скачать книгу бесплатно
Медовый заговор
Анна Яковлевна Яковлева
Александра Брусенская – идеалистка. Семнадцать лет она безответно любит бывшего однокурсника, владельца частной клиники и красавца Валерия Петровского. Кажется, Шура готова на все, только бы любимый обратил на нее внимание. Однако нейролингвистическое программирование оказывается бессильно, сложное окрашивание волос и современный макияж только усугубляют ситуацию: превращение бывшего кореша и оруженосца в привлекательную девушку пугает Валерия. Александра в отчаянии. За советом она обращается к нечистому на руку дельцу – бывшему тестю Петровского. Вместе они изобретают план, как загнать Валерия в ловушку. Но в ловушке оказывается сама Александра. Куда же привело ее отчаяние?
Анна Яковлева
Медовый заговор
… Пятница в редакции информации началась с будничного светопреставления.
В коридоре стояла беготня, хлопали двери, перекрикиваясь, разъезжались на запись корреспонденты.
– Катя! Катерина! С тобой Аношин поедет! – донесся крик из кабинета главного редактора. – У него две записи сегодня. Забросишь его по пути, и договоритесь, назад тоже вместе приедете!
– Как на пожаре, – поморщилась Катя. С недовольным видом она вернулась к двери с табличкой «Главный редактор редакции информации Е. А. Соловьева» и остановилась в проеме. – Ленсанн, а где он?
– Начитывается в студии. Подожди его внизу.
Кивнув, Серикова понеслась к лифтам.
– Машину сразу отпустите, – снова заорала ей вдогонку Соловьева. – Степура ее ждет!
– Поняла! – отозвалась Катя уже от лифтов.
В шахте скрипнуло, кабина замерла, двери разъехались, и навстречу Катерине шагнула Ивона Петкова. Петкова была высокой и худой, Катерина – низенькой и упитанной. Вместе они смотрелись, как дуэт комиков Пат и Паташон.
– Привет! – Катя сделала стойку. – Ты мне на понедельник кадр сделаешь?
– Что-нибудь придумаю, – пообещала Петкова. Взгляд ее невольно задержался на Катином лице.
Катерина не обладала природной красотой, но была ухожена от макушки до пят. Брови идеальной формы, макияж продуман, волосы выкрашены в нужный тон. И все – брови, волосы, макияж, маленькие, обманчивой простоты сережки с кристаллами Swarovski – все в полном согласии и цветовой гармонии, холеное, как английский парк, все радовало взор.
– Давай, дорогая, – пропела Катя и лифт закрылся.
Сделав несколько звонков, Петкова направилась с визитом к главному редактору, «главвреду», как между собой журналисты называли руководство.
В кабинете главного стоял запах разогретого ксерокса, туалетной воды и кофе. За столом для совещаний, спиной к двери сидела выпускающий редактор Кузина.
Седая как лунь Соловьева трясла коротко остриженными кудрями:
– Тухляк. У нас новостная программа… О, Петкова! – Елена Александровна продемонстрировала в улыбке желтоватые крупные зубы.
Ивона не обольщалась: радовала главного редактора не сама по себе Ивона Петкова, а то, что от нее можно получить – кадр в понедельничный выпуск.
Как правило, понедельник страдал отсутствием полновесных новостей, темы для эфира высасывали из пальца. Каждый боевой штык был на счету.
– Я с понедельника в отпуске, – напомнила Ивона.
– Едешь куда-нибудь?
Ивона сморщила нос:
– Да здесь рядом, в дом отдыха «Белое озеро».
– Ну отдыхай, – разрешила Соловьева.
– Хорошего отпуска, – пожелала Кузина, и они обе потеряли к Ивоне интерес.
Сама она давно потеряла к себе интерес.
…Идея с домом отдыха принадлежала маме Капитолины, Евдокии Степановне. Евдокия Степановна работала сестрой-хозяйкой в «Белом озере».
И без подсказок Ивона понимала, что находится в состоянии скрытой истерики, в шаге от какого-нибудь маниакального психоза.
Год пролетел после расставания с Ильей, а болело так, будто все случилось вчера. Разрыв живой ткани не срастался, края не сходились, рана не заживала.
Расстаться-то с мужем Ивона рассталась, но продолжала видеться.
Виделась она с Ильей часто и не по своей воле: Илья работал журналистом в той же телерадиокомпании – вел на телевидении авторскую программу «Взгляд провинциала». Телевидение и радио находились в одном здании, только на разных этажах.
При полном попустительстве злодейки-судьбы Ивона сталкивалась с бывшим мужем в лифте, в коридорах компании, на общих собраниях и на «событиях». Особая подлость и унизительность состояла в том, что сталкивалась Ивона с Дружининым обязательно в те дни, когда выглядела хуже обычного – так ей казалось. И, конечно, после каждой мимолетной встречи и такого же мимолетного кивка Ивону начинало трясти, будто она взялась за оголенные провода. Становилось так худо, что впору лечь и умереть. Или вызвать бригаду психиатров.
Слухи о том, что у Дружинина появилась новая пассия, пронеслись над Ивоной с обжигающей силой самума. Вылезла неприглядная правда: она все еще на что-то надеялась…
Все сильнее хотелось сбежать от всех. Затеряться где-нибудь между Новой Зеландией и Гавайями, на одном из бесчисленных островов Французской Полинезии, вроде Нукуфоту или Нукутити (не путать с Нукутским районом Иркутской области).
Или завернуться в рубище и уйти в пустыню по следам раскаявшихся блудниц. Куда угодно, где нет тягучих глаз Ильи и его запаха – вербы и талого снега вперемешку с терпким мужским и таким родным. Этот запах Ивона вылавливала из всех запахов, как розыскная собака, и по-собачьи тосковала о нем.
Только по этой причине она поддалась на уговоры Евдокии Степановны отдохнуть в «Белом озере».
… Владельцу частной клиники диетологии «Древо жизни» Валерию Петровскому любой мог позавидовать. У Валерия все складывалось как нельзя лучше (тьфу, тьфу, тьфу!) Бизнес его процветал на зависть окружающим, деньги его любили, женщины тоже.
Как у всякого нормального человека, у Валерия Петровского была мечта. Мечтал Петровский о собственном благополучии, но никакого эгоизма в этом не видел: собственное благополучие Валерий напрямую связывал с клиникой «Древо жизни».
Получалось, что мечтал Валерий… о здоровье нации. Иными словами, Валерий Петровский ко всем своим достоинствам был еще и филантропом.
Прямо сейчас перед филантропом Петровским разворачивалась захватывающая перспектива, и в этой перспективе отчетливо проступал абрис флагманского корабля – его оздоровительной клиники «Древо жизни». Запахло иностранными инвестициями, элитной клиентурой и высокими доходами.
Именно он, Валерий Петровский, подготовил эту встречу, засеял поле, поливал, окучивал и удобрял его.
Совершенно не к месту совесть напомнила Валерию, что встреча на пленэре – плод коллективного труда.
Главным персонажем в деле была Фортуна. Отношения с Фортуной у Валерия Петровского были не такими доверительными, как у Сервия Туллия, по ночам она не проникала к нему в спальню, но с бизнесом помогала.
Андрей Маслаков, ныне чиновник в департаменте здравоохранения, Шурка Брусенская и сам Валерий были на подхвате у Фортуны.
Андрей представлял «административный ресурс», а Шурка… Собственно, Шурка была мозгом предприятия, идея и бизнес-план были ее заслугой.
После института Шурка раздобрела, подурнела, что никак не отразилось на ее мозгах. Скорее, наоборот. Это Шурка предложила Валерию долю в уставном капитале дома отдыха. Это в Шуркину светлую голову пришло название будущей клиники – «Lignum vitae». То же «Древо жизни», только на латыни, и звучит как песня.
Это Брусенская под «Белый аист» поделилась с Валерием мечтой о косметическом салоне.
Валерий сложил исходные данные, подкинул мысль о клиниках Маслакову. Маслаков заглотил наживку, жил с ней некоторое время, ходил на работу, делал с дочерью уроки, а потом родил дозревшую и оформившуюся идею:
– Валер, прости, но клиника диетологии – это вчерашний день. – Смягчая резкие слова, Андрей растянул губы в добродушной улыбке. – Сейчас клиенту подавай полный, так сказать, апгрейд. Косметология с диетологией – это хорошо, конечно, но маловато будет. Надо привлекать инвестиции. Выращивать экологически чистые продукты и травы, биодобавки выпускать. Может быть, взять землю в аренду, не знаю. База своя нужна, понимаешь? А это уже совсем другой уровень, согласись.
– Согласен, – промямлил Валерий, испытывая жгучую смесь зависти и ревности: у него мышление было линейным и плоским. И на подобные прозрения он способен не был. Так, обладал коммерческой жилкой, не более…
С этого времени Маслаков начал невидимую глазу работу – вербовку своего шефа Романа Заридзе.
Завербованный Заридзе привлек к проекту гражданина Израиля Михаила Борисовича Спасского. Все как-то стремительно завертелось, и вот они уже утюжат местность. Понятно, что без благосклонности Фортуны ничего бы у них не вышло.
Природа, кажется, тоже ходила в подпасках у Фортуны.
Вода в соседстве с камнями и соснами, воздух, кряканье уток – место было будто создано для помешанных на собственном здоровье ипохондриков. Отказаться от такого лакомого куска мог только идиот. Спасский идиотом не был.
– Боже мой, какая природа! – время от времени вздыхал Михаил Борисович.
– Биджо, наплюй на пыльные пальмы, возвращайся на Родину и наслаждайся природой, – поддел приятеля Заридзе.
При всей своей удачливости Петровский был суеверным, боялся порчи, приворотов и сглаза. Сейчас болезнь обострилась, и Валерию всюду мерещились конкуренты.
Шурка хоть и друг, и свой в доску парень, оруженосец, можно сказать, но слишком умная, и, сама того не осознавая, может оказаться главной конкуренткой.
Чтобы Александра не подлила мутной водицы в мельницу инвестиций, Петровский на время встречи нейтрализовал ее – отправил организовать выпивку, закуску и купить мясо для шашлыка.
Шашлык был коронным номером Заридзе. Роман Георгиевич никому не доверял готовить мясо на углях.
Асфальтовые дорожки объединяли территорию дома отдыха и вели к главной достопримечательности – к озеру.
У озера фланировали две особы, каких полно в доме отдыха, одна длинная, вторая низенькая. Обе не представляли опасности нарождающемуся бизнесу, и Валерий с напускной скукой во взгляде прошел мимо.
– Здравствуйте, Роман Георгиевич, – вдруг мяукнула длинная.
У Петровского под ложечкой засосало от неприятного предчувствия: приветствие Дылды дышало интригой.
Роман Георгиевич буркнул в ответ «Здравствуйте» и отвернулся. Было заметно, что встреча ему неприятна.
Какая-то сила заставила Петровского оглянуться вслед девицам. Дылда тоже оглянулась, и настороженность Валерия переросла в стойкую неприязнь.
Узнай Валерий, что Дылда считает себя полной неудачницей, он бы испугался еще больше! Ведь Дылда могла позавидовать его успехам, а зависть – самое мощное секретное оружие, равного которому пока не изобретено.
Деловая часть встречи подходила к концу, пора было кормить гостей, и Дылда понемногу стерлась из памяти Валерия.
От озера в сторону убегала неприметная тропинка. Мимо кустов малины, елок, плотных зарослей черемухи и осинок она выходила на песчаный мыс. Скрытый от глаз уголок пользовался успехом у постояльцев, искавших уединения. Туда и повел Валерий гостей.
На берегу обнаружилась потемневшая от времени деревянная беседка, накрытый стол и мангал с готовыми углями.
Ветер раскачивал торчащие из песка едко-желтые цветки очитка, пригибал сизые куртины колосняка, трепал концы силиконовой скатерти на столе. Остро пахло речной водой.
У стола в беседке суетилась Александра – Сашка сама любила поесть, и гостей умела накормить.
Нагулявший аппетит прохиндей Спасский принялся смущать Александру игривыми взглядами, пускать пузыри и слюни.
Петровский иронично хмыкнул: Шурка – женщина, которые «есть в русских селеньях», размер super size, на голову выше заезжего гостя и в два раза крупнее. Не иначе, Спасский заскучал в своих палестинах по экзотике.
Неожиданно Валерий разозлился на Спасского и едва сдержался, чтобы не наговорить ему гадостей. Остановило Валерия одно: все-таки за иноземным гостем стоял иностранный капитал.
Петровский перенес свое раздражение на Александру:
– Шур, ты уже иди, – шепнул он ей, – мы тут сами…
И выразительно показал глазами в сторону тропинки.
Сославшись на дела, Александра вскинула голову, с натянутой улыбкой простилась и, чувствуя лопатками заговор, покинула бивуак.
… Правду сказать, удалилось материальное тело Александры, а ментальное осталось на берегу. Там, на берегу озера даже вода потемнела, и воздух загустел от тайны.
Честно говоря, и материальное тело Александры ушло недалеко. Тайна посылала знаки, источала флюиды, потом натянулась поводком между Александрой и беседкой.
Что, если это будущий инветор новой клиники? Поможет ей Валерка или нет? Замолвит словечко о ней или побоится?
Забыв о приличиях, Шура попыталась обойти песчаный мыс с другой стороны и подобраться к берегу через заросли дикой малины, но не преуспела. Промочила ноги в заболоченном овражке, продрогла, искололась и порвала крепдешиновую юбку с воланами.
Время шло, Александра топталась в малиннике, мерзла и шмыгала носом. Всего каких-то сто метров, а ничего, ни словечка не слышно! Ну почему у нее нет подслушивающего устройства?! Или беспроводной видеокамеры для скрытого наблюдения. Или на худой конец высокочувствительного микрофона с похожей на тарелку антенной, какие показывают в кино. Со встроенным моноклем.
Подойти ближе и остаться незамеченной нечего и мечтать – с ее-то габаритами.
В какой-то момент Александре показалось, что она слышит свою фамилию, и в животе у нее стало холодно, как на экзамене. Она вытянула шею и подалась вперед, но так ничего и не различила в шепоте листьев, порывах ветра и вздохах озерной воды.
Ко всем ее неприятностям припустил дождик. Совершенно раздавленная Александра поплелась в дом отдыха, с каждым шагом ощущая, как натягивается поводок.
В кабинете, изнывая от тревоги, уставилась невидящим взглядом в монитор.
Погода окончательно испортилась, дождь припустил, в кабинете было стыло и холодно, но Александра горела как в огне. По большому счету, в данный момент ее мало интересовал дом отдыха «Белое озеро», в котором она работала заместителем директора, и карьера мало интересовала.
Одно желание владело Александрой: чтобы Валерий не забыл о ней. Даже не так: чтобы Валерий о ней думал, помнил о ней и заботился.
Если Петровский ее обманет, останется одно: камень на шею – и в омут. Классическая литература предлагала и другие варианты. Например, отравиться мышьяком. Или броситься под поезд. Пусть небогатый, но выбор.
Александра прикрыла веки. После некоторого колебания от мысли о поезде и мышьяке пришлось отказаться. Мышьяк можно достать только по рецепту. Железнодорожная станция в километре. И электричка, как назло, ходит только два раза в день: в десять утра и в семнадцать вечера. Расписание может не совпасть с настроением. А озеро под боком, в открытом доступе в любое время суток. Так что остается озеро.
Александра представила, как наденет жернов на шею, войдет в воду, станет тонуть, захлебнется, пойдет ко дну… Пролежит в воде несколько дней, разбухнет… Куда уж больше, и так сто с лишним килограммов. Ее выловят, с трудом опознают… Озеро тоже потеряло привлекательность.
Всю сознательную жизнь Александра Брусенская жила надеждой, и в этот раз сделала то же самое: стала надеяться изо всех сил.
Валерий не обманет!
Ее особый, собинный друг сдержит обещание, замолвит за нее словечко, и она займет кресло директора оздоровительного Центра.