Обитающие в ночи. Все истории. Сборник

– Извините, но я не верю. Такая важная информация просто не могла долго оставаться тайной, мы бы давно узнали, будь это правдой! Полный бред, вы тоже так считаете? – Я посмотрел на Нику, но она молчала, и это молчание было убедительнее слов.

– А это и не тайна. Просто о таком пишут на тех же площадках, где рассуждают о рептилоидах, мировом правительстве и вреде прививок. Хочешь скрыть правду – спрячь её среди бреда, откровенной лжи и безумных конспирологических теорий. И, разумеется, вовремя убирай слишком умных. Всех, однако, не перебьёшь, да, палач? – ехидно улыбнулась Кермен. – Впрочем, надо отдать тебе должное, ты всегда ликвидировала только монстров. Удивительно, как тебе удалось добиться подобных условий. Но не думай, мальчик, что твоя спасительница не в курсе истинного положения дел. Более того, она одна из тех, кто стоял у истоков.

Это было слишком подло и страшно, чтобы оказаться правдой, но и опровергнуть сказанное у меня не получалось:

– И вы хотели открыть миру истину? Так, чтобы вам поверили?

– Разумеется, нет! Конечно, прочитав всё это в архивах Министерства, я была полна праведного гнева. Уволилась из научного отдела, где работала под руководством твоей спасительницы, прихватив копии некоторых документов и пару дорогих вещиц для продажи, безуспешно попыталась поднять шум в СМИ, однако привлекла излишнее внимание к себе и едва спаслась от отдела задержания. Потом, хорошенько подумав, поняла: рушить мировую систему не хочу, да и не смогу, а вот выйти из неё, пожалуй, мне по силам. Собрать вокруг себя сильнейших, поднакопить ресурсы, избавиться от вампирского шлака и совершить маленький государственный переворот вполне возможно. В России наиболее крупная вампирская община, много людей и денег, поэтому деятельность велась отсюда. Устанавливать же свои порядки я хотела для начала в каком-нибудь маленьком государстве из числа бывших союзных республик, не слишком дружественно относящихся к этой стране. И у меня даже получалось…

– Типичная ошибка новичка. Вампиры по сути своей одиночки, нас невозможно собрать группой более трёх десятков: сразу начинается грызня за власть и запасы. На эту тему даже научное исследование есть, я и проводила, – надо же, Нике нашлось, что сказать. – Твои приспешники радостно тебя сдавали, стоило лишь легонько надавить.

– Увы. Плохая из меня в итоге вышла злодейка – проходной персонаж из третьесортного романа о долгом и трудном пути непобедимого палача. Но не думай, что это было зря. Найдутся другие, и не один раз. Может, у кого и получится.

– Время покажет. Закончила? – ледяной тон говорившей явно дал понять, что Кермен заболталась. Но последнее слово ещё не было сказано:

– Почти. Мальчик, я опять обращусь к тебе: осознаёшь ли ты, что сейчас умрёшь? И понимаешь ли, почему тебя сюда взяли?

Глава 8

Пришлось признать очевидное:

– Ника собиралась оставить здесь мой труп.

– В точку! Признаться, я не думала, что она будет за тебя бороться тогда, у себя дома, но, видимо, наш палач рассчитывал узнать какую-то информацию от тебя лично, – вероятно, побоялась, что карта защищена паролем, который известен только мне. Впрочем, пользу я таки принёс, когда указал на «Шлюмбергера». – Знаешь, что забавно? Ей даже не нужно тебя убивать, достаточно легонько поранить, и серебро доделает остальное. Моя послушная, хоть и малость неразборчивая в связях помощница поступила именно так.

– Не понимаю, о чём вы. Я был серьёзно ранен, – я осёкся, поняв, что своих ран не видел, как не видел футболку и куртку, о серьёзности же знаю только со слов Ники.

– Это тебе кто сказал, палач? Она же, видимо, и одежду припрятала, иначе ты бы увидел, что пуля лишь немного задела плечо. Конечно, разумнее было бы стрелять в корпус, но тогда ты бы сгинул слишком быстро, а я хотела, чтобы наша умница самую малость не успела и долго корила себя за нерасторопность. Поэтому мы с Алёнкой договорились на лёгкое ранение, и у неё всё прекрасно получилось.

– Почему же тогда я чуть не умер?

– Видишь ли, употребление в пищу на постоянной основе любой крови, кроме человеческой, резко снижает устойчивость организма к серебру. Настоящего вампира такая рана не убьёт. Будет очень больно, но через пару часов всё восстановится, ты же был обречён. Спасти могло только полное насыщение кровеносной системы человеческой кровью. Полагаю, с тобой проделали именно такую процедуру, – это должно было в очередной раз шокировать, однако сил удивляться уже не было. Да и какой смысл, если через несколько минут всё закончится? Душу охватило уныние.

– Я так много не успел… – фраза не предназначалась никому конкретно, но Кермен приняла её на свой счёт:

– Главное увидеть успеешь. Смотри во все глаза, мальчик! Вот что такое «настоящий вампир», которым тебе уже не стать!

Я даже не успел заметить, как она начала двигаться. Голова помощницы вдруг дёрнулась к плечу, а в беззащитную шею вонзились белоснежные острые клыки. По нежной коже тонкой струйкой потекла кровь, вампирша шумными жадными глотками вбирала в себя жизнь.

Более отвратительного зрелища мне созерцать ещё не доводилось. Желудок сжался, хоть и был давно пуст. Повернув голову, я встретился взглядом с Никой. Лицо её было неподвижно.

– Полагаю, с тебя хватит, – ровно заметила она, и, выхватив из кобуры второй пистолет, выстрелила мне в сердце.

Не то «дежа вю», которое может обрадовать, успел подумать я, прежде чем грохнуться на пол. Судя по звукам, Ника наконец схлестнулась с Кермен, отпустившей теперь уже труп. Так, а когда я им стану? Почему нет ужасной боли? И надо ли мне вставать, раз пуля не навредила? Пожалуй, нет, лучше не шевелиться и закрыть глаза для большей убедительности.

Дамы разошлись не на шутку. Я слышал удары об стены, хлопки выстрелов, явно не достигших цели, прыжки, ругательства атакующей Кермен, тошнотворный хруст костей – одна из вампирш приземлилась на мёртвое тело. Потом кто-то выстрелил ещё раз, другой, и стало тихо. Вот он, момент истины. Выдохнув, я открыл глаза. Как оказалось, очень не вовремя.

– Что вы делаете?! Нельзя глумиться над трупом! – Ника, отделяющая голову Кермен от тела здоровенным ножом, обернулась:

– Я ещё и на подоконник её выставлю, прямо под лучи солнца. Так точно не оклемается, – подобное она уже говорила, помню. Я сел и, склонив голову, принялся рассматривать аккуратное отверстие в куртке почти в самом центре груди. На самой груди такого отверстия не чувствовалось.

– Это была обычная свинцовая пуля? – мадам Петрова кивнула:

– Серебряные только в одном из пистолетов, для экономии, но те, в кого стреляешь, не сразу об этом догадываются. Иногда бывает полезно, например, сейчас сработало: Кермен успела выпить лишь несколько глотков, испугалась, что ей прилетит с левой руки, и пошла в атаку. К сожалению, женщину это не спасло – прокушенная артерия не оставила ей ни малейшего шанса.

– Мне казалось, она пила долго, – засомневался я.

– Мне тоже. В такие моменты время будто останавливается. Не веришь – осмотри тело, вокруг него крайне обширная лужа, почти все пять литров на полу.

– Нет уж, спасибо, на этот раз поверю. И зачем только человек пошёл за вампиром? Из мести? Из любви? Хотела стать сильнее?

– Всё сразу плюс специфические фетиши. Некоторые балдеют, когда им прокусывают кожу, – звучит не очень. Я скривился, но почти тотчас посерьёзнел:

– А что насчёт меня? Почему после всего услышанного я ещё не умер? – она ответила не сразу. Походила туда-сюда, нахмурившись, собралась с мыслями, откашлялась и всё-таки заговорила:

– Кермен не ошиблась – ты должен был остаться здесь и получил помилование в последний момент, когда я уже была готова выстрелить серебром.

– И что же изменило ваше решение?

– Твоя реакция на её действия. Я очень пристально следила за твоим лицом, но ничего, кроме отвращения, не увидела. Когда-то давно я отреагировала на похожую демонстрацию точно так же. Значит, и ты небезнадёжен. Можешь порадоваться этому факту, ибо больше ничего хорошего сказать не могу.

– Понимаю. Теперь я под колпаком Министерства, пока оно не убедится в моей лояльности? И сколько же должно пройти времени, чтобы оказаться вне подозрения? – чувствую, ответ мне не понравится.

– Всё время, что тебе отмерено, Яр. Я-то, разумеется, понимаю, что мальчик ты хоть и романтический, но сообразительный, пару ночей подумаешь, всё осознаешь и на баррикады не полезешь, но попробуй докажи это серьёзным дядям. Впрочем, если я поручусь за тебя, сильных перемен в твоём существовании возникнуть не должно.

– Что я должен для этого сделать? – отозвался я, ощущая, как рою себе яму.

– Есть у меня одна идея… Обсудим по дороге, а сейчас нам пора. Поднимайся.

Мы не спеша возвращались к месту встречи. Ника застёгивала пальто, которое, оказывается, не просто скинула на землю, а отбросила аккурат на ветку стоявшего рядом с забором дерева. Справившись с пуговицами, она подняла голову и только теперь начала разговор:

– Как насчёт поработать со мной? – я поперхнулся прохладным ночным воздухом:

– Мне это не кажется хорошей идеей. У меня нет никакой специальной подготовки, убить никого не смогу, да и не собираюсь, плюс, как мне уже объяснили, с возрастом буду становиться только тупее, – она беспечно отмахнулась:

– Слегка подкорректирую тебе диету, и глупеть не выйдет, только если специально не начнёшь деградировать. Разумеется, я понимаю, что ты не ликвидатор и даже не преданный системе сотрудник Министерства. Но у тебя есть некоторые очень ценные для меня качества, – да ладно, звучит почти как похвала. Ну-ка, послушаем, чем же я так хорош? – Ты оптимист, любишь и умеешь поговорить, способен обаять кого угодно – черты характера, которыми я либо изначально не обладала, либо лишилась их со временем, не пасуешь перед трудностями, склонен к саморазвитию. А ещё довольно часто раздражаешь меня, что крайне полезно уже для моего мозга.

Куда без ложки дёгтя… И хотя данная мне характеристика была довольно лестной, удержаться я не мог:

– Мы знакомы совсем немного, откуда такие познания? Впрочем, постараюсь догадаться. Как давно за мной следят? – Ника фыркнула:

– За тобой никто специально не следил, много чести! Так, прочитали личное дело, больничные протоколы, побеседовали с парой приятелей, наведались к работодателю.

– Вы говорили с Васей? – изумился я. Вот жук, и не проболтался же!

– Лично я ни с кем не говорила, только читала расшифровки и документы. Для разговоров мне бы хотелось использовать тебя. Видишь ли, иногда приходится заниматься не только делами государственной важности, но и выполнять различные поручения, так сказать, по знакомству, – она скривилась. – Плюс, если полиция расследует тяжкое преступление и думает, что оно не обошлось без вампиров, я выступаю в роли консультанта.

– Я думал, такие дела передают нам.

– Далеко не всегда. Если бы ты знал, сколько людей пытаются замаскировать убийства под нападение обитающего в ночи… следователи Министерства не всегда могут срочно выехать для осмотра, а у меня график более свободный. Короче, много пустопорожней болтовни и взаимодействия с порой не самыми умными представителями человечества. Была бы очень рада поручить эту важную миссию тебе, – так себе перспектива.

– А что я буду с этого иметь, кроме возможного ослабления министерской удавки на шее? – надеюсь, торг уместен. Ника прикинула что-то в уме:

– Как минимум, пока ты под моим наблюдением, тебя не убьют. Сможешь понаблюдать за работой системы изнутри и, возможно, начнёшь понимать, почему мы действуем именно так. Если интересует финансовая сторона вопроса, – разумеется, интересует, моей зарплаты мне явно не хватает! – Много, разумеется, платить не будем, но на твой текущий оклад наскребём.

Сумма выходила вполне приемлемая, поэтому, для вида поиграв лицом, я кивнул:

– Ладно, согласен. Тем более что выбирать мне, как я понимаю, дали чисто формально, – на этот раз её улыбка была широкой и искренней:

– Угу. Остальное решим позже, а пока давай думать, что из случившегося ты можешь рассказать без меры любопытному Осину.

– И мне дали вот это, – закончил я свою повесть. Рассказ был краток и на случившееся в реальности практически не походил: дескать, моя девушка была связана с мафией, её убили, я попал под раздачу, был ранен, похищен, а потом в последнюю минуту спасён бравыми ребятами из Министерства, и теперь для моей же безопасности приходится делать вид, что оно меня защищает. Главный редактор, судя по лицу, не слишком мне поверил, но задавать наводящие вопросы не стал. Повертел в руках тоненькое удостоверение и грустно спросил:

– Выходит, Министерство заберёт у меня самого толкового сотрудника?

– Не совсем. Просто иногда я должен буду ненадолго отлучаться, чтобы кое-кому помогать. Нечто вроде мальчика на побегушках, – и пока не знаю, нравится мне эта роль или нет.

– Ну, хоть куратора тебе дали? – не удержался Вася.

– Не куратора, а целого начальника.

– И какой он, этот второй босс? – я сделал вид, что задумался:

– Мелкое, злобное, смертоносное чудовище из Министерства по делам граждан со специфическим обменом веществ. Вампир возрастом более двухсот лет. Крайне загадочная и непредсказуемая, но совершенно обычная на вид сотрудница научно-исследовательского института с ничего не говорящей фамилией Петрова, – выражение Васиного лица стало ровно таким, каким мне хотелось его сделать. Впрочем, главред быстро оправился от шока, и, посмеиваясь, признал:

– Ты таки превзошёл мои ожидания. Весело же тебе будет между мной и старушкой… А пока давай работать, – он включил колонки. Комнату заполнила негромкая музыка, грустный мужской голос запел о чёрном солнце и отравленной воде. Я достал было наушники, но почти сразу положил их на стол. Впервые за два года мне захотелось дослушать.

История вторая. Единственный сын

Глава 1

Телефон тихо заиграл «Этот город» группы «Браво». Не открывая глаз, я провёл вверх по дисплею и улыбнулся новому дню. Обычно люди и вампиры не очень любят песни, под которые им приходится вставать на работу, однако я – счастливое исключение. И будильник, и трудовая деятельность, и даже грядущая уборка меня вполне устраивают – в сущности, как и всё происходящее вокруг. Хорошее ли, плохое – одному порадуемся, второе перетерпим и сделаем нужные выводы, чтобы не повторялось. Впрочем, начинать следует отнюдь не с философии. Тем, что я, едва проснувшись, вытворяю уже три года подряд, пренебрегать нельзя. Итак, приступаем.

Перейдя из положения «лёжа» в положение «сидя», я несколько раз глубоко и медленно выдохнул-вдохнул. Практического смысла в том не было: в воздухе такие как я не нуждаются, но избавиться от этой привычки очень сложно, да и сосредоточиться она отлично помогает. Теперь нужно сконцентрироваться и перестать обращать внимание на любые звуки извне. Это заняло чуть больше времени, чем дыхание, около трёх минут, зато теперь я слышал только свой организм. Стук сердца, движение крови по сосудам, трели пустого кишечника – ничего подобного не было. Только яростный, многоголосый, бессловесный вопль каждой клетки тела. Оно молило, как обычно, лишь об одном: дай мне крови! Любой – но лучше человеческой. Один глоток – или всё, что сможешь добыть из перекушенной артерии на горячей податливой шее. Сглотнув вязкую слюну, я невольно подумал о многочисленных службах доставки. Сделай заказ, и его привезёт человек, которого никто не будет искать… Так, стоп! Это не твои мысли, строго сказал я самому себе. Точнее, твои, но пришедшие в голову под воздействием приобретённых инстинктов. Однако ты не зверь и можешь с этим бороться. Убивать людей плохо. Пить кровь литрами – тоже. Если я действительно нуждаюсь в заправке, можно будет залить внутрь одну дозу, и её хватит на неделю. Сейчас проверю себя и приму решение. Давай, мозг, подавляй жажду и донеси до хозяина, следует ли ему сегодня питаться!

Поначалу разговоры с собственным телом казались странными и больше походили на дебют шизофрении. Однако постепенно я научился правильно слушать, отвечать, спорить и убеждать дикую часть себя, желающую, как оказалось, даже не крови, но покоя – точнее, избавления от неприятных ощущений, вызываемых вечным голодом. Разум, при некоторой тренировке, мог заставить это чувство ослабнуть до фонового. Вот и сейчас, приложив немного усилий, я поборол стремление обескровить всё живое в радиусе километра и занялся самодиагностикой. Да, пожалуй, завтрак не помешает, ресурс почти на нуле. Открыв, наконец, глаза, я потянулся, покрутил головой и уже хотел вставать, как вдруг смартфон завибрировал, и на экране высветилась фамилия, которую я менее всего ожидал увидеть поздним воскресным утром.

– Доброе утро. Чем могу быть полезен? – я решил начать с нейтрального приветствия, а радоваться или огорчаться уже по ситуации.

– Яр, ты дома? – прозвучало в ответ. Ника, моя вторая начальница, предпочитала обходиться без каких-либо проявлений формальной вежливости. Хорошо ещё, что позвонила, а не послала кого-нибудь выбить дверь.

– Да. Уже проснулся и собирался перекусить перед уборкой. Полы сами себя не помоют, знаете ли, да и постираться давно пора.

– В жопу дела домашние. Мне нужна твоя помощь. Если планировал работать вечером – звони Осину и отпросись на сутки минимум. Дело хоть и не государственной важности, но срочное. Приеду за тобой через сорок минут. Оденься поприличнее, – она отключилась так быстро, что я не успел возразить. Получается, Министерство наконец вспомнило о своём невольном прислужнике, и теперь мне предстоит…

– Первое расследование, – прошептал я, чувствуя разом любопытство, лёгкую панику и сладость предвкушения чего-то неведомого. Будто идёшь кататься на новом аттракционе – вроде весело, а сердце в пятки уходит.

Слегка придя в себя, я набрал номер Васи – своего первого начальника:

– Василий Викторович, здравствуйте. Вынужден вас огорчить: на эти сутки я реквизирован госпожой Петровой и на работе не появлюсь, – в ответ раздались сдержанные стенания. На фоне тихо звучало что-то грустное о девочке с ледяными синими глазами.

– Я думал, они о тебе забыли. Сейчас середина мая, а вляпался ты в феврале. Считай, три месяца прошло, – главный редактор, как обычно, попал не в бровь, а в глаз. Я тоже решил, что в моих услугах никто не нуждается, и всё реже вспоминал о мрачных событиях конца зимы, робко радуясь приходящей раз в две неделе зарплате. Однако система, как выяснилось, не собирается списывать со счетов даже такого как я.

– Увы. Мне ясно дали понять, что выхода нет, придётся пахать на благо простых граждан. Но вы ведь справитесь? – Вася вздохнул:

– Куда я денусь. Дел не сказать, чтобы много. Разгребу текущее и позвоню одной замечательной девушке. Может, уговорю нанести визит, – кажется, он крепко привязался к новой пассии. Но приглашать её в редакцию? Впрочем, это не моё дело.

– В таком случае попрошу за моим столом непотребств не творить. Мне там ещё работу работать, – назидательным тоном произнёс я, попрощался и отправился собираться.

Раздался звонок в дверь. Я кинул взгляд на экран видеодомофона. У двери переминался какой-то незнакомый тип с подозрительной физиономией, держащий в руках тёмный свёрток. Будто почуяв, что его рассматривают, он поднял голову и посмотрел прямо в камеру.

– Я от Ники. Открывай, малец, – поколебавшись, я отпер оба замка и отступил в тень, давая гостю возможность зайти. Он оказался не слишком высоким, но и не низким – около ста восьмидесяти сантиметров, крепким, однако худощавым, и довольно взрослым на вид – я бы дал ему лет сорок пять. Вампир не может подойти к моей квартире в полдень: слишком много света, следовательно, это человек. Правда, запаха кожи, волос или пота я совсем не ощущаю. К тому же у людей не бывает глаз цвета спелой вишни, как, в сущности, и у «сов»: наша радужка или обычного цвета, или алая. Контактные линзы? Зачем?

– Небось думаешь, что я за тварь? – мужчина улыбнулся, показывая зубы. Клыки были вполне вампирские, только чуть меньше моих. – Не забивай голову, идём в машину. По дороге тебе всё расскажут.

– Как я пойду? На улице вовсю светит солнце, – незнакомец отдал мне свёрток, оказавшийся чем-то вроде плаща. Судя по тяжести, он был изготовлен явно не из обычной ткани.

– Свинцовые нити. Подходит для коротких перебежек в дневное время. Тёмные очки есть? Надень. Надвинь капюшон так низко, как сможешь. Руки спрячь в рукава. И, самое главное, не смотри наверх, как бы страшно и неприятно ни было, – у меня имелся опыт путешествия днём, но тогда меня доставили до труповозки на специальных носилках с двойным дном, и я не передвигался по земле самостоятельно, поэтому не бояться не получалось. Заметив моё волнение, мужчина подошёл поближе:

– Давай ключи. Я тебя поведу. Видел когда-нибудь, как телохранители действуют во время обстрела? – кивнув, я протянул связку и позволил пригнуть себя к полу. До лифтовой площадки добрались без эксцессов: давно не мытые подъездные окна пропускали далеко не весь свет, плащ задерживал остальное, в результате чувствовалось изрядное, но терпимое тепло. Понимая, что на улице будет сложнее, ещё в лифте я постарался собрать волю в кулак. Двойные двери распахнулись, и, сильно наклонив голову, я быстро пошёл к выходу. Запищала, открываясь, тяжёлая подъездная дверь.

На меня будто рухнула раскалённая докрасна металлическая плита. Со всех сторон жгло, веки я почти тут же смежил, спасая глаза от нестерпимого жара. Если бы сопровождающий не волочил меня вперёд, удерживая и корректируя направление движения, я бы точно запаниковал, побежал и сгорел. Не пройдя и пары десятков шагов, я был остановлен:

– Залезай, тут ступенька, пригнись. Как хлопнет дверь, можешь снимать защиту и отодвигать занавес, – судя по запаху, передо мной не слишком новый автомобиль. Забравшись внутрь, я дождался громкого звука, потянул тяжёлую ткань шторы и только тогда решился откинуть капюшон. Салон довольно большой, вероятно, это какой-то микроавтобус. Тускло горят длинные плоские лампы. Все окна закрашены специальным составом, не пропускающим внутрь ни единого лучика солнца. Сзади обширное пустое пространство с непонятного вида креплениями на полу, спереди два пассажирских кресла. Ника, сидевшая у окна, кивнула:

– Поздравляю, ты дошёл. Скидывай плащ прямо на пол и садись, ехать около получаса, по дороге отвечу на все относящиеся к делу вопросы.

– Для начала я бы хотел побольше узнать о личности водителя, если можно, – я приземлился рядом, пристегнулся, вампирша постучала в перегородку, отделяющую салон от кабины водителя, и машина мягко тронулась с места.

Глава 2

– Как вы преодолели шлагбаум?

– Там был шлагбаум? – невозмутимо спросила она. Покосилась на моё удивлённое лицо и удовлетворённо хмыкнула. – Шучу. У Дёмы есть универсальный ключ. Ему принципиально важно пригнать своё такси как можно ближе к подъезду.

– Он не сотрудник Министерства? – удивился я.

– К сожалению, нет. Демьян зарабатывает на жизнь частным извозом. Не приписан ни к одному из известных агрегаторов и работает исключительно с вампирами. Доставит куда угодно и в любое время благодаря специфическим особенностям организма, – с этого и надо было начинать. Или вообще заранее предупредить.

– Что за особенности? Он полукровка? Сын вампира и человека? – Ника закатила очи долу:

– Не воспринимай всерьёз чушь из фэнтезийных романов. Чтобы смогла зачать и выносить вампирша, требуется колоссальное количество ресурсов, которое можно обеспечить лишь в условиях годового пребывания в многопрофильной больнице. Научно-исследовательский институт одно время разрабатывал план такого эксперимента, но нас завернули как раз после предварительного подсчёта. Об отсутствии эякуляции у кровопийц мужского пола ты, полагаю, давно знаешь. С этим вообще ничего поделать нельзя. Словом, нас можно считать неспособными на половое размножение, – я попытался вернуть разговор в прежнее русло:

– Это всё, конечно, прекрасно, но мы говорили немного о другом. Я понял, что Демьян не может являться плодом запретной любви. Откуда же он взялся?

– Оттуда же, откуда начинают свой путь все люди. Родился, рос, учился, трудился, разочаровался в жизни, окончил семинарию и стал священником в маленьком храме. Славы и денег не стяжал, просто хорошо делал свою работу, а одной совсем не прекрасной ночью подвергся нападению клыкастой сволочи, пожелавшей остаться неизвестной. Понимая, кем он вскоре станет, Демьян не захотел такой участи и из последних сил выполз на улицу. Солнце уже всходило, новообращённый должен был сгореть, но кто-то заметил его, вызвал медиков, и в результате на Земле возникло уникальное явление: первый и единственный человек, не полностью трансформировавшийся в вампира. Полноценным обитающим в ночи Дёму назвать нельзя: он не испытывает нашего голода, абсолютно нечувствителен к лучам солнца и серебру, не способен усваивать кровь перорально, подвержен старению. С другой стороны, у него нечеловеческая сила и выносливость, ветшает наш знакомый на порядок медленнее обычного гомо сапиенса, пищеварительная система не способна перерабатывать твёрдую пищу, а ещё раз в год требуется гемотрансфузия. Запоминающаяся рожа и некоторые особенности поведения идут бонусом. Словом, любопытнейший экземпляр.