Пьедестал для европейских снов – о нас

На облик от просветного – дождя

Ты вышел, чтобы зонтик положить

На край кометы, чтоб тебе – нельзя

Там было думать в пользе – за двоих

Таких же лет, что в мании – людей

Ты видишь русский образ, а – причина

Тебе лежит – направив этим свет

По долгой форме сущности – внутри.

Когда исчез твой мир, но перевес

Уже глодает право – перед сроком,

А общество застыло, как прогресс

И манит только шуткой – сгоряча,

Зажав в любви источник – от меча

Иль выглянув в окно – такого мира,

Чтоб стало больше юмора – в нутро

Тебе сегодня жизнью – проходить.

Не сам ты стал демократичен, но

Застрял сегодня в личности – давно

И медленно притёртой волей – вниз,

Смотрящей бликом опыта – причины

Сегодня лишь – потребности ожить,

Чтоб видеть сердце женщины, когда

Она уже стояла в маске – слов,

Напомнившем в любви твоих – миров

Ту леди, как бы думая – под звук,

Что ты всё отложил сегодня – ей

Возможность – непременно уходить

В причале строгой давности – любви

К манере джентльмена – под покой

Такой же европейской формы – лишь

Она не знает, что как миг – молчишь

Ты заново в глазах, судьбу отмерив.

За обликом песка, за серой – калькой,

Надумав облакам другое – счастье,

Где мир – не европейский шелест часа,

Но звук внутри пародии – людей,

Им можно по губам уже – общаться,

А можно тонко трогать – откровение,

Где стиль Европы – не любовь с рождения,

Но возраста одна в душе – печаль.

Ты стонешь этим утром – поначалу,

Но в белой крыше мира – не встречаешь

То самое притворное – за рамкой

Такой вот меры общества – в душе,

Что духом русской не боится – лично

Пройтись по европейской воле – давней,

Но думает, как образом – прикинув -

Он станет там интеллигентней – вновь,

В практичной воле мужества – за родом,

За маленькой приметой, чтобы – далее

Там был и час реальности – подслушать

Свой мир теней и малое – в губах

На тонкой форме древности – исчезнув,

Чтоб воздух европейского – порога

Опять застал бы дремлющее – чудо

На нашей воле мира – поднести -

Там опыт демократии, чтоб стая

Уже в людских сердцах – по переливам

Не думала, что всё сегодня – видно

На том – кому ты нужен в обещании

Иль ждёшь один ответ – на пережитке,

Обдумав мир исчезнувшего – счастья,

Когда бы можно было там – общаться

И нежиться в картинах слова – лишь -

Ты сам сказал мне ночью, как причина

Не может быть от тонкости – мужчины

Ещё и бледной сущностью – пустого

Внутри природы юмора – там злого.

Вниманием отсроченной смерти –

наяву

Вытесан в камне такого – пера,

Чтобы не думать на кон – до утра

Или общаться всё время – под стиль

Сложной, упорной возможности – жить

Вслед – по короткой строке наяву,

Чтобы по смерти не думать – вину,

Но наблюдая, как катится – явь

Там опускать бы следы, не родясь

В мире отсроченной истины, чтоб -

Думая – правом в любви уводить

Сердце слепое, а может – любить

Душу ту русскую, чтобы под – волей

Стал диалект мне нетленнее – в мир

Этой пустой современности – вдаль

Личного общества, где – не продали

Свой разномастный поток – по любви.

Лишь прикоснувшись к щеке – до поры

Ты наблюдаешь картину – на явь,

Что по конечному миру – близ стен

Мы подвигаемся в кучах – проблем,

Держим за нотное поле там – мглой

Свой совершенный намёк – между дел

И негодуем, как маленький – слой -

В дар, словно счастье исчезло – с тобой

Или не любит и вовсе – тот мир,

Чтобы не думать, что в стиле – игрой

Стал ты лететь по преданию – злой,

Вычурной ёмкости слов – в диалектах.

Словно отсрочив и смерть, как – канву

В личности полной луны – между тем

Кто в обязательстве думает – ждать

Твой идеальный прогресс – насовсем

Или, мечтая в противной – строке -

Выглянет в общество нужное – вдаль,

Чтобы у смерти увидеть – тот свет,

Как диалект неприкаянных – в знании.

Знаешь то имя, что робко – оно,

Коль европейский не любишь – ответ,

Видишь, как город проходит – за тот

Свет современности, чтобы расти

Или иметь этот путь – между ран

В русском пределе рассеянной – тьмы,

Словно отсрочив там дряхлость – ума,

В час, когда ночью не стали – «на ты»,

Мы говорить – или думая врать

В небе уже совершенной – тоски,

Что нелюбовью там можно – играть,

Выключив время под бренностью – скал.

Если бы ночью не знал ты – вокруг,

Где за общением – тянется круг

Той самоличной в тебе – чистоты,

Ты бы не умер, а только – в мечты

В личной манере притронулся – лишь,

Стали они мне, как памятник – лично,

Где-то под временем долго – стоять,

Чтобы играть демократией – слов.

Слово не носит узорчатый – свет,

Лишь по Европе проходит тот – ужас,

Как на стихии оставил бы – сон -

Злое, притворное вдаль – без любви,

Только мечтами не любит там – он

Здешние краски и выморив – линии

Стало светлее, чтоб в душу – печаль

Скрасила сложное опытом – в дни.

Где по Европе не ходит – потом

Смерть, что обучена видеть – ночами,

Вслед поколению сказанной – нити,

Всё примыкая там к верности – слов,

Нам разбавляя оценками – линий

Связанный мир идеалов, как – только

Смерть отступила и стало ей – тонко

В мир привилегий обратно – молчать.

Предлог уйти и мыслью –

убежать

Ты вышел, как предлог и – никого

Не видно в том болоте крайней – лжи,

Ты вынул только чёрные – ножи,

Чтоб сгусток сложной тени – упрекнуть,

Но сам ты убежал, сминая – стиль

Своей немецкой вотчины, а – явь

Уже осталась славной – до поры

И медлит полной волей, как луной.

Быть немцем странно или – наяву

Ты можешь в европейский сон – упасть,

Чтоб там найти предлог, где перепасть

Тебе не легче, чтобы – отвратить

Свой мир – вокруг изысканной беды,

Где белый трепет греет – у воды

Мне мир пустого чувства, а – предлог

Не сразу занимает в счастье – строк.

Ты вышел этим утром – под конвой,

Но гуще красок стала в мире – тень,

Ведь руки сам связал себе – на кон,

Чтоб снова убежать внутри – тоски

На древний холм от пережитка – в нас,

Где сам не видел старости – приказ,

Но ждёшь отсыльный ветер – по губам,

Где мне неловко думать, что – отдам

Я смысл теней – по радости внутри

На этом ли болоте, чтобы – крайность

Мне стала гущей счастья – между лет,

Что ты лишь видишь от полёта – сфер

Себе внутри орла и там – молчишь,

Как было бы приятнее – проснуться

На том – кто может снова улыбнуться

Тебе сегодня – в радости вослед.

Ты сам увидел этому – предлог,

Что страхом может лично – убежал

Ты в рай пути наследников – молчать

И стеблем давней боли – обводить

Ту роль в пути естественной – среды,

А может и болезни в мире – сердца,

Как жутко бредит смыслом – на кону

Сегодня дух немецкий – в дар любви.

Он стал тебе – естественнее вдаль

Отжившей боли или – как печать,

Уже в себе просевшая, как – дань

Моральной боли внутренней – обиды,

Что можно говорить – не упрекнув

На том своём сомнении – под жар

И эту вечность, чтобы – не любить,

А только выше мерить – словом мир.

Он стал внутри Европы, как пожар

И выше всё и выше стоит – ливням

Внутри позорной точности – клейма,

Не думая прослыть ещё и – в толк

Такой же болью древности – бежать,

Когда и пятки в голом свете – ровно

Блистают – между качества души,

Чтоб в этом слове – чувство убеждать.

Отлитый камень холодного

сердца

Над ночью твоей неприглядно – овит

Холодный, как пустошь ночного – пера,

Сегодня огромный прообраз – гранита,

Где можешь ты сам разобрать – до утра,

Чем думал в отлитом стремлении – ты,

Где выменял прочное поле – в пространстве,

Нажав на иллюзии, чтобы – под жизнь

Вести – свой проклятый на сне диалог.

Ты мне – скандинав, но от времени – долг

Не стал тебе видимой тенью – убого,

Что страхом внутри непокорного – сна

Ты ищешь свой мир понимания – прав,

Что ночью на большем пределе – один

Ты вновь у костра разжигаешь – сомнение,

Но выше и выше кроишь этим – яд,

Чтоб будущий вереск бежал – наугад.

В глазах эполеты, а мир, как ладонь

Мне выйдет сегодня проклятием – вон

Из склепа твоей монолитной – стрелы,

Из пули, в которой ты сам же – умело

Ей ищешь свой блеск идеалов – прожить

И выменять правильный номер – в ответе

На каждом таком относительном – сне,

Чтоб жизнью закрыть там – единство ума.

Я снова шепчу, что простыла – одна

В холодной судьбе идеалов – под сердце,

И мне, как по снегу немного – не жаль

Твой вычурный ветер и в небе – сюжет,

Где улицы ровно под свободом – хотят

Бежать – европейской раскраской на ливне,

А после в снежинках обратной – души

Оттаивать в роскоши сердца – под бег.

Но ты не бежишь, чтобы думать, отнюдь,

Ты вышел внутри привидением – мило

По русскому сердцу, что также – бледней

Мне думает в личности каждого – дня,

Где грозам и облику видимой – тени

Не ладно искать этим душу – в последней

Примете, что думает правилом – смерти

Там воздух на облике сердца – сильней.

Он снова зашёл в европейские – ливни,

А ты – скандинавской приметой не воешь,

Ты стал, как и бронзовый памятник – боли

Сегодня – на складках фигуры стройнее,

Что выше и выше ты делишь – по нервам

То пламя в реальности пустоши – первым,

Но мне не даёшь этим жить, как в награду

За древностью сложной, что буду видней

Тебе – между жизнью и русским подворьем,

А может ментальностью данной – отныне,

Чтоб время щемило напротив – угрюмо

Той важности жизни, умея – вести

На правильный оттиск сегодня – доверием,

Что встало то солнце на путь – поколения

И выше всё выше – тот памятник боли

Не множит в расстройстве души – по благам.

А камень отлитый – в холодное сердце

Ты бросишь, чтоб озеро – полное жала -

Мне думало в личности сродни – кинжала,

Чтоб сходство в душе потому – сохранить

От северной воли внутри – для народов,

От пользы такой современности – словно

Ты стал мне – изгнанником или надеждой

Прожить это сердце природы, как прежде

И вымолить слово прощальное – если -

Ты сам утверждаешь на опыте – жизни,

Что волей огонь повторяет там – тени

Под бронзовой шуткой – внутри привидения.

Окровавленный сердцем и

нежностью времени

Окровавленный модой и внутри – никакой

Ты прошепчешь сегодня, однако, такой,

Что внутри не умел ты, играя – вести

Мне предвестник потёмками – снова расти

На свободе Вселенной, а может – в глазах,

Где песок засыпает в причаленный – страх,

Ну а ты – европейский, как снова лежишь

На испанской монете, подвинув там тишь.

Наблюдаешь рождение в небе – звезды

И немного не любишь искусство – своё,

Но писатель ты верный и может – уму

Ты прочтёшь мне немного – по сторону ту.

Где бы волны сближали там ветер – густой,

Где бы блики сужали там новый – прибой,

Как второй Вавилон или польза – от ран

Между ревностью думать, что снова предам

Я твой смысл или адово – поле из звёзд,

Где и Данте мне водит по крайности – мост,

Исключений из пользы на сказке – под визг

Этой древности чистой – в поверье актрис.

Все они разбежались бы миром – в глазах,

Где-то мужеством близкого часа – в руках

Или ты им – сеньор на приталенной мгле

Между духа испанского в области – грёз.

Залезаешь на мысль по капризу – быка,

За рогами из следа под верной – игрой,

Что уже пониманием стало бы – вновь

Мне твоё управление времени – стойко,

Где внутри окровавленной боли – тюрьма

Разрывает мне грани напротив – войны,

Раскрывает там участью сердца – на два

Иллюзорных предмета – подумав о боли,

Что внутри – современники стали и мы,

Не пустили там пользой сегодня – восход,

Но упали под сердцем на времени – в рай,

Где и нежностью ближе сегодня – стоять

На рассвете такого вот ужаса – вдаль,

Над обвитой прохладой, покинув манер

Из седой белизны, что не можем – молчать,

Но прикинувшись сердцем обратно – кричать.

Погибает умом бытие –

не моё

Погибает и мне бытие – не твоё,

Но утратой устало бы новое – врозь,

Чтобы время былое слипалось – насквозь,

Как и каменный лист – на принятии моды,

Что в один унисон ты вложил – наяву

Это ровное пользой сравнение – длин,

Словно сам португалец и – выше имён

Ты не гложешь искусственный свет – бытия,

Но протянешь мне снова былое – времён,

Где-то долгой приметой, а может – идя

Между слов океана, как стали – дожди

Мерно падать – под совестью мира от нас,

Что ушли мы сегодня и – тайной погас

Современник – над прошлым уже не такой,

Но обученный ветром, как можно – играть

Свой погибший полёт или веером – моды

Тот же уровень грёз, как наивно – в аду

Понимающе видеть обратно – дожди,

Как песок на ладони прощальной – любви

Между множества вод океанов – на моде.

Ты расстелешь им пламя и может – покой

В погибающей маске рассчитанной – мглы,

Где умом бытие не сбывается – в рой

Этой злой теореме, но может быть – вдаль

Ты своими глазами не свяжешь – пути

По обрывкам искать укрощение – боли,

Чтобы дух человеческий мерил – внутри

Этим пламя из ревности ближе – недели.

Чтобы видели русские степи тот – мир,

Чтобы дух символической ноши – шумел

Между правилом боли, откуда бы – смог

Запрягать и коней – между множества ног

От такой тишины – всё опавшей наверх

Из последнего часа, предавшись на сне,

Чтобы долго корить умаление – ветра,

А потом – прикоснушись намедни ко мне

Представлять – этим роскошь посыльного сна

И немного – на кончике самого слова -

Расплескать бы бокал иллюзорной – души,

Чтобы время не тешило облик – в тиши,

Чтобы думали там – европейские сны,

Что опять мне забыли тот вечер – в стихах,

А потом – в наконечнике права души

Там не поняли самый мой первый – им страх.

Что одна возлежу этим миром – туда,

Где и волны свои океан мне – не водит,

Но почти под капризом застыла – игра,

Где у берега странное опытом – носит

Эта серая нить в переливах – души

Между каждым строением в духе – порыва,

Где бы ночь откровением стала – внутри

Мне уже – португальскому смелому виду,

Как последнее, знойное в ветре – перо

В изнывающей маске прохладного – чувства,

Что у вод океана мы стали – скромней

И виднее проникли в тот мир – между благ,

Между совестью личного долга – искать

Тот последний предел монумента – на роли,

Как и дух европейский не смерит – тот страх,

Но под русской душой мне расскажет – почти,

Как пройти океаном под воду – на рай,

Как придумать там образы мира – предела,

И почти угадав этим время – понять,

Что в любви эта маска внутри – надоела.

Погибает умом бытие – не моё

В этой пройденной линии каждого – чуда,

Ну а ты в расстоянии слепишь – поток

Между юностью светлой и может – пророк

Там тебе перескажет, как стало в – стихах

Снова в ветре умом это утро – бахвально

И в чутье не мостит перевалами – страх

Новый ад, как обычность и серое – вниз,

Но сегодня по водам внутри – океана

Ты уже угадал бы обличье – из строк,

Словно сам португальский на опытах – раны,

Что теряешь в судьбе бытие – не моё.

Фетиш у подавленной слезы

Не разу не придумав – за игрой

Мне прятки, чтобы ночью – уходить

Ты будишь Петербург, когда не злой,

А может сном щадишь – его дожди,

Где завтра стало внутренне – слипать

Там тело – между нужного в лице

Того предмета фетиша, чтоб – яд

Уже сминал в руках погодный – факт.

Не любишь целой областью – слезы,

Но ждёшь сегодня облик – городской,

Ты весь в дождях отсюда – наугад

Пришёл бы ночью или же – пустой

Ушёл уже с насмешниками – раны,

Как образы болгарские – под крик

Внутри тебе не меркнущих – углов,

Где сам ты бредишь, утоляя миг.

Прошёл твой летний зной и – шевелит

Тот юмор между имени – свой ад,

Привёл ты сам надмение – порой

За красной болью времени – подряд,

Как снова Петербург тебе – слеза

И ищет в день такого вот – слуги

Свой фетиш, чтобы думать – ото зла

И рай корить – напротив серой мглы.

Когда уже под каплями – дождя

Привёл ты мерой облика – свой ад,

Когда уж европейский сном – долой

Тебе не водит уровень – тот яд,

Но что-то говорит сегодня – лишь,

Ты будешь в этом времени – манить

На трезвый след проверенной – тени,

Напав на тело волка – между черт.

Где в каждый рой изгибов – головы

Ты стал бы – смертной областью пера,

Искал внутри ужастики, чтоб стиль

Сегодня в детективный – привести,

Где яд – уже оценка между глаз

Твоей формальной лирики, что – шанс

Не любит толчеёй противных – ран

Там боль – внутри проверенного сна.

А ты – под вечер ходишь за собой

Не сразу закрывая плотно – дверь,

Ты фетишем затронул ад – земной

И выключил там сердцем – на неделе

Свой мир души, чтоб тело – убедить,

Что сам ты стал манерой – на тиши

И писк в глазах, как облик – не спешит,

Но думает прожить – сегодня жизнь.

В болгарской пене мудрости – уже,

Внутри крамолы тайного – под свод

Такой приметы юмора – расти,

Чтоб снова укорять природой – лет

Ту нишу средней жадности – на кон

Такой же боли в личной – тишине,

Где сам внутри подавлен – будто мне

Не жалко видеть обликом – огонь.

Не раз злокознённый

одиночеством

В тупик ли правом думаешь, а – я

Уже играю в подлинности – слов,

Что будто бы зажгла внутри – огонь

Над новым шагом думать – этим вновь

И в час корить не ужас – над бедой,

Но ряд – от злокознённой темноты,

Что мы могли бы бредить – за судьбой,

Ища там резкий ступор – за собой.

Сегодня он свободой – поманит,

А завтра станет личностью – уже,

Как повод темноты играет – в свет

И видит отражение под – сердцем,

Куда забралась в счастье – былина,

Придумав одиночеством – ответ,

Что там была бы областью – больна

И спаяна в прожитой смене – сердца.

Не сон влечёт в природное – в тупик,

А ты не можешь рабство – утолить,

Что сам бы стал мне русским – на уме

Всё двигать свет искусства – в голове,

Как воздух в психоделике – манить

На новый свет интеллигентно – вверх,

Где будешь ты и странному – внутри

Там видимо уже, как – человек.

Но старый воин воет – через рок,

Как через личность, чтобы – отвести

Всё новый ад, и сравнивая – срок

В фатальной рамке мира – этим жить,

Не веря в злокознённый – элемент,

Что душит формой будущее – в жизнь

И правит тенью общества – в руках,

Где можно думать даже – на благах.

Что ты прошёл бы ночью – через мир,

Как бледный свет и исподволь – огонь,

Что можно говорить сегодня – воле,

Где память стала вредной – на уме,

А где прообраз стелет этим – мир,

Не дав зловонно счастью – подманить

Свой рок – на привилегию добра

За мир теней из образов – искусства.

Чтоб стало видно спаянное – снов

На свете миром общество, где зря

Ты словом рассуждаешь, что готов

Внутри сегодня думать, где из зла

Ты вынул ветку исподволь – любви

И знать не хочешь в каждое – воткнув

Там тело близкой муки, чтобы друг

Страдал тебе всё больше – до потери

Той вечности – в надгробной суете

И мира слов – под привидением в ряд

Одной приметы говорить – под слой

Такого чувства злобы – на краю,

Где верит тонко обликом – манер

Мне истины прожитый вид – в лице,

Что русский он, как в каждом мудреце

И ждёт свой стиль подробный – на итог.

Здесь ли черта – на твоём

подбородке?

Здесь ли черта нагибает – поклон,

Чтобы не думать искусству и – вон

В страх не корить одинокий – ответ

В час диалогом, как можно ужать

Дух современного прошлого – в жизнь

Или не видеть его, что же жаль,

Мне постоянно на месте – вести

Созданный мир привилегий – расти.

В белой нам бездне и может – уже

Снова в углу этой маской – тупой,

Что на черте в подбородке – изгой

Стал ты сегодня – мой свет обличать

Или не медлить в такой – суете,

Чтобы из прошлого стыло – затем

Буйное страхом надмение, где -

Ты поднимаешь свой русский – надзор.

Смотришь в глаза и немало – вокруг

Птиц, словно воронов или – в причал

Долгой утраты, как волком – кричал

Ты – над сомнением в тон дураков,

Что обличаешь чертой – за игру

Слабое время, где носишь – покой

В кладезь искусства, что видит прибой

Тонкое тело – за мрамором дружбы.

Где бы прошёл ты сегодня – в загон

Собственной важности, чтобы лететь

В дар уникального юмора – в флирт,

Точно чертой ты не ищешь – загиб,

Но образуешь на ливнях – позор

В точности облика нам – через дух,

Словно он русский рассудок – в пути

Здравой приметы от нас – не уйти,

Не подавая той личности – рок

В недрах приемлемой точки – на взгляд,

Где бы Вселенной ты был – не таков,

Но обыскал бы искусственный – ряд

В мир этой бездны пути – дураков,

Чтобы в людской простоте – не любил

Страшные сказки, и может волков,

Где-то за новой по форме – чертой.

Здесь ли черта, но морщина – в лице

Смотрит и пробует вдаль – подманить

Сложные тени, как будто бы – нить

Спаяна верностью жизни – давно

Или не будет тому, как – поклон

В ветреной ноше сегодня – винить

Прошлое – будто бы стало мне вон

Там иллюзорность по нам – обмануть

Или пройти эту улицу – грёз

В слое вместимого Питера – лишь,

Ты не осудишь там пользой – поклон

В чувствах, откуда ты снова – паришь

Или обводишь на взгляд – дураков

В недрах такого пронзённого – дня,

В век от проказы, что любишь – меня

Только под именем – долгой надежды

Или прижавшись на свод – от тоски,

Что обязательству стало – покоем

Летнее озеро в сущности – столь

Слову сегодня под личность – простой.

Преследуя тень – за ней же

бежишь

Преследуя полной луны – бытие -

Ты ждёшь этим время и старый – поток

Сегодня пройти на минуту – туда,

Где снова стоит этот долгий – комод

И думает пользой уже – для меня,

Что стала преследовать нить – наугад

Я в жизни простой, что не медлю – уже,

Пригнувшись на озеро пользой – назад.

И снова преследую тень – между лет,

За ней же бегу Петербургу – вослед

Той маленькой пищи, откуда дожди

Мне стали минутой на прошлом – уже,

А новые образы в вечности – стиль,

Что снова в модерн не уложит – поток,

Но дует играючи мерить – ответ

На личности странной, меняя свой срок.

Вот, снова он вышел и стало – светлей,

Что смерть отступила – внутри от людей,

Преследуя свой сувенирный – подъём

На равной пощаде и плотной – луне,

Когда её меньше по русской – вине,