Искупление. Неведение

История повторяется. Уже не раз убедился в том, что всё в мире циклично. Не раз осознал, что жизнь подкидывает похожие сценарии, чтобы проверить – усвоен урок или нет. Я научился с первого раза усваивать информацию, поэтому решил найти место, в котором ночевал в первый раз. Но луна уже стала править в небе, а где–то неподалёку раздался волчий вой. Что происходит? И кто такая Нинель?

ГЛАВА 6. НИНЕЛЬ

Луна медленно вышла из облаков, превратившись в мраморную лестницу, чтобы я и два Стража могли спуститься. Наконец–то настала ночь убийств. Ночь Правосудия, как называют её местные. Смелые были уверены, что их не отправят в Небытие, но многие, всё же, боялись. И каждый раз этот страх подпитывает нас – тех, кого считают нечистью и самыми жестокими существами из существующих.

Мы спускаемся нерасторопно, давая время всем спрятаться по своим почти разрушившимся норам. Мои спутники уже приготовили мечи и мелкие ножи, потому что есть люди, которых нужно помучить. И Лони их уже встретил. Интересно, какие у него были эмоции? Он ведь отвык от жизни необеспеченной личности. Каково ему сейчас живётся?

Тем временем мы ступили на людскую землю и стали передвигаться по городу в поисках своих жертв с ленцой. Мужчины успели надеть маску волка, чтобы скрыть свою личность. Их могут многие узнать, потому что при вступлении в свиту Вершителей Правосудия меняется только мускулатура и рост, а внешность остаётся прежней. При–том маска впитывает чувство сострадания, чтобы было легче убивать или устраивать пытки. Мне же нравилось слышать крики и мольбы о пощаде. Подобные звуки каждый раз кажутся музыкой.

Земля дрожит под нашими уверенными размеренными шагами. Воздух сгустился, наполнившись страхом. И мне это предаёт уверенности в собственной правоте. В том, что грешных людей нужно истреблять, дабы сделать мир чуточку лучше.

И вот я увидела нить, связывающую с первыми грешниками. С помощью неё сто процентная возможность найти жертву, которая может спрятаться даже под землёй. И она привела к первым встречным нового обитателя этих красочных мест.

Вновь они смогли найти ту самую дрянь, которая стирает рамки реальности и фантазии. Вновь решили опуститься на то дно, из которого когда–то хотели выбраться. Что же, пусть они употребляют свои порошки в другом месте. Этот мир священен и его не должны портить подобной гадость.

Махнув рукой, стала наблюдать, как Стражи забавляются с тушами тех, кто стали хуже, чем животные. С теми, кто упали ниже, чем были до попадания в этот мир. А меня переполняет радость: крики лились, словно река, ударяясь о потрескавшиеся стены зданий, а кровь смывала грехи, которыми они заразили этот воздух. Сердце бешено бьётся от сладости во рту. Чувствую, как расползается улыбка на лице, как трясутся руки при виде светящегося клинка в свете ночного светила. Кто–то может сказать, что это насилие и будет кричать о отмене таких наказаний, но не им решать, как проводить казнь в полнолуние в мире Правосудия.

Двое испустили последний вздох. Мужчины вытерли свои оружия заранее приготовленной тряпкой и встали позади меня, готовые идти за очередной жертвой. Запах гнили распространился быстро и будет долго развеиваться. А я видела, как из–за угла выглядывает чёрная макушка Лони. В его глазах читается страх и непонимание от увиденного. Ему ещё предстоит узнать законы места, в которое попал. Эти правила ему точно не понравятся.

Тем временем мы пошли дальше. Нить тянула, не давая сбиться с пути. И мы пришли к давно высохшему фонтану, который когда–то был источником пресной воды. И около него на коленях стояла молодая девушка. В её грязно–голубых глазах не читался страх. Она понимала, что не справилась с первичным искуплением своих грехов.

– Ты же понимаешь, что второй раз пощады ждать бесполезно?

Она только кивнула, положив голову на каменный край. Таких мы убиваем быстро, потому что они уже раскаялись и подвергать их страданиям бесполезно. Страж, стоявший справа, без знаков понял, что может приступать к работе.

Его Жёлтые глаза блеснули из–за эмоций, но меч уверенно рассёк воздух, отрубив голову грешницы. Она могла достичь высот, только лень и желание сношаться со всеми подряд не дали прорваться на свободу. Теперь её тело медленно рассеется в воздухе, оставшись только воспоминанием о её существование.

– Все грешники устранены, – послышался гортанный голос от карателя, стоявшего слева.

Скука вызвала негодование, но что можно сделать? Создательница в последнее время стала слишком милосердна, давая по несколько шансов для исправления. Только её можно понять – города стали малочисленными, а превращать в жителей было некого, так что приходится идти на крайние меры.

Теперь предстояло переговорить со Старцем, который мог как запутать, так и помочь. Мы пришли к нему быстро, а он уже ждал нас чуть ли не с распростёртыми объятьями: не небольшом столе стояла небольшая часка со слегка дымящимся кофе, а в миске стоял мой любимый земной зефир.

– Сегодня без посиделок, – бросила после поклона. – Мне важно знать, как вёл себя Лони.

– Мадам–с, он слишком гонорый, – стушевавшись, отвечал мужчина. – Как бы в первую же неделю не сгинул.

– Гордый, значит. А с доверием как?

– Да никак, сударыня. Лыбу давит, и всё туть.

– Думаю, это не на долго, – проговорила тихо и, поблагодарив за информацию, отправилась в лес, с помощью которого отправлюсь домой. «После сегодняшнего задумаешь о происходящем. Может, гордость поубавится и мозги включатся» – подумала в ожидании спускающейся лестницы.

Мы уходим также медленно, как появились. Страх продолжает витать в воздухе. На следующий день все будут обсуждать убитых. Думаю, нужно подослать этому строптивому парнишке человека, который смог избежать казни и слегка посвятит в дела нашего мира.

Тишина оглушала, отдавая злостью и негодованием. Она убаюкивала и заставляла многих задуматься над тем, кто будет следующей жертвой через двадцать девять дней. Только без жертв давно не обходилось. Люди стали забывать о том, что их могут наказать, заставив смыть сво грехи кровью, пахнущей отходами.

ГЛАВА 7. ЛОНИ КАРНЕСС

Я бегу, что есть силу. Бегу, чувствуя, как лёгкие просят о пощаде. Но после увиденного нужно срочно спрятаться как можно дальше, чтобы не нашли. Разрывали плоть, словно художники, вырисовывающие узоры лезвиями. А она… эта девушка… стояла в стороне, наблюдала. Улыбалась. Она знала, что я здесь. Она смотрела мне в глаза.

Вскрытые животы, вспоротая кожа, пустые глазницы, из которых только что вытащили глаза…

Желудок сворачивается узлом. Давлю рвотные позывы, но уже поздно. Теплая, вязкая масса вырывается наружу, пачкая землю. Меня трясёт. В висках гудит, а тело не слушается. Я – беспомощен. Тело бьёт мелкая дрожь. Виски ломит, а по спине бегает холод, пытаясь хоть как–то отрезвить. Мне страшно. Настолько страшно, что даже шевелиться не хочется. Но нужно найти укрытие, чтобы они меня не нашли.

Шаги.

Кто-то идёт. Близко.

Они нашли меня?!

И я вновь побежал. Побежал от страха быть убитым. От страха, что они будут со смехом вырезать на мне какие–то символы, чтобы ещё больше унизить.

Солнечный день мог быть прекрасным, но его испортили мои одноклассники, засунув весь мой пинал в унитаз. Доставать всё это не хотелось из–за брезгливости, но выхода не было, поэтому, приготовив пакетик, стал всё аккуратно извлекать.

Закончив не особо приятное занятие, услышал звук окончание снятия видео и тогда увидел, как стояли несколько ребят из параллели. Нацепив на свои загоревшие лица эти поганые усмешки. Как же хочется всем врезать по морде, чтобы больше не смели так поступать со мной.

Но не успел я встать, как несколько человек зашли в кабинку стали окунать мою голову в унитаз, при этом говоря, какое я ничтожество и дерьмо, к которому противно прикасаться. А с моими попытками избавиться от них их удары становились всё сильнее.

С моих щёк предательски потекли щёки. Но как только удалось вырваться из их хватки, я побежал, куда глаза глядят. Побежал, преследуемый позором и смехом. Душа разрывалась от обиды, и в мыслях проносились проклятья на всех, кто стоял на моём пути.

– Скоро я стану карателем вашей жизни! Вот увидите! – прокричал на крыльце школы и направился в сторону небольшой рощи, чтобы успокоиться. Позор и отголоски насмешек продолжали тянуться шлейфом, но спустя время их вытеснила тихая ненависть, которую пришлось копить, чтобы вырваться на долгожданную свободу.

И сейчас я бегу из–за страха оказаться в том кошмаре, от которого удалось убежать спустя несколько лет, но такое чувство, что вот–вот он вновь настигнет меня и уже не отпустит. Кажется, воздух превратился в вязкую жижу, и я задыхаюсь, глотая собственные крики. Деревья тянутся ко мне. Их сучья будто, когти, сдирают с меня последние силы. Земля под ногами дрожит, а сердце рвется из груди, как загнанный зверь. Не могу дышать, не могу думать. Просто бегу, пока ноги сами не подкосились.

В какой–то момент чувствую, что хочу повернуться и посмотреть, чьи тяжёлые шаги слышу позади, но тело, скованное из–за страха, может только бежать. Бежать к спасению, которого, кажется, нет в этом, хрен знает кем, забытом месте.

Старые раны стали гореть огнём. Кошмары прошлого как будто ожили и начали тянуть свои холодные, костлявые руки к моей шее. И никого ведь нет рядом, чтобы отвлечься. Чтобы забыть и хоть немного вернуться в реальность. Я снова слышу их смех. Неужели они нашли меня? Поднять голову нет сил, но знаю, что они рядом. Их голоса сливаются в один: то ли издевательский хохот школьников, то ли хищная ухмылка той самой девушки. «Ты же хотел стать карателем, не так ли?» – шепчет кто-то над ухом, и у меня снова сводит желудок от ужаса.

Тошнота незаметно подкралась к горлу. Стремительно опустившись на колени, почувствовал, как содралась кожа, и остатки еды вырвались наружу. Дрожь усилилась, а разум стал мутнеть. Куда на этот раз отправлюсь? В какой кошмар?

Сколько провалялся на земле – не знаю, но чувствую, как тело окутал холод. Его руки касались каждой клеточки, из–за чего разум мутнел всё больше. Захотелось оказаться в тепле. Там, где будет иллюзия безопасности. Там, где на какое–то время проблемы покинут меня.

Внезапно вижу отблеск света – лампа? Очаг? Надежда вспыхивает внутри, согревая ледяные пальцы страха. Я бросаюсь вперёд… и спотыкаюсь, падая лицом в холодную грязь. Лежу так несколько секунд, а когда поднимаю голову, свет исчезает. Только пустота впереди, мрак – позади. Никого. Никого не было.

И тогда послышался шорох.

Совсем рядом.

Я застываю. Лёд пробегает по позвоночнику.

Кто-то здесь. Ближе, чем кажется.

Пытаюсь подняться, но страх давит на плечи, не давая сдвинуться.

Шаги.

Глухие, размеренные.

– Чёрт! – крикнул на столько громко, как только смог, и вдруг услышал шевеление кустов где–то рядом. Когда успел оказаться в лесу!? Бежал же по городу?

Вновь пытаюсь подняться. Страх крепко прижимает к земле, но мне удаётся вывернуться из его хватки и вновь начать бежать. Сердце колотится в груди, как загнанный зверь. Я падаю на колени спустя несколько метров, задыхаясь, при этом сжимая пальцы в мокрой от слёз земле. Хочу закричать, но голос застревает в горле. В этот момент кто-то касается моего плеча. Вскидываю голову… и проваливаюсь в темноту. Темноту, которую боюсь до остановки сердца.

ГЛАВА 8. ЛОНИ КАРНЕСС

Сколько прошло времени – не знаю, но на улице уже светит солнце, пытающееся пробиться сквозь густую листву деревьев. Рядом слышен плеск небольших волн и крик чайки. Спокойствие витает в этом месте, но в моей душе до сих пор бушует страх.

В памяти оказалось много пробелов, только отчётливо стоит картина: двое мужчин орудуют клинками, разрывая плоть. Крики были такими истошными, что даже удивительно, что мой слух не повредился. И эта хищная улыбка девушка. Кто она? Что там делала?

Тошнота застряла в горле после какого–то мощного толчка. Я вновь скрючился, готовый извергать уже не еду, а желчь, чтобы почувствовать спокойствие. Только наружу ничего не вышло, оставшись неприятным комом в горле.

– Милок, шо ты тут улёгси? – раздался надо мной знакомый голос.

С трудом подняв голову, увидел того самого старца, у которого в глазах до сих пор мерцали звёзды. Теперь они мне напоминали отголоски надежд и померкшего счастья, оставшегося чем–то недостижимым. Его одежда потрёпанная, серая, надета в несколько слоёв. Кем является он?

В груди неприятно кольнуло. Вновь почувствовалась пустота, оставившая меня на время выступлений и подготовок к концертам. Как же больно она распространяется по телу. Вновь хочется плакать, но в этот раз удаётся сдержать неожиданный порыв эмоций. Сильно расклеился. Нужно брать свои причиндалы в кулак и пытаться выбраться из этого дерьма.

– Шизофрения стала усиливаться, – усмехнулся я и поднялся, начав отряхивать одежду. Она вся оказалась в разводах. Именно в этот момент вспомнил, как упал в грязь во время побега от преследователей.

– Коль встал, так изволь кушанье моё отведать, – с лёгкой улыбкой произнёс старик и засеменил к звуку воды. В этот раз желание идти за ним не прослеживалось, только его пытливый взгляд после осознания, что я не следую за ним, заставил подчиниться.

До сих пор мерещится, что ветки тянутся ко мне, чтобы разорвать в клочья не только мою одежду, но и меня самого. Как будто это место желало моей крови и плоти. Напоминает те самые мистические истории, из которых видео в разных социальных сетях. Одновременно смешно, но и страшно.

Когда прошло пару десятков минут, мы вновь оказались около озера. Оно блестело под лучами солнца, как будто насмехаясь надо мной. Или это уже моя испуганная фантазия выдаёт? Нужно будет обратиться к психологу и лечь в психушку на какое–то время после того, как выберусь отсюда.

– Ну, поведай, шо с тобой приключинилось? – сев на траву, прохрипел мужчина.

На его лице безмятежность, а глаза кажутся стеклянными. Теперь он не внушает никакого доверия. Теперь мне не хочется ему что–либо рассказывать. Хочется просто убежать и погрузиться в работу, чтобы вернуть душе спокойствие.

– Просто фантазия разыгралась ночью, – ответил твёрдо, как только мог, но от воспоминаний желудок снова стало скручивать. Чувство безысходности до сих пор текло по телу, не растворившись до конца. Оно слишком противное, но избавиться от него, видимо, не так просто, как казалось.

– На столь много, что почевал в лесу? – усмехнулся собеседник, с трудом поднявшись и отправившись в свой небольшой дом.

И вновь остался один. Но водная гладь, играясь с лучами солнца, немного успокаивала. И вдалеке виднеется мой родной город. Несмотря на то, что там произошло много плохо, хочется вернуться туда, и погрузиться в работу, которая… приносит небольшую радость.

Старик вернулся с большой чашкой, от которой поднимался пар. Пахло приятно, а на вкус оказалось ещё лучше. По телу медленно распространялось тепло, навевая воспоминания о тех редких моментах, когда чувствовалась радость. Радость, свойственная маленькому ребёнку.

У кого–то из персонала день рождение. Мы сидим в большой серой столовой и ждём, что нам выдадут что–то вкусное. И этим вкусным оказался небольшой кусочек торта, какао и наваристый горячий суп.

Все приступили к еде с большим аппетитом, а мне не верится, что всё это происходит в данный момент. Страшно притрагиваться к любому предмету, но голод победил, поэтому приступил к супу, который оказался вкуснее, чем предыдущие. Радость готова выплеснуться наружу, но приходится себя сильно сдерживать. Но улыбку не удалось сдержать. Хотя, я не один сидел и улыбался.

Закончив с супом, стал пить сладкое, слегка остывшее какао, при этом медленно поедая доставшуюся частичку торта с шоколадной крошкой. Теперь кажется, что это единственная приятная вещь за все мои годы проживания в этом гиблом месте.

Но всё закончилось слишком быстро, и началась привычная жизнь, состоящая из драк, издёвок и криков отчаяния, к которым успел уже хоть немного привыкнуть.

Сейчас ощущается примерно то же самое, потому что в этом месте отсутствуют магазины, в которых можно приобрести продукты, чтобы хоть как–то утолить свой голод. Как же всё это раздражает. Как же не хочется быть таким беспомощным. Снова.

– Думы – это хорошо, – выдернул меня из мыслей старик, – Но историю поведай, коль оказались мы тут.

Говорить особо не хочется, но кратко, всё же, пересказал ему, что приключилось со мной ночью, наполненной темнотой и отсутствием выхода из сложившейся ситуации. Излагать свои мысли оказалось трудно, потому что именно в этот момент они стали путаться. Но старик, видимо, меня понял, поэтому только покачал головой.

– Сия госпожа, встретившая тебе – Нинель. Судачат, что Нинель когда-то была смертной. Пока не сделала выбор. Теперь она решает, кто остаётся, а кто отправляется в пучину… Стражи – слуги её верные. Та самая нечусть. А те, кого они убили – греховники.

– Кто?

Не знаю, на сколько сильно округлились мои глаза, но собеседника это позабавило, но ответил он достаточно серьёзно, чтобы это оказалось выдумкой. И это настораживало, при этом пугая.

– Люд, не понявший, для чего живут. Люд, не заглянувший в себя.

Странные слова отозвались дрожью в теле. Я стал оглядываться и заметил, как всё вокруг потемнело. И вдруг пришло осознание – то, что видел вчера, было не просто моим воображением, а специально подстроенными обстоятельствами. Что–то на подобии предупреждения.

– Греховники, говоришь? – мой голос чужой, хриплый.

Старик кивает.

– А я? Я тоже?

– Ты сам решаешь. Пока ещё.

Грязно выругавшись, отправился к краю озера и стал искать лодку, в надежде, что смогу выбраться. Природа вокруг, как мне кажется, стала смеяться. Несколько птиц слетелись, чтобы посмотреть, что творится в этом тихом месте. А я продолжаю бегать из стороны в сторону, чтобы найти способ переправить на другой берег. В водной глади иногда казалось, что отражается не моя внешность, а кто–то другой. Тот, кто казался воплощением зла, отравляя всё вокруг себя. Из–за этого становилось ещё страшнее.

– Тебе отсель не сбежать, – продолжая сидеть на траве, произнёс старик. – Лодкой управляет Нинель.

Я повернулся к нему с надеждой, что всё это грёбаная шутка, но через пару минут понял, что это не так. Разочарование раскалённым ножом ударило по сердцу. С губ сорвался протяжный стон. Упав на колени, стал чувствовать себя ничтожным.

– Ты врёшь, – мой голос сорвался, превратившись в хрип. – Должен быть выход. Должен!

Шагнул к старику, схватил его за ворот. Он не сопротивлялся, только продолжал смотреть своими немигающими глазами, полными… жалости?

– Ты уже знаешь ответ, – сказал он тихо.

Сжимаю кулаки. Беспомощность душит. Терпеть больше нет сил. Нужно вырваться – любой ценой.

Колени вдавливаются в мокрую землю. Смотрю в воду. Отражение смотрит в ответ. Но… это не я. Больше не я.

– И снова всё повторяется, – прошептал так тихо, на сколько это возможно. Старик не стал ко мне подходить, а мне оставалось только сидеть на коленях на берегу озера среди цветов и наблюдать, как день перетекает в ночь. Наблюдать, как трещины пошли по надежде, которая незаметно стала стишком тонкой.

ГЛАВА 9. НИНЕЛЬ

Я спряталась среди деревьев и уже несколько часов наблюдаю, как этот храбрец не покидает берега. Его надежда медленно рушится, что не может приносить радости. Хотел сломать меня, а по итогу ломается сам. Прелесть. Самоуверенная челядь часто становится послушной после небольшого надлома эго. Его испуганные глаза, крики и попытки убежать вызывали смех, который приходилось сдерживать с большим трудом, настолько упоительной была эта сцена.

Старец к нему не подходил, но его жалость чувствовалась даже на расстоянии. Раньше, если память мне не изменяет, такое чувство его не посещало. Что же изменилось? Неужели ночью слишком сильно напугали Лони? Но он ведь должен исправиться, иначе Всевышняя покарает меня. Как направить к исправлению, если не через страх, тянущийся с прошлого?

Ночь спускалась медленно, а парень, видимо, не хотел уходить с берега, переведя взгляд с водной глади на город, освещённый ночными фонарями. Это и вправду с этой стороны казалось красивым, завораживающим, но оттуда тянуло гнилью человеческих пороков, из–за чего по спине пробежались мурашки. Я могла забирать людей только в фазу скрывшейся луны, поэтому сейчас приходится только ждать и наблюдать за всеми, прикидывая, кого можно отправить в Небытие.

Когда надоело наблюдать за сломанным ничтожеством, решила отправиться к старому дубу. Он стоял всё такой же величественный и непоколебимый, как и сотню лет назад. Всё такой же могущественный, источающий магию, чтобы поддерживать существование этого прекрасного мира.

– Здравствуй, Кара, – подойдя ближе, произнесла я, коснувшись шершавого ствола. Дерево отозвалось небольшой волной. Тоска слегка сдавила грудь, а в мыслях всплыл момент, как моя наставница и подруга решила уйти из жизни, погрузившись в такое предательское чувство, как любовь.

Дождь лился, как шквал, а гроза ревела, словно в ярости, наполняя всё вокруг ощущением страха. Деревья просили Кару остановиться. Молили, чтобы она не делала опрометчивый поступок. Я кричала вместе с ними, при этом захлёбываясь собственными чувствами и слезами. Не хочу потерять ещё одного человека, который занял неприметное местечко в моём маленьком сердце. Не хочу вновь остаться одна и бороться против всего мира.

Но эта дура слишком упряма. Любовь отравила её разум. Стала разрушающей болезнью, которая обнаружилась слишком поздно, напоминая злокачественную опухоль в людской реальности. И это резало по душе ещё больнее. А эта безумица продолжала читать заклинание, которое могло разрушить её сущность. Эти слова всегда были тяжким приговором для той, кто стала божеством и сотворила новый мир.

– Тело развеется, разум заснёт, а я останусь в древе, которое эту Вселенную спасёт! – прокричала она и на какое–то время всё стихло. Деревья тоже, казалось, успокоились. Даже начали радоваться такому исходу.

В голове промелькнула, что Судьба не захотела лишать её жизни и способностей, но вдруг прямо в неё стрельнула молния, ослепив на несколько минут. А потом послышался истошный крик. Только в нём я не услышала боли и отчаяния. Этот звук передавал… облегчение.

Когда тусклое солнце развеяло тучи, на месте Кары стояло дерево. Высокое, массивное, и такое же прекрасное, как она в человеческом обличии. От него исходит мощная энергетика. И вроде бы нужно радоваться, только мой внутренний мир рухнул. Рассыпался в прах, оставив после себя руины.

Я подползла к большим выпирающим корням и стала сыпать проклятьями на право и на лево за то, что ей не удалось справиться с любовью к человеку, который на всех этапах пользовался ей. Человека, оказавшегося искусным манипулятором и лжецом.

– Не переживай, Кара. Этот ублюдок ответит за свои деяния. Его смерть будет самая долгая и мучительная, – пообещала я и, поднявшись, отправилась в город, чтобы отыскать первых грешников, которым посчастливится пасть от моего мечта, созданного небом и водой.

Может, этот человек давно умер, потому что прошло несколько десятков лет. Но тогда мне предстоит найти его могилу и сровнять её с землёй, чтобы о нём больше никто не вспомнил. Он не заслуживает спокойного пребывания в земле или в виде праха в красивой вазе. Не заслуживает существовать в мире, вернувшись нечестным путём.

Почувствовав, что дерево вновь завибрировала, улыбнулась.

– Ты уже не сможешь переубедить. Как бы сильно его не любила, я исполню то, что задумала.

С этими словами покинула дуб, отправившись в городе. Со всех сторон послышались шорохи, потому что молва обо мне ходит не самая приятная, зато мне это нравится. Страх – верное оружие над теми, кто не хочет умирать. А Кара старалась быть мягкой и давать несколько шансов для исправления. По итогу это привело её к любви и заточению. Из–за неё я поняла – любовь божественному противоестественна.

Многие пытались смягчить мой нрав, только во время полной луны оказывались в месте, из которого уже не смогут выбраться.

Тогда мною было пролито множество крови, а потом ко мне в голову пришла идея создать Стражей – людей–волков, чьи руки будут замараны в чужой крови, а мне просто нужно будет приводить их к жертве. Их кровь стала источником их новой жизни, где нет места эмоциям и должно править хладнокровие, преданность и желание исправить мир в лучшую сторону. Такой подход оказался намного удобнее, нежели самой орудовать мечом.