Его бессмертная зараза

Что-что, а откормить меня до пышных форм у Гила так и не получилось. Хотя он честно старался!

Да и с волосами ему приходилось возиться постоянно, каждый раз начиная практически с нуля, по ряду определенных причин.

– Готово.

– Ты лучший! – нащупав прямой пробор, две объемные, ажурные косы по обе стороны черепушки, зафиксированные тонкими шнурками за ушами, переходя в два гладких коротких хвостика, я пискнула от радости и привычно клюнула эльфа в щеку. – На рынок идем?

– Ладно, – эльф, филином сидящий на спинке кресла, довольно усмехнулся. А раньше, помнится, от моих вечных почелуйчиков у него здорово дергался глаз. – Встретимся у лавки с посудой через час. Выбери всё, что нужно. Деньги я принесу.

– Договорились, – я потерла лапки в предвкушении.

В Воровскую гильдию, с которой мы связались не удовольствия ради, а ввиду острой денежной необходимости, Гил пойдет в гордом одиночестве. Саас, изображающий почтового голубя, уже предупредил о выполнении заказа, оплату успеют приготовить. Не успеют… ну, тогда мир их праху, ушастого злить категорично не рекомендуется.

И пожаловаться будет не кому: с этой гильдией, как с нашими депутатами. Все о ней всё знают, но никто ничего не может доказать!

И таки да, честно жить мы пробовали. Несколько раз пробовали. Не получилось!

Отступника на работу к себе не возьмет никто, даже крестьяне не доверят ему свои поля пахать, и в свинопасы не выпустят. К тому же, он отлучен от магии Леса, родовая магия перекрыта тоже. Остатки запертых сил потихоньку мутируют, приспосабливаясь к новым условиям, магия «темнеет», что делает ушастого крайне нестабильным существом. И это не считая, что он проклят!

А я… ну, я это я. Каждая смерть «обнуляет» все мои достижения, будь то внешность, одежда, навыки и даже состояние волос! А поводов здесь скоропостижно скончаться, если честно, больше раз так в тысячу. Насильники, грабители, завистники, маги, стражи… голод, чума, сифилис, вши!

Зато теперь я отчетливо понимаю, от чего во времена средневековья средняя продолжительность жизни была до смешного коротка. Отвратительная гигиена, тотальная безграмотность в медицине, бесконечные войны, скудная еда, фиговенькое правосудие и ужасные, просто отвратительные традиции. Магия, конечно, является ощутимым подспорьем, но от всего, увы, не спасает.

Здесь такие монстры и твари существуют, что волосы дыбом встают. Если комары – так величиной с воробья, если улитки – так с ведром зеленой слизи и игольчатыми зубами, а ездовые лошади троллей – размером с автобус. По-моему, природа не извратилась только над собаками. В остальном – бр-р-р!

Меня, кстати, пару раз зажевали в качестве позднего ужина. Это неприятненько!

Воспоминания о первой встрече с местными хищниками, как всегда, возбуждали аппетит. Поэтому я, пока Гил не видел, прихватила с кухни пару яблок, припасенных к утке на вечер, торопливо ретировалась из дома.

В это время в торговом квартале всегда было шумно. Работа кипела полным ходом: нарядные дамы спешили к модисткам, мужчины заглядывали к оружейникам, дети всех возрастов толпились у лотка с леденцами из жженого сахара. Слуги носились от одной лавки к другой, спеша прикупить своим господам на завтрак пышного хлеба, ароматных булочек, затейливых пирожных или свежих овощей. Как всегда, пользовались спросом цветочные магазинчики и мастерская ювелира, домик кружевниц и убежище ворчливого аптекаря.

Чумазый мальчишка неопределённого возраста, в великоватой ему кожаной кепке, разносил газеты, а мелкие подмастерья, преисполненные собственной важности, носились от дома к дому, рискуя попасть под колеса редких наемных экипажей. По грубой выпуклой брусчатке звонко цокали копыта лошадей; расположившись прямо на своем крыльце, стучал молотком сапожник. Из парфюмерной лавки доносилась сдавленная, аккуратная ругань и резкий мускусный запах, а женский голосок виновато рассыпался в извинениях – кто-то снова расколотил пару дорогих флаконов.

Народу в этот час было много, но пока в зоне видимости наблюдался только обычный, как я его называю, рабочий класс в простых, добротных одеждах.

Сиятельные лорды и леди так рано не встают.

Но не пройдет и пара часов, как по широким тротуарам застучат тонкие каблучки с серебряными набойками, зашелестят объемные многослойные юбки с кружевным краем, зачеканят шаг щегольские лаковые штиблеты. Начнут порхать веера, станут падать батистовые платочки, а может, кому-то прилетит перчаткой по гладко выбритой морде, означая вызов на дуэль. Разольются соловьем нежные девичьи голоса, послышится звон монет, и залебезят, рассыпаясь в благодарностях, осчастливленные скудным подаянием редкие нищие.

Редкие не потому, что на Рантаре всем живется хорошо и замечательно. А потому, что попрошаек и побирушек нещадно гоняет стража.

Я на их месте уже бывала. И, скажу честно, мне не понравилось!

Мне понадобилась пара десятков лет, прежде чем я начала ориентироваться в этом мире и научилась жить по его правилам. С моим попаданством все вообще, пошло не по плану, начиная от того, что мне не достался добрый наставник или, чужое тело и семья, охотно верящия каждому моему слову и терпеливо объясняющая все нюансы. И заканчивая банальным автоматическим знанием местного языка! Точнее его отсутствием.

Вот уж где судьба обломала меня по полной. Ни старушки-волшебницы на первое время, ни великой миссии по спасению всех утопающих… пардон, окружающих! Ни прекрасного принца, ни бесплатно предоставленного гардероба, ни золотишка на первое время, ни даже захудалого амулета с функцией гугла-переводчика. Да и отношение к иномирянком подкачало – здесь их боялись и ненавидели.

Ну, и стоит ли говорить, сколько раз за то время я умерла?

Пф-ф. Да если б не бессмертие, мой личный роман о попаданстве закончился бы, даже не начавшись. Суровая реальность – она такая! Ни чета книжным барышням а-ля «я все умею», «я все могу» и «на бую я вертела ваши законы и правила».

Это сейчас я могу гулять по городу в свое удовольствие, подставляя лицо солнышку и звучно хрустя свежим яблочком, и никто меня не заподозрит. Ну, почти никто.

– Ваш браслет, – передо мной, словно двое из ларца, одинаковых с лица, возникла пара стражников, несущих дозор около входа на рыночную площадь, до которой я не дошла всего десяток шагов.

Торопливо опустив глаза, я послушно вытянула руку, демонстрируя требованное.

Без бумажки ты – какашка, а с бумажкой – человек. Как я могла забыть еще один странный пунктик этого мира?

Здесь ты не можешь быть никем или просто самим собой – ты должен кому-нибудь принадлежать. Аристократы принадлежали каждый к своему роду и носили соответствующие знаки отличия – золотые браслетики с драгоценными камнями и выгравированным гербом. Маги – входили в ковен и довольствовались плетеными кожаными браслетами с брелоками. Ремесленники и торговцы состояли в соответствующих гильдиях, нацепляя одинаковые полоски кожи с жестяной пластинкой. Цвет кожи и рисунок на пластинке, естественно, разнился в зависимости от гильдии. Слуги, подмастерья и наемные рабочие относились к своим хозяевам, за плату получали тонкий нитяной браслет с неказистым оловянным медальоном. При увольнении браслета они лишались, и если за определенный срок не находили новых хозяев, их путь вел в тюрьму, а после на невольничий рынок. Хуже всего доставалось рабам и крестьянам – им попросту шлепали на запястье тату или клеймо.

Простая, в общем-то система: чем выше положение, тем больше привилегий и шикарней браслет.

А я еще, глупая, жаловалась, что не сделали в России единый электронный документ, и приходится вечно таскать с собой права, паспорт и медицинский полис!

– Черный Коготь? – кашлянул страж, недоверчиво уставившись на костяную круглую пластинку на браслете, на которой была вырезана и раскрашена черной тушью когтистая медвежья лапа.

– Черная Лапа, – скромно потупив глазки, поправила я мужчину в белом мундире и в белых шерстяных брюках с лампасами – в стандартную форму местной полиции, несущих свое дежурство исключительно днем.

Белая Стража – дневная стража, Черная Стража – ночная. Вторые иногда маги, первые – почти никогда. Есть еще Серые, но их редко когда заметишь, они здесь что-то типа наших следователей и дознавателей. А цвет полосок на брюках зависит от королевства, в котором эта самая стража работает. Есть еще несколько особенных предметов гардероба государственных рабочих, но о них я, пожалуй, умолчу.

Сама чуть мозг не сломала, пока в цветовых оттенках и их назначении разобралась!

– Однако, – усмехнулся в пышные усы стражник. Его коллега лениво провел над моей рукой плоским кристаллом, и спокойно кивнул, подтверждая подлинность браслета:

– Все в порядке, счастливого пути.

Хм. Ну, вполне себе такой обычный инспектор ДПС… Разве что штраф за тонировку не впаяют. А вот за управление повозкой в состоянии алкогольного опьянения – очень даже!

И да, несмотря на мою внушительную коллекцию самых разных браслетов, каждый из них – настоящий. Этот я, кое за какую услугу, получила от вожака клана оборотней, обращающихся в черных медведей. Довольно-таки интересный клан, несколько обнищавший, но все еще пользующийся среди других огромным уважением. А еще они славились своей легкой небрежностью к традициям, так что я с виду вполне могла сойти за молоденькую дочку какого-нибудь человеческого поверенного этого самого клана.

Что поделать, таскать вдобавок к панталонам чепец или сетку я тоже отказывалась категорически!

Гилу, кстати, любые браслеты без надобности. У него всё проще: эльф, короткие волосы – Отступник. Спасайтесь, люди добрые, кто могёт!

И вроде с таким статусом в тюрьму забрать не могут, и для штрафа особых причин нет. Но всё равно, обязательно найдется кто-нибудь, кто презрительно плюнет ему вслед.

Но нам, естественно, пофиг.

Да и тут, в далеком городке Руст, принадлежащему средненькому королевству Дрост, правителя которого я пыталась ограбить на странноватого вида артефакт, нравы были чуть свободнее. Из-за приличной удаленности от центра материка, свежие слухи доходили долго, а торговые обозы, везущие и их, и более материальные товары, появлялись так вообще, раз в год, а то и в пару лет. Размытые дороги, озверевшая нечисть, голодная нежить, нередкие разбойники – этого с лихвой хватало по весне и осенью, так что в путь купцы отправлялись только летом, убивая большую часть времени только на дальнюю дорогу. И как можно скорее собирались обратно, оставляя на саму торговлю максимум три дня. Они даже не разменивались на всякие древние маркетинговые ходы, вроде шатров с гадалками, канатоходцев или диковинных зверушек на цепи – народ и так толпился на главной площади с самого рассвета и до позднего вечера, скупая всё подряд.

В общем, к особенностям Гила тут относились с любопытством, но не более того. Он же как та самая ярмарка – чуть обидишь, уедет, и что местным жителям обсуждать потом? Со скуки же помереть можно!

Его тут даже уважали иногда. Да и мне здесь нравилось, хотя легальных возможностей заработать особо нет. И вроде ничего, как-то жили… но, увы. Хочешь, не хочешь, а собираться надо! Да и в дорогу не помешало бы кое-что прикупить, мне так особенно – пару дней назад, вместе с моим бренным телом сгинули и последние добротные сапоги. Про плащ и все остальное я уже не говорю, и про моральный ущерб тоже.

Та, кто меня сомнительным даром бессмертия наградил, итак замучается расплачиваться, у меня к ней счет побольше, чем кассовый чек за месячную продуктовую затарку в «Пятерочке»!

Нет, в этом мире, на самом деле, жить и питаться чуточку дешевле, чем у нас. Но бог мой, я всерьез готова отдать пару жизней за головку «Камамбера»!

– Сыр, покупайте сыр! – как назло, орал толстый полукровка, стоящий за добротным деревянным прилавком в самом начале продуктового ряда. – Настоящий, эльфийский! С плесенью!

Я даже остановилась, настолько заманчиво прозвучало предложение.

– Да больно надо, такую гадость жрать, – сплюнула рядышком дородная баба, прижимающая к груди мелкого юркого ребетенка. – Чай, бабы совсем плохи у остроухих, раз порядок в кладовых держать не могут!

– Ой, не говорите, теть Мась, – поддержала ее конопатая девица, отбрасывая за спину толстую рыжую косу. – И мужики ихние, видать, совсем того – готовы ради жинок пропащие харчи терпеть. Где ж это видано? Да меня б муж, да за гадость такую, в момент бы оглоблей по хребту, чтоб неповадно было!

– А вот тут ты не права, Фроська, – покачала головой та, явно обладая какой-то «секретной» информацией. – Другие у них нравы-то. Любят они жинок-то своих. Красоты, говорят, не писанные, вот ради них на все и готовы, даже плесень какую кушать! Да наши короли за улыбки ихние, говорят, полцарства отдать готовые!

– Чу! – расхохотался какой-то огромный мужик в простой рубахе и ярких, но потертых сапогах. – Много ты понимаешь в красоте бабской, Марыська! Видал я этих, эльфиек. Чё там смотреть? Худая, как тростина, плюнь и переломится! Глаза как рыбы, пучат, кости торчал, пощупать не за что. А кожа? Ну, чисто моль бледная!

– А чёт я не поняла, – вдруг уставилась на него баба, уперев руки в огромные бока. – Захарыч, ты когда это, ушастых щупать-то успел, а?! Ох, что-то я давно к Катруське твоей не заглядывала…

– Эй, Марысь, ты чего? – всерьез испугался детина, даже испариной покрылся на лбу и висках. – Я ж так, для пущего словца!

– Я те покажу, для словца, охальник! Бабы его наши не устраивают, ишь, чего удумал! Я тебе вот чего скажу…

– Ась? – моментально развесил уши мужичок, понимая, что его казнь на некоторое время откладывается.

– Красота красотой, – баба Марыська, отряхнув опрятный фартук и поправив нарядный платок, завязанный смешными ушками на макушке, гордо выпрямилась и торжественно провозгласила любопытным слушателям вокруг себя. – А погони ты ушастых этих к колодцу аль на сенокос, мигом загнутся! А кому тогда работать и рожать? Вот потому и вымирают эльфы эти, шо бабы красивые, но слабые у них! Не приучили к труду, малахольных, вот и не могут их жинки дитачек выносить.

– Всегда знал – все проблемы из-за баб, – согласился еще какой-то местный мужичонка, тоже из простых. Тут на базаре, вообще было много жителей с соседних угодий и деревень, а городские аристократы почти не захаживали – их тут вполне серьезно могли затоптать и не заметить.

– Тю, да много ты понимаешь, – снисходительно посмотрела на него умудренная жизнью Марыська. – Бабы немощные у них, енто да. Но и мужики не способные – ни один стручок не будет работать, кабы одну плесень станешь жрать!

Расхохотавшись, как здесь говорят, в голосину, я с трудом выпала из гогочущей толпы в соседний ряд.

Ну, как бы… другой мир и средневековье, а феминизму и здесь говорят «да». Правда, даже с ним здесь до равноправия, как на самокате до Китая. По морю, ага!

Продолжая посмеиваться над житейской мудростью некой Марыськи, я побежала вперед, активно работая локтями – народу было вокруг, будто кто-то расковырял лопатой муравейник. Кто-то сначала торопился обойти все торговые ряды, а потом вернуться за приглянувшимися товарами, кто-то старался скупить всё и сразу, а кто-то просто радовал глаза, толпясь у прилавков. Последние, кстати, часто огребали тумаки и их шумно изгоняли в другое место, но на объем толпы это никак не влияло. Главная городская площадь, каждый год превращающаяся в ярморочную, практически трещала по швам и казалась живым, суетливым организмом.

Под ногами путались дети, со всех сторон орали люди: кто-то просто глотку драл, кто-то работал ходячей рекламой, а кто-то спорил до хрипоты, пытаясь сбить цену. Люди тащили на себе разноцветные огромные тюки и кучи свертков разных размеров, а некоторые с трудом волокли деревянные ящики – если бы тут знали, что такое картонный коробки, думаю, пользовались бы и ими. А так… корзины, котомки, мешки, кувшины. Даже кастрюли!

Жители торопились ухватить побольше и уйти подальше, радуясь капризной удаче.

Какое-то подобие курьерской службы здесь существовало, однако, этим пользовались только местные, так сказать, коренные торговцы – почти в каждой лавке был посыльный мальчишка, а то и парочка крепких ребят с рабочей телегой. А заезжие прекрасно обходились без них.

Купив на завалявшиеся в кармане медные гроши сочную грушу, я смело двинулась в «тряпичные» ряды, привычно косея от разнообразия кривой речи вокруг. Слова «ихние», «ейные», «евошние» и даже «ейвойные» до сих пор вызывали кровавые слезы и звук рвущихся барабанных перепонок. К сожалению, всеобщий язык, на котором тут говорили почти все, собрал в кучу многие земные особенности: от русского деревенского проноса и некоторых особенностей украинского наречия, до устаревших давно слов и даже почти родного сленга. А уж про имена я молчу вообще: иностранное «Лекс» или обрубленное «Анто» прекрасно соседствовали с именами наших исторических знаменитостей вроде «Берия» или игровым…

– Ой, простите! – огибая бабу, обливающуюся потом, но упорно тащащую на себе тяжеленный пёстрый ковер, я с размаху налетела на какого-то мужика. – Я вас не заметила.

– Не страшно, – добродушно ответил мужской голос… и вдруг широкие ладони, поддержавшие меня, чтобы не грохнулась под ноги толпы, заледенели, впившись до боли. – Ты?!

– Я? – неуверенно переспросила, поднимая голову, оглядывая своего спасителя… и начиная мысленно ругаться матом. – Мы знакомы?

Слабый, неуверенный писк и невинное трепыхание ресницами не прокатили – высокий, тренированный, и явно дорого одетый (кстати, еще и потрясающе красивый) мужик открыто полыхнул яростью:

– Ты?! Какого… демона ты жива?!

– А… не должна быть? – как можно натуральнее изобразила испуг, чувствуя, как его пальцы до синяков впиваются в мои плечи. – Мы раньше встречались?

Вот только дурочку я строила зря: как он узнал меня, так и я сама признала в этом прилично одетом господине того самого мага, которому недавно эпично махала ручкой на прощанье, стоя у открытого окна!

Не, я догадывалась, что мне не везет, и что меня вообще, давным-давно прокляли. Но его-то сюда занесло каким попутным ветром?!

– Не лги! – мое беспомощное тело встряхнули так, что громко и как-то обидно клацнули зубы. Почему обидно? Да потому что стоматологов тут нет! – Где артефакт? Кто его заказал?!

– Да я понятия не имею, о чем вы! – разозлившись, я с трудом вывернулась из крепкой хватки и даже влепила мужчине показательную пощечину, как можно сильнее повышая голос. – Я вас впервые вижу! Отстаньте от меня, или я позову стражу!

Ой, а вот это было зря-я-я…

Глаза незнакомца полыхнули расплавленным золотом!

А еще через пару секунд, с жутким треском раскидав в стороны прилавки со всем барахлом, посреди площади, с которой с истошными криками бежали люди, встал огромный черный дракон… И смотрел он на меня явно не с благими намерениями!

Чёрт. Нет, я понимаю, воровство – это грех, и за любое преступление должно последовать наказание.

Вот только снова умирать мне что-то не хочется!

Глава 2

Эх, драконы, драконы…

Как там о них нынче пишут-то?

Прекрасные, могучие, величественные создания, гордые и непобедимые… Ну, пожалуй, соглашусь.

Я их когда в первый раз увидела, два дня рот закрыть не могла – челюсть от удивления заклинило напрочь. Это как ребенку в первый раз увидеть кита или слона вживую, а не на картинке в книжке, оформленной слегка пьяным иллюстратором. Принцип «я художник, я так вижу», конечно, хорош. Но он полностью пролетает в этом случае!

Это, кстати, касается и мастеров пера, авторучки и клавиатуры. Как там было?

«…Его ласковое теплое дыхание окутало меня и согрело, я могла летать на нем верхом, дети часами катались с его хвоста, как с горки. На удивление тонкие перепончатые крылья казались беззащитными, и он с радостью подарил мне сверкающую чешуйку на память, чтобы я могла проделать в ней дырочку и носить на шее, как амулет…».

Аха!

Причем три раза.

Представим на минутку, что вам достался личный экскурсовод в парк фентезийного периода, и вот вам его краткая характеристика, имеющая такое же романтичное отношение к настоящим драконам, как алкоголик дядя Вася к алкашке тете Люсе, ну той, что вся в синяках и с выбитыми зубами.

Итак!

Начнем с того, что драконы не просто гордые. У них ЧСВ размером с пожарную машину, и по убойности такое же: черта лысого они позволят кому-нибудь когда-нибудь усесться на свой хребет, особенно какой-нибудь взбалмошной современной девчонке, решившей устроить внезапное родео и свято уверовавшей, что ей это сойдет с рук. Запомните, а лучше напишите на лбу химическим карандашом – драконы допускают к своему чешуйчатому телу лишь тех, кто достоин. Родственники там, возлюбленные… на крайний случай, близкие друзья или сослуживцы. Самый крайний – это представители их расы, и то с завидным проявлением расизма! В смысле, черный дракон никогда не потащит на себе золотого, алый – серебряного, серебряный – белого… Ну и так далее. Остальным расам в принципе надеяться не на что, будешь помирать, они охотно пройдут мимо. А станешь настаивать… что ж, оскорбляются они быстро, трансформируются в рептилий еще быстрее. А уж как косточками хрустят! Ни один победитель поедания продукции Макдональдса на скорость ни в какое сравнение не канает.

Причем, будет ли навязчивый ужин прожарки уровня «медиум-пофиг», дракон определяет сам. Это, кстати, возвращает нас к «согревающему» дыханию. Вот уж не знаю, кто это придумал, но этот человек или явный романтик, или ярый мазохист. Вот вы когда-нибудь сдуру пихали голову в духовку, едва успев ее открыть? И как, извиняюсь, ласково согрелись? Если да, то поздравляю – теперь вы знаете, как дышит дракон!

Желающие понежиться около его ноздрей есть? Нет? Странно…

И таки да, вот и представьте, какая должна быть чешуя у подобных созданий. Какая там тонкая радужная пластинка, кучу которых вы быстренько надергаете себе на сувениры! Вы попробуйте выдернуть из земли наполовину вкопанное туда зеркало в полный рост, в тяжелой бронзовой оправе. Если получится, поздравляю, с вашей мамой сам Геракл согрешил, под бдительным надзором Зевса. Нет, а как иначе? Огнеупорность, сопротивление ветру и холоду, защита от когтей и зубов соперников… Да вес и размер каждой чешуйки такие, проще на себя упаковку паркета уронить!

Нет, есть, конечно, и мелкие чешуйки, размером даже с ладошку. Но я честно хочу посмотреть на дурака, который полезет дергать их из драконьего века, а главное, как сам чешуйчатый обладатель «сувениров» это позволит. Вы когда-нибудь ресницы себе выдергивали? Больно? Вот то-то и оно…

Катание на хвосте вообще отдельная песня. Куда там нашим суровым железным горкам с тремя криво сваренными швами на лицевой стороне! Это дети наших девяностых, после детских городков, вырастали суровыми и с закаленными задницами. А коли местные ребятишки решаться на покатушки и им даже разрешат… Ну, проскользят метр, а дальше шлеп, и прямо в огромный костяной шип, коих на каждом хвосте с пару-тройку десятков. Да плюс раздвоенная каменная рогатина на конце, которой можно тролля по шею в землю вколотить, как в свежую грядку гвоздь на сотку.

Короче, такой себе парк развлечений.

А как иначе, с другой стороны? Кланов драконов много, они друг с другом по сей день иногда воюют. И с деторождением у них, вопреки всем слухам, всё в полном порядке. Для выживания им нужна настоящая броня, а не фантастическая бредятина. Нежная тушка ни одной попаданки в их лапе не удержится, и точно не будет чувствовать себя вполне комфортно – это всё равно, что в ковш работающего экскаватора залезть, и думать потом, а что ж меня так внутри мотает?! Об «аккуратно» сжал, тоже речи быть не может, там мышцы, как камень, и жилы, как стальные канаты. Попробуй такими ювелирно поуправляй!

Удивительно только, как при подобных габаритах эти машины для убийства могут летать. Но и там, признаться, все предусмотрено, размах крыльев такой, словно ты встал под турбину взлетающего самолета. Да и кости на них столь крепкие вместе с перепонками, что ни одной стрелой не прошибешь, рыдайте заранее рыцари и Робин Гуды.

В остальном… Несколько рогов на голове, величиной и толщиной с фонарный столб, несколько рядов зубов, каждый с тебя размером, почти такие же когти, прицельно бьющая струя пламени длиной метров двадцать, градусов так под тыщу…

Вот такой красавец сейчас стоял передо мной. Точнее – надо мной, а я так, изображала мелко дрожащую букашку под его ногами.

Что-что? Встать и драпануть, как в лучших иконах жанра, с легкостью ловкого ловкача виляя между неповоротливыми на вид чешуйчатыми конечностями? Я вас умоляю, представьте, что на вас с разгона падает грузовик-фура, из рождественской рекламы кока-колы. Успеете увернуться?

Вот и я не смогла. Даже пискнуть не успела, когда на меня с размаху опустилась пятипалая лапа, увенчанная острыми антрацитового-черными когтями.