно липли к телу, а свитшот с волосами можно было выжимать. Радовало только одно: внезапная погодная каверза разогнала по домам всех любопытных, заставив бросить обсуждать такое важное событие, как внезапный оборот заезжего дракона и жестокую смерть милой скромной девочки Леси, мирно живущей в торговых рядах.

Короче, пялиться на мой нестандартный прикид было попросту некому, от сильного ливня попрятались даже стражи.

А вот в тайном убежище, коими я успела обзавестись много где по миру, было немного «людно». На один из излюбленных чердаков в неприметном домике в центре города, я поднималась, полная самых радужных эмоций: фиолетово-синяя от холода и розово-красная от гнева!

– О, Леська, – лениво поприветствовала меня ушастая зараза, болтающаяся в натянутом гамаке из белой парусины, с самым невозмутимым, а главное, целым видом. – Выглядишь как-то подавлено.

Саас, лианой обвивший одну из пыльных потолочных балок, глумливо захихикал:

– Помято!

– Да ладно? – почти изумилась я, глядя на неразлучную парочку, сошедшею с экранов из передачи «Аншлаг» – до Камеди, увы, не дотягивают. – Да быть того не может! Какой ты, однако, проницательный.

– За это меня и выперли из Светлого Леса, – меланхолично заметил эльф, закидывая ногу на ногу, а руки за голову. – И пофиг.

Я только хмыкнула, выливая на пол, густо усеянный опилками, воду из левой тапочки.

Выперли? Как тактично сказал.

Да его сжечь пытались заживо, прям посреди священной рощи, у всей ушастой братии на глазах! И плевать местному правителю было на все Гиловские статусы, регалии и титулы, и что проклятие-то он заработал, единственную дочурку местного Владыки спасая… Не канает, и всё тут!

Не, один-то шанс ему дали. Мол, вступится кто за предателя Родины, не пожалеет живота своего, тогда и помилую ирода…

А тут я после очередного воскрешения из ближайших кустов выползаю. Вот и приспичило мне спасти ушастенького, как раз собирающегося гордо спалить свой роскошный серебристый парик на ярком костре несправедливости. И что, что меня вместо него сожгли на том самом костерке, как самую распоследнюю ведьму? Я как раз после утопления в далекой деревне на эльфийском алтаре очухалась, мне погреться надо было!

Познакомились мы чуть позднее, когда он, полностью свободный, проважаемый презрительными взглядами бывших собратьев, пошел на ближайший алтарь стричься и клятву верности приносить: мол, отыщет он теперь моих детей-семью-внуков, да долг за свое спасение вернет.

Наивный, что тут скажешь?

Ему при всем желании и за тысячу лет моих близких не отыскать, его быстрее собственная клятва с ума сведет и убить себя заставит!

Кстати, а звали моего ушастого… Агилар.

Как я хохотала, когда услышала от шокированного моим появлением эльфа его имя – не передать словами. Но честно выдала сквозь слезы, что на полноценного асасина он при всем желании не тянет.

Кто такой асасин, ушастый не понял, но мгновенно, всей своей испорченной душой, воспринял мою невинную фразу как что-то дико пошлое и пипец, какое некультурное! И я даже пояснить, что так зовут многоуважаемых и легендарных исторических наемных убийц, а не что-то очень неприличное, не успела. Чувствительный ушастик от обиды взбесился до крайности и незатейливо, сверкая кровавыми глазенками, свернул мне шею!

А потом, расстроившись, что не уберег кровника, решил ритуально суициднуться на том самом алтаре. И не успел – опять там же, как по заказу, воскресшая я, ржала уже с него, глядя на круглые, как плошки, глаза Агиларушки.

Хвала Морене, после этого эльфик во всё сразу уверился! Даже по сто раз подряд про бессмертие повторять не пришлось.

Вот так у меня организовался кровник на постоянной основе. Ну, в смысле, должник.

И вот ведь какая незадача: если хорошо подумать, мне его вечная служба вроде и не уперлась никуда… Но долг жизни отдается только жизнью, таковы магические законы Рантара. А на кой мне, бессмертной, такая жертва от остроухого нужна?

Я даже честно пыталась объяснить, что и почему, мол, ты мне не нужен, топай на все четыре стороны, толку от тебя, как с козла молока… А этот уникум взял, да торжественную клятву принес, обагрив каменюку своей кровью! Вроде как, раз жизнь мою спасать без толку, он сделает всё, чтобы помочь мне разузнать, в чем причина моего бессмертия, и как мне от него избавиться.

За что ему, если честно, глубокое мерси – над этим вопросом я самостоятельно билась много лет, и безуспешно.

Со временем, конечно, мы стали друг другу намного ближе, чем обычные деловые партнеры. Учитывая жизненный ритм эльфа и человека, я для Агилара могла стать эдакой приемной дочерью, ну, может, мелкой вредной племяшкой. Но я уже столько прожила и столько раз умирала, что давно растеряла всякую невинность вместе с наивностью. Так что, для определения наших более чем странных отношений, на данный момент я бы подобрала лаконичное «брат и сестра».

Уже не в том нежном возрасте, чтобы постоянно ябедничать и желать прибить друг друга, но еще не доросли до того момента, как пора разойтись по разным сторонам, каждый в поисках собственного счастья. Пока мы с ним были вроде родственников, будто только что враз лишившихся всякой родни: кроме друг друга, помощи и поддержки больше ждать не от кого.

Да и, честно говоря, мы в моих делах только начали со скрипом разбираться, как нагрянули первые изменения в физиологии и магии Гила. А сверху, после какой-то глупой смерти от заблудившегося упыря, и во мне проявилась магические способности.

Так что, единственный наш путь пролегал куда? Правильно, как и у большинства стандартных попаданок, в настоящую Академию Магии!

Но и тут всё оказалось не так легко и просто, как в романах.

Нужны были минимальные знания для поступления, внушительная сумма на оплату первого года обучения, серебро для всякой необходимой мелочовки… да и с выбором самой альма-матер вышел затык. Ибо нам, как самой необычной парочке, абы какая не походила! Отступник с серьезным проклятием, да попаданка с нестандартным подходом к местной магии – таких не везде примут.

Мы убили несколько лет, чтобы разобраться с моей силой, подтянуть теорию, да накопить нужную сумму. И вроде пока еще спокойно собирались распрощаться с насиженным местом… а тут на тебе!

Обворованный дракон, условно мертвая я, и Агилар в активном поиске. И не себя, а его! Всю челюсть даю, его симпатишная, нудная морда завтра будет отпечатана на примитивных листовках а-ля плохой папирус, да развешана по ближайшим столбам.

Саасу тоже, кстати, ничего хорошего не грозит – он, как неудавшийся эксперимент, тоже вне закона и подлежит не только аресту, но и уничтожению, без суда и хоть какого-то следствия.

Ну, и кто там до сих пор горит желанием оказаться в роли попаданки? Согласна махнуться, не глядя!

Радуйтесь, глупые, водопроводу и интернету, пока они у вас есть.

– Завтра же уходим, – выливая воду из второй обувки, хмуро процедила я, хотя от холода зуб на зуб не попадал.– Ты всё собрал?

– Деньги в гильдии забрал, – откликнулся мерно раскачивающийся в гамаке эльф. – Все необходимое Саас принес.

– Ус-с-спел, – доложил мне змей, свисая с балки прямо над моим лицом. На его теле, будто бусины на нитке, красовались все мои браслеты. – Даже золото прихватил. Но тяш-ш-шко было!

– А мне прям легко, – помимо воли огрызнулась я… и тут, со смачным шлепком, мне в лобешник прилетел приплюснутый круглый предмет, завернутый в слегка промасленную бумагу. – Это?..

– Жуй и угомонись, – лениво откликнулся ушастый, укладываясь обратно. – Пока мне не пофиг.

Я быстро зашелестела оберткой, не в силах поверить своим глазам. Мой любимый сыр, да еще и с плесенью!

Вот это да… Когда только успел?

А уж когда мокрую меня прикрыли еще и серым от частых стирок, но большим полотенцем, подсушили одежду магией, а в руки сунули запотевшую бутыль белого эльфийского вина, унылая вроде бы жизнь и вовсе заиграла новыми красками!

… Плотную пробку из горла я кровожадно выдирала зубами. А сыр и вовсе, откусывала кусками, без свежего хлеба или мягкого абрикосового джема с легкой кислинкой. Вообще, эти продукты не терпели столь варварского обращения… Но на безрыбье и корюшка за благородный лосось сойдет. Местный сыр, хоть и эльфийский, мало походил на мой любимый «Бри» или хотя бы «Камамбер», стоивший на Земле, вопреки предрассудкам, не больше невкусного «Российского», который даже в духовке не плавится.

А вот за «ушастые» вина даже во Франции платили бы полновесным золотом. Воистину, напиток богов… и воистину, выключает с него быстрей, чем с сурового сибирского самогона! И похмелья с него никогда нет.

Вот только, вопреки всему, поутру я едва продрала глаза. Они слиплись напрочь, горло драло, а от внезапного приступа кашля я чуть не брякнулась с гамака.

Этого еще не хватало!

– Заболела? – надо мной, разноцветной новогодней гирляндой повис Саас, цепляясь хвостом за потолочную балку. – Ай, молодца! Вовремя-с.

– А я специально? – с трудом прокаркала, глядя как то ли перед глазами, то ли по чешуе метаморфа прыгают разноцветные искорки. – Где Гил?

– К лекарю пошел-с, – охотно доложил змей, спускаясь тяжелым ожерельем мне на грудь. – Уж два часа как нет.

– Какой лекарь? – протестующе захрипела я. – Зачем лекарь? Знаю я его любимый рецепт – ложка касторки, два дня полежать, а там дай боги, выздоровеет! У Гила ума нет? Стражи по городу рыщут.

– А лечить тебя как? – задал здравый вопрос метаморф. – Ф-ф-фсю ночь бухала, как чахоточник.

– Свернули б шею, да дело с концом, – вроде как здраво заметила я, но змеюка замерла, хлопая глазищами.

А потом, треснув мне кончиком хвоста по лбу, поползла на него же, работать холодным компрессом:

– Дуреха ты, Леська.

– Какая есть, такую и любите, – недовольно пробурчала, устало прикрывая глаза, с отвращением понимая, что змей, в общем-то, прав.

Это еще один минус моего так называемого дара – жизнь обесценивается в принципе, а смерть порой воспринимается, как не очень приятная медицинская процедура, которую нужно перетерпеть. Ну или как странное обезболивающее: вроде как зачем обследоваться, выявлять первопричины и лечиться, просто выпил чудо-таблеточку, снял симптомы и поскакал по делам дальше.

Да и болела я, как назло, всегда тяжело и долго. То ли местные болячки так влияли на чужестранное тело, то ли так проявлялся эдакий побочный эффект бессмертия. В любом случае, учитывая нашу вне законную деятельность и розыск, предложение скрутить мне шею для быстрого исцеления было очень даже рациональным. Я б очнулась где-нибудь далеко, Гилу в одиночку было бы проще скрыться, а метаморф бы вообще не парился. Ну, кто обратит внимание на бегающую под дождем ящерицу?

На улице, как назло, не прекращался одуревший затяжной ливень. На чердаке было прохладно и сыро, а меня, как назло, лихорадило. Да и кашель не стихал – благо под чердаком располагалась небольшая квартирка подслеповатой и глуховатой старушки, иначе странные звуки под крышей давно бы привлекли ненужное внимание. Впрочем, по части тайных убежищ мы давно научились выбирать и создавать только надежные места.

И на кой черт только Агилар его покинул? Как будто других вариантов нет!

Кажется, я ухитрилась ненадолго задремать, закутавшись в полотенце и прижимая к груди потеплевшего Сааса, прикинувшегося небольшой пародией на плюшевого крокодила. Иначе я бы заметила появление на чердаке моего ушастого, как бы тихо он не ходил. Но нет, проснулась только, когда он слегка дернул меня за плечо:

– Лесь?

– Гил? – я с трудом проморгалась, но длинную царапину на него идеальной щеке увидела вполне отчетливо. – Ты в порядке?

– Фигня, – как всегда небрежно отмахнулся приятель, и характерно «чпокнул» пробкой из походной фляжки. – Бывало и хуже.

– И стоило оно того? – укоризненно посмотрела я на этого нудиста – не в смысле голого, а в смысле нудного. – Что ты приволок?

– Тебе это не понравится, – честно усмехнулся ушастый, доставая из кармана штанов крохотный радужный кристалл.

Сжимая «крокодила» так, что он протестующе выпучил глаза, я застонала вслух:

– Только не «здоровый сон»!

– Ну, ты знаешь, что я по этому поводу думаю, – ухмыльнулся Агилар, раздавливая между пальцев кристаллик и ссыпая его во фляжку из какой-то очень мягкой, но удивительно прочной кожи. – Пей давай. У нас нет времени. По приказу того дракона подняли всю стражу. Я еле ушел.

– Потом расскажешь, – вздохнула я и, зажав нос двумя пальцами, залпом осушила красивое на вид, но отвратительное на вкус зелье. Да и не совсем зелье, скорее смесь трав и магии. – Фе-е-е! Мерзость!

– Уж не эти ваши «ентибиотики», – шепеляво рассмеялся Саас, устраиваясь в моих руках поудобнее. – С-с-спи давай. У нас мало времени. Гил, отдохни тоже. Силы понадобятся.

– Сплю, – буркнула я, хотя спать не хотелось от слова совсем. То есть, хотелось, но не хотелось… Короче!

После лекарства, на вкус напоминающее смузи одновременно из всех таблеток и микстур из домашней аптечки, выключало почти сразу. Но, в тоже время, засыпать не хотелось, ибо сновидения после этой гадости – мой поклон психиатрам!

Такой бредятины не приходилось видеть даже в современных мультфильмах. В составе это кристалла, если я не ошибаюсь, явно бухали что-то наркотическое, скорее всего, широко распространенный в этом мире морфий. И пускай его там было совсем чуть-чуть, помимо него хватало и других ингредиентов, а лечебный эффект был выше всяких похвал… Сны от него снились воистину дикие, выворачивая под самым немыслимым углом самые дикие фантазии.

Мне, как всегда, везло больше всех. Моя память, несмотря на прошедшие годы, вычеркивать воспоминания о прошлой жизни отказывалась наотрез – они даже не меркли. В тоже время, хватало и новых впечатлений, наверное, от того и сны мои становились особо дикими, смешивая в голове две реальности сразу. Чего я только не видела, у-у-у… Стивен Кинг спился бы от зависти!

Чего только стоит гусеница из сказки Льюиса Кэрола скрещенная с местным упырем… Мертвый Абсолем, с красными глазками и разлагающейся кожей, дымящий кальяном – такое себе зрелище!

А исковерканный мультик о ледяной принцессе? Ледяное озеро, ледяные скалы, и прыгающий по ним крупный алый огонек с наглой ухмылочкой… Сколько надо скурить, чтобы такое представить?

Но самое страшное даже не в самих видениях. А в том, что они воспринимались, как наяву, да еще все персонажи имели наглость вести со мной псевдо-философские беседы!

…На этот раз мне приснилось поле. Обычное такое русское поле, залитое ярким солнцем, радующее взгляд буйной зеленью вокруг, а нос – умопомрачительными запахами. Шикарнейшая природа, вокруг ни души, а сама я лежу не на примятых колосьях и твердой земле, а будто утопаю в мягком облачке.

К-хм. А ничего так начало!

– Итак, ты снова склеила ласты. Не надоело?

Я фыркнула, не открывая глаз, с удовольствием подставляя лицо теплому солнышку. Вот и мой постоянный глюк!

– Нифига. И на этот раз я просто заболела. Есть разница.

– Нет разницы, – грубо фыркнул собеседник, и до меня донесся характерный аромат ванильного табака – глюк снова активно баловался кальяном. – Сон – маленькая смерть.

– Да-да, – лениво махнула я рукой. – Иными словами, когда человек спит, он как бы мертв, и не несет никакой ответственности. Этим и руководствовался некий султан, когда нарушил обещание и казнил собственного друга. Мы это как-то уже обсуждали.

– Мудрый был мужик, – заметил голос, продолжая лениво дымить в мою сторону. – Есть чему поучиться.

– Теперь ты решил заделаться в мои учителя? – фыркнула я, приоткрывая один глаз. – Плохая затея.

– Я – твоя совесть. Я – твой крест. Я – есть ты… и всё, что у тебя есть.

Я застонала вслух, шлепнув себя ладонью по лбу. Блин, а так всё хорошо было. Что началось-то?

– Слушай, – я перевернулась на живот, и наконец-то оглядела мои неизменные галлюцинации, представшие, на сей раз, в виде сизого тумана, имеющие смутные очертание какого-то вроде как восточного мужика, во вроде как тюрбане, сидевшего по-турецки на белом кудрявом облачке в метре над землей. – Какого черта тебе от меня надо? Чего пристал?

– Мне? – вроде как удивился туманный глюк. – Ничего. Ты меня просто бесишь.

– Так ты меня тоже, – искренне обрадовалась я. – Видишь, как у нас много общего? Давай остановимся на этой благоприятной ноте и разойдемся в разные стороны, а?

– Хм, – вроде как задумалась неприятная сущность, и я даже воспряла духом… Но тут он выдохнул дым и, как мне показалось, довольно, даже как-то пьяно улыбнулся. – Нет. Бесишь!

– Тьфу на тебя, – почти обиделась на него, и снова улеглась, ладошкой прикрывая глаза от яркого солнца. – Из-за тебя я ненавижу болеть.

– А умирать? – послышался неожиданный вопрос.

– А что умирать? – я пожала плечами, пытаясь, не смотря на обстоятельства, взять от ситуации максимум. Ну, когда я еще так легко и беззаботно на солнышке поваляюсь? – Я уже привыкла. Ты ж ко мне после смерти не являешься, остальное можно потерпеть.

– То есть я тебе противен?

– Нет, – от души улыбнулась я… и честно выдала. – Ты меня просто бесишь!

Кажется, глюк немного выпал в осадок. По крайней мере, клубы дыма уж слишком быстро пошли, давая фору старому автобусу на морозе.

Надо же… какие галлюцинации нынче обидчивые пошли!

– Слушай, – сорвав травинку и сунув ее в рот, я снова перевернулась на пузо. – Ты же часть моего сознания, моя фантазия. Как я могу бесить сама себя?

– Ты – не идеальна.

– Вот сейчас прозвучало как упрек, – задумчиво почесала я за ухом. И вздохнула. – Нет, гусеница мне определенно нравилась больше, чем индус.

– Сложно выбирать, когда выбора нет, – согласно выдал накурившийся галлюнчик. – Но когда выбор есть, выбирать еще сложнее.

– Это да, – не удержалась я от вздоха, мотая ногами в воздухе. – Фигово, когда выбор есть, но его вроде бы нет… Как с тем сусликом. Блин, о чем мы вообще?

– О том, что ты меня бесишь, – услужливо напомнил мне глюк, всласть попыхивая кальяном.

Вот вроде даже на земле не курила никогда, откуда у меня на подсознании взялось непреодолимое желание давиться дымом?

Наркоманское зелье, однако!

– Иди отсюда.

– Чего? – вскинулась я на мистера «серость», заговорившего резко и внезапно, разрушая вялую тишину и некое подобие умиротворения. – Уже выгоняешь?

– Не я, – фыркнул уважаемый глюк, и очертания его покрылись легкой рябью. – Ушастый твой стучится. Бесит!

– Гил? – немало удивилась я, приподнимаясь на локтях. Раньше подобного не было! – Странно.

– Не странно, – занудно поправило меня видение. – Вовремя. Брысь отсюда, пакость. Бесишь!

– То пофиг, то бесит, – притворно вздохнула я, поднимаясь и отряхивая с коленок несуществующие пылинки. И нахально показала язык. – Какое счастье, что в жизни я нормальная!

Галлюцинация от моего заявления аж закашлялась, подавившись дымом… А потом собственное подсознание вышвырнуло меня обратно в границы реального мира.

И, надо сказать, вовремя – надо мной нависал обеспокоенный Агилар, с легким чувством паники на красивом лице.

– Гил? Что случилось? – веки, из-за резкого пробуждения, открывались плохо, но говорила я уже нормально, без страшного хрипа. Правда, чуть-чуть болели плечи, но это, как я понимаю, из-за отчаянных попыток ушастого меня разбудить путем интенсивного потряхивания ушедшего в нирвану тела.

– Уходим, – убедившись, что я, наконец, в сознании, эльф метнулся в угол чердака за собранной сумкой. – И быстро. Дракон нас нашел.

– Вот же… – зашипела я, с трудом скидывая ноги с гамака, стараясь не грохнуться в пол носом. И выдала, теперь-то понимая, от чего из всего обширного словарного запаса двух миров, мне в подкорку забилось именно это слово. – Бесит!

Тут, реально, по-другому не сказать.

Глава 3

Линяли мы быстро и слаженно.

Все самое ценное было собрано заранее, юбку я напялила прямо поверх джинс, и нам только оставалось, что закинуть рюкзаки за спины, а метаморфу привычно скользнуть на эльфийское запястье тонкой змейкой и обхватить его на манер браслета, сжимая зубами собственный хвост. С улицы слышался шум, а на уши давило ощущение чужой силы – квартал явно брали в кольцо, навешивая всевозможную защиту. Но еще до того, как магический барьер коснулся нашего укрытия, Гил раздавил портальный кристалл.

Еще буквально пара секунд и мы бы никуда не успели!

Но вот последний штрих – эльф кинул в гамаки по небольшому огоньку на гамаки, окончательно сжигая мосты… то есть, следы, и подал мне руку:

– Идем.

Я торопливо ухватилась за его надежную конечность, набирая в грудь побольше воздуха: мною подобные переходы до сих пор ощущались, как нырок в вязкий, неприятный кисель. О разгорающимся позади пожаре я не сильно волновалась – его заметят и затушат раньше, чем он успеет нанести чердаку и дому хоть какой-то вред. Меня больше волновали прыжки на расстояние, которые забирали часть сил. У меня их и так было не слишком много!

Выпив радужное зелье, нужно было отоспаться, что называется, до упора, иначе полного лечебного эффекта можно не ждать. Но, увы, увы… Партия сказала линять, значит будем линять!

Первый портал выкинул нас на каком-то пыльном, незнакомом тракте. Они, в принципе, все на одно «лицо», но этот выглядел как-то особо безлико и незнакомо. Где-то впереди виднелась приколоченная на низкий покосившийся столбик рассохшаяся табличка, но рассматривать ее не было времени – под ногой Агилара противно хрупнул второй кристалл.

После него, к моему удивлению, был третий, затем четвертый… Когда в руках ушастого появился пятый, я застонала вслух:

– Гил, хватит. Я больше не могу! Огонь затруднил отслеживание точки выхода нашего портала, нам некуда торопиться.

– Надо, Леська, надо, – качнул головой эльф, зашвыривая кристалл подальше, практически через всю широкую поляну, где-то посреди многовекового хвойного леса. – Я видел среди стражей тэнгу.

– Горного демона востока? – охнула я. И даже не заметила, как дрогнул собственный голос. – Гил, кого мы ограбили??

– Не знаю, и знать не хочу, – отозвался этот нудист, в кой-то веки забыв про привычное «пофиг». – Разберемся потом.

– Если еще будет это самое «потом», – невольно буркнула я, поправляя за плечами рюкзак. И уже дернулась было в сторону портала, раскрывшегося на той стороне поляны, но ушастый удержал меня на месте. – Гил, ну сейчас-то чего? Сам же сказал, что уходить надо.

– Так мы и уходим, – согласно кивнул Агилар, будто к чему-то прислушиваясь. Или будто бы мысленно отсчитывая время…

Я к нему не лезла, но и с места не сдвинулась: ибо если Гил решил творить хрень, он будет творить хрень!.

Ну и королевская эльфийская разведка, в которой когда-то состоял мой дружочек, это вам не игрушка в казаки-разбойники среди зеленых сопляков в соседнем дворе. Он лучше знает, что делает!

Да и мое доверие к ушастику воистину безгранично.

И всё равно, когда арка слабо мерцающего портала начала медленно, но неотвратимо сужаться, по моим пяткам ударила паника:

– Гил?

– Идем, – согласился Агиларушка, резко срываясь с места в карьер. Мне от сверхзвуковой стартовой скорости чуть руку не оторвало!