Социоприматы

Для начала – надо хотя бы признать сам факт: инстинкты существуют. Да-да, прямо сейчас, в нас с вами. Но не тут-то было! Наше эго, этот самодовольный павлин с дипломом и LinkedIn-профилем, страстно любит щеголять в тогах цивилизованности, изображая мыслителя, который якобы давно перерос всю эту биологическую возню. Какой ещё такой инстинкт? – фыркает человек, уже в третий раз за вечер штурмуя холодильник после вполне сытного ужина – просто захотелось!

Ага, конечно. Расскажите это эволюции, которая миллионы лет до бритвенного автоматизма точила механизм поиска калорий. Отрицание инстинктов – чуть ли не олимпийская дисциплина. Вместо того чтобы честно сказать: Да, мною рулит внутренний неандерталец с обсессией на сахар и личную территорию, – мы изобретаем тысячу утончённых отговорок. Это не гнев – это чувство справедливости. Это не страх – это интуиция. А инстинкты в это время тихо похрюкивают в углу: они ведь знают, кто тут главный. Им даже не нужно надевать маску – у них власть по умолчанию.

Умение распознать момент, когда нас ведут за нос древние нейронные алгоритмы, – это уже половина пути. Потому что именно на этих слепых зонах строится вся архитектура манипуляций. Почувствовали прилив праведного гнева, когда какой-то дерзкий персонаж плюхнулся на единственное свободное место в метро? Поздравляю: кто-то ненароком нажал на кнопку территориального инстинкта. Вдруг захотелось купить очередную ненужную хрень, но со скидкой? Ваш внутренний охотник уже орёт из темечка: Это мамонт! Лови, пока тёплый! Включился пищевой инстинкт в обновлённой упаковке – и всё, здравствуй, очередная коробка с доставкой и тоской после распаковки.

Инстинкты – те ещё мастера перевоплощения. Они не просто срабатывают по щелчку, они ещё и ловко мимикрируют под наши естественные желания. Вот вы сидите в уютном чатике с единомышленниками и думаете: Приятное общение, наконец-то в среде близких по духу людей! Ага. Щас. Это просто ваш древний механизм свой–чужой радостно фыркает от удовольствия, распушивая мех и готовясь защищать виртуальную пещеру от набегов саблезубых троллей. Только вместо тигра – случайный комментарий от залётного юзера, и вот вы уже на низком старте, готовы рвать чужака за поруганную честь своего цифрового племени.

Но вместо того, чтобы позволить гневу превратить вас в орущего орангутана при каждом споре в комментариях, попробуйте на секунду нажать паузу. И задать себе парочку неудобных вопросов: Какого лешего я так завёлся? Что это за доисторическая паранойя вдруг решила, что репутация стаи под угрозой? А когда ваш внутренний шопоголик уже тянет лапы к кредитке при виде очередной супер-мега-распродажи, притормозите! Спросите себя: Мне действительно нужна эта лабуда, или это просто мой протерозойский охотник решил устроить шопинг-сафари?

Запомните: ваши инстинкты – не враги. Они скорее бестолковые, но любящие родственники. Хотят как лучше. Защищают, спасают, тревожатся. Только вот делают это, руководствуясь инструкцией времён, когда мы ещё боялись огня и ели всё, что не успело уползти и ускакать. Их задача – среагировать. Ваша – осмыслить. Не задавить, не загнать в подвал, а – как взрослый человек – поговорить. Договориться. Перехватить у них руль до того, как вы окажетесь на офисном столе, колотя себя в грудь и вопя о своём превосходстве над коллегами. Поверьте, объяснение Это был мой внутренний ребенок гоминид! вряд ли спасёт вашу карьеру.

Да, осознание – вещь энергозатратная. Как бег в гору с роялем за спиной. Но в отличие от подавления, которое лишь прячет монстра в чулан, зрячесть умеет приручать. Она не боится смотреть в глаза своему зверю – потому что знает: дикие инстинкты, помещённые в контекст, становятся ресурсом. Это уже не безмозглый берсерк, а личный телохранитель, стратег и интуитивный советник. Главное – держать его на поводке, а не наоборот.

Подавленные импульсы – это бомба замедленного действия. Терпел-терпел и взорвался – классика жанра для тех, кто любит играть в святошу до поры до времени. А вот прирученный инстинкт – это уже не дикий зверь, а верный пёс. Страх превращается в здоровую осторожность. Агрессия – в решительность. А стадный инстинкт – в умение не быть социальным инвалидом.

А теперь – внимание: на авансцене появляются они. Великие кукловоды. Маги и шаманы постправды. Манипуляторы всех мастей, виртуозы человеческих душ, которые знают, как управлять нитями наших древних программ. Пока человек живёт по алгоритмам древнего мозга – он предсказуем, как маршрутная газель. Политики умело жонглируют страхом перед чужаками, сплачивая стадо баранов… простите, электорат. Политтехнологи мастерски воскрешают образ врага у ворот, надувая до размеров дракона любого, кто выглядит не как мы. Страх – их главный инструмент: дешёвый, надёжный и мгновенно действенный.

Маркетологи? Эти художники дофаминовой манипуляции пишут шедевры, используя всего три цвета: дефицит, срочность и социальное одобрение. Смотри: Акция! Только сегодня! Все уже купили – а ты? Не тормози – успей! Мамонт не будет ждать. Он уже убегает со склада.

А соцсети? Современные алхимики, превращающие ваше внимание в золото рекламных бюджетов. Их главный актив – ваши инстинкты. Каждое уведомление – как звон колокольчика для собачки Павлова. Каждое сердце на экране – крошечная доза цифровой любви. О, эти наркодилеры современности! Они подсаживают вас на иглу лайков и репостов, превращая в пускающих слюну зомби, бесконечно скроллящих ленту в поисках очередной дозы дофамина. А вы, между делом, пролистываете чужие жизни с выражением лица, которое раньше было доступно только коалам в коме.

Чем лучше вы распознаёте собственные реакции, тем сложнее вас дергать за ниточки, как нервную марионетку в театре гормонов. Вы начинаете ловить момент, когда кто-то пытается сыграть на клавишах ваших древних инстинктов: разжечь тревогу, раздуть гнев до боевого пламени или заманить в капкан иллюзии срочности – хватай, пока не убежало!

Осмысление – это тот самый микросекундный тайм-аут между стимулом и ответом, маленькая, но драгоценная пауза, где зарождается свобода. И вот уже вместо рефлекторного бей или беги вы, в лучших традициях сапиенсов, осознанно выбираете, как именно реагировать – или не реагировать вовсе.

Вот она, наша суперспособность: мы не обязаны быть рабами своих программ. Инстинкты – не приговор, а черновик. Да, они – первичный код, заложенный эволюцией, как автоматическая система пожаротушения. Но архитектура разума позволяет строить над ним что угодно. Мы можем пытаться переписывать эти древние сценарии, адаптируя их под свою реальность. Потому что человек – это не просто плоть на костях с набором поведенческих макросов. Это выбор. Это способность сказать: Окей, я слышу этот сигнал, но поступлю иначе.

Ирония в том, что именно эти реакции – причина, по которой мы вообще дотянули до сегодняшнего дня. Они спасали нас миллионы лет назад и продолжают выручать сейчас, пусть временами и выглядят нелепо в контексте современного мира. Увы, эволюция – не стартап с питчем на миллиард, тут нельзя закачать кэш, выкатить презентацию и ждать, что природа выкатит MVP. Всё дольше, больнее и без гарантий. У эволюции нет бюджетов и инвестиций – и обновлений раз в месяц не завезут. Наш внутренний компас всё ещё настроен на пещеры, саблезубых соседей и хруст ветки в кустах, а не на open space, дедлайны и KPI, свисающие с потолка, как цифровые лианы.

Так что если в стрессовой ситуации вы вдруг ловите себя на том, что действуете на автомате – не спешите судить себя слишком строго. Это просто включился ваш внутренний автопилот. Возможно, он не блистает адаптивностью, зато надёжен, как дубина из оленьего бедра: неуклюж, неудобен, но спасает. Работает безотказно уже миллионы лет – ещё со времён, когда стресс был синонимом злобного рычания и скрежета когтей, а не звонка от начальства в Zoom.

Вот она, правда жизни, господа приматы в костюмах, с дипломами и с фитнес-браслетами: ваши инстинкты – это встроенный аварийный генератор, который природа прикрутила на случай, если ваш хвалёный интеллект вдруг решит поразмышлять о смысле жизни в момент, когда надо просто бежать и не оглядываться. Они срабатывают быстрее, чем вы успеваете сказать эво…, спасая ваши благородные задницы там, где мозг, этот вальяжный эстет, ещё лениво потягивает нейронный кофе.

Но не спешите хлопать себя по плечу за мнимую продвинутость. Даже в нашем якобы цивилизованном обществе, где мы напыженно пестуем разум, культуру и прочие продукты неолитической самоуверенности, львиная доля решений всё ещё диктуется теми самыми древними скриптами. Ваш мозг может сколько угодно наряжаться в костюм Эйнштейна, но под капотом у него по-прежнему тот же архаичный движок эпохи каменных топоров и костяных иголок.

И вот тут начинается настоящее веселье. Эти умильные инстинкты, помимо того, что спасают вас от саблезубых кошек современности (читай: дедлайнов, разъярённых боссов и сообщений с пометкой срочно), с не меньшим энтузиазмом превращают вас в управляемых кукол – стоит кому-то овладеть схемой управления. Политики, маркетологи, инфлюенсеры, коучи, гуру самопомощи и другие профессиональные дрессировщики – все они давно освоили нотную грамоту ваших первобытных мелодий, чтобы заставить вас бояться, покупать, и подчиняться.

Играют легко: пару нажимов на страх, легато по вожделению, трель по тщеславию, стаккато по зависти, вибрато по чувству вины – и вы уже танцуете, как заведённый шаманский бубен.

Что же делать, спросите вы. Отключить древние механизмы? Удачи. Скорее уж вы уговорите свою бабушку завести Telegram-канал и вести там прямые эфиры на тему mindfulness. Нет, друзья, иллюзий быть не должно. Единственный реальный путь – научиться укрощать своих внутренних зверей. Не глушить, не стирать под ноль, а, подобно терпеливому укротителю, встать в центр арены с кнутом миропонимания.

Опасно? Ещё бы. Сложно? Без сомнений. Но если получится – у вас будет самый эффектный номер в этом вечно шумном цирке под названием жизнь.

Ключ к свободе – знание. Критическое мышление – ваш единственный щит в мире, где каждый второй норовит проникнуть вам в черепную коробку и устроить там вечеринку в стиле купи, голосуй, подпишись, и не думай слишком много. Поняв, как ваши милые инстинкты превращаются в рычаги управления, вы наконец сможете охранять свой разум от непрошенных вторжений и чужих попыток сделать из вас послушную овцу в стаде потребителей – как бы вежливо и красиво они ни были замаскированы под заботу, вдохновение или персонализированную рекламу.

Так что открывайте глаза пошире, господа разумные. Ваш внутренний неандерталец никуда не делся. Он всё ещё здесь – стоит на вахте – вспыльчивый, подозрительный, с неровной походкой, несвежим дыханием и отличной реакцией на шорох в кустах. И, поверьте, он не прочь перехватить штурвал в любой непонятной ситуации.

Ваша задача – не свергать его с пьедестала, но и не позволять ему править бал. Это не изгнание, это договор о ненападении. Вы – капитан, он – ваш старпом по безопасности. Ведь, как ни крути, именно благодаря ему вы всё ещё здесь, а не в чьём-то меню миллион лет назад. И если вы научитесь работать в тандеме, то, возможно, не просто выживете, но и станете чем-то большим, чем просто усовершенствованной обезьяной с кредиткой и тревожным расстройством.

Разум – не противоположность инстинкту. Это его эволюционное продолжение. И, как любой хороший инструмент, он требует не только апгрейда, но и понимания, как работает старая версия. Только тогда у вас появится шанс не быть ведомым, а вести. Не быть использованным – а выбирать. Не просто реагировать – а жить осознанно.

О, опять это слово… Затёртое, как мантра на кружке с Буддой. Но, чёрт побери, в нём всё ещё есть сила. А если повезёт – и вкус. Потому что, да: можно не просто выживать, а – жить.

И, представьте себе, с удовольствием.

Голод и жадность

Пищевой инстинкт – это базовый двигатель всей цивилизационной кухни. Он урчит, скрежещет и дымит, работая на трёх древних передачах: найти, захватить и удержать. Причём удержать желательно с таким запасом, чтобы хватило не просто на чёрный день, а на чёрную вечность – с ядерным апокалипсисом и полной распродажей человечности в придачу. А если по ходу дела возникает необходимость отнять еду у соседа – ну что ж, кто не успел, тот стал калориями для более решительного. Жестокость? Нет. Это всего лишь биология, экономика и примитивная философия под названием Что бы ещё сожрать?

В природе всё предельно честно: проголодался – иди и добудь. Волки объединяются в стаи и устраивают слаженное коллективное смертоубийство, без иллюзий и HR- отдела. Медведь, не моргнув, отбирает рыбу у менее удачливого сородича – никаких сантиментов, только белки и жиры. Даже ваши обожаемые мимимишные котики – хищники до костей. Один прыжок, и рыбёшка обречена, а мурлыканье после – это не благодарность, это саундтрек к личной победе.

Травоядные? Не стройте иллюзий. Попробуйте отобрать куст у голодного оленя – и в следующий момент узнаете, каково это, когда в ваш лоб врезается копыто. Жирафы устраивают дуэли шеями, как медленные фехтовальщики доисторической школы Mortal Kombat – за право дожевать последние листья. А пчёлы, эти крошечные утописты с социальной архитектурой, в один момент превращаются в самоубийц с жалами – если кто-то покусится на их драгоценный мёд.

И, заметьте – никто не заморачивается вопросами морали. Ресурс есть ресурс, и пощады не ждите. Потому что в мире инстинктов гуманизм – это роскошь, которую можно себе позволить только на сытый желудок.

Человеческий пищевой инстинкт остался прежним – только теперь его припудрили маркетингом, обернули в упаковку с дизайном и присыпали пудрой этики. Охота из саванны эволюционировала в стратегическую экспедицию в супермаркет. Вместо копий и ловушек – тележки с разбитыми колесами, вместо сумчатых тигров – агрессивные бабули с опытом локтевого боя и идеальным знанием маршрутов к отделу Акции недели. Они не бегают – они преследуют. Не рычат – но смотрят так, что хочется уступить им и путь, и продукты, и пенсию. Еще бы. В очереди за скидочным сосисками они способны уработать любого хищника. Например, дедулю- пенсионера из той же очереди.

Завоевание ресурсов теперь происходит под люминесцентным светом и звуки радио Relax FM: битва за последнюю банку тунца, вежливый геноцид у холодильника с йогуртами, тактическое наступление в отделе круп. Но суть та же: еда = ресурсы, ресурсы = контроль, контроль = спокойствие, желательно до конца времён или хотя бы до дня выдачи аванса.

Вы возвращаетесь домой, потрёпанные, но победившие – и обнаруживаете, что ваш кухонный шкаф больше напоминает бункер. Тут – девять банок тушёнки, там – башня из гречки, способная пережить не только наступающую, но и ядерную зиму. В морозилке – стратегическая треска. И макароны. Макароны везде. В ящике, в кладовке, на балконе. Потому что ну а вдруг. А вдруг снова локдаун. А вдруг электричество станет валютой. Или а вдруг опять войдёт в моду средневековый каннибализм – кто знает? Всё логично. Лучше переесть, чем недоесть. Или, как подсказывает рептильный мозг, лучше быть параноиком с запасами, чем мёртвым оптимистом с пустой полкой.

Пищевой инстинкт – это не просто биология. Это древний компас, который делит мир на две категории: тех, кто ест, и тех, кто смотрит, как едят другие. На сытых и голодных. На хозяев пиршества и вечных наблюдателей. Именно этот простой, но безжалостный механизм однажды вытолкнул человечество из уютных пещер – сначала к сражениям за плодородные земли, потом к колонизациям, а затем и к торговым блокадам, вежливо маскирующим старую добрую экспансию под геополитику.

И вот еда перестаёт быть просто едой. Она становится рычагом, флагом, ультиматумом. Инструментом власти. Хочешь подчинить народ? Перекрой доступ к зерну. Хочешь рулить всем материком, как личным чат-ботом? Вводи эмбарго, строй продовольственные монополии и называй это стабильностью и борьбой за права человека.

Еда – это валюта, за которую всегда платили кровью. И, если быть честным, ничего не изменилось. Голодные бунты до сих пор разрывают цивилизацию с той же интенсивностью, что и тысячу лет назад. Потому что в каждом из нас, в подкорке, всё ещё живёт зверёныш, которому плевать на идеологии, лозунги и сложносочинённые речи. Он говорит просто: Хочу есть. Сейчас.

Именно этот пещерный диктатор, уютно свернувшийся где-то в районе солнечного сплетения, первым начинает тревожиться при виде пустеющей полки – даже если дома уже пять банок точно такого же зелёного горошка. Это он возбуждённо шепчет в супермаркете: Жрачка по скидке! Бери, пока дают! – потому что вдруг завтра всё схлопнется: кризис, война, новый виток светопреставления или, упаси нейросети, очередной всплеск птичьего гриппа. И всё – без яиц, без омлета, без шанса выжить в этой нелепой цивилизации, где даже завтрак может стать роскошью.

Армагеддон сегодня – это, скорее, отсутствие авокадо в любимом эко-маркете. Но древнему инстинкту всё равно. Он не знает, что такое фудшеринг и zero waste. Он реагирует так же, как миллионы лет назад: Запасайся. Защищай. Существуй.

Мы стали заложниками абсурдного цикла. Рабами маркетологов, играющих на наших древнейших страхах. Невольниками собственных привычек, переодетых в наряд заботы о будущем. Посмотрите вокруг: реклама еды – это не просто демонстрация продуктов, это активация инстинкта. Сочные бургеры на билбордах, медленно тающий шоколад, счастливые семьи, собирающиеся за идеально накрытым столом – всё это не про еду. Это про охоту. Только теперь охотятся на нас. Каждый день, в каждом походе в магазин, при каждой прокрутке ленты. Мягко. Методично. Без когтей, но с бюджетами в триллионы.

Так пищевой инстинкт – некогда двигатель эволюции – превратился в утончённый механизм самоуничтожения. Мы обрастаем лишним жиром, выбрасываем тонны еды, сражаемся с диабетом, ожирением и сердечными болезнями, но всё равно не можем перестать жрать. Почему? Потому что наш мозг всё ещё прописан в каменном веке. Он не различает настоящий голод и эмоциональное чем бы заесть тоску. Ему плевать, что вам просто скучно, одиноко или тревожно. Он шепчет старое доброе: Ешь, пока еда есть. Вдруг завтра – голод, зима, мамонты исчезнут, и останется только корень лопуха и чувство внутренней стойкости.

Но времена изменились. Холодильник ломится от запасов. Доставка приезжает быстрее, чем скипается реклама на YouTube. Мы больше не в пещере, и голод больше не угроза – это просто сигнал. Фон. Отголосок. И настоящая сила сегодня – не в том, чтобы запастись, а в том, чтобы удержаться. Не схватить про запас то, что тихо умрёт в темноте кухонного шкафа. Не впихнуть в себя лишний кусок. Не поддаться панике при приближении очередного кризиса.

Пусть разум в этой пьесе – не главный герой, а скорее сдержанный голос из-за кулис, но именно он способен в нужный момент выйти на сцену и сорвать овации, если ему дать слово. Это он, едва слышно, но настойчиво, шепчет: Ты не обязан сметать всё, что блестит. Он напоминает, что акционные чипсы – это не вопрос выживания, а чей-то маркетинговый триумф. Что пустой холодильник раз в неделю – не катастрофа, а шанс пересобрать сценарий собственных привычек. Не каждый порыв – это зов голода. Не каждый внутренний сигнал требует немедленного жертвоприношения – хоть и в виде пончика.

Ведь пещерный человек в вас не ушёл восвояси – он просто адаптировался. Он больше не бегает с копьём за кабаном, он листает меню доставки. Он больше не охотится на дичь, он охотится на акции. Теперь его арена – это супермаркет и лента рекомендаций. А его сражение – за кратковременное облегчение, за дофаминовый укол вместо реального выбора.

Так что в следующий раз, набивая холодильник до отказа или разогревая третью подряд пиццу в микроволновке, вспомните: где-то внутри вас всё ещё сидит питекантроп, который готов драться за последний кусок. И неважно, что этот кусок теперь упакован в пластиковую плёнку и продаётся со скидкой 50%. Этот механизм – наследие прошлого, когда одна ошибка означала смерть от голода. И сейчас, пока мы плотно ужинаем перед телевизором, наш мозг тихо шепчет: Ещё кусочек. Ну пожалуйста. На всякий случай.

Но главное – наш разум остаётся последней линией обороны в мире, где еда давно перестала быть просто пищей и превратилась в товар, инструмент манипуляции и форму зависимости. Не позволяйте своему внутреннему пещерному человеку садиться за штурвал. А если вдруг случится тот самый апокалипсис – куда уж без него – куда разумнее знать, как развести огонь и поймать рыбу, чем копить под кроватью сгущёнку и надеяться, что пронесёт. Или что вас, как обычно, это не коснётся.

Пищевой инстинкт эволюционировал вместе с нами. Когда мамонты закончились, а каменные топоры сменились банковскими картами, фокус сместился. Мы больше не тащим кусок мяса из соседней пещеры – мы забираем своё более изощрённо.

Корпоративные махинации, серые схемы, налоговые лазейки – всё это тот же древний импульс, только в современном обличье. Это не про аморальность – это про игру. Игру на выживание, где вместо копий – юристы, вместо охоты – сделки, а вместо добычи – бонусы, акции и аккуратно мерцающие цифры на счёте.

Чем выше в пищевой цепочке находится человек, тем виртуознее он крадёт. Олигархи перекраивают рынки, корпорации поглощают конкурентов, а маркетологи изобретают такие изящные способы вытягивать из нас деньги, что мы ещё и благодарим их за это. Купили очередной незаменимый гаджет, который сломается через год? Прекрасно. Вы только что добровольно расстались со своим ресурсом, а кто-то в верхних слоях пищевой пирамиды ловко подставил под него корзинку – и довольно потёр руки.

Рынок? Это джунгли. Просто с дресс-кодом и банковскими счетами. На первый взгляд кажется, что правила стали цивилизованнее – на деле они стали лишь утончённее. Теперь сильные не отнимают напрямую – они создают такие условия, в которых слабые отдают всё сами. Называйте это как хотите: бизнес, экономика, система, формация – суть не меняется. В её основе по-прежнему лежит эксплуатация инстинктов. И да – чем выше хочешь забраться, тем хитрее должен быть.

Главное – не забывать улыбаться.

Распродажи! И миллионы людей, сражающихся за вещи, которые им не нужны, только потому что цены скостили вдвое. Думаете, они действительно хотят всё это барахло? Нет. Они хотят выиграть. Заполучить, урвать, схватить раньше, чем это сделает кто-то другой. Это охота в чистом виде. Базовый инстинкт выживания в упаковке пиара.

Каждый, кто хоть раз смотрел пиратский фильм или скачивал книгу с торрентов, отлично знает: это не про преступление. Это про тихий внутренний голос, который шепчет: Зачем платить, если можно бесплатно?

И вот что интересно: в современном мире украсть – это уже не про вырвать из рук. Это про то, чтобы перехитрить. Систему. Алгоритм. Друг друга. Люди крадут не только вещи – они воруют идеи, внимание, время. О, да – время! Особенно время. Самый ценный ресурс, который нельзя ни заработать, ни отложить, ни переслать курьером.

Но давайте честно: все эти новые формы воровства не взялись из вакуума. Мы просто играем по правилам, которые диктует пейзаж эпохи. Когда один берёт кредит, чтобы дотянуть до зарплаты, а другой – чтобы заказать себе яхту размером с озеро, становится очевидно: в этой системе что-то треснуло. Кто-то оказался проворнее, кто-то – наглее, а кто-то слишком долго верил, что честным трудом можно достичь того же, что и львы в тени.

Природа, в отличие от материального мира, в этом смысле проще – и, как ни странно, честнее. У зверей нет иллюзий, что справедливость может быть восстановлена. Нет надежд, что кто-то придёт и вернёт украденное. Никаких судов, никаких кассаций, никаких адвокатов с портфелями из кожи бывших сородичей. Есть только два закона: сила и хитрость. Всё остальное – утопия для Homo sapiens.

Те же львы, например. Эти глянцево-романтизированные тиранозавры саванны – вовсе не героические охотники, а тонко настроенные механизмы биологического рэкета. Настоящие короли не джунглей – коварства. Главный самец прайда – это не спринтер и не воин, а ведущий специалист по стоянию сбоку. Пока львицы валят добычу, он лениво зевает под акацией, дожидаясь момента. А потом важно выходит, отбирает лучший кусок и опять уходит в тень. Это не наглость – это натуральный налог на наличие мышц.