Троянская война

ни грекам она, ни тевкрам

ненужная – ходит пО дому,

сшибает углы, тревожит

хриплым и пьяным голосом,

песнями город Трою,

хуже любой Кассандры,

надсадней поет, пророчит.

ЭПИЗОДИЙ 2

Покои Елены. На сцене появляется Вестник.

Вестник

Царица где?

Кормилица

Тебе чего?

Вестник

Готовьте ей

умыться и одеться. Ждет Приам ее.

Кормилица (бормочет себе под нос)

Что ж, дело наше рабье: нас зовут – идем,

кричат – бежим. Нам даже горе свежее

не довод, не защита – тянешь вдовую

и скорбную наверх, в палаты царские.

Там плачь, Елена, на виду, навыказ плачь,

чтоб видела Троада неподдельную

скорбь женщины по мужу. Уберем ее

в наряды неудобные, невзрачные –

пусть видят все, что делим с Троей горе мы…

Корифей

Подчеркнуть тоску – подведем глаза,

будто бы слеза вниз с них держит путь;

отбелить лицо мазь такая есть,

что и скорбь сама не бледней бледнит;

платье подберем, чтобы черен цвет;

из каменьев лишь алый лал-рубин;

чтоб прикрыть главу – плат, на нем цветы,

вышиты, сплелись – асфоделей цепь.

Вестник

Другие одеяния ей, брачные,

готовить надо.

Кормилица

Что?

Вестник

Готовься к свадьбе.

Кормилица

Нет.

Вестник

На стол мечи припас. Уж расстарайся, мать,

чтоб трезвых не осталось – хоть насильно лей,

пои вином всласть – злобы и вдрызг – мести их.

Не то припомнят ей, невесте, пир былой,

богатый, предвоенный да сравнят.

Кормилица

И что?

Вестник

Чей дом не оскудел, поля не занял враг,

родни не выбил лет стрел, в город пущенных?

Кто не калечен, не пленен, кто не погиб,

кто при своем остался из гостей былых?

Ломился стол тогда – кус черствый хлеба в соль

макаем нынче, сух он, горло в кровь дерет.

Одна она, невеста, как была: стройна,

сыта, довольна, в золотах, богатствах вся.

Тут могут и зарезать.

Кормилица

Защитит, я чай,

жених, млад муж жену.

Вестник

Не стал бы прежде всех

убийцей ей.

Кормилица

Да с кем же ложе брачное

готовит ей Троада? Кто нам будет муж?

Вестник

Он Приамид. Средь поросли воинственной

один, кто мог в бою сравниться с Гектором.

Кормилица

Неужто Деифоб?

Вестник

Он самый.

Кормилица

С Гектором

сравниться мог?! Но Гектор, лишь окончен бой,

в кругу семейном тих и скромен – этот же

груб, неотесан. Кто придумал страшный брак?

Накаркала Кассандра? Из ума Приам

от горя выживший решил так подло мстить?

Вестник

Старейшины решили.

Кормилица

Как же… Жены их –

трухлявые старухи добродетельные,

с обвислой плотью и глазами тухлыми…

Проклятье им, проклятье…

Вестник

Чем врагов сильней

мы сможем уязвить? Елена вдовствует –

и радостны они: Париса помнят смерть;

жена Елена – и ничто их подвиги,

удачи бесполезны.

Лаконское наследство не должно уйти

из рода Дарданидов. Пал один – другой

на его место тут же. Кто оспорит, нагл,

законность наших прав?

Кормилица

Опять политика,

престиж, расчеты, выгоды – всё так, всё так…

Хор

Ох, кого ты готовишь мне, мать Афродита, в мужья!

Груб он и нагл, ходит медведем,

силен, неуклюж, лохмат.

Ему б деревенщину,

чтоб пахла навозом, чтоб

дебела и тяжела,

растрепой ходила, колодой спала,

не знала твоих искусств,

притираний, зеркальц, любви.

Мать Афродита,

дай ему по заслугам,

меня же оборони, сохрани!

Вестник

Я в ваши слезы, стоны, причитания

не верю: есть обычай – перед свадьбой выть,

вот вы и расстарались, бабы глупые.

А сами рады, знаю я, радешеньки.

На сцене появляется Елена.

Елена

Рады, говоришь?

Пьяны, говоришь?

Из платья вон прыгнУ,

тело изогну,

благим голосом заголошу,

своих тут всех переполошу.

Как же ж,

свадьба ж.

Вдовью долю клясть

не устаю,

как бы только пасть,

думаю,

в теплую постель

белую –

кто ж возьмет меня не-

целую?

Надо оно мне,

опытной,

клятой, битой,

надо оно мне,

на чужой стороне

всяким сытой,

какие ни есть мои вольности

доныне

променять на брачные простЫни?

Как ни кичись, ни силься,

а войдет муж-муженек в спальню –

и вся я – его, вся – под,

истрепанная,

испробованная:

владыка он надо мной,

раз стала его женой,

раз клятвы ему дала,

раз ноженьки развела.

Униженная лежу,

спользованная,

споднизу на всё гляжу

былая гордая я.

Вестник

Госпожа…

Корифей

Девушки еще польстится могут

на благА обещанные – вдовам

ясно видно будущее женской

доли нашей – с нелюбимым мужем

лечь.

Елена

Да что за дело мне до этих

мелочей – с любимым, нелюбимым?

Всяких я испробовала, вкуса

сильно их не различая. Надо –

я, как Пасифая, как Европа,

с всяким белым лягу и двурогим.

Плоть моя бывала, будь во всяких

пялах-мялах – только ох тоскливо

сызнова!

СТРОФА 1

Как

нам такую свадьбу справить?

Ох, не к добру это все.

Стынет, болит мое сердце,

смотрю я вперед:

тёмно там, плохо там.

Смотрю –

какая Кассандра накаркает

то, что будет за этой свадьбой?

Кормилица подходит к Елене и приобнимает ее.

Кормилица

Так ли, дитятко,

тебя я отдавала в день великий, в первый раз?

Вся Греция тогда

сошлась, сплылась на свадьбу. Небо ясное:

Кронид раздул по облачку в края небес,

чтобы увидеть доченьку. Храм светел, бел

стоял перед тобой – ступай чиста, нежна

внутрь по ступеням, оглядись сквозь полумрак:

вон молодец жених, вон дрУжки, сватушки,

вон я стою – слез ток из глаз, их пристален,

пристрастен взор, но нет урона, пятнышка

ни на убранстве-платье, ни на личике.

Тих воздух, томен в храме, благовония

смолятся, жертвы мы несем от тучных стад –

их первенцев.

Да будет брак сей наш счастливым, праведным!

Корифей

Других, Кронид, оставь,

всех обдели, Кронид,

а нашей дай голубушке богатств-щедрот

чрезмерно даже.

Елена

И вот куда завел счастливый этот брак.

АНТИСТРОФА 1

Ох,

дальше будет хуже:

чувствую – наступают

черные дни,

ох черные.

Свадьба? Какая свадьба?

Гульбище похоронное,

по нам, блядям, поминальное –

вся растакая свадебка.

Елена

Ах как хочется, няня,

с дурехами разрыдаться,

пить с ними, голосить с ними,

выйти к алтарю, икая.

Корифей

Да, да, пей с нами.

Елена

А, и так уже пьяная.

Кормилица

Всё ничто, терпи, голубка,

надо выйти к Деифобу

гордо – пусть он видит ясно:

ты судьбой не тяготишься,

не бледна, не очи долу,

не боишься, не хлопочешь,

равнодушно и свободно

жениха берешь такого,

приобщаешь его к сонму.

Пусть он видит, муж твой новый:

ты не старишься в мытарствах,

годы бедствий протекают

над тобой легко, безвредно;

вновь Прекрасная Елена

посвежела в бедах смертных,

белизною убелилась,

красотою укрупнилась:

нет морщин, седин у сильной,

знать, не кровь бежит по жилам –

чистым полные ихором,

пламенеющим составом,

не дают тебе урона

претерпеть от лет бегущих.

Пусть любуется, боится,

цепенеет от восторга;

пусть млад муж, хоть глуп и груб он,

чувствует в тебе иные,

высшие людских, природы;

пусть боится тебя муж твой,

хладный страх пусть ощущает;

подчинится пусть Елене

Деифоб, воитель смелый;

на посылках у Прекрасной

растрясет свою спесь, гордость,

станет тихим и покорным.

Елена

Я так, няня, выйду к тевкрам

ласковой. Пьяна, свободна,

покачнусь перед Приамом,

изогнусь пред Деифобом:

вот я, тевкры, успевайте

быстрым зрением за мною

и быстрейшей жаркой мыслью

успевайте по следам вверх,

изумляйтесь красотою

да и стойте изумленно.

И не кровь – хмель ярый в жилах…

Я иду…

Покачнувшись, падает в кресло. Хор начинает обряжать Елену.

Кормилица

Есть обычай выть да плакать,

провожая дочь из дому.

Я в который раз, Елена,

по тебе лью эти слезы!

С каждым разом водянистей

горечь их, а будет время –

сладкое слижу я с дряблых

щек своих.

(Оборачивается в сторону хора.)

Ну а вы, родная свора,

свита подлая и злая,

что стоите, в пол глядите?

Иль забыли, что вам делать,

как плясать, какие песни

запевать? А ну за дело:

огласите воплем сцену,

пляской пол поколебите.

Корифей

Надо выть,

невестушку провожать,

слезыньки проливать,

рОдную пропивать.

Хоть нет слез, а слезы лей,

о ней, госпоже, о ней,

которой хитрей и злей

нет в мире каких людей.

Всё вертится вокруг ней,

мы вертимся всех первей.

Кормилица

Ну,

по-настоящему петь!

КОММОС

Начинается дикая, разухабистая пляска.

Корифей

Ах, не было горь-бед,

да все туточки:

девке замуж пора,

а вам всё шуточки.

Утешьте ее

да уберите ее

в огонь-рыжьё,

девичье пропойте житьё-бытьё.

Хор

А тешили ее, утешали

сорок тешильников,

сорок

шелков подавальщиков,

кос вязальщиков,

жемчУг вешальников.

Ты походи, погуляй,

краса-баса,

по саду, по палисаду,

нага, боса,

авось нагуляешь себе чего

плодного,

для того, кто придет за тобой ни с того-сего,

годного.

С всякими сегодня потрудись

в поту,

глаза их потешь о свою наготу,

всю возьми, прими их моготу –

как надысь

кувыркалась, вспомнишь на пиру, свету.

Так, пока свободна, – шасть в темноту!

А давали-подавали ей

зелена вина:

сколько влезет, рОдная, пей да лей,

до пья-, дО пьяна, до пьянА.

А

как бельма зальешь,

так сама пойдешь,

напоследок всё,

всё, что есть, отведешь,

тоску растрясешь,

душу пропьешь,

звезды с неба сведешь,

к мужу сама придешь

потрудиться с ним –

и хошь не хошь

огонь лют зажжешь.

Корифей

Мы честнО выдаем тебя с головой,

мы выдаем тебя такой, как ты есть, – такой,

как любили тебя семью семь мужей,

как гоняли тебя с семи мест взашей,

как видали тебя на шести мостах,

на шести мостах – продувных путях,

как считали в тебе по пяти красот

пятью чувства-, пальца-ми перечет,

как носило тебя на четрех ветрах,

как купали тебя в трех больших водах:

в воде мертвой и сразу в воде живой,

в воде третьей – по ней ты плыла – морской,

как ты двух пород – есть кровь, есть ихор, –

как один над тобою поет-причитает хор.

Елена

Муженек мой первенький,

тьфу на тебя,

старенький да верненький,

тьфу на тебя!

Муженек мой сильненький,

тьфу на тебя,

золотом обильненький,

тьфу на тебя!

Муженек мой мёртвенький,

тьфу на тебя,

клад в земельке черственькой,

тьфу на тебя!

Муженек мой следующий,

тьфу на тебя,

будущее не сведующий,

тьфу на тебя!

Хоревты зажигают факелы, а потом гасят их, пляска становится медленнее и степеннее.

Корифей

Кончены брачные торжества,

ночь вслед за ними долга, темна –

что говорить об этом?

Прошедшая к алтарю

чуть пригубила клятв,

едва ли больше – вина.

Теперь – жена.

Совершены положенные

для совершения брака дела.

Как теперь смотришься в зеркала,

Елена? Круги под глазами, синь,

устала, и стыдно плакать,

сидишь всё одна, придвинь

лицо к отраженью

и наблюдай себя.

То-то, спокойна, счастлива,

ничто не берет тебя.

Не понять, где нас, женщин, плоть

подведет и начнет подмахивать,

в каких таких обстоятельствах.

Мы слАбы, мать, ты да я,

этим живем и пользуемся:

раскормленная счастьем плоть

все испытанья выдержит,

везде ей светло, тепло.

ЭПОД

Стыд нам унять

долго ль успеть?

Будешь ты, мать,

будешь терпеть

плен над собой

хуже, чем здесь:

станет тоской

бывшая спесь,

и прикипишь

к тесным сетям,

мужу простишь

стыд и дитя,

сядешь, квашня,

зла, тяжела,

ликом страшна,

плоть оплыла,

ни красоты

и ни ума,

но не пусты

груди – сама

станешь беречь

мужа, предашь

норов свой, речь,

обиход наш.

СТРОФА 1

Темная доля – ах,

канула доля – швах,

где ё теперь сыскать?

С мужественною лежать

тля легла – доля страх

стыдная – липкий прах

девственности смывать

в черных водах – лей, мать.

АНТИСТРОФА 1

Была душа о крылах

многих, на высотах

мелькала душа – летать,

в небе свое хватать.

НабралА душа вес – взмах

не держит на воздухАх;

твое тело – землю мять

оно учится, умирать.

На сцене появляется мальчик, который начинает причесывать и одевать Елену.

Корифей

С рук – золотце червонное,

с ушка – сережки новые,

сник блеск дробимый, зыблемый

короной адамантовой:

тоскливо в свете утреннем

богатство бывшей полночи,

и тени углубляются,

синё лицо усталое.

Елена

Не то поете. Я спою.

Эй, мальчик, услужи-ка мне:

подай льняную тУнику,

колечки с лалом-камушком

нанизывай на пальчики,

запястья злато-серебро

на рученьки, на ноженьки

надень – сердечко нежное

богатством защити мое.

Эй, мальчик, ремесло твое

эрото-афродитино:

в шкатулках притирания,

хна в толстостенных баночках;

ты гребешком орудуешь,

взбиваешь пеной волосы –

ко мне ты ближе, мальчик мой,

чем все, кого робеешь зря.

Эх, мальчик, друг мой утренний,

раздеть меня – их вон толпа,

один ты друг мой искрений:

красот моих лелеемых,

забот моих невидимых

сподвижник, соучастник ты.

Мы вместе, вровень, делаем

Прекрасное – гневить богов.

Хор (на разные голоса)

Общая всем судьба –

не для Елены она.

То ли божеская суть так сказывается,

то ли впрямь судьбы переупрямила –

но и сквозь браки все, все замужества

непримиренной вышла,

свободной, похорошевшей.

Всё ей дадено, ничего не отнято.

ЭПИЗОДИЙ 3

Елена сидит в своих покоях, с нею разговаривает отвратительного вида нищий.

Хор (на разные голоса)

Похаживает к ней один.

Да кто он такой –

наш он или не наш?

Да вроде как свой,

знакомый.

Откуда он здесь,

в городе, где врагами

площадь кишмя кишит,

дворы плотно так набиты,

что не продыхнуть, толкнуться

от толп,

враждебных мне толп народных?

Кормилица

Всюду себе вода

входы-проходы выищет,

сквозь-насквозь просочится,

мало-мало проторит

тропки себе, дорожки –

так и мужчина к женщине

найдет путь, сама проделает

лазы к себе какие.

Корифей

Такие ли тут причины –

червонные интересы?

Нет, холодность ее, холодность

известна.

Играет другими Областями

духа, другими Областями

желаний – сильней, опасней.

Нищий

И сколько здесь осталось амазонок?

Елена

Всех –

полста не больше. Северных ворот они

твердыню охраняют.

Нищий

Остальные где?

Елена

Как только умерла Пентиселея

от страшных ран, так разбежалось ее войско,

остались только эти.

Нищий

Хорошо.

Елена

Всё меньше в Трое воинов.

Нищий

Всё меньше

их и у греков.

Елена

Скоро Агамемнон

с Приамом никого между собой

не выставят. Сойдутся – царский бой

увидят только птицы с высоты.

Нищий

Да женщины со стен…

Елена

А победитель

на меч свой рухнет.

Нищий

Кажется, всё так

и будет.

Елена

Никакие подкрепленья

к вам не плывут?

Нищий

Откуда?

Елена

Как один

безумец трижды всё испортить смог!

Корифей

Ахилл?

Елена

То гнев за Брисеиду замедляет

течение войны: он отдыхает

в тот самый жданный час, обетованный,

когда пришла пора, созрела Троя

для гибели, для смерти. Встал он мстить,

конечно же, силен и страшен, смел

сверх всякой нужной меры,

но было уже поздно – только Гектор,

а не весь род Приамов нам достался.

Корифей

Прославленная мелкая победа,

торг за труп

позорный, как нарочно чтоб Приама,

его людей, какие еще живы,

взбесить, заставить биться с новой силой.

Нищий

Ахилл великий воин был.

Елена (насмешливо)

Великий…

Великий воин побеждает – этот что?

Без толку его подвиги, без выгоды.

Вот мы договорились прекратить войну –

женить его на Поликсене. Сколько, как

юлили, унижались тевкры, эллины,

по пяди, по полпяди уступали и

обратно отторговывали. Лучшая

из дочерей Приама согласилась. Всё.

И он, казалось, рад был предстоящей

почетной свадьбе. Надо ж подстрелить

ему Троила было! Показалось,

что это зверь или засада там

в кустах.

Корифей

Как вспомню этот день, так прямо зло берет.

Елена

Ну ладно, что убил, с кем не бывает? Прячь

скорее лук, бери стрелу каленую,

да ею покорябай так меж ребрами,

чтоб рана не опасна, но заметно чтоб:

стреляли прямо в сердце, промахнулись чуть.

Ложись да голоси: "Убили! Где они,

убийцы? Убежали! Догоню! Убью!

Троил, мой мальчик, ты держись, не умирай!"

Но нет, дурак во всем сознался сам –

и снова завертелась, понеслась война,

и снова его подвиги, на день, на час

победу не приблизившие.

Корифей

Что еще

он сделал?

Елена

В следующий, в третий раз

подпортил он, когда Париса

мой Менелай поранил, победил.

Нищий

Тогда

мы расшатали мнения толпы, царя:

от ярости устали они.

Елена

Я уже

вещички собирала. Надо ж этому

герою влезть! Ударил, штурм устроил он

отчаянный и неудачный.

Корифей

Сам погиб

и нас обрек войне, дальнейшей гибели.

КОММОС

Хор (на разные голоса)

Ах, кровопийца!

Зла моего не хватает

на Ахиллеса,

несытого кровью.

В лицо бы вцепилась ногтями своими острыми я,

изогнутыми я.

Глаза выцарапала бы,

света его лишила бы,

тьмой его досыта, допьяна

напоила бы.

На тебе!

Я б растерзала его

всего,

я б разметала тело

бело

по клочкам, по клочочкам,

по маленьким по кусочкам.

Дело!

Мертв он теперь,

но мне и этого мало – ц

месть моя

и за смертью его преследует,

и за смертью его находит.

На тебе, тень Ахилла,

слово, что желчью каплет!

Елена

Он – демон,

он – чудище из поддонных.

Слышала я,

разное я,

старую старь историй.

Хор (на разные голоса)

Есть

лютый косарь,

сгоняющий тыщи тысяч

к Эребу.

Гуляет пока под небом,

нет покою живым.

Но,

делатель смерти,

сам не бессмертен он,

более других

жаден до славы и кратковечен.

Светлый бог,

бог стреловержец,

Феб

дохнул на стрелу,

летящую тихо, мимо,

дохнул на бессильную

кожу порвать, войти

с лёта войти

в плоть,

прободать сквозь кости –

и стрела обрела невиданные,

не бывшие прежде свойства.

Светлый бог загоняет тьму

в глубь земли.

И

служитель смерти падает мертвым

и

уходит к своим,

и

облегченный стон

издает больная земля,

его опуская во внутрь свою,

на ней настает благоденствие.

Елена

Насытится он в Эребе смертью –

подобным подобное

насытится; обопьется, шалый,

и там будет с оружьем шастать,

но уже безвредным:

тень тенью меча фехтует,

тень тенью меча достанет кого –

и взвоет от лютой злобы,

на бессилье свое пеняя.

Корифей

Тень его не развеется,

пока память о нем живая,

потому так старался

для многоразличной славы:

все мы, его проклинающие,

на пользу ему стараемся.

ЭПИЗОДИЙ 3 (продолжение)

Елена

Я потому сейчас в успех наш верящая,

что мертв Ахилл.

Нищий

Мы можем воевать теперь

спокойно до победы.

Елена

Только сил где взять?

Хор

Ходит малыми волнами

океан, поесть чтоб землю,

всю-то землю, без остатка,

до костей ее, и кости –

черны камни – в лоб шибает,

сбоку лижет, снизу топит,

накрывает пеной сверху.

И не жди, чтоб обессилел,

обсчитался чтоб волнами,

отвернулся от добычи, –

всю ее, упорный, сгложет,

в хрящ-песок ё измотает,

в глубь глубин своих упрячет.

Так и мы, с упорством дивным,

в страшном деле подвизаясь,

в деле долгом упражняясь,

обреченные победе, –

мы придем к твердыне Трои,

мы ударим в ее створы

раз за разом, тише, тише,

вновь сильнее (сил откуда

прибыло?), еще ударим,

будто нежное погладим,

будто острое царапнем,

даже будто сожалея

о нам обреченной Трое.

Елена

Греки, греки, рать морская,

всё б вам биться-убиваться,

смертью лютою стараться!

Ничего, не океан вы

бесконечный и бездонный –

вы толпа несильных, робких,

убывающая быстро.

Высохнет прибой ахейский,

солнце выжжет, время сгложет,

и ни памяти, ни пара –

нет ущерба сильной Трое.

Слушай, Греция, Ахайя!

Есть победы верный способ.

Он сокрыт в твоем грядущем,

он напитан злобой, ядом –

верен способ, темен способ.

Слушай, Греция, Ахайя,

дочь свою из плена тёмна!

Начинает говорить всё тише и тише, постепенно приближаясь к нищему.

Вот что тебе подскажу, скажу,

по-женски, по-вдовьему счастья наворожу:

есть одна не мужеского ума мысль

верная,

как повернуть, перевернуть войну, –

мысль черная.

Нищий

Как?

Елена

Ну, слушай.

Начинает что-то нашептывать ему на ухо.

Хор (на разные голоса)

Есть что-то такое женское

в недрАх, в бедрАх,

что от изначального зла, –

то,

что дает нам низость мыслить

о том,

до чего ни один не додумается

мужчина,

не доберется.

Ничего я не знаю

о светлом, о человеческом,

когда там клокочут крови,

а клокочут они по-разному,

не только ведь от любови.

Нищий в восторге смотрит на Елену.

Нищий

Этакой хитрости и я бы не смог придумать.

Надо ж такое подлое!

Елена

А согласись – толково.

Нищий

Ну голова!

Елена

Прекрасная.

Нищий

И остальное тоже.

Постельная сцена.

Хор

Так делается войны настоящая, темная, потайная работа:

ни тебе смерти, страха, ни подвигов до седьмого пота,

но тут осторожно, но там осторожно словцо, словцо,

подслушанное и переданное, меняют войны лицо.