скачать книгу бесплатно
Волков обернулся к Тарле:
– Все ли записал, Иван Карлович?
– Все, Степан Андреевич!
Далее к розыску притянули крестьян Сильвестра да Архипа и они под пыткой показали тоже, что и Иван…
***
Степан Андреевич Волков отпустил Ивана Тарле в канцелярию сыскного ведомства, а сам поднялся к дьяку Гусеву. Он все ему рассказал.
– Вот так Ларион Данилович!
– Дело темное, Степан! И ничего путного тебе допрос не дал!
– Как не дал, Ларион Данилович?
– А что ты узнал? Что не хоронили они Тишку? И что с того? Кто заплатил холопам за сие? И ради чего все затеяли? На сии вопросы ответов не имеешь!
– Но они дали приметы того человечка.
– Приметы! – хохотнул Гусев. – Лицо круглое. Борода черная. Нос большой мясистый. Хороши приметы. В кабаках таких можно с полсотни насобирать. А времени у тебя мало! Тот, кто затеял сие, ждать не станет!
– Тогда скажи, Ларион Данилович, что сам думаешь?
– Под Кантемра некто копает! Не думал про сие, Степан Андреевич?
– Думаешь дело с вурдалаком затеяли нарочно, дабы тень на князя кинуть?
– Все на сие указует, Степан. Сам подумай, знал некто, что императрица наша до слухов охоча. И слух ей про вурдалака и подкинул. И знал, сей некто, что императрица станет гневаться на Кантемира.
– Да кто такой Кантемир, Ларион Данилович?
– Не самый последний человек на Москве, Степан Андреевич.
– Он хоть и князь, но персона не шибко великая. При дворе нынешнем нет у него положения. Вот сестрица его Мария при императоре Петре Алексеевиче вес имела. Но более нет Петра! Кому копать под них?
– Дак Кантемир жениться желает. Не слыхал?
– Слыхал, и что с того?
– А кто невеста его?
– Вроде болтают, что это княжна Варвара Черкасская.
– Вот! А князинька Черкасский Алексей то Михайлович первый богач! Сорок тысяч душ крепостных! Сорок тысяч! Соляные варницы, да промыслы рыбные ему сотни тысяч рублей приносят! Да и по должности персона большая. Генерал-губернатор Сибирский. Не нам с тобой чета.
Степан задумался. А ведь и верно говорит Гусев. Кантемир Антиох частый гость в доме Черкасского на Тверской. А в том доме собирались сановники, дипломаты иностранные, частные гости из Вены, Лондона, Парижа.
– Думаешь, Ларион Данилович, в этом все дело?
– Дак кто знает, Степан Андреевич? Но проверить сие надобно.
– Но как мне в дом Черкасского попасть? Просто так туда не сунешься.
– Сие верно. Допросить его никто не даст. Разве что повеление будет у тебя именное от величества императорского.
– Дак я к Бирену зван, Ларион Данилович! Может он поспособствует?
– Бирен? Ежели, ему сие выгодно, то поспособствует. А ежели нет?
– Да он мне и поручил следствие.
– И что с того?
– Дак Бирену и нужен результат, Ларион Данилович. Ему слухи на Москве не надобны.
– А ежели наоборот, Степан Андреевич? Ежели сие самому Бирену и надобно. Он ведь немец, а не русский.
– И в чем выгода его?
– Дак кто знает, Степан Андреевич? Но ежели человек за этим делом стоит, то сие человек большой! Такой и подьячего мог подкупить и палачей.
– Подьячего?
– А ты не знал? У нас подьячий многое может. Да еще такой как Зубило. Этот малый не столь прост. Ох, как хитёр, Степан Андреевич. Но дело свое хорошо знает.
– Ты хочешь сказать, Ларион Данилович, что Зубило берет посулы* (*посулы – взятки)?
– Дак какой подьячий посулов не берет, Степан Андреевич? Сам посуди, кто в сем деле не без причины?
Волков был согласен с Гусевым. Где нейти мелкого чиновника, который посулов не брал? Таких по пальцам пересчитать можно на Москве.
– Ты сам посуди, Степан, коли персоны великие взятки берут тысячами, то отчего подьячему не взять десяток рублев?
– Но не думаю я, Ларион Данилович, что за этим стоит Бирен. Зачем ему Кантемир? Бирен летает ныне слишком высоко. Какое Бирену дело до Варвары Черкасской? Не сам же он метит в её мужья? Бирен женат. И жена его подруга императрицы.
Гусев при упоминании о горбатой и уродливой жене красавца Бирена засмеялся.
Бенингна Тротта фон Тройден была действительно некрасива, ибо лицо её были сильно испорчено оспою. Но она была весьма знатного рода и Бирону, дабы закрепиться при дворе Анны Ивановны, в бытность её герцогиней Курляндии, надобно было жениться на девице знатных кровей. Отец Бенингны барон Вильгельм фон Тройден совсем не желал такого зятя, как Бирен. Но герцогиня настояла на своем.
– Возможно, что Бирен действует не для себя, Степан Андреевич. Возможно, некто готовит для Варвары Черкасской иного мужа.
– Все сие токмо ради замужества княжны Варвары?– спросил Волков.
– Нет, но, возможно, что все сие ради денег её папаши…
***
4
В городе.
Заговор.
Подьячий Зубило у своего дома в тот день встретил человечка неприметного. Был росту небольшого в поношенном плаще армейском и треуголке старой, свечным жиром заляпанной.
– Всё ли сделал как надобно? – спросил он подьячего.
– Всё. Все пыточные сказки* как надобно записаны (*пыточные сказки – показания).
– Не врешь ли?
– А с чего мне врать? Я дело знаю.
– Что показали холопы под пыткой?
– Рассказали, что тела не хоронили. Так оно и было на деле. Так и предполагалось, не выдержат холопы пытки на дыбе и языки развяжут.
– А они дали описание того, кто заплатил им?
Подьячий ответил:
– Рассказали. Куда им было деваться? Но приметы дали такие, что никто того человека не найдет.
– Волков человек дотошный. Ему только ниточку дай, и он весь клубок сумеет распутать. Нельзя чтобы на княжеского сына они вышли.
– Да никто не выйдет на него. Все сделали чисто.
– Ты об сем деле язык держи за зубами!
– Я сие знаю хорошо. За то меня в Приказе разбойном и держат. Времена то ныне какие? Мошенники и воры кругом! Так-то!
– Тогда вот, – человек протянул Зубилу кошелек. – Здесь золотых рейхсталеров числом 50. Все твои. Но, коли соврал…
– Все верно. В том головой отвечаю, – сказал Зубило, принимая плату.
– Коли так прощай.
– Если чего занадобится – прошу! Мой дом известно где. И с чего мне дело не сделать, коли денежки платят исправно?
Человек не ответил и молча удалился. Зубило проводил его взглядом.
«Думает, барин, что не знаю, кто он такой. Но я не просто человек. Подьячий Приказа разбойных дел. Много лет сию службу правлю»…
***
5
Дом Волкова в Москве.
Елизавета Романовна Волкова, проводив гостей, сидела за столом в кабинете мужа и читала книгу Христофора Эберта «Дискурсы политичные». Эту книгу прислали ей вчера от барона Шверина.
У них в дому книг было совсем мало. Степан Андреевич был занят своей работой, и читать не любил, как не любил рассуждать о книгах и художествах иных. Она знала, что муж мог часами говорить о мздоимцах (взяточниках) приказных, о крутых мерах государя Петра Алексеевича, коие он к мздоимцам применял. Мог Степан рассказать про отравителей и душегубов иных, про шайки разбойные на Москве, про лихих атаманов. Зато о книгах «Об истории славных царств» или «Описании войн, или же как к погибели и разорению всякие царства приходят» он даже не слыхивал.
У барона Шверина Елизавета Романовна подолгу болтала с женой барона о библиотеках и книгах. Сетовала она, что де мало библиотек на Москве и хвалила небольшую библиотеку барона. И ей часто присылали новые книги от Шверинов.
Степан в тот день домой не явился, хотя знал, что к ним с визитом будет Василий Никитич Татищев[12 - Российский инженер-артиллерист, историк, географ, экономист и государственный деятель; автор первого капитального труда по русской истории – «Истории Российской», основатель Ставрополя (ныне Тольятти), Екатеринбурга и Перми. Один из основоположников русского источниковедения.]. Еще в полдень он присылал посыльного, что дело имеет важное и прийти никак не может.
Елизавета Романовна одна принимала важного гостя. А ведь Татищев не кто-нибудь, а сенатор империи Российской. Но он интересовался, как ни странно, делом, которое вел Степан.
– Я что про сие знать могу, Василий Никитич? – сказала она. – Степан мне и не говорит ничего.
– Дело больно важное, Елизавета Романовна. Многие персоны великие сим делом интересуются.
– Степан и дома то не бывает, Василий Никитич. Вот и сегодня не пришел гостей почтить.
– Пустое, Елизавета Романовна. Пустое. Ведь сама государыня интересовалась, как идет следствие!
– Государыня? – удивилась Волкова.
– Мне сегодня про сие говорил обер-шталмейтер[13 - Обер-шталмейстер – (буквально «старший начальник конюшни») должность (чин) в Русском царстве и Российской империи, с 24 января (4 февраля) 1722 года – придворный чин 3-го класса в Табели о рангах (в 1766 году был перемещён во 2-й класс табели).] Рейнгольд Левенвольде[14 - Левенвольде Рейнгольд – фаворит Екатерины I, влиятельный придворный в правление Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны, обер-гофмаршал, брат дипломатов Карла и Фридриха; все трое были возведены Екатериной I в графское достоинство.].
– Да неужто сама матушка-царица?
– Про сие дело важное никто не забывает и мужу твоему, Елизавета Романовна, важнейшее дело доверили.
– И много говорят о сем деле при дворе? – спросила она.
– Нет, – ответил Татищев. – Больше шепчутся. Не любит государыня про сие слушать. Ждет, что все скоро завершится.
– Но, если вам про сие говорил сам Левенвольде. Значит, немецкая знать весьма тем интересуется.
– Дак дело больно запутанное. У многих вызывает любопытство.
Елизавете было странно слышать такие речи от Татищева. Значит и вправду дело у мужа важное.
Она сказала:
– Неприятно мне, Василий Никитич, говорить такое, но мечтаю я, чтобы Степан Андреевич покинул службу.
– То ты, голубушка Елизавета Романовна. Степан Андреевич службой токмо и живет. Человек, преданный делу и чести, – сказал Татищев. – Немного знаю я таких в сыскном ведомстве. Не желают наши дворяне чести своей пятнать на такой службе. А муж твой это дело делает и все почитают его дворянином истинным.
– Много спокойнее мне было бы, если бы Степан службу оставил. Ведь ничего не дала ему служба честная, Василий Никитич. Чинами его мальчишки обскакали. Ведь службу он при Петре Алексеевиче начал. Сколь можно? Денег у меня, слава богу, хватит. Чего не жить-то?
– Степан Андреевич с тем разве согласится? – развел руками Татищев. – Терпи матушка, Елизавета Романовна.
– Дак дело то опасное? То, что доверили Степану Андреевичу?
