Пьедестал для европейских снов – о нас

Пользой притворяться в меле – слов,

Что пустил писатель в жизни – час,

Как двоякий образ в криках – счастья,

Как особый возраста – там дух

Между свойства личности, что – я

Вижу день сегодня в письмах – тот,

Где и сам ты теплишь мне – восход,

В том свой рок судьбой – не направляя.

Он почил на Землю в сложной – тьме,

Он проводит время в тайнах – глаз,

Где куёт тот почерком – приказ -

Вслед природы внутренней – войны,

Чтобы думать вне посыльных – ран,

В очерках которыми ты – стар,

Но не любишь слов пронзённый – мир

В той своей среде кровавых – чар.

Юпитер – в проповеднике особого

порога

Ты сам не сначала взывал – о любви,

Я тонко кричала, чтоб выдумать – ад,

И где-то молчала там тьма – между дел,

Как робкая фурия в качестве – тела,

Но был нам Юпитер внутри, как барон,

Он думал, что ночью спустил – наугад

Мне время чутья в бесполезности – лет,

Чтоб думать естественной пробой – не мща.

Сегодня иду под канвой – между глаз,

А ритм Петербурга считает там – вой

Под сердцем критичности, чтобы понять

Мне дух европейский, а может – пленять

Там души российские в каждом – огне,

Где тело внутри повторяет и – мне -

То слово в чутье иллюзорности – тьмой,

А может в лице проповедника – счастья.

Он был бы заметен над новой – Невой,

Но ты на пороге стоял там, как ветер

И думал, что ночью спустил – между глаз

Свой берег прощального вычерка – фраз,

Что будешь ты сам, как Юпитер – в окно

Мне ночью свой дух по уму – повторять,

Мелькая в толпе под началом – таким,

Что можно уже над виной – отвечать,

Как думал ты сам проповедником – длин

В пути историческом или же – жил

В себе от Европы, но также – служил

В культуре людей проявления – срока.

Теперь же порогом на слове – «никто»,

Ты ждёшь объявления снова – войной -

Там миф ирреальности, словно плохой

Внутри понедельник мне вычеркнул – имя,

Но стал, как культура искать – берега

Внутри проповедника слабого – толка,

Чтоб жизнью менять на печали – так долго

Внутри там глаза от Юпитера – для.

Планетные образы льют мне – укор,

А я подхожу всё к Неве – между риска

И тлеет внутри, как затвор – боевой

Там смысл от Юпитера – думать одной

Мне мыслью сюжета – по сгорбленной тьме,

Как космос за роль подсобрал бы – убого

Всё тысячный мир через истины – дней,

А может людей в безопасности – долго.

Плывёт лишь Луна, но и там мне, увы,

Не станет искать от Юпитера – рока,

Не в праве там будет, подкравшись уже

Считать аллегории в тайном – ноже,

Но к праву ты сам, как и русский – поэт

Прибудешь в стихе иллюзорного – срока,

Чтоб видеть свой мир обращения – зла

В лице на гражданской патетике – стен.

К тому лишь идут нам пустые – дожди,

Но их под итогом уже бы – так много,

Что истиной стала мне маска – пленять

Искусство в душе современности – толка,

Как новый Юпитер не будет – менять,

Но выйдет уже, как в лице – европейский

Мне миф ирреальности, чтобы – третейский

Косил под сюжетом там – новый судья.

Венера лиц – на благородном

отвлечении Богов

Не мыслью мне предложишь – угостить

Сегодня шаг на выеденном – пространстве,

Но ждёшь природой личности – ответ,

Чтоб выдумать там новый – мира шанс,

Что стал ты сам Венерой – в праве лиц,

В себе уже угадывать там – возраст,

Но думать благородно, чтобы – мчать

Превратный путь от облика – наверх.

Он слит под золотой короной – глаз

И смотрит всё на осень – между новой

Мне личностью внутри пародий – зла,

Что буду красотой я так – бела

И может внутрь изысканно – ленива,

Но прямо постою, чтоб видеть – путь

На смыслах отношений – как-нибудь

Забыть бы время в личности – тогда.

Уже ты веришь в образ – европейский,

А смысл природы греческого – чувства

Мне ноет вдаль растраченной – болезни,

Где сам пустил ты стрелы – между нас,

Чтоб выдумать Богов на этой – куще

И звать в глазах нам образа – судейский

Мне тип анахронизма – будто встретил

Ты сам подробный мир на этом – тут.

Судил ли, был застенчивой – занозой,

Но вымостил мне путь уже – неновый,

А старый вид от правила – под маской,

Где видит консерватор стиль – подсказки,

Но верит, что пустил на том – России

Он вид в себе особенный, как – время

Хранит сегодня стиль Венеры – семенем

Над вечностью под возраст – европейский.

Так ты увёл под качеством – восторга

Мне путь тот видный или же – притронул

В глазах такой же близости – болезни

И дух внутри готический – под песней,

Но в каждой свите образа там – кроет

Свободу – твой заточенный, как ужас

Любви образчик, чтобы стал – не нужен

Ты вдаль таким Богам – на сон столетий.

Когда прошли мы вместе – или ужин

Уже настал бы в точности – предвечном,

Накрыв там европейский вотум – мира,

А может путь обыденный нам – мифом,

Что снова человек внутри, как в – боли

Пытается попасть в конце – от смерти

В то поле личной казни – от болезни -

Любви – для современности быть лестью.

Он может был в себе – уже российский,

А может пал на привязи той – страсти,

Что стал любовью большего – на песне

И видом укорил свой путь – рассеянный,

Как видит воздух вдаль природы – летний

Мне мир уже под важность – европейский,

Как штиль в картине мужества – на «если»

Прожить то время благородно – вместе,

Пропасть из под морали – между видом

И общества изысканности – в воздух,

Где стрелами Амура только – видим

Мы путь давно забытой чести – мудро,

Но стало благородство в каждой – чаше

Там полное вина, что видно – в сущность

Любви источник от Богов – на круче

Природы лиц – увидеть этим случай.

Памятник Марса – за лунной

причиной времени

Словно готовое алиби – в точность

Ты ожидаешь под миром – порочность,

Но никуда не отходишь – под чревом,

Только волнительно будишь – ответы

Над перепутьем из правильной – вехи,

В Марс превращая над Солнцем – помехи

В тождестве слов обоюдного – взгляда,

Что никогда там играться – не надо

В личности плотной от нового – веса,

В жизни задетой под чувством – портрета

В людях – кто знает под правом уловки

И никогда не взывает там – ловкий -

Мир без начала, без пропасти – верха,

Словно бы космос внутри, как помеха -

Стал улетать между взглядов – отсюда,

Как по песку иллюзорности – в чудо.

Видел ли русское поле там – мёртвый,

Он над причиной по времени – сложит

Дух идеальности в новой – природе,

Точное сходство под верностью – моде,

Жить, как за лунной отметкой – по крову

В памятник Марса – под личной основой,

Где в этом знаке не времени – тешит -

Бог обоюдной приличности – честность,

Он словно вылитый нимб – на угадке

Выеден в маленькой робе – за гладким

Почерком страхов, что будто – по плену

Видишь ты сам иллюзорно – Вселенную

В атомах скопленной муки – за честность,

Взглядов из Марса, как будто бы – пленом

Сам обозначил там низменность – маски

В дух европейский за новой – подсказкой.

Ты её видел в глазах, словно – жиле

В вечность кидал этим образом – чудо,

Но по российской комете – не жил ты,

Время держал, как яйцо – над причудой

И показалось поэтому – в рисках -

Мне надлежащее почести – в точность,

Жить, как в лицо наблюдать – обелиски

В пользе за Марсом по недрам – изысков,

Падая к слову кометы – под точность

Духа российского в степень – химеры,

Где ты один в этом Марсе, что первый

Стиль иллюзорности – видишь там песни.

Снова молчишь и нельзя – показаться

В памятник воли, чтоб быстро – сражаться,

Но погибать в утопичности – сферы,

Выдумав свой многоликий – приёмник

В точечной боли от жадной – отмычки

Времени в том идеального – сыска,

Чтобы планетный ответ мне – не мерил

Марсово поле под бренностью – риска,

Где отрываешь ты памятник – боли,

Взяв этим роскошь в огне – преисподней,

Ровной судьбой, где задумал ты – воле

Свой остроумный конец – накануне

Между основой под временем – лично,

В поле тоски, что сближает – под разум

Мне идеальное встречи – не сразу,

Но под укором той памяти – лично,

Где Петербург не отправил – те письма

В вечности слова последнего – прииска,

Но отстоял, как в дождях – многолико

Свой преимущества памятник – лихо.

Нежилое диалекта оставляет –

смерть Урана

Проводит дух реальности – в былом

Мне волей лик Урана – перед смертью,

Что рано видел путь свободы – в том,

На небо не взглянув, но сам не понял,

Как тают звёзды в почести – по маске,

Чтоб видеть город в статности – на свете,

Чтоб верить, что прожиты – даже дети

Над кровлей многих бурь – и снова войн.

Скопилась мука в повести – удачи

И ты прошёл свой свет напротив – мира,

Ты небо затворил, когда бы – старым

Казался сам под вой противных – черт

Внутри природы русского – уклада,

На сон своей тоски немного – веря,

Что в мире диалектом эти – двери

Ты также сможешь для любви – открыть,

Как будущее в вольности – под страхом

Кидает в жизни благо – перед встречей,

А ты ведёшь там сон Урана – в мёртвой

Практичности – отбыть сегодня стёртой

Приметой вдаль катарсиса – за раной

И видом Петербурга – будто в птицах

Ты сам сменил там редкостью – программу

На солнечное чувство в грубых – сутках.

Идут года но вепрь тоски – изнежен

И падаем мы оба в происк – смежных

Сегодня лет, чтоб утомлять – причуду

Над русским светом в мире – славных лет,

Что были только мёртвыми – под кущей

Изысканности в бред такой – распущенной,

Фактической скабрёзности – отмерить

Там путь Богов – пока закрыты двери.

Они внутри не пройдены под – мифом,

Не стали небом окрылять всю – сложность

Внутри твоей привычки видеть – ложность,

Когда спадает Питером там – ночь

В своём спокойном тлене – преисподней,

Как видит небо в повести там – ровный

Ответ – внутри людской приметы стиля,

Что видом сам Уран бы стал – темней,

А может безопасней в старой – вехе,

Напротив смертной области – помехи,

Где ты не видишь чаек в смелой – рамке,

А только небо в облаках – за каждым

Здесь в сердце остановленным – приметой,

Другим искусством – будто бы по свету

Мы вновь шагаем в редкости – портретов

И верить не хотим, что жизни – всей

Должны по небу в тонкости – артиста

Искать сегодня век тот гибкий – если

Ты сам прошёл бы небо в этой – песне

И вымел свой приличный ветер – здесь.

Он там один и воет в смерти – риска,

Пока дрожит Нева, купаясь в тлене

Той медленной основы жизни – в пене,

Куда хочу проникнуть в теле – слов,

Спадая волей в набережной – счастья,

Виляя там хвостом – куда-то взглядом,

Что мне Уран бы стал сегодня – рядом,

Как гибкий хвост в практичности – углов

И выманил бы сущность злой – управы

На том лишь не оставив мельком – нравы,

А только формой области – за птицей,

Куда хочу свой мир напротив – взять

Вопросом смертной почести – за веком

И странной боли – быть здесь человеком,

Чтоб жизни дать искусственное – счастье,

Не разу не поверив в том – на грусть,

Не в лихо опуская смело – губы,

Но в край Невы – на области причуды,

Пока она течёт в заветный – космос

И жизнь даёт, как небо вдаль – от звёзд,

Нам впитывая свой практичный – мира,

Один сюжет, где гиблый – под ответом

Мне в жизни оставляет смерти – тело

Вокруг лица – Уран, чтоб быть на дело.

Планеты – в готическом чувстве

игры

Планеты играют в забытом – плато

Куда ты не хочешь обратно – менять

Свой космос зарытого чувства – обиды

И век обстоятельства – будто бы знать

Ты сам не хотел – этот мира проём,

Когда за планетное чувство – вдвоём

Мы снова проносим тот век – для утех,

Как личности новый параграф – от смеха.

Стоит, и вокруг никого – между тьмой,

Виляет обыденность в масти – слепой

Мне солнечным утром, как миленький – пёс

И стержень забытого почерка – грусти,

Но в этой эмоции нет тебе – роли,

А только готический свет – по картону

Разрежет фатальности долгую – воду,

Чтоб космос в руках этой боли – согнуть,

Где время не держит там происком – мины

Мне путь обывателя – будто бы видно

Тот родственный призрак, откуда откроет

Он вид многоликий, что станет – над болью

Темнее и глаже в рассветах – стараться

Играть – в обстоятельстве дивного танца,

Как будто танцуем в Европе – по ритмам

Такого же бледного чувства – артиста,

А может идём между пафосом – счастья,

Но вид близорукий не держим – по манне,

Мы только готовы сближаться – программой

Внутри обстоятельной дерзости – черт,

Где снова готической маской – на круче

Там вовремя в почести верим, что лучше

Убрать это небо – из подлинной жизни,

А может и космос из страха – обжиться

В другой современности старого – танца,

В кону иллюзорного стиля там – бегать

По старому берегу в качестве – бреда,

Где много песка оставляет – победа,

Где выщерблен в каждом оттоке – Вселенной

Сегодня готический мир – будто пленный

И стиль под картонной манерой – от фильма,

Где смотришь ты мир обывателя – сильно,

А сложные образы в вепрях – планетных

Нам смоют над чувством игры – парадоксы,

Но всё же ты видишь, как малому – плёсу

Давно указал бы внутри – этим слёзы,

Где сам ты искал европейский – у тлена

Отшельник и слов прозорливый – ответчик,

Но стал этим русскому видеть – Вселенной

Давно заготованный мир – будто пленный

И вид твой опять заиграет – под вальсы,

Споёт одиночество в топкой – примете,

Как ветер готический в светлом – ответе,

Когда его можно потрогать – под ритмом,

Когда не блуждаешь ты обществом – вида,

А тихо сидишь в кабинете – на страхе,

Что стал европейцем и сам ты – отмерил

То общество гибкое в статности – свахи.

Странный путь фобии Сатурна –

на Земле

Как серп наливается в форме – раздолья

Внутри откровения – будто бы мира,

Ты сам на Земле поправляешь – угодье

Из недр сатурналий в никчёмности – боли,

Что видели люди тот странный – ответа

Пример – постоянного мира от сердца,

Когда он восходит под призраком – выше,

Когда погибает за древностью – чище,

Чтоб снова восстать из-за мудрости – гнёта,

Где фобией мира считаешь ты – в людях -

Свой стиль элегантности – будто бы видом

Ты стал обаятельней мучимой – жажды,

Где видел бы путь от Сатурна – погибшим

И стёр обывательский казус – под ночью,

Что шёл он навстречу, как сам ты – обидел

Того – кто тебе перешёл там дорогу,

Тому, кто бы может управил всю – сущность

На небе, когда бы Сатурном – редели

Те поздние листья на обществе – схожем,

Что видим мы также по лицам – неделями.

Идём, чтобы улицы полнились – солнцем

И вид, как и фобия в сказанной – маске

Спадала с лица этим общим – укором,

Чтоб здравствовал Питер – за новым пожаром,

За нервом внутри дорогой – атмосферы,

Что видит Сатурн этим странное – поле,

Но вникнуть не хочет – уж более ночи

В свой мир инфернального тенью – пророчества.

Когда оно видно в себе – без привычек,

Где звёзды блуждают за роскошью – ветра,

Где сам ты сманил бы чутьё, словно вечер

На ревность искусства – играть непрестанно,

Но верить, как странная фобия – хнычет,

Направив к лицу городское – безумие

В тоске – между личным серпом накануне,

Притворствуя к честности этого – горя.

Как странно водил небо собственной – жилы

Сегодня Сатурн мне по улицам – жадно,

Где дух европейского зодчества – жил бы,

Но звал к обязательству – точно на ладан

Он может пройти это время – поодаль,

А может и наискось, чтобы неверно

Мы им просчитали бы нить – современно,

А может прожили бы вовремя – ночью -

Ту страсть поколения к видимой – роли,

Те смерти глаза – наподобие блага,

Как чёрные розы внутри – от утопии

Спадают, задев этим будущий – вечер,

Внутри затаив всепрощающий – порох

Над совестью слова последнего – риска,

Где сам Петербург побывал бы – укромно

В надежде поймать это солнце – по риске,

Пройти по обычности или – померить

Сегодня свободу, как фобию – в точность

Твоей инферналии – будто бы к смерти

Ты держишь серпом обоюдное – к стали.

Почти угадал бы тот порох – сомнений,

Ты сам в откровении духа – под жилу,

Где русский тебе в необычности – дали -

Мерцает, как день покорённый – на ветре,

Как новый отличник, которому – дали

Сегодня возможность пройти – необычно

Над верхом цинизма, но всё же – от стали

Понять, что у общества были – не лично

Мы в поле Сатурна – благими, как птицы,

Что в небо взлетаем и просим – сомнений

Приладить доселе дозволенный – праздник

И выбрать куда нам пройти – на последнем,

Сегодня в кону обывателя – в личность,

Уже в посторонний мотив – будто знаем,

Что спелись по риске на солнечном – свете,

В руках не держа этот серп – на детали,

Но думая в поле сомнений – под вечер,

Что снова Сатурн нам объявит – пощаду,

Где слово в культуре придёт – за причуду

И станет в лице управлением – к дали.

Как жизни строение возле – благого

Сегодня к судьбе социального – риска,

Где фобия держит плохое – под сводом

Моралии общества в серп – обелиска.

На чёрной параллели Меркурий –

остаётся позади

За чёрной рекой необъятно – ведут

Тебе этим мифы – свой розыск вещей,

Тот стиль казуальности думать – в ответ,

Что стал ты Меркурию в стать, как ничей,

Как древность – из прожитой маски сполна

В лице упиваться бы ложью – от грёз,

Как капелька искоса в стержне – вина,

Что водит вокруг утомительных – гроз

Всё общество прожитой бренности – глаз,

Когда параллелью ты водишь – тот трос

По северной ёмкости стиля – в углах,

Где знаешь, как думать, но этим не прост

Твой день идентичности в малой – любви,

Вокруг обстоятельства, чтобы прожить

Ту вечность, а после уже – дорожить

В спокойствии будущей благом – игры.

Играем в ту пору, когда бы – прошёл

Там Марс или снова под нивой – один

Меркурий, а может и в точность – Сатурн,

Где время внутри он своё – проложил,

Но видит Меркурий, как стало – светать,

И в личности сложит на крыльях – дожди

Там вид от торговли в причине – глотать

Спокойствие в ревности блага – сегодня.

За этой ценой или в должном – опять

Под мифом внутри человеческой – жизни,

Где будешь ты русским под встречей – всегда

Искать свой затерянный космос – и жилу,

А после менять там обжитый – мотив,

Набрав этим пригоршню – слабого долга,

Где стал европейским торговцем – пленять

Всю сущность манер – потому удивлять

Ту Землю – из космоса в токах Вселенной.

Горит твой ответ по людской – чистоте,

Немеет на пользе в одной лишь – строке,

А ты предлагаешь там временем – взять

Свой миф аллегорий, чтоб русскому – полю

Опять в дозволительной пробе – отдать

Заветный приём – между риском на роке,

Что стал ты любимым и видишь – опять

Свой свет от Меркурия в слабом – огне.

Он бледной стеной простоял – между мной

И хнычет теперь, не глотая – таблеток,

Что жил подле той червоточиной, где -

Старел бы под Питером – в новой звезде,

Но падал за роскошью стиля – приметы,

Где видом свой мир ты успел – проложить,

Как небу фантазии снова под – встречей

В пути обстоятельств – там верно служить,

А может в Меркурии видеть – за тайной

Ту сферу в подол нереальности – дальней,

Где словно огонь от свечи – для фортуны

Ты держишь свой светоч – напротив окна,

Когда бы стоял твой ответ – на пределе

Людского руна, словно русского – в теле

Тебе беспристрастного отчества – если

Ты сам бы любовью искал этим – место,

Но видел свой ад или прожитый – космос,

Где чёрными формами вдаль – многоточий

Ты держишь иллюзию в прожитой – ночи,

Чтоб стать там людской – параллелью души.

Созданное право жить

наедине

Мне небо в чулан положили – на полной

Сегодня среде – снова верности крылья,

Чтоб стал ты повыше, а может – и скоро

Побольше – над каждой надеждой от крова,

Где снова живём или дышим – под память

Такой вот любви европейского – стиля,

Что стали, как русские месяцем – краше,

Чем можем во сне мы представить – и даже

Прожить – этот сон обстоятельства, если

Ты видишь мне путь – по ночной автостраде,

Что созданной верностью мысли – о праве

Сегодня задел – быть искусственно вместе,

А может пройти этим небо – под встречей

Уже одинокого месяца – в лунной -

Практичности жизни, чтоб думать – о смурном

Чутье образованной вечности – в чести.

Спросило там небо о поступи – в глади

Такой вот прелюдии жизни, что – даже

Ты сам не надел бы свой галстук, а – ради

Сегодня сюжета – уладил бы в блажи

Порочностью время, что смыли – сегодня

Под серой Москвой – этот путь повторений,

Но видим наверное в поле – презрения,

Как сами стоим и не будем – отмеренно

Мы видеть тот сон из под верности – мысли,

Спадая под сок современной – пародии,

Где взял ты осколок с работы – не более,

Чем вихрь интеллекта под знамя – утопии,

Но видишь мой мир, где уже – без начала

Ты ждёшь этим свойское в почерке – завтра,

А я странным полем пускай – одичала,

Но вижу там редкий обломок – под счастьем,

Когда его будит тот звон – одинокий

Под словом Москвы или в нужной – примете,

Когда он не носит твой галстук – приятный,

А ты не перечишь мне в новом – сюжете.

Ты просто устал этой жизнью – богатой

Искать отравление в свойствах – плохого

Тебе современностью вида, где – скован

Ты жизни одной – будто стал европеец,

Но веришь под ветром в одной – остановке,

Как слёзы в губах одиночества – кроют

Фатальный магнит из-за плоскости – горя,

Где нет обращаемой плотности – ветра,

А также нет снова под сердцем – ответа,

Как русское время в приглядном – доселе,

Где жить одиноко не плохо – под средством

Такого вот права, что взяли мы – в теле

И будем играться над каждым – ответом,

Внутри привыкая в возможности – бредить

Не в том откровении позднего – сердца,

Но в жилах уже европейского – тлена,

Чтоб падать не больно уже – на портрете

Там было сегодня, а может – ли время -

Узнать идентичность в понуром – совете,

Где сам ты не носишь свой галстук – на свете?

Он просто лежит в чемодане – забвений

И сверлит твой глаз постороннего – шага,

Задумав там общество мирное – завтра,

Где ты одиночеству будешь – в ответе

За мир этот блудный, за общий достаток,

Где жил ты богато, но видел лишь – маску

На личности уличной прозы – под вешней

Возможностью жизни прожить – безотказно,

Пройти удивительный миф – между нами

И солнцем, что падает в прошлом – забвении

Тебе современность, чтоб жизни – убавить