Против Богов

–Что? – Вопрос улетел в тишину леса. Он был всё там же… Всё в том же «стоунхендже». Вокруг всё тот же лес, который, казалось, посмеивался над ним под усилием ветра. Он вновь закрыл глаза и вновь представил мост, идущий к другому миру… Казалось, что вот, уже совсем другой мир, но он открывал глаза и видел всё тот же пруд, всё тот же лес.

–Я… Что? – Зрачки сузились. Дыхание внезапно спёрло, будто его начали душить. Всем телом Идан задрожал, понимая, что не может покинуть Тенебрис.

***

Вокруг воцарился полный беспорядок. Клиф, командуя отрядом, тяжело отмахивался от подходящих кролезубов. Кто же мог знать, что их здесь будет так много?

–Твою ж! Быстро, уходим! – Кричал Клиф. Они были предпоследней линией обороны, не подпускавшей тварей к отступавшим крестьянам. Словно у тех был выбор.

–Ну… А Идан?! Мы не можем его тут оставить! – Выкрикнула Симия, пуская очередную стрелу. Она давно перестала считать количество стрел, что у неё осталось.

–Идан мёртв! Смиритесь с этим! – Клиф отступил в сторону, замахнулся и разрубил остриём топора кролезуба пополам. Как же хорошо, что они были не столь быстры, как обычные кролики! – Да где наш волшебник?! Какого чёрта он нас не прикрывает?!

–Уже иду! – Волшебник стоял, зачитывая заклинание. Внезапно он взмахнул посохом и ударил им о землю. Раздался оглушительный звон, а затем вспышка. Перед ними возник широкий барьер, отделивший орду кролезубов, рвавшихся к ним.

–Тьфу… – Клиф тяжело дышал. Опустив топор, он согнулся и простонал от боли и безысходности. В итоге они потеряли того, на кого он возлагал столько надежд. Да, ему было не впервой терять кого-то, но это всегда было тяжело.

Внимательно осмотрев остальных, Клиф поднялся. Нужно уходить. Были раненые: Зокх и Зольфир. Второму досталось больше всех. Кролезубы хоть и маленькие и не столь опасные противники, но только в единичном количестве. Чем больше их, тем опаснее они становились.

–Уходим! И чем быстрее, тем лучше. Нужно ещё дозор оповестить, чтобы готовили пушки… Симия, – он внимательно окинул девушку взглядом. Это был риск, но если она справится… – Беги вперёд, доложи на стену о стае кролезубов. Вели готовить пушки и отзывать народ с полей. Если они пойдут именно с этой стороны, эта зима будет самой голодной…

–Я? – Симия вздрогнула. Руки и ноги словно налились свинцом. В душе метались два чувства: долг и дружба… И она терялась, не зная, как поступить. – Но… Как же…

–Идан мёртв! А даже если нет, его быстро настигнут эти твари! Мы не можем разменивать одну жизнь на тысячи! – Клиф ударил топором по дереву и воткнул его в ствол. Так он вымещал злость, что бурлила внутри. – Мы не можем разменивать одну жизнь на тысячи… Беги! Это приказ!

–Я… Да. Так точно! – Она быстро перекинула лук через плечо, закрепила его. Внутри всё ещё пылало желание возразить, но будто ком в горле не позволил ей этого. Проверив небольшой меч на поясе, девушка тут же побежала прочь, к стене, чтобы доложить о надвигающейся угрозе.

Слёзы успевали высохнуть быстрее, чем падали на землю. А внутри, тихим и отдалённым голосом, шепталось: «Прости…».

Глава 7: Мир

Есть решения, которые выворачивают душу наизнанку. И как бы ни хотелось, как бы человек ни противился этому… Ему все равно нужно сделать. Даже если это сломает тебя, оставит в глубине души шрам, который будет кровоточить всю оставшуюся жизнь. Именно тогда ты понимаешь, что ты уже не ребенок… Что нужно делать выбор, от которого зависит множество жизней.

Мой брат, когда мы еще были совсем маленькими, постоянно работал. Чтобы прокормить меня и себя, он мог вернуться домой поздним вечером, а иной раз приходил под утро. У нас не было полноценного дома, да и семьи тоже… Отец ушел «за стену», как мне говорила мама… Но потом и ее не стало. Она не выдержала всего, что свалилось на ее плечи… И однажды мы остались только друг у друга. Осиротели в мире, где сирот никто не ждет, где каждый сам за себя. И мы должны были стать сильными, чтобы этот мир не проглотил нас.

Будучи маленькой, я радовалась всяким мелочам: небольшой кукле из деревяшки, искусно вырезанной Зокхом. Я помню, как он сидел над ней, стругал каждую деталь с такой любовью, словно она казалась живой. Или вкусному ужину, который он готовил. Лишь сейчас я понимаю, что ела щи с мясом, а он перебивался пустой похлебкой, заедая ее черствым хлебом. «Не люблю мясо, от него зубы болят», – улыбался он. А в его глазах мелькала тоска, которую тогда не замечала. Он умел и удивлять меня. Однажды принес горячий камень вместо грелки – шероховатый, словно сам ветер обточил его, оставив свои отметки. Я до сих пор сплю с этим камнем, и он такой же теплый, как и в мое тринадцатилетие.

По утрам, когда Зокх возвращался домой, он всегда приносил небольшой букетик цветов. Конечно, если погода позволяла. Они всегда были синие, будто маленькие колокольчики, и пахли приятно, словно возле реки. А сам брат ложился спать. Его одежда, пропитанная потом, перебитые руки, которые он старался прятать… Я ругала его, поднимала, заставляла мыться и натираться травами, а пока он отдыхал, стирала его одежду.

Становясь взрослее, я стала понимать брата. Жертвы, на которые он шел, чтобы я росла в относительном спокойствии, были несоизмеримо огромными. В свои четырнадцать я отправилась на поля тайком, чтобы брат не знал. Хотела порадовать, принести немного еды или денег. Медяки, хоть и не пользовались большой популярностью в Тенебрисе, все еще ценились на полях. Ими платили, лишь бы отделаться от рабочих, платить зерном или чем-то еще было не особо выгодно для всего населения.

Я никогда не забуду, как Зокх кричал на меня из-за этого. Это было больно, невыносимо больно. Но за этим криком я видела дрожащие пальцы и слезу, которую он быстро смахнул с лица. Зокх, смирившись с моим решением, принял его, прося лишь об одном: не напрягаться выше своих сил.

Сжимая медяки, на которых был нарисован странный человек с мечом, я улыбалась так, будто засияю… Ведь знала: каждый медяк означал, что Зокх сегодня сможет поесть досыта. Изредка я протирала их подолом платья, очищая от грязи и зеленого налета. Изредка, когда удавалось оттереть монетки, можно было разглядеть какое-то лицо. Король? Герой? – гадала я. А Зокх лишь хмыкнул: «Мертвец, который доверял металлу больше, чем рукам».

По выходным, когда мы оба оставались дома, Зокх пел. Фальшиво, громко, хваля всякую ерунду на свете… Это было наше спасение от жестокой реальности. Но даже так стена между нами росла. Я боялась по ночам, боялась всего, но говорила, что не страшно. А он, еле держась на ногах, клялся, что вовсе и не устал.

Когда ворота в очередной раз скрипнули, я обратила внимание на его синие ногти… И поначалу решила, что это от тех цветов, которые он носил с каждой вылазки. От тех цветов, которые я стала ненавидеть из-за страданий моего брата. И все равно он нес цветы каждый раз, когда возвращался с вылазки.

***

Она бежала вперед, проклиная каждый сук и корень, о который споткнется. Деревья леса, словно зубы, смыкались и расступались перед ней, будто весь лес окружил ее и не желал отпускать. В голове крутилось столько слов, которые она хотела сказать, столько мыслей, которые кричали и взывали. Она хотела кричать, но не могла позволить себе такой роскоши.

Когда лес расступился перед ней, Симия упала на землю. Пальцы, руки, ноги – все онемело, не желая больше слушаться ее. Легкие и сердце так гудели, что еще миг, и они были готовы выпрыгнуть из груди. Но, поднимая глаза и голову, Симия видела перед собой дорогу… Еще чуть-чуть, и она поможет. Одна лишь эта мысль заставляла ее подняться, брести, переходить на бег, быстро шевелясь. И даже падая, она поднималась.

Она пробегала поля, задыхаясь, но крича людям о монстрах. И это было нормально. С вылазок в лес всегда возвращались самыми первыми те, кого отправили доложить о ситуации. Люди не бросали недоделанную работу, они переходили на то, что можно было сделать быстро. Привыкшие к такой жизни, рабочие лишь через час смогли войти в город.

Симия вбежала за ворота, перемахнула через небольшую оградку и взобралась на стену. Нужно доложить хоть кому-то. Не успела она подумать, кого найти, как тут же ее встретили несколько солдат, останавливая на месте.

– В лесу… Кх… Стая… Кролезубов… – выплюнула она и тут же схватила флягу с водой, которую ей протянули. Жадно осушила ее. Каждый глоток отдавался болью в пересохшем горле. – Было сказано готовиться к… Возможному нападению…

– Молодец! Быстро прибежала! – Со стороны ворот на стене шел мужчина – командующий войсками стен Зираго Эсрон. На его лице читалась тревога, он не знал, сколько времени пройдет, прежде чем эти проклятые кролезубы доберутся до полей. Но действовать нужно было немедленно. – Сифар! Поднять весь состав, пусть подготавливают орудия. Отправь одного к волшебникам, пусть пришлют людей… А ты… Как тебя? – Статный и высокий, он подошел к Симии, присаживаясь на корточки рядом с ней.

– Я… Симия, член «Острого Клинка», – Симия подняла взгляд на командующего. Впервые ей удалось сказать эту фразу хоть с какой-то гордостью, будто она каждую ночь стояла перед зеркалом и репетировала ее.

– Хорошо, Симия из «Острого Клинка», – Эсрон повторил ее же фразу в шутку, а после внимательно посмотрел на девушку. – Доложи в ваш дом, чтобы тоже готовились. Если это и правда стая кролезубов… В такое-то время… – Переводя пристальный взгляд на поля, мужчина поднялся. Что было на уме у старого командующего? Никто не мог этого разгадать, возможно, даже и он сам не догадывался.

Симия не стала дожидаться его ответа, а тут же побежала вниз по лестнице, минуя небольшое собрание солдат и зевак. Снеся небольшую калитку, девушка выбежала на центральную дорогу. Осталось совсем чуть-чуть, и можно будет передохнуть. Нужно было лишь доложить о том, что происходит.

В воздухе витал запах едкого пороха, смешанный с сыростью и пылью. Пушки вновь кричали, люди быстро таскали заряды к ним, заряжали и стреляли. Все, чтобы уничтожить полчища тварей. Но сколько бы их ни было, сколько бы ни убивали их, твари всегда возвращались. Маленькие, покрытые шерстью и зубами, эти монстры могли сожрать целого быка за пару часов, а человека – всего за десяток минут. Никто не знал, откуда они, были ли это обычные животные, которые стали такими, или это проделки богов, проклявших Тенебрис?

О них знали лишь одно: в стае они неминуемо убьют тебя. Ты не успеешь и глазом моргнуть, как эти монстры накинутся и сожрут твою тушку. И единственное, что ты будешь слышать – собственный крик, захлебывающийся кровью.

Группа Клифа ушла в обход основному месту сражения, зайдя в город с северной стороны. Конечно, это потребовало значительно больше времени, чем привычный маршрут, что заставило Зориэль не на шутку разволноваться. Даже несмотря на то, какой сильной она себя показывает. Но вскоре, когда Клиф и несколько солдат, крепко держащие носилки, вошли во внутренний двор небольшой крепости, Зориэль смогла выдохнуть с неким спокойствием.

Она стояла в комнате возле стола, на котором лежала карта. Рядом стояло несколько приближенных: Клиф, Сольдрик, пара посыльных. Внимательно Зориэль смотрела сначала на карту, видела маршрут, который буквально рушился перед ее глазами… А после перевела взгляд на людей.

Что было ценнее? Жизнь людей, которые ее окружали? Тайны, что скрыты где-то далеко? А помогут ли эти тайны разобраться в том, как избавить народ от этих страхов, от тварей, что приходят каждую ночь?

– Нет… – произнесла Зориэль, ударив кулаком по столу. Даже если и был где-то намек на то, как можно спасти этот мир, то что-то отчаянно мешает его поиску.

Зориэль не спешила с тем, чтобы отправить людей на стену, и это даже несмотря на звуки работающих орудий. Они то и дело разрывались грохотом по всей округе, уничтожая кролезубов. Вероятно, если бы не последние разработки в виде новых оборонительных приспособлений, а особенно картечи, то отбить атаку мелких тварей было бы в разы сложнее. По крайней мере, теперь выкашивать толпу было гораздо проще, нежели несколькими годами ранее.

– Сами разберутся. Я видела картечь в деле, так что нет смысла посылать наших людей, – выпалила она, склонившись над картой. – Что с отрядом? Почему потери? – Она собрала собрание через тридцать минут после того, как Клиф с группой вернулись домой.

– Я… Это моя вина. Я отправил Идана и Симию в глубь леса по просьбе бригадира. И… Если бы их там не было, мы бы ушли гораздо раньше… Зольфир и Зокх… Ранены, мальчишка… Скорее всего, не выкарабкается, – ответил Клиф, склонив голову. – Идан… Вероятно, мертв. Симия пришла одна из леса, я так и не узнал, что с ним…

– Да чтоб вас… – Зориэль тяжело вздохнула. Зубы сжались в порыве злости, скрипя и стачиваясь. Крепко сжав кулаки, она отошла к окну, внимательно разглядывая грязевые разводы. – «Потерять Зокха… Идана… Это я еще могу пережить, но…»

Дверь медленно открылась. В проеме стояла Лифа, ее глаза были широко раскрыты. Хоть большая часть лица была скрыта под повязками, лишь по ее взгляду можно было понять: доклад будет не из приятных. Когда-то белая медицинская одежда стала алой на уровне рук и пояса.

– Зокх… Погиб. Мне не хватило лекарств, чтобы избавиться от заражения… – сказала Лифа, проходя в комнату. Было слышно, как ее голос дрожал, хотя она сама и не подавала виду своего страха. Клиф неохотно отвел глаза, тяжело вздохнув. Сольдрик лишь молча продолжал смотреть на Лифу.

– Что с Зольфиром? – Зориэль уперлась руками в стол, смотря на девушку.

– Жив. Отдыхает в лазарете… Что делать с Зокхом? – Лифа осторожно поправила перчатки, с которых маленькими каплями опадала кровь на пол.

– Дайте Симии проститься с ним… И сожгите, – Зориэль выдохнула, прогоняя рукой Лифу. Это был приказ, который нужно было исполнить, несмотря ни на что. И казалось, что плач Симии слился с воем пушек – будто сам Тенебрис оплакивал еще одну сломанную душу.

Прошел день с того момента, как группа Клинка вернулась домой.

Она стояла на небольшой площадке, совсем недалеко от крепости Клинка. Тут обычно собирались лишь тогда, когда нужно было кого-то сжечь… Совсем маленькая, с каменной плитой по центру. А вокруг собирались люди, даже незнакомые, те, кому было не все равно.

Симия стояла ближе всех. В голове каждый раз прокручивались слова Лифы: «Он умер…». И вновь слезы. Но она не прятала их. Пусть оттуда Зокх видит, что она выполнила обещание, стала сильной и смелой, какой он хотел ее видеть.

Вскоре к ней подошел Сольдрик. Они не были сильно близки друг к другу, но даже по его тяжелому молчанию было понятно, что он тоже скорбит. Он видел в них детей, совсем юных и неопытных… Волновался за них, как родной отец. Осторожно рука грузом легла на плечо Симии, притягивая к себе. Ладонь была такая же шершавая и теплая, словно напоминание о том, как он учил их сражаться. Она не выдержала, разрыдавшись Сольдрику в кафтан. И видя языки пламени, охватывающие тело погибшего брата, Симия вновь проклинала те самые цветы… Эти синие колокольчики, словно предвестники беды, распустившиеся в ночь, когда у нее забрали семью.

Этим же вечером Симия сидела в кабинете у Зориэль. Совсем небольшая коморка, в которую могло поместиться человек шесть, в лучшем случае. Да и обстановка была не сильно богатой, скорее схожа с остальными комнатами: простой стол, стул, шкаф с книгами и лампадки, висевшие по бокам комнаты.

– Вы хотели что-то узнать?.. – спросила Симия, сжимая в руках теплый камень.

– Господи, прости… – Зориэль тяжело уселась за стул напротив Симии. Потерев переносицу, она отвела взгляд. – Я знаю, что это нечестно по отношению к тебе… И, по-хорошему, мне следует дать тебе время отдохнуть… Но мне важно знать. Что случилось с Иданом?

Симия подняла глаза на Зориэль. Она была в таком же трауре, как и все остальные, кто хоть как-то знал Зокха. Да, как лидер, ей нужно было держаться. Эмоции – непозволительная роскошь для Зориэль.

– Я не знаю… Ему стало плохо… И… – Она крепче сжала камень. – Он упал, сказал бежать… Не знаю почему…

Зориэль поднялась. Шаги ее были тяжелы. Кулаки сжались настолько, что послышался хруст. Какова вероятность, что им удастся найти Идана? И не будет ли это еще одним провалом?

– Хорошо… Спасибо. Можешь идти… И… Получи в оружейной новое снаряжение… – Она внезапно обернулась к Симии. – А, еще кое-что… Если хочешь, то можешь забрать у Сольдрика кинжал. Он был у Зокха, насколько понимаю – фамильный.

– Да. Конечно. Спасибо, – Симия, поклонившись, покинула комнату, оставив Зориэль в полном единении со своими мыслями.

Куда же теперь двигаться? Вылазка стояла на грани срыва. Потеря одного из ходоков – серьезный удар по возможностям Клинка. А заменить таковых людей, как и направления их движений, – крайне не быстрое дело.

***

Тронный зал. Длинный и темный, словно все ужасы Тенебриса селились именно здесь. Было слышно, как медленно капает с потолка вода, как крысы бродят по углам… И дыхание, тяжелое, хриплое, что своим звуком вызывало лишь отвращение.

Послышались тяжелые шаги, несколько людей вошли в зал, зажигая факела по стенам. Пламя порывисто и изменчиво освещало длинный зал. Люди в красных балахонах медленно подобрались к ступенькам, которые вели к трону, преклоняясь на одно колено.

– Господин. Мы обеспокоены вашим состоянием, вы уверены, что он подойдет вам? – не поднимая головы, говорил мужчина.

– Кх… Не стоит беспокоиться… – откашлявшись, неизвестный ударил кулаком по ручке трона. – Он точно подойдет…

– Но… Он же не сможет покинуть это место? Мы обеспокоены, что все больше мироходцев стало появляться здесь… Они могут помешать вашим планам…

Факел дрогнул. Тут же в воздухе завис один из людей, крепко держась за свою шею. Он начал задыхаться, лицо быстро синело, но тут же мужчина пал на землю, тяжело отхаркиваясь и пытаясь набрать как можно больше воздуха в легкие.

– Не смей даже думать об этом… Никто не выйдет отсюда, никогда не сможет. Она постаралась, чтобы запереть меня здесь… Чтобы каждый идеальный сосуд умирал… – отхаркнувшись кровью, неизвестный поправил на себе балахон. – Но ничего… Скоро я займу его место, найду ее и уничтожу… А вместе с ее смертью падет и печать. – Эхом раздался его смех по залу… А после, медленно просачиваясь из стен, выползли твари. Темные, с горящими красными глазами… Не похожие ни на что, чего бы видел этот свет.

– Скоро… Скоро они все узнают, как были неправы… Ступайте отсюда… И позовите целителей.

– Как прикажете, Господин… – толпа встала, быстро удаляясь из зала.

Глава 8: Ларгент: Решимость

Громкий писк будильника никак не унимался. Наверное, он уже голосил порядка десяти минут, но Ларгент не спешила подниматься с кровати. Это было тяжело. Тяжело осознавать начало нового дня, который будет потрачен впустую. За прошедшие два месяца она не смогла придумать ничего стоящего. Каждый способ либо пресекался непрямым начальством, либо оказывался нерабочим. Из-за этого Ларгент с каждым днём всё неохотнее поднималась по требованию будильника.

Стук по крышке. Слегка постанывая и потягиваясь, девушка поднялась с кровати. Её взъерошенные волосы рассыпались по плечам, а заспанное лицо буквально кричало: “Не вставай!”

Медленно она раскрыла шторки. Свет трёх солнц ворвался в её комнату, освещая беспорядок. Ларгент уже около недели не вылезала из дома. Отпуск она всегда могла взять, оплачиваемый или нет. Это уже не особо имело значения, но это помогало ей расслабиться, выдохнуть, сделать перерыв. Но сегодня был другой день. Первостепенной целью стояла уборка в собственной квартире. Хоть где-то она имела полный контроль и власть.

Воспрянув духом, девушка начала приборку в двух небольших комнатах. Разбросанные вещи сразу ушли в корзину для стирки, валяющиеся банки и бутылки, как и весь прочий мусор, который скапливался уже целый месяц, быстро отправился в несколько мешков. Всё это она делала, слегка пританцовывая. Настроение было более приподнятое, если бы не дальнейшие планы на остаток дня.

Научный Институт мира Тонт. Когда-то это было совершенно крохотное здание, только-только строящееся. Когда-то это было просто “Пине-1”, одна из сотен лабораторий, воздвигнутых по мирам, ближайшим к артефактам Предтеч. Но спустя десятилетия всё это переросло в совершенно иную форму. Город, мир… Изменилось всё, изменились все. Существа, когда-то жившие обособленно друг от друга, начали искать объединения. Ведь, кем бы ты ни был, желание поговорить, хорошо поспать и просто отдохнуть пересилит одиночество.

– Мы все связаны одной нитью. Незримой для всех нас, – говорила Ларгент, собираясь в дорогу. Внезапно вокруг будто всё затихло. Это было настолько неестественно, что даже девушке показалось противоречивым. Словно затих весь мир, а не её квартирка с двумя комнатами. Отмахнувшись, она решила не придавать этому большого значения. Возможно, ей требовался совсем иной отдых, а не с бутылками из-под вина. Накинув на себя бежевое пальто, девушка осторожно поправила его воротник.

Быстро выкинув мусор, девушка прямой походкой направилась по дороге Технополиса. За время уборки на улице неожиданно быстро стало пасмурно. Хоть это и было довольно необычно, но, учитывая её последние несколько лет командировок, которые она провела далеко за пределами Технополиса, для нее это была совершенно обыденная погода. Там погода была настолько изменчива, что ни один метеоприбор не помогал предсказать ее на следующий день. Может, это было связано с несовершенством оборудования, которое они таскали из мира в мир, а может, с чем-то иным.

Лёгкая походка, звонкий цокот каблуков и взгляд, устремлённый вдаль. Что она надеялась там увидеть? Да, в принципе, ничего существенного. Город, который уже давно жил собственной жизнью, не мог привнести чего-то совершенно нового. Впрочем, такое постоянство только радовало и шло на пользу. Не надо было беспокоится о чём-то, что тебя в целом никогда и не должно было бы касаться. Как будто, мир совершенно позабыл о существовании Лиз Ларгент.

Институт предстал перед ней в виде большого пятиэтажного здания. Это был скорее архитектурный выверт, смесь нескольких культур. Таковую назвали “Виктенской архитектурой” (смесь викторианской и ацтецкой архитектуры). Но это была лишь проба пера, попытка создать нечто иное, совершенно не укладывающееся в рамки обычного мира. Замысловатая каменная кладка с такими же узорами вызывала желание часами разглядывать само здание. Окна, столь большие, что через них изнутри было видно почти всю улицу. А растительность – небольшие деревья, выведенные селекцией в этом же институте – украшали “лицо” этого здания. Хотя, по итогу, всё это сменилось на простые прямоугольные строения за главным зданием. А сам Институт разбился на множество корпусов, чего уж стоит подземная лаборатория, которая являлась, по сути, закрытой территорией. Всё это было сделано для удешевления расширения, когда появилось правительство в этом мире. Рано или поздно это бы случилось: бюджеты, коррупция, сменяющиеся чиновники.

Она внимательно разглядывала здание, изредка смотря на существ, входивших и выходивших из него. Двери Института всегда были открыты для любого, кто жаждал обучения и предлагал что-то взамен. Поэтому здесь собралось настолько огромное количество учёных со всех миров, что и сосчитать было невозможно. Быстрым шагом Ларгент ворвалась в здание. На первом КПП её осмотрели, внимательно, с головы до пят. Пройдя металлодетекторы, а также несколько рентгеновских излучателей, которые требовались в здании для проверки наличия опасных предметов у учёных, Лиз таки смогла добраться до лестницы, ведущей на нижний этаж.

Несколько пролётов вниз, небольшая походка по коридорам, пару заворотов и она у заветной двери. Проведя карточкой по терминалу, Лиз открыла дверь.

Включив свет, она тяжело вздохнула. Лаборатория находилась на минус первом этаже и была завалена мусором… Нет, её собственными мыслями. Это были бумаги с чертежами, заметки, висящие то там, то здесь. Простых бытовых пакостей тоже хватало; в некоторых местах валялись банки из-под напитков, а также одноразовые тарелки из-под еды.

– Ну и бардак я тут развела… – выдохнув, она прошла вглубь, закрывая за собой дверь. Благо, что можно было запереться, и никто без особых доступов сюда войти не сможет. Тем самым Лиз отсрочила момент встречи с кем-нибудь старшим. Хоть она и являлась старшим научным сотрудником, выше неё хватало людей, которые могли заглянуть в лабораторию без её ведома.

Взяв из тумбочки под столом мешок для мусора, Лиз быстро начала убирать всё, что попадалось ей под руку. Чертежи, собственные заметки, мусор – ничто не должно её отвлекать от будущей работы. Так она думала. Если она хочет вернуть Идана, если хочет сбежать, чтобы её потом никто не смог найти, нужно было сосредоточиться на одном – делать вид, что она работает на благо Института. Эта мысль возникла не так уж и давно, буквально на днях, когда к ней пришло протрезвление. Жить некоторое время она могла так же в лаборатории; здесь имелся жилой модуль, встроенный прямо в её кабинет. Было ли это хорошо? Ещё как. Единственное, что ей не нравилось, – возможное наблюдение от начальства. Она чувствовала, как нарастало напряжение в Институте. Особенно это виделось со стороны начальства, которое каждый день металось из стороны в сторону. По крайней мере, это стало более частым явлением, чем обычно. Даже Сэм, который хоть пару раз в неделю, но заглядывал к ней, перестал появляться. Возможно, одного из членов службы безопасности выслали куда-то… А может, его так же завалили внутренней работой, из-за чего он перестал появляться.