Маска Верного Предателя: Дворец Павлина

°°°

Вечер пришел, словно тень, быстро и незаметно точно так же, как идея, которая всплыла в уме верующего. Эта самая идея была сопровождена условностями, но в то же время не вызывала лишних проблем или дискомфорта окружающим. Разве что сама поездка дамы с ним была неожиданным сюрпризом, но зритель знал: никому от этого не будет плохо, а Лю Сянь и вовсе будет в полном восторге. Он вчера и правда просил «Великого Дракона», что бы Гроу с ними поехала и кажется, правда верил, что его наставник сверху что-то решает. Ведьмочка все еще неустанно металась по залу, зная, что скоро начнется ночная смена, и, хотя ее движения казались беспокойными, они не причиняли неудобства остальным, что было мало удивительно, ведь все уже давно привыкли к такому режиму. Сейчас дама и вовсе забежала наверх, явно надеясь зайти в комнату и что-то взять. Она обычно одевала фартук, если у неё было время, однако почти всегда ходила без него, ведь одна смена перетекала в другую и наоборот.

Жизнь в Линбурге текла монотонно, словно бесконечная лента, и каждый день казался похожим на предыдущий. Только игры детей или намеченные поездки могли привнести разнообразие в эту рутину. Сегодняшние часы ещё не были слишком суетливыми, хотя некоторые из культистов потихоньку начинали собирать чемоданы. Завтра должен был быть Праур, тогда все будут собираться полноценно, сегодня же это делали более предусмотрительные миссионеры, явно понимая, что завтра спокойствия им не будет. Это была необходимая рутина, чтобы не опаздывать и не нарушать установленного расписания, которое было важно сохранять каждый год. Всё-таки поездка лишь в одну сторону шла три дня без особых остановок, разве что на отдых лошадям, «банные процедуры» и приготовление еды конюхам, что часто совершалось в один заход и длилось пару часов. Далее все полагались на приготовленную еду, ночные горшки и остальные фокусы проездной жизни, однако такие приключения все равно были очень утомляющими и, как и по приезду в Линбург – в первые дни все высыпались.

– Гроу, мы можем поговорить? – вежливо спросили у уже открывшей двери в кладовку женщины. Та удивлённо глянула на Реншу и кивнула.

– Да, но не долго. У тебя есть пятнадцать минут и мне нужно будет возвращаться к работе. – кивнув, в кладовку зашли. В двери кладовки проповедующий входил чуть ли не идеально, место было только сверху, ведь до двух метров стоящий всё-таки не доставал. А вот проход в саму «комнату», хотя верующий пожалел, что называл это помещение так, был ещё уже. В него мужчина не пролез бы, даже, если бы очень захотел, разве что боком, но даже так, ступить в комнате был буквально один шаг, после которого стояла тумбочка и кровать, впритык стоящая в стенах. Над всем этим безобразием находилось окно, такое маленькое, что вылезти из него не смог бы даже шестилетний мальчишка, а лампы в помещении и вовсе не было. Гроу буквально перелезала через тумбочку каждый раз и сразу ложилась. Пока миссионер смотрел на это, даже не находя как выразить своё возмущение, сидящая в серой от стирок простыне улыбнулась ему и спросила.

– Ну, что ты хотел? – Реншу хотел что-то сказать, но даже слов найти уже был не в состоянии. Такая тоска и обида взяла его резко за душу, что он даже убедился в своём решении забрать девушку, хотя раньше ещё сомневался.

– Ты в этом живёшь? – только и смогли выдавить из себя под удивлённый взгляд, сменяющийся раздражением.

– Ты только это хотел спросить? – видимо решив, что её время зря тратят, Гроу уже хотела попросить стоящего уйти, но тот заверил её.

– Нет. Я просто был искренне… – даже зная корректное слово, оно не передавало всех эмоций зрителя. – Озадачен твоим жилищем. Как по мне это тюрьме подобно. – ему лишь пожали плечами.

– В чём живу, с тем работаю. Так чего ты хотел, Реншу? – явно не желая разговаривать о неприятной теме долго, женщина перевела тему.

Она даже не обращала внимание на отсутствие лампы, ведь всегда вставала, когда было уже светло, а ложилась, когда было уже темно. От того лишняя иллюминация не требовалась вовсе. Верующий желал высказать своё возмущение, но наученность не позволяла этому сбыться, да и общее уважение к девушке всё-таки было сильнее, чем желание вежливо намекнуть ей, что так людям жить вообще не стоит и в подробных условиях подыхает даже скот. Сама комната была душной, что мало удивительно при таком размере. Во сне и задохнуться можно, наверное.

– Ам… Честно говоря, я так поражён твоим жилищем, что даже не знаю, как перейти к нужной мне теме. – сидящая вновь закатила глаза. – Даже не думай спорить со мной. При всём моем уважении к тебе, как к человеку, в таких условиях даже скот не живёт! – женщина хмуро смотрела на него, уже перелезая к тумбочке и открывая её. Там лежал один только фартук и стоящий это видел, ведь дверцы были в сторону к проходу. Больше вещей, кроме кое-как сложенного нижнего белья не было, что выудило из головы, стоящего ещё несколько уточнений, которые он теперь решил задать.

– А я могу окно открыть, что теперь? – видимо дама и сама понимала, что помещение очень душное, но игнорировала это. – Скажешь мне, что вещей нужно больше в гардероб?! – она сказала это явно издевательски, однако верующий именно это ей сказать и хотел.

– В чём ты спишь? – на него удивлённо глянули, все эти вопросы казались Гроу очень глупыми, оттого злили её, ведь она могла бы уже несколько раз выйти из комнаты, а тут этот шкаф берёт и загораживает ей всю дорогу!

– В этом и сплю. В этом работаю, в этом и сплю. У меня есть сменные простыни, а одежду мы сушим быстро. – что на кухне был огненный маг Реншу догадался. Кухни без них почти не обходились, банально из-за того, что с ними было проще и они предотвращали большое количество опасных ситуаций, ведь могли легко контролировать огонь. Вместе с тем получалось, что она стирала одежду в тот же день, что и простыни, вероятно в этот же день она мылась в бане. Верующий так и не понял, когда она это успевает, но не был бы удивлен, делай она это за полчаса перед сном. Это бы объяснило тот факт, что от неё не слишком пахнет спиртным и сигаретами, хотя за неделю запах все-таки собирался. – Ты вообще, что от меня хочешь, ты решил мне вопросы о личной жизни задать? Ну у меня нет времени на это! Мне нужно идти. Выйди из прохода. – однако стоящий в нём не двинулся. Мужчину, итак, раздражало местонахождение женщины, неважно, кто она была и насколько нравилась ему. Но с учётом того факта, что это наглое лицо миссионеру ещё и нравилось – ситуация раздражала уже и его. Он не собирался уходить, пока не скажет, что хотел, в прочем догадывался, что сделать это нужно неожиданно, что бы и без того раздражённая мадам не начала драться с ним. Она этого никогда не делала, но верующий был бы не слишком удивлён. – Реншу! Тебе что, дважды нужно повторить? Не глухой же! – тот стоял как вкопанный. От такого «неповиновения», сидящая перелезла через тумбочку, что даже выглядело некомфортно, после быстро одела тапочки, которые всегда стряхивала, перелезая через квадратный предмет, и одевала с той же скоростью. – Отойди. Тебе сложно? – на ней красовался красный фартук. Очень милый, однако он не мешал ведьме пытаться толкать Реншу, который даже выглядел смешно в таком положении. Он так постоял ещё пару секунд, словно набирая инерции от толчков, после оглянулся, убеждаясь, что дверь в кладовку прикрыта. Та была закрыта недостаточно плотно, так что зритель закрыл её, при помощи магии. Со стороны выглядело как ветер, который явно мог исходить из открытого окна, что в любом случае было бы очень печальным, если посмотреть на комнатушку со стороны.

Теперь их освещал лишь свет, находящийся за этим самым стеклом, Реншу был даже удивлён, как оно не ломалось, когда узкие створки открывали. Вместе с тем, словно убедившись в том, что идея должна как бы сработать, накопленную инерцию применили и отошли на шаг, отчего сильно упирающаяся в него Гроу неловко ударилась о стоящего, теперь уже свободно, Реншу, который её тут же обнял, приподнимая, ведь без этого, она неудобно втыкалась ему в грудь лицом, а она была выше этого. Во всех смыслах. Она доходила ему до подбородка собственной макушкой и даже выше, будучи в тапочках, поэтому втыкаться носом в середину груди, при этом стоя – явно не самое комфортное положение. Подняв лицо и обнаружив себя на плече стоящего в полумраке, заметила.

– Неправильное ты время для объятий нашёл. Я ценю прощальные жесты, но не сейчас, Реншу. Серьезно, я опоздаю! – тот лишь тяжело вздохнул и прижал стоящую к себе крепче, чуть опуская голову и тихо проговаривая около уха.

– Я знаю, что ты ведьма, Гроу. – неловко обнимающая его и пытающаяся вылезти застыла на месте. Он знал? Если же знал, то насколько долго он знал? Почему не сказал ей ранее? К чему готовиться теперь?! Неужели на этом жизнь можно заканчивать? Женщина боялась даже пошевелиться, пока в её голове судорожно замерцал один единственный вопрос, который перекрыл все существующие беспокойства, что только были в побледневшем лице на данный момент. Тем временем сам виноватец судороги не был уверен на все сто процентов, но процентов на восемьдесят уже догадывался о происхождении своей подруги. Дело было не в том, как она себя ведёт, нет, поведение у неё было самое обычное и в нём никаких "ведьмовских" особенностей не наблюдалось. Просто игнорировать тишину, что исходила от дамы, становилось всё сложнее. Врать себе настолько уверенно верующий не мог, да и не хотел. Оттого убедил себя, что вовсе не страшно, что она ведьма. Он не испытывал никакой ненависти к ним в любом случае, а даже если заученные установки приносили дискомфорт, разве это мешает их небольшой дружбе? Да, может они целуются в щёку иногда, или может в губы, но с любовницами он так же делал, когда они у него были. Да, ведьмочка это не любовница, но она это в принципе другое. О ней не нужно думать таким образом! Да, может это другое, и можно было бы назвать как-то иначе, и просто перестать обманывать себя, но зачем это делать, если можно совместить комфортный пузырь одного убеждения, и Гроу в одном месте? Так, и его идеи, заложенные отцом, не страдают, и он сам получает от жизни какое-никакое удовольствие! А раз уж саму Гроу это касается только тем, что миссионер будет вести себя рядом с ней как дурак, то и проблем быть не должно! Она его, итак, слишком уж умным не считала. – Я знаю, что ты ведьма. – его слова попали ровно в такт того, как стоящая отошла от первого шока и хотела что-то спросить. Он был прав, что и сам знал, однако пытался убедить себя в обратном. А Гроу не хотела, что бы он знал, оттого теперь думала, что тот решил убить её. Почему же он не сделал этого раньше? Почему оставил её в живых?

– Ам. И давно ты… знал? – Гроу не знала точно, в чём была причина убийства ведьм, однако знала об этом. Ей рассказали другие ведьмы, которые жили в лесу и которым она носила трупы, от того она побаивалась Реншу, вместе с тем, не показывала этого, как ей и советовали знакомые.

– Да, достаточно давно. – если достаточно давно – пару недель, конечно, он знал об этом давно. Он догадывался и раньше, это правда. Но именно осознать это он смог только сейчас и то, не в полной мере. Всё ещё пытался убедить себя, что всё это придумывает, но блаженная тишина рядом со стоящей около него, была не то, что доказательством, а кричащим на ухо ребёнком, который никак не мог успокоиться. – Но не волнуйся, я не собираюсь ничего такого с тобой делать. Я догадываюсь, что ты слышала не самые хорошие вещи о храме, верно? – ему напугано кивнули. – Я это понимаю. Но я не хочу делать этого с тобой. Вместе с тем мне бы очень хотелось, что бы ты поехала с нами в храм. Ненадолго, может на пару недель и потом я верну тебя назад.

– А как я могу быть уверена, что ты не решишь убить меня, как сделал со всеми остальными? – нервно глянули на него, словно готовясь паниковать и атаковать в ответ.

– Я никого из ведьм не убивал. – спокойно заметили ей. – И не калечил, и не трогал, и даже не брал из них кровь. Я в принципе считаю это варварским методом. Вы же сами знаете, как варить вакцины, зачем мне в это лезть? Я в этом не разбираюсь. – все вопросы дамы были сами собой отвечены, но она не была убеждена, оттого молча смотрела на Реншу. Мысли о смерти горели в больном страхом сознании красной лампой, отчего думать хоть о чём-то ином было пыткой. – Слушай, Гроу. Ты нравишься Лю Сяню. Он тебя точно в обиду не даст. – однако для самой ведьмы Лю Сянь был просто обычным мальчиком, а не «носителем бога внутри себя», коим он являлся в рамках религиозной страны.

– И что? Мало ли кто там Лю Сянь. Каковы шансы, что ты не решишь убить меня? – решив, что по-хорошему вряд ли выйдет, ведь объективно ни один здоровый человек не согласился бы на такое, мужчина решил соврать, но вежливо. В храме ей объяснят правду, а пока пусть побудет в неведении. Ему она сейчас точно не поверит, напугана слишком сильно. У неё буквально дрожали руки, явно намекая на плохое соображение происходящего, так что вряд ли она решит спрашивать о другом.

– Гроу. Кхм. – ту аккуратно похлопали по спине. – Во-первых. Лучше я заберу тебя сейчас, тебя осмотрят, скажут, что ты в порядке и отпустят, чем какой-то умный чиновник решит устраивать проверки и у тебя вдруг появятся проблемы, ведь какой-то религиозный умник решит их тебе сделать, ведь ты «опасная». – да, такое действительно случалось, но очень редко. За всю жизнь дамы случилось лишь однажды. Хорошо, что рядом был её папа, Бэннет. – Я тебе даже бумажку выдам, что бы тебя не трогали. – в это верилось, Реншу мог выдать ей бумажку женщина в это верила, а о том, что эта бумажка могла ничего не значить напуганный до чёртиков мозг не думал. Ей было сейчас все равно. Ей вообще говорили, что, если кто-то из миссионеров скажет, что она ведьма – может себе могилу рыть. – А, во-вторых. Ты мне нравишься, если честно. Я чисто по-человечески не хочу тебя убивать. Ты не заслуживаешь этого. Никто не заслуживает. – решив всё-таки спросить ещё раз, дама уточнила.

– То есть в твои планы не входило убить меня? – ей кивнули отрицательно, прижав крепче.

– Нет. Я, честно говоря, думаю, что жизнь, что ты живёшь здесь сделает тебе хуже, чем я смогу когда-либо в своей жизни. Поэтому, – выдержав неловкую паузу, добавил. – если бы ты была не против, я бы хотел, что бы ты поехала с нами. Если тебе не понравится, ты сможешь вернуться через две недели, я обещаю снарядить тебе карету и всё, что бы ты безопасно доехала.

– А проверка? – никакой проверки на самом деле никто не проводил. Более того, где-то двадцать процентов всех живущих внутри храма были потомками ведьм. Может и очень давними, а всё равно потомками, по сему такую как Гроу определенно бы за свою приняли. Все в храме считали действующий ещё не так давно закон – варварством, оттого его отменили, как только у Реншу появилась такая возможность. Мужчина соврал о проверке, зная, что в отдалённых частях страны люди могут всё ещё сходить с ума по такому и проводить подобное, пытаясь доказать «верность» и «святость», хотя убийство уж явно не было ни тем, ни другим.

– Ты её пройдешь. Я позабочусь об этом. Может просто со мной посидишь, а я заплачу, что бы тебе бумажку дали. – такая ложь звучала глупо, если бы ведьма подумала о ней хоть на секунду, а не просто испуганно спрашивала что-то, она бы поняла, что тот врёт. Но девушка дрожала, не имея возможности остановиться.

– А … А вещи? Я могу собраться? – ей улыбнулись, после целуя в макушку.

– Шутишь? Конечно! Мы все завтра будем собираться, и ты соберись. – ему кивнули. – Можем даже твоему папе сказать. Я считаю, он должен знать о таком. – он обязан был. Старик, итак, очень переживал за свою дочь, а если она ещё и исчезнет? Нет, это просто недопустимо.

– Ох. А я думала и этого нельзя… – зритель посмеялся. – Ну, Ам. Хорошо тогда. Посмотрим. Если честно, я сейчас слишком напугана, что бы соображать, но хорошо, я поеду. – ничего не мешало бы даме сказать, что она не ведьма. Весь план мужчины строился на том, что она признается. Она призналась. План сработал. Но если бы женщина только сказала «нет», то у советника и слов бы не нашлось!

– Я очень рад это слышать. А Лю Сянь то насколько счастлив будет! Он очень хотел показать тебе свои игрушки дома! – стоящему улыбнулись. Лю Сянь – это хорошо. – Тогда соберись, завтра мы пойдем и вместе скажем твоему папе. Я понимаю, что ты очень нервничаешь. Я тоже очень переживал. Я знаю, что тебе страшно, я вовсе не виню тебя. Мне бы тоже было страшно, будь я на твоём месте. – официантка даже глянула на него. А ему то почему было бы?

– С чего это вдруг ты можешь меня понимать? – трактовала она это не совсем правильно, восприняв за то, что Реншу тоже ведьма, но тот ею не был, хотя и человек он тоже не был. Зритель, всё-таки.

– Ну, ты живёшь уже сколько времени в одном и том же месте, а тут резко приезжает какой-то умный мужчина из столицы, в которой убивали тебе подобных и резко говорит, что хочет забрать тебя с собой. – ей посмеялись. – Я бы тоже боялся. Я понимаю твои сомнения. Поэтому и предлагаю тебе такое решение ситуации. – решив перевести тему, что бы не пугать и без того бледную от ужаса даму, спросил. – А кстати, других вещей у тебя нет? Ты только в этом ходишь?

– А? Ну да. Только в этом. – икнув кивнули тому с ответом. После осматривая свой образ. Кремовая длинная юбка, почти в пол, с красной нитью по подолу. Достаточно плотная, что бы греть, но не достаточная, что бы согревать. Красный пояс, под который часто надевался фартук, он же был там и сейчас и жёлтая от старости рубашка. Явно не её размера. Кажется, Бэннет отдал ей свою старую и она чуть подшила её, оставив при этом размер разреза, ради декольте. Всё равно симпатичный образ, он отлично контрастировал с деревянным тапочками, похожими на закрытые сандалии, на каблуке и с похожего цвета волосами, которые приятно ложились на веснушчатое личико, которое было покрыто большим количеством родинок с левой стороны. С правой они тоже были, но их было куда меньше. Веснушки, как и родинки то были, то меняли свое положение немного. Некоторые оставались неизменными, как вот веснушка над губой или на кости челюсти, а другие то появлялись, то исчезали. Веснушки часто были на носу, но иногда прыгали на шею или даже под глаза, выглядя схоже со своими соседями родинками. Маленькие морщинки дополняли картинку и от всего этого разнообразия, стоящая перед Реншу была очень красивой. По своему живой, в отличии от идеальных, белокурых красавиц. Зачем Реншу множество тех, если есть одна эта? Каждая морщинка и шрам рассказывают что-то своё, даже растяжки и те, говорят о какой-то истории, разве не так? По словам ведьмы, у неё они были, мужчина их не видел, но верил. Ему они тоже казались по-своему милыми. Одна такая деталь не портила никого как человека, соответственно и девушку перед ним тоже не портило. – Хотя нет. – выдали ему отойдя от раздумий. – Ещё есть зимняя куртка моего дяди, которую я ношу зимой и гольфы. Тоже зимние. Но они с нижним бельём лежат, а куртка у дяди.

– Понял. Очень интересно, постараюсь найти тебе ещё что-то для разбивки гардероба. – улыбнулись ей, решив не спрашивать про ночную рубашку. Видимо её не было. Что ж, значит это была работа самого проповедника ей её достать. Он достанет. Он сам себе так решил. – Хорошо. Тогда встречаемся завтра к обеду. В двенадцать подойдёт? – ему кивнули. – Отлично! Сходим к твоему папе. Думаю, он поможет тебе решиться, правда?

Глава 7

Праур всегда встречал утро звоном колоколов, когда большинство людей находилось на проповеди, делая раннее утро одним из наиболее спокойных периодов дня. Реншу, вышедший из своих «покоев», огляделся и заметил, что в этот раз поварята не сидели внизу, а были на кухне. Наррон стоял за стойкой, как всегда, вытирая что-то грязной тряпкой и следя за Гроу, которая, кажется, размышляла о выпивке пива. Проповедующий явно не одобрял таких поступков. Мужчина наблюдал за происходящим из тени коридора, прикрывшись от солнечного света, который слабо пробивался в окна помещения. Наррон, сосредоточенно вытирая стойку, казался непоколебимым, но Реншу видел, как его взгляд периодически скользил к Гроу с ноткой беспокойства, кажется он знал, что миссионер стоит сверху, оттого волновался. Может девушка уже рассказала ему о их договоре? Да лживый, но это всё ещё лучше, чем оставлять девушку одну на растерзание времени. Молодая и беспечная, ранее та не обращала внимания на неодобрительные взгляды людей, стремясь насладиться моментом, однако, чем дальше он был с ведьмой знаком, тем сильнее убеждался – эта уверенность неправдива и скорее является неудачным прикрытием собственных страхов и пороков, что были у всех без исключения, включая и проповедующего в том числе. В воздухе витала напряженность, но Реншу знал, что сегодняшний день обещал быть лучше, чем вчерашний, и он с нетерпением ждал начала своего путешествия в столицу. Обычно мысли об этом погружали в тоску, позволяя вспомнить, что сидящая около стойки так и останется сидеть там завтра, но в этот раз нет. В этот раз она поедет с мужчиной, в лучшую жизнь, которую он уж точно сможет для неё создать.

– Гроу! – та чуть дрогнула, после смотря на позвавшего. Кажется её глаза были краснее обычного. Она что, не спала? Спустившись вниз, мужчина действительно обнаружил чуть опухшее лицо, смотрящее на него уставшим взглядом. – Ты что, плакала ночью? – ранее смотрящая виновато отвела взгляд, на что верующий расстроенно вздохнул. Даже сердце сжималось, смотря на такую картину. Она боялась, в чём её нельзя было винить, но и отказаться не могла. – Ты уже сказала дяде? – та кивнула отрицательно, после вновь смотря вниз. Советник тяжело вздохнул и подошёл, аккуратно обнимая даму. Та, кажется, хотела оттолкнуть его, но не стала этого делать, поддаваясь через время и обнимая в ответ. – Я сам всё скажу, не беспокойся. Отдохни, ты устала. – он мог усыпить её при помощи своих магических способностей. Это было не слишком сложно, нужно было лишь тихонько повторять слово «спи» или вовсе просто напевать колыбельную на ухо, методов было много, каждому подходило своё. Лю Сянь, например, хорошо засыпал именно от колыбельных. Верующий не знал, отчего засыпала Гроу, никогда не усыплял её, но и не хотел. Зритель решил, что она должна заснуть сама когда захочет. Он будет рядом, что бы обеспечить ей комфорт в любом из положений.

Наррон мимолетно взглянул на Гроу и ее кавалера с некоторым замешательством, но в целом ему было относительно все равно. С того момента, как он получил заветную бумагу из рук Реншу, его мысли были заняты лишь издевательством над своими оппонентами и делами, которые ему предстояло выполнить. Тавернщик был человеком дела, а не склонным к лишним раздумьям, поэтому даже непривычная атмосфера вокруг его от целей не отвлекала. Что такого мог сказать стоящий перед ним, что бы это было настолько важно? Ничего. Для Люка ничего из сказанного не было бы слишком важным.

– Наррон, я забираю Гроу с собой. – до этого молчавший Реншу спокойно сообщил это «дяде». Тот лишь безразлично посмотрел сначала на зрителя, потом на Гроу, которая тоже смотрела на своего дядюшку, словно с надеждой, что он скажет что-то. После пожал плечами.

– Хорошо. Не обижай её только. – хрюкнув носом, тот задумался и бросил к маленькому предложению небольшую добавку. – Только Бэннету скажите. А то он будет расстроен. – зритель улыбнулся. Он отлично знал, что даже «не обижай» было сказано скорее из вежливости, сама интонация подразумевала подобное. В прочем смотрящая на Наррона Гроу, кажется, только сильнее разочаровалась. Зритель обнял её крепче.

– Пойдём. Нам нужно сказать твоему папе. – Реншу кивнули, тоже шмыгнув носом, явно в обиде то ли за себя, то ли за отношения к самой себе. Видимо ведьмочка надеялась, что Наррон хоть что-то ему скажет. Ведь как бы она ни говорила, что считает его тем ещё козлом, они оба знали, что она любила его как родителя так же, как любила своего папу. Вероятно, медведя она любила всё-таки больше, ведь тот правда заботился о ней, когда это было нужно, но в то же время с Нарроном та проводила куда больше времени и, наверное, привязалась к нему, хотя все прекрасно знали – он этого не достоин. – Я знаю, что ты сейчас заплачешь. – тихо сказали даме, уже после того, как они вышли из душного помещения. – Мне стоит попробовать что-то сделать с этим, или просто-

– Оставь меня в покое. – обиженно пробурчали ему. Зритель лишь кивнул. Он не был уверен, как правильно вести себя в этой ситуации, оттого решил спросить, что привело к ожидаемому результату. Ведьма ещё не плакала, но она была к этому настолько близко, что красные от недосыпа глаза казались уже не настолько красными по сравнению с кожей. Гроу всегда краснела очень сильно, когда нервничала или перегревалась. Таковы были особенности тонкой кожи, что у дамы была.

– Ну хорошо. Не буду тебя трогать, пошли. – зритель машинально взял руку девушки в свою, после ведя её за собой, однако дама выдернула свою кисть. Поначалу верующий хотел возмутиться, но подумав над этим – промолчал. Она могла его и к чёрту послать, но не сделала этого, да и, наверное, миссионер сделал бы так же, стой он на её месте. Дует пошёл вместе, постепенно проходя по пустующих улочкам.