скачать книгу бесплатно
Когда он раскрыл глаза, то увидел в зеркале уже не себя. И он был уже не в тёмном медблоке на заброшенной станции.
…Маленькая, ярко освещённая комната. Свет с потолка бьёт прямо в глаза так сильно, что они бы слезились, если бы были обыкновенными. Он здесь не один. Он хочет уйти, но знает, что его не выпустят. Ему не позволят встать, пройти по коридору, подняться по лестнице и выйти наружу, под открытое небо. Не дадут побежать по каменистой земле прочь, как можно дальше отсюда.
…Большой стол с ремнями для рук и ног. Инструменты на столе. Какие-то люди стоят у него за спиной.
…Что-то тяжелое на голове. Виски сдавливает и обжигает знакомым холодом. Он не может пошевелиться, он способен двигать только глазами. Он уже знает, что будет дальше.
Боль. Много боли.
Он пытается не смотреть на светильник на потолке, отводит глаза. Взгляд упирается в логотип на стене. Раскинувший руки витрувианский человек, заключённый в круг.
Дальше всё тонет в ослепительной бело-синей вспышке.
Небритое испуганное лицо в зеркале претерпевало странные метаморфозы. Оно становилось прозрачным, сквозь кожу проглядывало другое лицо – узкое и вытянутое, с острым подбородком, с рельефным римским профилем – чужое и знакомое. Процесс не останавливался, под вторым лицом виделось третье, за ним четвёртое… Кеорт изо всех сил сдавил края томографа, так что стекло впилось в ладони. Он хотел сломать его голыми руками, чтобы в зеркале отражалось только его собственное лицо, а болезненный бред разлетелся на тысячу осколков. Сломать, пока его лицо не растворилось в отражении, как в кислоте, а он сам не превратился в искажённое отражение.
– Не ожидал увидеть такое.
Чужой голос произнёс его мысли вслух. Кеорт оглянулся. В дверном проёме стоял Эгер. Кеорт не заметил, как тот вошёл.
Кеорт отпустил стекло и потёр ладони. На них остались глубокие багровые полосы.
– Зачем ты… – Слова с трудом выходили из пересохшего горла. – Давно ты здесь?
Эгер не ответил, подошёл к томографу. Звук его шагов прокатился по помещению, смешиваясь с гудением оборудования. Эгер встал между зеркалом и томографом и начал разглядывать Кеорта сквозь стекло. Кеорт неловким движением попытался закрыть от него лицо, чтобы специалист не увидел сквозь томограф множество ликов под его кожей, и только потом глянул в зеркало.
Там отражалось только одно лицо – худое и небритое, исполненное недоумения. Рядом в зеркале маячила физиономия Эгера. Выражение его лица можно было описать двумя словами – острое любопытство.
– У тебя, оказывается, богатый внутренний мир, – сказал специалист. – Я знал, что ты что-то скрываешь, но такого не ожидал.
Он пристально посмотрел Кеорту в глаза.
– Ты, однако, удивлён ещё больше.
Кеорт промолчал в ответ.
Эгер окинул взглядом медблок. Рядом с томографом всё было в беспорядке: терминал вскрыт, локальный сервер наполовину разобран, рядом в кучу свалены системные блоки. На первый взгляд было похоже, будто в медблок забрался сумасшедший и распотрошил всё, до чего смог дотянуться, но это было не так. Кеорт точно знал, что делал, когда менял сгоревшие платы, узлы, процессоры и менял их на исправные.
Специалист вернулся к зеркалу, рассматривая то, что не увидел, стоя в дверях. Отражение было ярким и пёстрым, томограмма была похожа на мозаику, составленную из разноцветных кусочков.
– Ты сейчас получаешь неслабую дозу облучения, – произнёс Эгер, кивнув на развороченный терминал томографа.
Кеорт пожал плечами. Ему не удалось починить регулятор мощности, и он подсоединил стекло к терминалу напрямую, минуя неисправный регулятор. Из-за этого аппарат всё время работал на полную мощность и действительно облучал, но Кеорт об этом не думал. Он не мог отвести взгляд от картинки, нарисованной томографом.
– Странно, – сказал Эгер. – Ты вроде бы не врал, когда говорил, что ты простой работник, инженер-механик, и имплантатов у тебя нет… С чего-то ты ведь стал среди ночи, разворотил тут всё… Хотел убедиться, значит. С другой стороны…
Он указал в зеркало, потом ещё раз глянул на вскрытые корпуса с торчащими проводами, напоминающие выпотрошенных рыб, и одобрительно покивал.
– Ты тут поработал как надо, от души. – Он усмехнулся, потом перевёл взгляд на отражение Кеорта в зеркале. – Над тобой тоже неплохо поработали.
– Это не моё, – сказал Кеорт. Слова прозвучали невообразимо глупо. – Я не знаю, откуда это у меня. Я даже не представляю, зачем у меня… это всё.
– А я знаю.
Эгер начал показывать пальцем на разные участки отражения, сделавшись похожим на преподавателя, читающего лекцию по анатомии.
– Кардиоводитель на сердечной мышце, – он указал на синего паука, обхватившего бьющееся сердце Кеорта. – Регулирует частоту сердечных сокращений. Помогает быстрее восстанавливаться после чрезмерной нагрузки. Регуляторы адреналина в надпочечниках. – Эгер поочерёдно ткнул пальцем в два фиолетовых нароста. – Контролируют выбросы адреналина. С ними в стрессовой ситуации не впадаешь в ступор, как бывает при адреналиновой перегрузке. Возле ушей – кохлеарный имплант. – Эгер постучал ногтем по томограмме, поискал взглядом и довольно оскалился. – Глаза модифицированы. Адаптивные зрачки, элементы повышенной светочувствительности. Как я и думал.
Указующий перст переместился к голове Кеорта.
– Вот это, сверху, на черепе – не понимаю, что это, – специалист пожал плечами.
– Это резервуары для химических составов, – без выражения произнёс Кеорт. – Пустые, судя по плотности. У основания черепа – управляющий модуль.
В том месте, где начинались шейные позвонки, картинка была почти чёрной.
– Похоже, ты об этом знаешь больше, чем я, – сказал Эгер.
– Откуда это всё взялось?! – Кеорт тряхнул томограф, но картинка не изменилась.
– Откуда мне знать? – Эгер решил, что вопрос адресован ему. – Инженерам такое не ставят.
– Если я не инженер, то кто тогда?
– Понятия не имею. Такие импланты могут подходить для разных специализаций. Каждый в отдельности.
Кеорт переступил с ноги на ногу на холодном полу. Отражение в зеркале двигалось синхронно с ним.
– Но комбинация непонятная – Эгер потёр подбородок. – Не могу сказать, для чего конкретно тебя модифицировали.
– Может, у меня несколько специализаций?
– Не похоже. – Эгер отрицательно покачал головой. – Знаешь, как говорят: «Кто умеет всё, тот умеет всё одинаково плохо». Так вот ты живой пример этого выражения.
Кеорт молча ждал. Эгер ходил перед томографом, разглядывая изображение.
– Кардиоводитель, в принципе, могут поставить и работнику массовой профессии, – сказал он. – Например, если от человека требуется работа часов по сорок без перерыва – чтобы регулировать сердечную деятельность. Могут, наверно, вшить и резервуар со стимуляторами, для поддержания бодрости духа. Но зрачки, – Эгер постучал пальцем по стеклу, – это слишком дорого для работяги. И не нужно – проще дать фонарь. Модификации глаз – у них однозначно тактическое назначение, и у регуляторов адреналина тоже, – он указал на почки на томограмме. – Такие вещи не устанавливают даже рядовым оперативникам, только высококлассным специалистам по конкуренции. Я сначала подумал, что ты такой и есть. Только не признаёшься.
– Нет. Ничего подобного.
– Но для полного комплекта тебе чего-то не хватает. Не знаю даже. Ты мог бы быть штурмовиком или снайпером – но нет никаких улучшений рук, а отсюда сравнительно хреновая стабилизация оружия при стрельбе. Для пилотирования особо сложной спецтехники тебе не хватает разъёмов для прямого подключения к интерфейсу. Кохлеарный имплант, – он указал на височную область в отражении, – вообще не представляю, кому он нужен. Или у тебя есть какие-то проблемы со слухом, и он их исправляет, или кому-то надо было, чтобы ты слышал очень хорошо. Так что у тебя не боевая и не гражданская специальность.
Эгер рассматривал картинку с таким выражением лица, словно он пришёл в кунсткамеру и наткнулся на особенно причудливый экспонат.
– Не понимаю, для чего тебя таким сделали. Тебя напичкали дорогими, очень дорогими имплантами. Судя по всему, из биосовместимых материалов самого высокого качества. Если бы эта машина не работала на полную катушку, – он похлопал по томографу, – то их бы даже не было видно. Твоё производство влетело твоей компании – какой бы она не была – в крупную сумму.
Он усмехнулся, посмотрел Кеорту в глаза. Металлическая кайма вокруг его радужки неприятно отсвечивала под лампой.
– Это какой-то бред. – Кеорт замотал головой. – Я не помню, чтобы мне делали какие-то операции.
– Не помнишь? – протянул Эгер. – В смысле, у тебя с памятью неладно? Ну, я видел некоторых ребят после контузии, так они…
– Я помню. Я всё о себе знаю. Но об этом – ничего.
– Как же тогда всё это объяснить?
– Скорее всего, я был в плену.
…Маленькая, ярко освещённая комната. Он не может пошевелиться. На висках холодный металл. Потом всё взрывается ослепительной белой вспышкой.
Специалист по ту сторону стекла не перебивал. Кеорт продолжал говорить.
– Меня ранили. И я попал в плен. Это объясняет раневые каналы.
– Но не объясняет, почему следы ранений скрыты, – сказал Эгер из-за стекла.
– Возможно, было также ранение в голову.
– Оно могло вызвать проблемы с памятью, – кивнул Эгер.
– Ранение было такое, что мне изуродовало лицо. Тогда понятно, откуда следы пластической хирургии. И ещё, возможно, ранения были настолько тяжёлыми, что потребовались все эти импланты, чтобы меня восстановить.
Эгер молчал, скрестив на груди руки. Потом одной фразой смёл неустойчивую конструкцию из догадок и допущений:
– А кому понадобится тратить столько сил и средств на одного пленного?
– Не знаю. Но я очень хорошо помню, как я работал в «Магнум корп», и никаких ранений за все годы работы я не получал. И компания точно не ставила мне никаких имплантов. А если они всё же есть… значит, я не сотрудник «Магнум корп».
Кеорт сел прямо на пол. Он не хотел больше ничего предполагать. За спиной он услышал шаги Эгера. Он остановился рядом с Кеортом.
– Вставай.
Кеорт открыл глаза. Артон Эгер стоял над ним и протягивал ему руку. Помедлив, Кеорт схватился за руку и поднялся с пола. Рука Эгера на секунду попала в поле действия томографа. Мышцы предплечья и плеча на томограмме отобразились ненормальным тёмно-красным цветом.
«Фармакологическая обработка мышечной ткани. Хирургические операции по укреплению связок. Ноу-хау «Тенфорс индастриз», отличительный признак их оперативников среди всех остальных».
– Не раскисай, – сказал Эгер. – Ты ещё во всём разберёшься.
В этот раз Кеорт понял, что это за странные интонации в его голосе.
«Участие, сочувствие. Неожиданно для специалиста по конкуренции».
– Ты, похоже, запутался, – сказал Эгер. – А я, видно, ошибался насчёт тебя. Думал, ты что-то скрываешь.
Он сжал Кеорту кисть так сильно, что хрустнули суставы; Кеорт не сразу понял, что это рукопожатие.
– Всё образуется, – сказал специалист. – Ты ещё вспомнишь, что ты там забыл. Вспомнишь свою компанию. Это точно. Такие вещи не забываются.
Он снова сдавил Кеорту руку, от души тряхнул и ободряюще улыбнулся. Кеорт перевёл взгляд на эмблему на его плече – человек раскинул в стороны восемь конечностей, цепляясь за круг. Он выглядел точно так же, как на стене из обрывков воспоминаний.
– Да. – Кеорт постарался ответить на рукопожатие с такой же силой. – Некоторые вещи не забываются.
Эгер наконец отпустил его. Кеорт посмотрел на отражение, на многоцветную мозаику. Она не отпускала взгляд, требовала разобрать её и сложить из кусочков правильную картинку.
Проскрипели по грязному полу неторопливые шаги. Ровный гул, заполнявший помещение, прекратился. Отражение в зеркале пропало. Стукнул по полу выдернутый кабель. Эгер встал над развороченным терминалом. На бежевом корпусе ярким пятном выделялся логотип с двуликим человеком.
– Это всё ты починил, да? – Эгер указал на терминал, на томограф.
– Я, – кивнул Кеорт.
– Всего за ночь? Вот это да, – специалист с уважением покивал.
– Мне надо было знать, – ответил Кеорт, будто это всё объясняло. – Я запитал всё от бота, у него теперь аккумулятор скорее всего сел. Придется как-то зарядить.
– Ты здорово управляешься со всей этой техникой. – Эгер внимательно смотрел на него. – А другие машины здесь ты можешь починить? Я имею в виду, компьютеры в операционном центре или в диспетчерской. Нам бы очень пригодилась информация о местности или разведданные, что-нибудь такое. Чтобы не лететь вслепую.
Кеорт смотрел в зеркало сквозь отключенный томограф. Отражение выглядело так, как он привык видеть, но теперь он уже не мог воспринимать себя как прежде.
– Одевайся. – Эгер протянул ему штаны и куртку. – Пойдем, тебе надо поспать. Всё остальное потом.
– Я сам дойду. – Кеорт взял скомканную одежду. – Спасибо… что пришёл.
Специалист направился к выходу. Проходя мимо Кеорта, он как бы невзначай хлопнул его по плечу. Когда Кеорт надел куртку, его шаги Эгера уже стихли в коридоре.
Кеорт вышел из медблока, остановился в коридоре. Возвращаться на пыльную койку и менять одно затхлое помещение на другое не хотелось. Он повернулся и пошёл к выходу из комплекса.
Снаружи уже рассвело. Дождь кончился. Кеорт остановился у входа, глядя на светлеющее небо. Из-за кромки далёких гор поднималось солнце – пылающий багровый диск во весь горизонт. Воздух после дождя был прохладен и свеж, после затхлых помещений внутри комплекса Кеорт вдыхал его с каким-то особенным чувством. Завеса туч на небе рассеялась, превратилась в редкие перистые облака, растянувшиеся по всему горизонту. Кеорт смотрел на небо и улыбался непонятно чему.
«Я не тот, кем привык себя считать. Судя по набору имплантов и моим профессиональным навыкам, я не инженер-механик. Значит, я не сотрудник «Магнум корп». Я не помню, к какой компании принадлежу. Разве так бывает?»
Мысли успокаивались, переставали метаться. Из болезненного тумана в голове постепенно сконденсировалось решение, стройное и изящное в своей простоте.
«Моя проблема – это проблема самоидентификации. Сотрудник неразрывно связан с компанией; если нет компании – нет и его самого как личности. Я не помню свою компанию – поэтому не помню себя. Я ошибочно считал чужую компанию своей, и поэтому теперь ошибаюсь насчёт фактов своего прошлого. Когда я найду свою компанию – настоящую – то обрету себя заново. Всё сразу встанет на свои места».
Он почувствовал такое облегчение, что рассмеялся. Смех отразился от мокрого асфальта, пугающим эхом пробежал среди заброшенных зданий.
«Но сейчас, пока я не помню… Нужно притвориться кем-то другим. На время. Изобразить лояльность к другой компании. Её нельзя подделать, но надо постараться, чтобы было хотя бы похоже на правду».
Утреннее солнце высвечивало в небе слабый контур кольца Терны. Кеорт смотрел на них и улыбался непонятно чему.
«Дело не только в моей собственной безопасности – это потребность ассоциировать себя с компанией, быть частью большого целого. Корпоративная лояльность есть в каждом, это фундаментальная часть личности любого нормального человека. Без лояльности человек теряет себя, становится никчёмным, ненужным, не имея цели в жизни. Без лояльности я стану некорпоратом».
В воздухе потянуло холодом. Нездоровая улыбка быстро сползла у Кеорта с лица.
«Не стыдно этого бояться. Даже Эгеру страшно превратиться в некорпората, поэтому он готов на всё, чтобы вернуться в корпоративную среду. Нужно перенять его целеустремлённость. К тому же, если я стану хоть в чём-то похож на него, он станет мне больше доверять».
Кеорт снял куртку и бросил её на асфальт. Утренний холод схватил за плечи, прошёлся по рёбрам, но этим только взбодрил. Кеорт чувствовал себя так, будто только что заново родился.
«Не лги компании. Ни коллеге, ни начальнику своему тем паче», – это правило осталось над его койкой в Селве, и на его нынешнюю ситуацию оно не распространялось: лгать он собирался Эгеру и Эйди, и ни он, ни она не приходились ему коллегами.
