Пьедестал для европейских снов – о нас

Я в тебе одном – ту маленькую льдину,

Диалекту можно выдумать – покой

Между духом европейским, что изгой

Стал милее и потребнее – накинуть

Шаг из возраста, а может – в никуда

Мне чутьём любви сегодня и – не сгинуть.

Диалекта речь направит там – поток

Странной воли обнищания – привычек,

Словно старый ты уже и – сам не мог

Мне поднять свои глаза, сминая вверх

Сложный уровень надёжности – в помине

Между русским цветом мужества – на тени,

Что ушёл бы диалект – без подозрений,

Но в чутье такой фатальности – клейма.

Ты не носишь там пиджак, а – накануне

Стало лето мне приятнее – под маской,

Ты пустил воздушный оборотень – мимо

Той практичной формы здешней – чистоты

И стоит твоя химера – так приятно,

Что и речь внутри задетой – не бывает,

Но уклончивостью в мере – задевает

Мой потуг – над равновесием внутри.

Эта долгая причина, как и – лето -

Стало внутренне отжитым – для поэта

Мне чутьём, а может областью – на мысли,

Где почти ты стал искать – тому меня

Между каждой серединой или – слову

Между личностью такой, где – на укоре

Стало видно бы художнику – и горе,

Чтобы вычеркнуть то явное – в нутро.

Диалект не видит смысла – середину,

Точно стали мне весы, сминая – льдину

Той прокруткой от фатального – упрёка

Ставить бледный стиль, что может одиноко

Я иду, направив бренности – искусство,

Как внутри на чёрный лист, где – ниоткуда

Мне уже и русский образ – словно в чудо

Стал фантазией, как лёгкостью имён.

Он не верит в эту смыслом – середину,

Не сбивает грани внутренней – надежды,

Но уложит поле бдительности – мило

Через век – внутри фантазии людей,

Что ответом по капризам – на истоке

Ты ведёшь тот воск фантазии – по сроку,

Чтобы выдумать там поле – от искусства,

Как гротескный мир – на обликах людей.

Что устали жить на поле – европейском,

Выше грани этой близости – согреться

Или вынести там мир – пустого сердца,

Подытожив миг – на памяти своей,

Где-то между Вавилоном и – прокруткой

Воли власти, что уложит мне – Европу

На воздушный мир из пропасти – под воду

Между редкой формой близости – за ней,

Где играют только тени – привидений

На гротескной воле бренности – искомой

И почти застыл твой памятник – знакомый,

Чтобы русский стиль укладывать – теперь,

Где бы думать на искусстве – по понурой

Мне естественной потребности, что дурой

Там была бы выше близости, но – чудо

Всё спасло бы мир посредственности – в ней.

Чтобы речью смысла видеть – середину,

Ну а там за ней искусственно – не прятать

Вид теней – как будто выдумал ты завтра

Это поле – между ревностью и дней,

Где играем мы в причалах – идеалов,

Но не можем изумлять и мир – гротеска,

Он как будто проявился мимо – блеска

И унёс там мысли странные – на ветвь

Этой пользы равнозначности – на чувстве,

Этим быть или не думать, что упорно

Мне стоит та середина – между словом

И ведёт то чудо свойское – теперь,

Чтобы грани создавались – под порогом

Злого чувства, что прошёл – на одиноком

Ты чутье сегодня медленно – под риском

И остался звать ту старую мне – тень.

Угадывая взгляд на полной

луне

Угадывать ты можешь – без меня

Луну, когда она внутри – стареет,

В глазах такой же бренности – любви,

Где жёлтый холм потребности – играл

Бы в полночь или – подвыяснил там роль

В людской любви фантазии, где время

Не сразу можно в чувствах – угадать,

Но думая простить там мир – теней.

Они в глазах мне стали – современно

Той пользой жизни, что не обагрили

Свой рок и форму множества – укора,

Наслав сегодня страх себе – под нос

На чувство европейское, что тише

Ты стал уже – тем утром или снова

Узнал бы время будущего – в мысли,

На мелкой части мира – одиноко,

Где сам ты в лунной прозе – на укоре

Не видишь вдаль глазами – это утро,

А только блик луны, когда бы – мёртвый

Ей дух корил тем ужасом – крутым

Свой мир теней и влажностью – отлитой

Там помнил весь сюжет – из обелисков,

Набрав и горсть песка, что – по итогу

Мне стало бы приятнее – тем низко,

А может выше в статности – искусства

Идти сегодня – в бренный мир и помня

Там чувствовать свой ветер – европейский,

Что воет он потерянной – приметой,

Откуда старость вылита – по миру

И выше стало небо в том – полезней,

Что птицы сном кривят такую – меру

И обществом галдят сегодня – вверх.

Угадываешь взгляд – на полнолунии

И выше страсти может – на проблеме

Ты стал умом приятнее – по смене

Такой вот робы древности – молчать,

Как Тот или Осирис – между правом,

Что будит дух проявленного – завтра,

Чтоб больше говорил он, как потугой

Внутри проклятие времени – под скукой,

Но выше понимал внутри – упрёком

Тот возраст полнолуния, что сроком

Ты станешь мне и будешь – на привычке

Угадывать там мелкий стиль – итога,

А может за вопросами – не станешь,

Виляя в смертный облик – идиотом,

Но выдумать попробуешь – итогом

То утро – между личностью другой,

Чтоб время европейское, как – маска

Искало внутрь проклятия – итогом

И путь себе объявленный, но – выше

Играло между множеством – ролей,

Не в личности прикинувшись – на тени

Той радостью – пройти от обелисков,

Как тонкий стебель на луне, что помню

То утро – после времени я близко.

Серебряных лиц святая

ограда

Серебряной мании тонкая – дверь

Мне выше и выше сегодня – винит

Тот путь, если может уже – без тебя

Я в душу вольюсь современностью – в вид

Такой вот ограды и буду – иметь -

Там образ святой, а быть может – уже,

Играя – тащить преднамеренный яд

Внутри от культуры, откуда хотят

Мне веки – запомнить бы тело своё.

Что вижу оградой внутри – под собой

Я только понятное облако – вниз,

Что стала серебряной в воле – луной

Искать идеальное поле – капризов

За ночью из области вдаль – перед тем,

Как мило играют там времени – маски,

Но ты обращаешь им воды – взамен

Той обликом спаянной вечности – вдаль.

Серебряной молнии строгая – нить

Мне видит оградой ту форму – литую,

А может святую, чтоб этим – винить

Сегодня природные ужасом – дни,

Как будто они мне приснились – в уме

И тают в глазах обывателя – маски

Над прошлым, когда бы устало – оно,

Мне, думая помнить, что всё – решено.

Как было бы снова и мерой – в глазах

Мне также уложено в путь – по итогу,

По вечности полной луны – обещать

К искусству уже, приникая – расти

Тем утром по музыке, чтоб – вести

Там стиль непроявленный – будто бы роком

Устало приникли под мерой – дожди

В то поле искусства на нас – обращать.

Так я обращаю там тело – внутри

На мысли простой или время – одежды,

Чтоб думать по имиджу или – винить

Не прошлое в мере такой вот – игры,

Но будущий ад, от которого – верили

Там люди, что снова своё – не обнимут,

Но стихнут пародией около – тени

Внутри от природного света – луны.

Он мне не погас, но усладой – видны

Там вдаль европейские слову – черты,

Где ты поднимаешься выше и выше,

Но трогать любовный ответ – на руках

Ты всё же не можешь, паря в облаках,

Где силы твои не проникли – на воздухе,

Как стал ты теперь этой русской – игрой

В приталенной, видимой области – сфер.

Серебряных лиц мне святая – ограда

Парила над верностью вдаль – одиноко,

А ты не просил утоляя – вести -

Свой мир, как обычное поле – восторга,

Что гибнет не казус, а образ – немой,

Мне думая в числах такого – в потере,

Чтоб думать уже на кону – не успели

Мы в жизни плохое, а только – виной

Убрали бы смерти порог – для истока,

Как в будущем можно бежать – одиноко

И трогать ту землю руками – по мысу

Той древности больше, глотая и смыслы

Над новой надеждой, но старого рока,

Где был он – подземному слою не виден,

Но так очевиден, что стихло – плохое,

Когда бы в том мерное поле – уловит

Твой мир – интересами лица над жизнью.

Почерневший склон утопизма

реальности

Не знаешь, что когда-нибудь – застыл

Ты сам в себе, но веришь – понемногу,

Что стало в утопизме – приникать

Там бледное взросление – к лицу,

Сегодня частой близости – порока,

А завтра чёрной мысли, что не годен

Ты сам внутри – от слаженности жизни,

Не сразу в сущность боли – перейдя.

Так тянет мне внутри – от утопизма

Твой рок – по европейской параллели,

Тот мир внутри реальности – для цели,

Где жизни ты отдал примерно – всё,

Что больше мог бы завтра – по итогу

И мне в руно нажить бы, но – дорогой

Устало смотрит время – через разум

Над вымершим осколком – или сразу

Идёт, не зная тела в мине – роли,

Ползёт, чтобы обратно – убираться

Внутри своей обыденности – видеть

Твой дух от утопизма – по другой

Сегодня стороне, что может – русский

Там был бы миром, чтобы обижаться

На это чувство времени – держаться

Под чёрной болью тяги – городской.

Внутри по Петербургу – прошагаю

В то время – возле каменного мыса,

Внутри от балюстрады – предлагаю

Нажить то старой близости – окно,

Где ветер европейского – под разность

Внутри не гладит – будто бы пытаясь

Принять сегодня общество – наивно,

Чтоб высмотреть такое же – везде,

Внутри порочной формы – многоликой,

Не очень останавливаясь – в людях,

Где жизни ты бежишь, как по безликой

Сегодня стороне – быть может гранью,

А может в остановке всё – не медля -

Ты движимой рукой – к себе притянешь

Тот свет внутри параграфа – за нами,

Что стали бездной в целом мире – дней.

Мы только постояли в мире – смерти,

Как будто бы упал сегодня – казус,

Чтоб видно Петербургу стало – миром

То чувство европейское – за важность,

Внутри своих оценок – вдаль восторга,

Что сделать можно времени – изыском

Там больше, чем вина – на обелисках

И тяжкой формы мудрости – подвох.

Где ты стоишь, как серая – колонна,

Но видишь путь неявный – возле мира,

Чтоб трогать эти стены – современно

И ждать свой вид приятный – на кону

От следующей формы – остановки,

Что будет европейской или – миру

Уже в глазах таинственнее – близко

За новой тягой к радости – дверей.

Их сам открыл и стало – заготовкой

Мне новое – в чернеющем пределе,

Когда уже утопия – мне делит

Там близкий шарм иллюзий – на двоих,

Где можно видом улицы – проснуться,

Но вдаль сегодня вглядываясь – мило

Не видеть сон искусства, что почти мы

Устали новой утренней – порой,

Заждавшись сверх реальности, откуда

Бы стали – европейской болью мирной,

Но в будущем, как листья – из порока

Внутри судьбы очерченных – морей,

Внутри игры проявленного – кванта,

Чтоб сделать тонкий ветер – и неблизко

Упасть на дно фантазий – будто время

Уже в твоей реальности – верней.

Исторический знак своего

портрета

Мне глазами неловко уже – на беду

В этот миром поток необычный, где – я

Свой портрет на любви – непременно найду,

Чтобы видеть устройство – уже для себя

В светлом виде потока – сегодня идей

И в любви, приникая поэтому – строго

В знак искусства возьму – уникальное я,

Чтобы снова глазами играть – от тебя.

Этим близко стоим мы – напротив дверей

И вопит посторонняя мания – вкупе

С непочатой иллюзией, где бы – твоей

Стали миром картины глаза, что упал

В исторический полдень ты сам, но и я

Не могу здесь прижаться – поболее скуки,

Что в степи равновесия спеси – в углу

Нет проявленной точности мне – потому.

Только формы скабрёзности – там подлежат,

Чтобы думать по-русски и снова – бежать,

Тонут линии им, что плохие – тебе

Стали миром искусства и мы – по руке,

Но упала в глазах обаянием – смерть,

Мне уже подсогнувшись, откуда веду

Этим давнее чувство, как снова – приду

В мир сереющей линии, чтобы – спасти

Мой уют и потребное лишь – для людей,

Где и ты отыскал мне в лице – европейский,

Монолитный надзор – по карающей мгле,

Чтобы думать там лучше, но снова стареть

За комодом в шкафу неуёмной – тоски,

Что в глазах проложила уже – непочатой

Ты историей пользы – мне круг от людей

И привьёшь относительный мир – для двоих.

Этот мир европейского счастья – потух,

Ты устала искать сонный образ – наутро,

Но в глазах цитадели вращения – дней,

Где-то сбоку в фамильной, увы, простоте,

Чтобы завтра бежать в никуда – ниоткуда

И хотеть снова выяснить мир – от теней

Этой прошлой иллюзии – будто бы с ней

Стало нам хорошо и прикормленно – жить.

В постоянном плато иллюзорного – толка,

Где внутри от портрета – не видим души,

А по городу, как по Европе – галопом

Скачут кони внушения долгой – тиши.

Мне они надоели бы в смертной – тоске,

Что в себе опозданием стала – немного

Я искать отражение в лёгкости – глаз,

Понимая там блеск – за обличьем идей.

Как внутри для людей ты угадывать – шанс

Мне предложишь, но будущий мир – для тебя,

Как основа спокойного тона – в руках

Указующей честности жить – в облаках,

По пути европейского счастья – взамен

Этой близости жизни, что стало – убого

В исторический знак по портрету – бежать,

Но не думать, что стало усилием – ждать

Это небо – преддверие слова в руке.

Мне оно и сегодня идёт, как покой,

Как история вдаль по портрету – довольно,

Где глашатай не верит, что сам – ожидал

Свой спокойствия ветер и может – в него

Ты уже, как Европой и смыслом – бежал,

Но куда-то по серой аллее – напротив

Этой бренности мысли, что стало, увы,

Мне неловко там думать, что мы – влюблены.

Где пальцами ты тешишь –

свод души?

Где внутренне ожил – себе ища -

Тот свод души ты сам – не убеждая

Себя прожить – то утро перед тем,

Как скажешь мне нелепое: «Прощай», -

А может внутрь – не выдумав искусно

Ты вынешь свод души, откуда сразу

Там станет необычностью – нелепо

Угадывать твой образ – от идей?

Они устали, словно бы – на пальцах

Всё ждут сегодня собственное – тело,

А может счастье, где бы – расставаться

Ты сам не стал, но миром – на губах

Ты мне вернее – внутренней надежды,

Где снова за Москвой – не обещая -

Ты будешь жизни проводить – печалью

Тот утренний поток сегодня – дней.

Он ближе стал тебе, когда угрюмо

Нашёл бы космос юмора – нелепо

Твой вид обычной воли – безгранично,

Где стал ты мне спиною, как душой

Не хочешь ближе быть, но близоруко

Внутри смотрю и вдумываюсь – мило

В то счастье, что ушедшая – порука

Настала в слове летнем, как – людей

Ты сам себе не думаешь – для мозга,

Не видом благородного – артиста -

Там ждёшь сегодня колкое, а чувство,

Как бледный анекдот – сминает лихо

Мои доселе тени – между счастьем,

Где вижу под Москвой – одну дилемму,

Что стало мне на пальцах – непременно

Бы снова жизни мило – в этом сне.

Иду в лице по городу, но – стая

Мне там корит нелепостей – простая,

Иду и – возле башни одиноко -

Стоишь и ты, как намертво огнём

Ты сам в любви притаен мне – сближаться,

Но в камне под Кремлём, а может тихо,

Насупившись – по утреннему року

В особой чести нужности – внутри.

Так стают мне кремлёвские – мотивы

В твоей душе быть ближе – одиноко,

Идти внутри Москвы, где недалёкий

Пришёл сегодня мир, откуда – вместе

Мы будем – между жизнью, что радея

Им нет пути посредственности – рея

По воле от натуги – современной,

Где стилем европейский ты – уже.

Устал, и ливни прошлого – не мают,

Но в жизни будет ограничен – словом

Внутри тебе отшельник, где играет

Он в тождестве искусства – по чутью,

Что ливни по России – между тягой

Мне будут ближе разности – резвиться,

Пока ты ждёшь там исподволь – души

То радостное поле вдаль – себе,

Пока отжили ревностью – артисты

В глазах плохого чувства, понимая,

Где видишь ты по пальцам – это мирно

Чутьё – в подземной близости души.

Когда уже играешь им – наивно,

Но вдоль любви не меришь – по итогу

Свой жизни диалект – в одну дорогу

И памятью скабрёзный там – манер,

Где поле по Москве играет – тихо,

И вжавшись между близостью – и тенью

Уже узнает ритм твоих – велений,

Напившись воли древности – внутри,

Настигнув злой катарсис – между ходом

И городом, где стало – монолитно -

Мне думать в пользе общества, что видно

Там путь любви истории – в душе.

Ментальное чудо – отражающее

смерть

Ментальность не водит – уже бытие,

А ты вопрошаешь наутро – покой,

Как маленький рыцарь, откуда бежишь

Ты сам, понимая, что видел – ответ

Над светом по смерти своей – роковой,

Над набожной волей – уже поимённо

Прижаться к развалине плоской – Земли,

Чтоб выдумать утро уже – не своё.

Оно отражение в мнительном – сне,

Как воли внутри удивляют – на пуске

Твой свет отражаемой бренности – в нас,

Как холим в пути идеальность – идей,

Что стали уже понимать там – людей,

Где видим отточенный жизни – приём

Быть снова вдали европейским – огнём,

Но верить, что жизни тому – не нашли

Мы русское поле, чтоб снова – увидеть

Фатальностью гибкий ответ – на кону,

Чтоб слову срединный манер – передвинуть

И выключить слабое тождество – мира,

Как стало оно ненавидеть – свой рок,

Свою повторяемой боли – надежду,

Как русскую гласность, сминая порок

Над озером бед – в непричастной игре.

Так снова играешь ты образом – мне,

И пусть по тебе не проходят – искомо

Те ливни, поджав там хвосты – на руле,

Где много уже и тебе – там знакомо,

Где бредят в пути европейские – тени,

Но думают выделить правом – недолго

Всё тот же ответ, словно русскому стилю

Бежать так прилично и так – одиноко.

Под совестью древнего рока – историй,

Подняв монолитные клади – по вехам

Внутри от искусства, где сам – каменеешь

Ты рыцарем может истории – верха

Иль странной манеры, сбивая упрямо

Тот плуг ограниченной боли – по стати,

Что выменял ты одноличное – право

На той оконечности формы – морали

И снова твой день, как заправская шутка,

Как стержень – катается, чтобы имея

Дружить равновесием мира – под нею

И думать, что снова почти – подошёл

Ты к новой среде неизбежности – рока

По русской фатальности или – немея,

Когда бы грустил этим временем – долго

Ты сам – в остановке такой же души.

В ментальное чудо, где сам – отражаешь

Ты пользу седую, но больше не знаешь,

Как холодно выше и вкупе – серьёзно -

Там в мир одиноко и может – тревожно

Внутри – от ментальности смерти и толка,

В лице привидений, как будешь ты – долго

Искать этим подлинный мир – понимая

Свою бесконечности нить – словно стаю.

Соединив источники над

страхом

Соединив источники – к нулю -

Ты ждёшь сегодня большее – себе,

Воздав один вопрос там – не живёшь,

Но полной грудью говоришь – ещё,

Что русский, и в себе – разъединил

Ты сам внутри – свой страх, а – наяву

Ты ждёшь – всего лишь право и одну

Себе в глазах фатальность – на краю.

Там формой от источника – в глазах

Ты жаден, но упорен – остроумно,

Ты выше свой соединяешь – страх,

Чтоб снова на врагов искать – посыл,

А после побеждать к тому – чутью

Их острое желание – быть круче,

А может выше бренности – в глазах

Одной и той же смазанной – души.

Когда твой мир упрямый, но один

Ты ждёшь под сводом мира – Петербурга

В своём лице – довольное под стиль,

Тому игры препятствие – тонуть

На дне Невы, а может – обогнуть

Там луч внутри искусства – для минуты,

Что стали мы бессмертны и – глаза

Уже в себе упрятали там – в ночь.

Теперь вампиры в подлинной – тени,

Мы ближе стали по глазам – откуда

Устало воет ветер – в Петербург

И носит светоч образной – любви,

Где ночи также белые, а – сны

Уже устали видеть там – приятно

Той формой мира – страхи, что одни

Мы живы в той пещере слов – чудес.

Соединив опять источники – к нулю

Той воли – под обычностью враждебной,

Когда бы ветер завывал – в пути

Одной вопросом нервности – и звал

К порочной боли ясного – как вдруг

Ты вышел сам и стало в день – ненастно

Мне в готике той важной – красоты,

Где ты растаял в древности – мечтой.

Уснул и пылко будоражит – яд

Мне новый дух реальности – Москвой,

А ты не меньше думаешь – опять,

Как вышел бы под миром – на кровать

Уже другого чувства – между Богом

И страхом – жить опять не наяву,

А в сон своей довольной – тишины,

Над вечностью и ближе – до Москвы,

Где сам ты видел этот образ – вьюг.

Когда бы забывал свои – слова

И страхи, будто осени – на крыльях

Подобный мир – на очерках в пути,

Под надобностью мира – в облаках,

Где знаешь ты реальностью – круги

От самой сути, взбудоражив память,

Но в точности такой же – на игре

Фантомной боли бытия – во сне.

Нигилистический плюрализм

декаданса

Отошёл твой в глазах – пароход,

Но утонешь ты сам – без него,

В нигилизм превратившись – на ад

Этой дерзкой критичности – или

Уплотнив мир потребный – в вине

Между каждым – кто славит на шаг

Там в пути декаданса – сквозь тени

Свой манерный источник – на враг.

Плюрализм в изменённой – игре

Стал в глазах обывателем – поздно

Лишь насмешкой и долгой – стеной,

Чтобы думая помнить, что – сам

Ты внутри нигилизма – был злой,

Но почти посторонний – для метки

За особенной волей – прожить

Свой проклятья источник – на нас.

Выхожу между личностью – вдруг

В европейский источник – на каждой

Мне тропе постоянства – держать

Смыслы общества – будто бы ждать

Телом слов – это утро под визг,

Где устал ты почти – мне на нервах,

Но сквозь тени кроишь этим – ад

Той же древности в кладезь – мечты.

Ты почти отошёл там – на взгляд

За сомнением думать – под пользой,

Что горит монолитный – огонь

В той проверенной пользе – для нас,

Словно русский ответ – между черт

Удивил этой близкой и – слаженной

Мне потребностью выше – кроить

День другой, а потом – декаданс.

Отзываешь свой мир – через край,

Ты уже – больше мира для слова,

Но за русской обычностью – смерть

Стала внутрь по критичности – звать,

Стала мерить в глазах – нигилизм

И поэтому в низменном – счастье

Ты не можешь мне в том – угадать

Чести сложность, а может весну.

Как прожил этим миром – ты явь,

Как внутри по Европе ты – даже

Не идёшь, но ползёшь – по тропе

Сложной мудрости, думая в пасть

Усложнённого образа – в тишь

Скромной воли пленения – облика,

Где в душе европейский ты – сам,

Но по-русски мне в счастье – живёшь.

Этим снова феномен – создам я,

Буду жизни искать – под капризом

Отвлечённое облако или – вести

Смыслом позднее поле – там вдаль,