Звезда бессмертия

Вот Александр опаздывает уже на целую минуту!

–Простите, если я опоздал. Часы безнадежно стоят, – сразу начинает с оправданий Саша.

Я глупо улыбаюсь счастливая, что моя уверенность меня обманула.

–Вы, наверное, уже давно ждете? – сочувственно спрашивает он.

Как пить дать, заметил мой красный нос. Зря я приперлась так рано. Надо было бы все-таки опоздать, не была бы сейчас такой окоченевшей.

–Сегодня очень холодно, нам срочно нужно в тепло, я так замерз, – заявляет Александр.

Что-то не похож он на замершего, даже куртка распахнута. Приятно все-таки иметь дело с вежливыми людьми.

–За углом есть приличное кафе, – радостно сообщаю я, – идем туда.

Наверное, благодаря холодному ветру, простенькое кафе полно посетителей. Мы с трудом находим свободный столик, здесь светло и тепло, на этом достоинства этого места заканчивается. Потолок и бежевые стены давно просят ремонта, щетинятся старой краской, квадратные столики явно много повидали на своем веку. Получив чашку, обжигающего горячего кофе, я вцепляюсь в нее обеими руками, ладони быстро согреваются, и каждый глоток, возвращает меня к жизни. Вот я уже в состоянии заметить, как еще много вкусного расставляет Саша на столике. Теперь надо что-то говорить. Но все мое остроумие улетучивается. В панике я набиваю рот пирожными. Это хоть как-то объясняет мое молчание. Сижу, жую и слушаю:

–А я точно знаю, что будет дальше! – заявляет мой спутник.

–И что будет? – чавкаю я.

–Сейчас я не выдержу, выболтаю вам все свои тайны. Вы решите, что я сумасшедший, придумайте благовидный предлог и сбежите.

–Не сбегу! – уверенно заверяю я, логично полагая, что после побега из психушки, не имею права никого осуждать. – Начинайте.

Я элегантно вытираю рот салфеткой, подпираю голову рукой, готовлюсь выслушать невероятную историю.

–Заберите у меня котенка, – очень неожиданно просит Саша.

–Какого котенка? – не понимаю я, – вам не нравятся котята?

Подобного поворота я никак не ожидала. Я-то уже приготовилась к замысловатому повествованию о романтических тайнах, в духе моих собственных снов. И вдруг какой-то банальный котенок.

–Только не смейтесь, но этот котенок главная моя проблема. Дело в том, что моя матушка заделалась директором кошачьего клуба. Она буквально помешалась на своих кошках, – торопливо объясняет Александр, – теперь всем, кто ей хоть немного симпатичен, она дарит породистых котят. А мне как самому симпатичному, – усмехается мой собеседник, – на днях она вручила уже второго. Мало мне одного, огромного толстенного английского кошака, противного, капризного, так на холодильнике сидит и дрожит крохотное, худое чудовище.

–Почему чудовища? – возмущаюсь я.

–Вы только представьте себе этого «дымчатого сфинкса»!

–Как я могу себе представить то, что никогда не видела?!

–Ваше счастье, – воодушевляется Саша, – он абсолютно лысый, морщинистый, худой, ушастый, дрожит и громко орет.

–Бедный, – сочувствую я, то ли котенку, то ли его новому хозяину.

Зачем я это только сказала?! Александр понял мое сочувствие, как готовность помочь.

–Так вы его берете? – радуется он.

Я возмущена! Так он позвал меня в кафе, только для того, чтобы сплавить облезлую кошку?! До чего же мне везет на дурацкие ситуации! Нет! Ни за что не буду ему помогать!

–Хорошо, хорошо, я возьму котика, – нежно улыбаюсь я. И сама себя ненавижу, за такую вопиющую беспринципность.

–Ой, как здорово! – ликует Саша, – мать говорила, что эта порода страшно дорогая, но если я перепродам ее подарок, сразу стану врагом номер один. Я подарю вам это чудо природы… только при одном условии.

–Еще и условия? – вслух возмущаюсь я.

–Только самое маленькое, давайте перейдем на ты.

Ура! Котенок это только предлог, нейтральная тема для разговора. Я готова прыгать от радости! Сразу забываю про всех котят на свете и лысых, и лохматых. Я так счастлива, что вся моя молчаливость тут же улетучивается. Мне хочется смеяться и болтать глупости…

Неожиданно все освещение разом гаснет. В помещении маленькие окна, но и они не дают света. На улице не видно ни одного фонаря. Все тонет в ночном мраке. Я пытаюсь крутить головой, смотреть по сторонам, и не вижу буквально ничего. Кругом черная-черная тьма. Не надеясь разглядеть что-то новое, я задираю голову к потолку и разеваю рот от удивления. Успеваю порадоваться, что меня никто меня не видит. Я вообще больше не знаю где я, и что со мной происходит. Над моей головой поднимается бесконечная высь ночного неба. Из страшной дали подмигивают яркие, как бывают только за городом, звезды.

–Какой удачный оптический эффект, – произношу я, – никогда раньше не замечала ничего подобного.

–Мать честная! – раздается в ответ веселый мужской голос. – Заморыш умеет разговаривать! Чего-чего ты там лепечешь?

–То, что мы перешли на ты, не значит, что можно начать грубить! – взвизгиваю я, и не узнаю своего голоса, – Что вообще происходит?

Постепенно до меня доходит, странная истина, что все: теплое кафе, первое свидание с Александром, пирожные куда-то испарилось. Окончательно замершая, в одной очень длинной полотняной, грубой рубашке, я сидела скукожившись на куче сырой соломы, между какими-то заборами. Вокруг царила непроглядная мгла. Совсем смутно я различила рядом силуэт того здоровяка с телеги, везшей нас на казнь. Он громко хохотал надо мной:

–Вы на нее только посмотрите! Вот и спасай таких, сейчас она заявит, что ничего не помнит.

–Я действительно ничего не помню, – сказала я не смело.

–Ну, вот вам, пожалуйста! Где, интересно, ты была, пока мы убегали от погони? Вернее пока я убегал от стрел и пик, а ты как тряпка болталась у меня на плече.

–Я? Болталась?

–Нет, гордо висела, вниз башкой и вверх костлявой задницей!

Я почувствовала, как краснею, постаралась плотнее закутаться в свою рубашку. Ткань предательски затрещала, грозя сползти с плечей.

–Боже мой, что теперь стало с моей козочкой? – почему-то воскликнула я, сама не понимая, о чем спрашиваю.

–Какой еще козой? – растерялся громила.

–Не помню, – прошептала я, и потупилась.

–Молчишь, цыпленок. Ну, молчи, молчи! Мне нужно подумать, что делать дальше.

Я стараюсь исполнить приказ громилы, молчу. В это время с темных небес начинает накрапывать мелкий промозглый дождик. Я этого не выдерживаю. Опять подаю голос:

–Давай где-нибудь погреемся.

–А то я без тебя бы не догадался! – опять захохотал громила. – Так бы и остался здесь зимовать!

–Не надо! – жалобно пискнула я.

–Ух, ты! Кузнечик умеет чирикать, – радуется мой спаситель, – Ну, пошли.

Моя рука тонет в его ладони, он тянет меня куда-то вперед. Я осторожно переступаю босыми замершими ногами, спаситель сердится:

–Ты называешь, это ходить?! Муравьи быстрее ползают.

Меня опять безжалостно взгромоздили на плечо, и мы стали очень быстро двигаться в кромешной темноте. Мне не видно абсолютно ничего. Я принялась стучать кулаками ему в спину.

–Стой, стой немедленно! Куда мы идем?

Верзила долго никак не отвечал, потом буркнул грозно:

–Молчи, заморыш!

Однако мы остановились, и я вновь оказалась на ледяной земле.

–Пришли, – коротко сообщил мой спаситель.

Пришли мы к большому, мрачному сараю, зажатому между двух домов. Я сразу юркнула внутрь, под крышу. Там оказалось удивительно тепло. Пространство занимали огромная куча свежего сена, разобранная телега, сваленный в углу домашний скарб. Я сразу устроилась на сене, укрылась валявшейся рядом шерстяной попоной. Мне стало тепло и уютно, захотелось даже напевать беззаботную песенку. Верзила нарушил, мой безмятежный покой.

–Тихо, ты! – грозно зашипел он. – Услышат!

–Кто, услышит? – наивно спросила я.

–Они! – махнул он рукою в сторону входной двери.

Песенка моя оборвалась сама собой. Настежь распахнув широкие ворота сарая, наполнив его ярким светом факелов, перед нами толпились вооруженные люди. В следующее мгновение совсем рядом со мной просвистела брошенное копье. Я сжалась под попоной, отчаянно надеясь, что меня не заметят. Мой спутник не мог рассчитывать на такое же везение. Я выглянула в дырочку попоны, от факелов в сарае было светло как днем. Мне было прекрасно видно как мой спаситель схватил брошенное копье и метнул его обратно. Один из нападавших упал, в нашу сторону полетело сразу несколько копий. Гигант ловко уварачивался, потом повалил одного парня и отобрал у него факел. Длинная горящая палка, послужила ему отличным орудием, пока его не окружили. Вокруг него было слишком много людей со злыми лицами, пиками и луками. В воздухе мерзко зазвенели стрелы, я в ужасе зажмурилась…

Все стихло невероятно быстро. Из моей дырки опять была видна только темнота. Я высунула голову из под попоны, вокруг никого не было. Я осталась совсем одна!…

Когда в кафе включается свет, вид у меня, наверное, ошарашенный. Какое-то время я ничего не понимаю, озираюсь потерянная. Все на своих местах: кафе, посетители, столики, мои пирожные. Напротив меня сидит Александр. Только и он выглядит растерянным.

–И долго не было света? – зачем-то осведомляюсь я.

–Не знаю, – пожимает плечами Саша.

–А кто знает? – раздражаюсь я.

–Она, – указывает Александр на уборщицу с огромной шваброй.

Тетка слышит разговор и дико на нас коситься.

–Какой свет?! – грубо возмущается она, не переставая тереть пол, – свет, между прочим, у нас всегда без перебоев!

Подробный разбор происшествия я обалдело откладываю до возращения домой. Во-первых, родные стены помогают думать, во-вторых, рядом с Александром думать я вообще не могу! Да, и отвлечься на размышления мне собственно некогда. Саша банально вежливо провожает меня до ближайшей остановки, мы банально прощаемся, и оригинальным остается, только напоминание о несчастном лысом котенке. Складывается впечатление, что мы оба спешим остаться в одиночестве. Кажется, нам обоим есть о чем подумать или… мы торопимся закончить то, что больше не должно повторяться.

Уже сидя с ногами на родном диване, я гадаю о настоящей причине того, что свидание закончилось так бестолково. Обидно до слез! Чтобы перестать расстраиваться, я стараюсь сосредоточиться на непонятном мне отключении света. Что это было?! Ситуация кажется мне знакомой. Где-то уже появлялся этот громила и … неужели, все это было только во сне? А все ощущения кажутся такими знакомыми и настоящими, а какие сильные там чувства! Я даже не пытаюсь ответить себе на вопрос – где это «там»? В далеком средневековье, в прошлой жизни, в мечте? Одно открытие заставляет мое сердце бешено биться. Я сама себе не хочу верить в то, что спасший меня «там», громила, чем-то похож на Александра. Внешнего сходства нет и в помине, а вот голос… что с ним стало? Убили или он опять сбежал? Вот бы узнать!

Интересно, каким образом, можно вызвать эти видения? Задавшись этим вопросом, я уже не могу спокойно сидеть на диване, вскакиваю и хожу по комнате. Вдруг меня осеняет:

–Свет! Надо погасить свет!

Я бросаюсь к выключателю и решительно лишаю себя освещения. В комнате мгновенно воцаряется темнота, но фонари за окном не гаснут, я прекрасно различаю очертание своей мебели, а средневекового сарая нет и в помине! Ничего таинственного не происходит. Я жду минут пять, чувствую себя человеком «частично вменяемым», как выражались в психушке, и решительно включаю яркий свет.

Вся моя жизнь вдруг представляется ужасающе пресной и предсказуемой. Последнее время, конечно, произошло много неожиданного, но это все не то – не красиво и не романтично. Машины, менты, психушка – нет, совсем другого просит душа! Я всерьез задумываюсь, чего именно мне хочется. Воображение охотно рисует теплое море, белые паруса, влюбленного принца. Почему-то опять вспомнились мои средневековые виденья. Хочу «туда»! «Там», все как-то иначе! Не то, чтобы мне сильно понравился мой спаситель, но что-то в нем есть!

Подобные размышления не оставляют меня весь остаток вечера. Телевизор включать не хочется, сидеть без дела, просто так не в моих правилах. Я пылесошу, вытираю пыль, мою пол, в голове все крутятся возможные продолжения примерещившейся мне средневековой истории. Удалось верзиле спастись или нет? И что стало с «заморышем», то есть со мной? Вот бы узнать!

С этой мыслью я засыпаю. А сниться мне всякая чушь! Пьяные электрики, африканские страусы и что-то похожее на лифт. Я просыпаюсь разобиженная, сажусь на кровати, смотрю на будильник. До подъема в институт остается всего час. Я нащупываю ногами тапки, тащусь на кухню, пью воду, жду чего-то, и наконец, решительно возвращаюсь назад, в постель.

Опять просыпаюсь от жуткого холода, верзила грубо стянул с меня попону. Я смотрела на него во все глаза и ничего не могла понять. Откуда взялся рыжий жеребец. Он уже принялся бесцеремонно жевать сено подо мной, когда я рассмотрела сидящего на нем всадника, и счастливо заулыбалась.

–Откуда у тебя конь? – удивленно спросила я.

–Спер! – гордо заявил громила.

–Воровать не хорошо!

–Знаю, Заморыш, знаю, – отмахнулся мой спаситель, – но иногда, это абсолютно необходимо. Разве ты никогда не брала чужого, Заморыш?

–Чужого я никогда не брала и не называй меня заморышем, – слабо возмутилась я.

–Интересно, и как же мне тебя называть, мадмуазель Плохие Дрова, Худой Ведьмочкой или еще как-нибудь?

–Я Гретта Анхель Фридерика, – обиженно буркнула я.

–Лучше, я буду звать тебя Заморышем, – хохотнул верзила.

–А мне как тебя называть Городской Башней или Громилой? – постаралась его зацепить я, да не тут-то было. Он опять рассмеялся:

–Зови меня Крохой, я не против!

–А имя-то у тебя есть? – не отставала я. – Как тебя нарекли при крещении? Ты вообще крещенный?

«Кроха» не стал мне отвечать.

–Нашла время разговоры разговаривать. Надо сматываться отсюда! Полезай на коня!

Я так и сжалась от ужаса. За всю свою жизнь я близко к этим монстрам не подходила и всегда удивлялась, как мужчины с ними справляются. Я замотала отрицательно головой, попыталась снова завернуться в попону.

–Ни за что!

–А я тебе ничего и не дам, – заявил верзила, – я специально за тобой вернулся и все равно тебя отсюда увезу! Хочешь ты этого или нет.

Он опять наклонился с коня, сгреб меня и посадил перед собой. Я только успела схватить и прижать к себе попону. Этот «Кроха» так со мной обращался, что я чувствовала себя маленькой и легкой, как птенчик. Сидеть на спине коня было так страшно, так высоко, но тепло. Спаситель очень крепко держал меня, опять завернув в мою попону. Так что я быстро согрелась и успокоилась. Так мы низко наклонившись вперед, проехали через широкие ворота сарая, конь размеренным шагом нес нас куда-то в ночь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

ЖИВУ «ТАМ» И ЗДЕСЬ.

Нет! Только не это! Ну, зачем так торопиться?! Верзила заставил коня бежать быстрее, потом еще быстрее, так что ветер засвистел в ушах. Мне опять стало холодно, толи от этого ветра, толи от страха. Я уже устала бояться!

–Какой ужасный день! – вырвалось у меня. – Все не так!

–Лучше было бы, если б тебя сожгли?! – громко удивился громила за моей спиной.

–Нет, я совсем не то имела в виду, – в отчаянии всхлипнула я, – я хочу домой!

–Отличная мысль, а где у Заморыша дом? – деловито спросил «Кроха».

–Не знаю…

–Очень мило, – выдохнул верзила.

Мне показалось, что он рассердился, и я стала торопливо оправдываться, от страха проглатывая слова:

–Я жила в деревне, а здесь город… инквизиторы схватили… ведьма… а я не ведьма, я в Бога верю! Они меня… я не виновата, я ничего не знаю…

–Все понятно, – спокойно прервал мой сбивчивый рассказ «Кроха».

Неожиданно, мы остановились, он слез с коня, поставил меня на холодную землю, и сразу обо мне забыл, занявшись своим рыжим жеребцом.

–Эй! – решилась я напомнить о себе.

–Не шуми.

–Не оставляй меня одну, не буду шуметь. И вообще, скажи как тебя зовут на самом деле.

–Ух, ты! А цыпленок-то, оказался капризным.

–Я не цыпленок, у меня есть имя!

–И не одно, а сразу три. Кстати, зачем тебе столько?

–У нас в деревне считают, что если у человека много имен, смерть запутается в них, и долго не сможет его забрать.

–Судя по всему, твоя смерть уже запуталась. А я прозываюсь просто Гансом и надеюсь только на себя. Пока я и сам неплохо убегаю от своей смерти.

–Ганс, – задумчиво повторила я, – объясни мне теперь, Ганс, куда ты меня притащил?

–Это стройка проклятого дома, – охотно принялся рассказывать он, – говорят, каждый хозяин, который пытается его достроить умирает как-нибудь странно. Первый его хозяин повесился, после того, как перехоронил всю семью. Второму на голову упал кирпич, третий…

–Хватит, хватит, пошли отсюда! – потребовала я, но Ганс и не думал меня послушаться.

–Никуда мы отсюда не пойдем. Переждем здесь ночь. Нам обязательно надо выбраться из города, но до утра ворота закрыты. Подожди меня здесь, пока я раздобуду нам приличную одежду. А то в таком виде нам открыта дорога только обратно на костер.

Ганс так быстро убежал, что я даже не успела заметить куда он делся. Я стала крутить головой по сторонам. Из темноты выступали только не достроенные стены, торчащие балки, никуда не ведущие лестницы, пустые амбразуры окон. То еще местечко! Осторожно, в темноте, ступая по битому кирпичу, я двинулась вдоль самой длинной стены, надеясь отыскать для себя укромный уголок, но ничего не напоминало уютного местечка. А я так устала скитаться, мерзнуть и бояться!

Странный этот Ганс, рассказал мне жуткую историю, бросил одну и надеется что я буду спокойно сидеть и ждать одна. Показал хотя бы, куда он дел своего рыжего монстра. Конь тихонько заржал, словно услышав мои мысли. Я пошла на ощупь, к единственному живому существу, оказавшемуся рядом. Жеребец неплохо устроился: Ганс нашел для него почти достроенную комнату, в ней были все четыре стены, пол второго этажа образовал потолок, из узкого окна почти не дуло.

–Вот она, мужская логика, – вслух воскликнула я, – коню удобную комнату, а меня бросил черте где!

Даже жеребец согласно закивал. Воодушевленная его поддержкой я решилась подойти совсем близко и прижала окоченевшие руки к его горячему боку. Животное строго покосилось на меня и терпеливо вздохнуло. Набравшись смелости, я всем телом прильнула к коню. Наконец-то, мне стало хорошо.

–Вы на них посмотрите! – засмеялся над нами неожиданно возникший Ганс.

Ему было от чего веселиться, он подбоченясь стоял передо мной обутый в отличные башмаки и одетый по погоде, в темные штаны и куртку. У нахала даже был плащ с капюшоном.

–Я тоже хочу, – жалобно вздохнула я.

–На! – просто ответил Ганс и швырнул мне кучу вещей.

Я с лихорадочной поспешностью бросаюсь натягивать вещи, даже не пытаясь определять цвета и фасоны. И успокаиваюсь, только закутавшись в длинный плащ. Похоже, что нахальный Ганс, и не подумал отвернуться, пока я одевалась. Он насмешливо следил за моими неуклюжими движениями.

–Башмаки не жмут? – осведомился он.

–Жмут?! – переспросила я, – я могла бы засунуть в один башмак обе ноги. Где ты только раздобыл такую огромную обувь?

–Где я взял, там ее уже нет! – отмахнулся Ганс, – но когда выйдем на улицу, ты плащ лучше не распахивай, уж слишком заметно, что ты вываливаешься из всех вещей.

Когда рассвело, мы сразу двинулись в путь, хоть мне очень не хотелось показываться на улице. Передвигаться мне было нелегко. Огромные башмаки слетали с ног при каждом шаге, слишком длинная юбка мешала идти, очень длинные рукава закрывали руки. Я прикладывала массу усилий, для того чтобы не потерять ничего из своего туалета. А противный Ганс, вел коня в поводу, заботливо накрыв спасавшей меня недавно попоной. Пожалуй, он был прав, его наряд мало подходил для благородного шевалье, а я еще меньше напоминала благородную даму. Зато за парочку слуг, мы вполне могли сойти.

Утренние улицы города были пустынны, каменные дома теснились единой стеной, все двери и деревянные ставни на окнах были плотно закрыты, не видно было даже вездесущих котов на остроконечных крышах. За всю дорогу нам встретилась озабоченная молочница и хмурый, не выспавшийся угольщик. Спешащие по своим делам, они не обратили на нас никакого внимания. Несмотря на крайне узкую улицу, мы разминулись с ними вполне благополучно.

–Улыбнись, все идет прекрасно! – шепнул мне Ганс.

–А мне страшно, – призналась я.

–Не дрейфь! – подбодрил меня странным словом «Кроха».

Я продолжала борьбу с неудобной одеждой. И только у самых городских ворот поняла, что мы почти дошли. Мощенная брущаткой, улица впереди раздвигалась вширь, и вся была запружена разночинным народом. Я с опаской смотрела по сторонам, стараясь не поднимать головы, чтобы меня не узнали. Хотя, кто мог меня узнать в этом чужом городе?! Но на всякий случай, я отчаянно боялась.

Стражники открыли широкие, оббитые железом ворота и внимательно рассматривали каждого, кто проходил мимо них…

Будильник оглушительно гремя, рвет реальность на куски! Ненавижу будильники!

Удивительно быстро просыпаюсь и начинаю соображать, и сразу меня настегает разочарование. Опять сон закончился на самом интересном месте. И сон какой-то дурацкий! Все слишком банально и объяснимо. Конь, например, точно такой же, как попался мне наяву – громадный и рыжий. Ну ладно, снятся мне сказочки про средневековье, ладно. Ну, почему не рыцари, не турниры, не дамы в эффектных туалетах, не замки, в конце концов?! Что это за романтика: телега, холодный сарай, гнилое сено, а вместо красивых нарядов, чужие обноски?! Жуть!

В крайнем раздражении я начинаю сборы в институт. Разумеется, как всегда, начинаю не с того. Наверное, с психу, мне крайне не нравится собственное отражение в зеркале. Я решительно хватаю тушь и принимаюсь зверски красить ресницы. Только завершив работу, соображаю, что так и не умылась. Это открытие застает меня врасплох, но идет на пользу. Я перестаю суетиться.

Невероятно, но в институт я являюсь в срок и блистательно красивая. Все идет как всегда: лекции длинные, перемены короткие, только моих подружек ни Светки, ни Ленки, нигде не видно. Ленка особа легкомысленная, азартная, всегда готовая как-нибудь повеселиться. Даже ее мелкие кудряшки торчат во все стороны очень жизнерадостно. Хотя она не устает жаловаться, что прическа ее раздражает, все-таки эта персона обладает удивительной способностью устроить бурю в стакане воды, и умудряется идти по жизни не удостаивая своим вниманием серьезные проблемы. Вследствие отсутствия привычных собеседниц, я начинаю слишком много думать. Разумеется, не на тему лекций. «Сопромат», конечно, предмет важный. И нас заранее предупреждали, что сдать его так же трудно, как прыгнуть выше головы. Но не идут мне в голову все эти сдавливания, скручивания, воздействие H2O и окружающей среды. Волей не волей, я опять уношусь мыслью «туда».

Даже интересно, кто мне больше нравится, Александр или Ганс из моих снов. Фу, Ганс просто не может мне нравится! Он такой грубый, неотесанный. Безусловно, мне милее Александр, хотя бы потому, что он настоящий, живой. Живой… задумываюсь я. Странно, меня немного напрягает его вежливость, предупредительность и невозмутимость. В каком-то смысле «Кроха» из снов гораздо живее. Но грубость, все-таки отвратительна! Неужели то что, он мне приснился, означает что подсознательно, я хотела бы видеть своего мужчину таким. Боже упаси!

И вообще, хватить думать обо всей этой мистике! Чушь это все! Сама себе напридумывала всякой ерунды, надо вернуться к реальности.

А в реальности продолжается лекция по сопротивлению материалов. Я старательно вслушиваюсь в слова преподавателя, но одно упоминание об «усталости металла» будит во мне нестерпимое желание зевать. Я еле дотягиваю до конца пары.

Свобода окрыляет! Усталость и сонливость мгновенно улетучиваются. Я быстрой и энергичной походкой покидаю наскучившие стены альма матер, резко открываю тяжелую входную дверь. Едва ступив на старый уличный асфальт, я попадаю в объятья любимой подруги.

–Лиза, Лиза! Со мной такое случилось! – трясет она меня как грушу.

Я сразу заражаюсь ее настроением, начинаю волноваться и сопереживать.

–Леночка, на тебе лица нет, куда ты опять влипла?

–Точно, влипла! – признает Лена, – но я не виновата! Я всегда, всегда их боялась!

–Кого?

–Это гипноз, я сама не своя, она меня заболтала.

–Да, кто? Кто? Тебя ограбили?

–Нет, – начинает плакать Лена, – я сама ей все отдала: и золотую цепочку, и сережки, и деньги!

–Отдала цыганке? – на всякий случай уточняю я.

–Да, – ревет Лена, – я дура, просто дура!

–Подожди, где это случилось?

–Здесь, совсем рядом! На троллейбусной остановке.

–Идем!

Я хватаю Лену за руку, и мы бежим на остановку. Честно говоря, я сама еще понятия не имею, что собираюсь предпринять, когда увижу цыганку. Абсолютно точно одно, драться я не буду. Зато моя подруга не знает сомнений, кажется, только пожаловавшись мне, она осознала все случившееся и сразу поняла, что нужно делать. Теперь уже Ленка очень торопится и тащит меня за собой. Мы быстро пробегаем весь институцкий переулок и выскакиваем на центральную улицу.