Отель Перекресток

Впрочем, тут тоже все относительно. Уверен, что если та же Кира, например, всю следующую неделю тарелки и полы будет мыть, то после наверняка все очень быстро наверстает. Вгрызаться в дело станет так же, как жук в дерево, не жалея ни напарника, ни себя, спать перестанет, но своего добьется. А вот девочке-правозащитнице, боюсь, даже при очень хорошем раскладе ничего не светит, очень уж она законопослушная, привыкла жить по написанным другими людьми правилам. И напарник у нее подходящий, вон стоит, сопит, лоб морщит.

Понятно, что поживем – увидим, это все первое впечатление, не больше, но по факту уже через пару недель станет предельно ясно, кто нацелен на результат, а кто по течению плыть решит. Последние первыми нас и покинут.

Но я точно в их рядах оказаться не желаю. И напарница моя, похоже, тоже. Вон глазками по лицам новых коллег бегает, о чем-то думает. Не исключено, что приблизительно о том же, о чем и я.

И дело тут не в соревновательном моменте или в том, что я из тех, кто всегда идет до конца. Мне просто очень интересно узнать, что же там за награда такая ждет в конце пути? Есть у меня одно предположение, почти безосновательное, но если я прав, то за такой приз побороться не только можно, но и нужно. Дураком надо быть, чтобы от подобного отказываться.

– Вроде все рассказал как мог, основы вашей новой работы изложил, – развел руки в стороны Анатолий Анатольевич. – Остальное поймете в процессе трудовой деятельности. Впрочем, вру. Есть еще несколько моментов, которые вам надо знать, а именно – что можно и что нельзя.

– Сначала про «нельзя», пожалуйста, – попросила Алиса.

– Первое я упомянул, оно касается отношений внутри коллектива. К нему примыкают ссоры и скандалы, особенно если таковые происходят на глазах у гостей. Желаете выяснить отношения – делайте это так, чтобы эти склоки не вредили делу и не портили репутацию отеля. Нельзя излишне докучать постояльцам, каждая жалоба от них на вас или вашего напарника будет расцениваться как неудовлетворительная работа и караться штрафом. Отдельно замечу, что данный минус будет идти в общий недельный зачет, но после сгорать.

– Справедливо, – заметила Кира, и несколько человек согласно кивнули.

– Нельзя игнорировать поручения старшего персонала, они должны выполняться быстро и добросовестно. Нельзя вести себя с гостями грубо или непочтительно. Нельзя у них вымогать деньги за оказанные услуги или, того хуже, воровать. Если же посетитель что-то в номере забыл, нельзя это присваивать себе, следует сдать находку на ресепшен.

– Это и так ясно, – сказал кто-то.

– Ясно, не ясно – не знаю. Я требование озвучил, дальше думайте сами. Нельзя нарушать тишину в отеле после одиннадцати вечера, когда гости отправляются спать. Что еще? Не очень приветствуются разговоры на тему того, кто кем раньше был и что делал. Ясно, что вы все равно станете это обсуждать, но просто поверьте – ничего путного не выйдет. В прошлом у вас было много различий – социальных, моральных, конфессиональных и не пойми каких еще. Стоит ли их тащить сюда, в «Перекресток», где вы все равны, и тем самым провоцировать возможные конфликты? Тем более что последние могут привести к очень и очень нежелательным последствиям, о которых я говорил до этого.

– А мы равны? – уточнила Кира. – Прямо совсем-совсем?

– Представьте себе, – без тени иронии ответил ей совладелец. – Здесь между вами нет никаких пропастей, права и возможности у каждого уравнены до атома. Со временем, конечно, кто-то вырвется вперед, а кто-то отстанет, но и в этом случае у аутсайдера сохранится право и возможность догнать того, кто его обошел. Было бы желание.

Брюнетка молчала, не желая комментировать услышанное.

– А что можно? – расценив возникшую паузу как окончание рассказа про запреты, спросил напарник Алисы.

– Можно, оказав помощь кому-то из коллег, рассчитывать на ответную любезность, – вместо Сергея Анатольевича продолжил его спутник. – Можно брать чаевые, если вам их предложат, а после их тратить на маленькие радости бытия. Можно раз в месяц устраивать что-то вроде совместных посиделок, если, разумеется, Аристарх Лаврентьевич будет не против. Работа в отеле – трудная работа, ответственная работа. Иногда надо как-то отдыхать, иначе нервишки могут не сдюжить. Можно пробовать подбить клинья к работницам ресепшен, но сразу предупрежу: это у вас, ребята, вряд ли получится. Там будут работать грозные дамы, прошедшие суровую школу, потому вряд ли кому что обломится.

Мы, не сговариваясь, глянули на стойку, за которой никого не было.

Я как-то даже не подумал, что тут еще какой-то персонал кроме нас будет. А ведь так и есть. Помимо указанных дам, можно уверенно сказать, что на кухне никак не обойтись без повара, су-шефа и еще нескольких сотрудников. Да технические службы, да швейцары. Хотя последнее – не факт, на их место могут незадачливых жеребьевщиков поставить.

– Ведите себя умно, не забывайте о приличиях и стремитесь стать лучше – и всё у вас получится, – вновь перехватил инициативу Сергей Анатольевич и глянул на наручные часы. – Вроде закончил. Аристах Лаврентьевич, мы вас покидаем, времени совсем нет. Заканчивайте формальности, раздайте договора, проводите жеребьевку – и за работу. Жду от вас вечером отчет по первому дню.

И эти двое, даже не попрощавшись с нами, покинули здание через входную дверь, которая, как оказалось, была не заперта. Что примечательно – с ними словно ушла некая легкость из атмосферы, ощущение хоть какой-то защищенности. Схожее чувство, помнится, я ощущал, когда классе в третьем родители меня в летний лагерь отправили на три недели. Вроде все радостно сначала было, весело, предвкушения там, мечты детские, а как они, махающие руками вслед, стали удаляться по мере того, как трансферный автобус набирал ход, такая тоска взяла!

А особенно странно то, что я давным-давно уже ни на кого, кроме себя самого, не рассчитываю и ничего такого с тех самых пор и не ощущал. Так из каких глубин души подобная сентиментальщина полезла? Откуда она взялась?

– Что замерли? – процедил управляющий, уперев руки в бока. – Ушли защитники ваши, и стало не по себе?

– Стало, – пискнула Евгения и заморгала глазами.

– И зря. Вы поймите – я против вас ничего не имею, – неожиданно мягко произнес старик. – Но должность моя такова, что я всегда на стороне гостей. Всегда и во всем. А для этого мне надо, чтобы службы отеля работали как единый механизм, без задержек и поломок. Потому да, я стану вас гонять как сидоровых коз. Но понапрасну никого наказывать не буду, и предвзятости от меня можете не ждать.

– Да мы и не думали ничего такого, – подала голос длинноногая платиновая блондинка, до того в разговоры не вступавшая. Звали ее, судя по надписи на бейджике, Аленой.

– Видел я ваши лица, когда озвучили то, что именно у меня будет право решать в спорных ситуациях, кто лучше, кто хуже, – усмехнулся Аристарх Лаврентьевич. – Сразу по ним все ясно стало. Еще раз – я за хорошую и честную работу. Кто живет по этому правилу, тому бояться нечего. Ладно, если вопросы какие-то – задавайте. Если нет – пошли выяснять, кому гостей неделю обслуживать, а кому на подсобных работах куковать.

– Сегодня что, воскресенье? – удивилось сразу несколько человек. У нас тут вообще, похоже, сильно коллективное бессознательное.

– Да, – кивнул управляющий, – воскресенье.

– Надо же, – глянула на меня Инна. – Думала – пятница. Я, помню, накануне сомневалась – ехать в командировку, не ехать? Или лучше в воскресенье рвануть, чтобы, значит, с понедельника и начать. Выходные ж на носу, какая тут работа? Лучше бы не поехала…

– Лучше бы, – согласился с ней я задумчиво.

Тут воскресенье, у нее пятница, а у меня вообще среда. Значит, не только гостей из разных временных отрезков сюда нагонят, но и рабочий коллектив по тому же принципу формировали. Зуб даю, если разбираться, кто из какого года, то тоже самые разные версии прозвучат. Хотя наверняка мы не сильно далеко друг от друга отстоим. Никто же «надысь» не говорит и тюрю на ужин не требует?

Вот, кстати, тоже интересно – что тут с питанием? Я бы поел, если честно.

– У меня несколько вопросов, – подняла руку Алиса. – Можно? Нам тут форму выдали, но одного комплекта точно мало. У меня организм на стрессовые ситуации реагирует немного необычно. Я, прошу прощения за интимную подробность, потеть начинаю.

Было видно, что эти слова девушке даются нелегко, поскольку щеки запунцовели настолько, что от них сигару раскурить можно. Не привыкла она перед общественностью на личные темы говорить.

– Вот и верь тому, что мертвые не потеют, – хохотнул огненно-рыжий паренек. – Враки, получается.

– Не знаю – мертвые мы, нет, но второй комплект нужен, – не отступила со своих позиций Алиса, несмотря на смущение. – Плюс нижнее белье, косметика…

– Мыльно-рыльные, – поддержал ее напарник. – Бриться-то надо. Зубы чистить.

– Понял, понял, – остановил нас управляющий. – Вопрос резонный, вопрос разумный. В ваших номерах стоит двустворчатый шкаф. Все его, наверное, приметили?

– Есть такой, – подтвердили несколько новых коллег, как водится, синхронно. Остальные кивнули.

– Левая створка для мальчиков, правая – для девочек. Там запасная униформа и несколько комплектов нижнего белья. Что до стирки – тоже нет проблем. Можете сами этим заниматься, можете сдавать вещи в прачечную, она расположена в цокольном этаже. Но не чаще, чем раз в неделю! Она для гостей, а не для вас. Личные гигиенические принадлежности находятся в туалетной комнате, которая тоже присутствует в ваших номерах. Какие чьи – разберетесь.

– Вот тоже важный момент, – подключилась к беседе Алена, на которую с большим интересом, как я заметил, поглядывали некоторые из ребят. – Возможно, кому-то кажется нормальным проживание в одной комнате с незнакомым молодым человеком, но меня подобное, уж простите, коробит. Нельзя ли как-то эту проблему…

– Пожалуйста. – Доброта в голосе Аристарха Лаврентьевича моментально сменилась холодком. – Можешь спать на чердаке, там места много. Правда, прохладно по ночам и пыльно, но – изволь, если желаешь. Или в технической подсобке, где ведра и швабры стоят. Еще есть неплохие закутки в том же цоколе.

– Но не все же номера будут заняты? – В голосе платиновой блондинки прозвучали достаточно вызывающие интонации. – Почему я не могу ночевать в одном из них? Что здесь такого? У меня, знаете ли, есть определенные жизненные принципы и…

Аристарх Лаврентьевич подошел к ней, от чего девушка прервала свою речь, глянул на бейджик, сказал «угу», после подошел к доске, отыскал там ее имя, взял мел и мгновением позже пара «Алена/Сергей» пополнила ряды аутсайдеров.

– Да бли-и-ин! – схватился за голову тот самый рыжий остряк, который и оказался без вины виноватым Сергеем. – Вот зачем? На ровном месте! Капец!

– Будешь дальше продвигать свои принципы в массы – вылетишь из жеребьевки, – равнодушно сообщил онемевшей от произошедшего Алене управляющий, попутно закрепляя тот факт, что он с нами перешел на «ты». Односторонне, разумеется. – Ну? Продолжим дискуссию?

– Молчи давай! – рявкнул на нее рыжий. – А то я из принципа храпеть стану и ноги перестану мыть!

– Я в аду, – еле слышно, но все же разборчиво произнесла Алена.

– Пока нет, – возразил ей Аристарх Лаврентьевич, – но направление выбрано верное, так что зарекаться не стоит. Так, кто еще что спросить хочет?

– Питание, – поднял руку я. – С ним как? Мой желудок выражает сомнение в том, что его владелец мертв.

– За наш счет, как положено, – пояснил старикан. – Трехразовое, в специальной столовой для сотрудников, время приема пищи и меню на неделю висит рядом с ней на стене. После покажу где. Там же можно выпить кофе или чая в любой момент, главное, чтобы не во вред делу. Да, спиртное под запретом. И даже не думать о нем! Про иные средства одурманивания я уж и не упоминаю.

– Плохо, – вздохнул крепыш, стоящий недалеко от меня. – Сейчас бы соточку в себя закинуть!

– Так-то да, – согласился с ним я.

– Все, идем за мной, – скомандовал управляющий. – Будем жеребьевку проводить. Времени до прибытия первых гостей осталось совсем немного, а дел у вас полным-полно.

Глава 4

На стойке, недалеко от клетки, где продолжали дремать невиданные нами пока Гедрик и Фифочка, обнаружилась небольшая прозрачная круглая ваза, на дне которой покоилось полтора десятка плотно скрученных бумажек.

– Хранители судеб, – несколько раз цокнула ноготком по толстому стеклу красавица Алена. – Волнительно, однако.

– Не смешно, – потерла ладошки Евгения. – Блин, мокрые все от напряжения.

– Какие-то дамы нам достались потнючие, – заметил рыжий Сергей. – Без обид, девчонки, но по факту же так?

– Мог бы и промолчать, – снова покраснела Алиса. – Черт меня за язык дернул!

– Выражения выбирай, – сурово зыркнул на нее управляющий.

– Так вроде было указано, что все конфессионально-загробные дела в этом отеле ни при чем? – резонно заметила Инна. – Или все же есть какие-то моменты, о которых нам следует знать?

– Правильная и чистая речь, лишенная жаргонизмов и даже самых безобидных ругательств, вот что я жду от сотрудников вверенного мне заведения, – изрек Аристарх Лаврентьевич. – Что до остального – оно меня не касается, советов или пояснений от меня не ждите.

– Тоже позиция, – кивнула моя напарница.

– Поняла – и хорошо. Что до процедуры жеребьевки – все просто. По одному подходим ко мне, тянем бумажку, сразу разворачиваем и показываем всем. Всего их пятнадцать, у десяти внутри галочки нарисованы, у пяти – ничего. Вытянул пустую – стало быть, следующую неделю с напарником или напарницей проведешь в статусе персонала на подхвате.

– Тут бы чуть-чуть конкретики, если можно, – попросила девушка с той самой густой монобровью. Кстати, имя у нее оказалось под стать внешности – Ариадна. Это она, скорее всего, в списке на доске следом за мной и Инной значилась. Две Алены – ладно, они в нашей компании могут оказаться, благо имя распространённое. Но две Ариадны? – Надо же понимать, что нас ждет?

Народ негромко загалдел, выражая согласие со сказанным.

– Все просто, – пошел ей навстречу старикан, в очередной раз удивив меня моментальным переходом от сурово-агрессивного состояния к добродушно-покладистому. – Девушки на кухню отправятся – перенести, помыть, почистить, подать еду. Двоих ребят повиднее на вход определю, посменно швейцарами станут работать. Ну а остальные белл-боями станут.

– Кем последние станут? – уточнила Кира. – Не очень понятно.

– Шустрыми ребятами, которые чемоданы до номера гостя доставляют и за газетой бегают, – пояснил ей Вадим. – Подай-принеси, проще говоря.

– Хорошо, что бой, а не герл, – заметила девушка. – Успокаивает.

Не любит, значит, она те работы, которые в ее глазах собственный статус опускают. Мало того – не стесняется об этом говорить. А зря. Тщеславие есть слабость, которую стоит скрывать, если уж не получилось от нее избавиться, поскольку очень уж уязвима сия точка.

И еще – интересно, когда нас станет столько, сколько нужно, то кто подсобными работами заниматься будет? Штат расширят? Или новых рекрутов наберут, которые нам на пятки начнут наступать?

– Могло быть и хуже, – философски подытожил угрюмого вида парень, на бейджике которого значилось имя Анатолий.

– Куда еще-то? – усмехнулась Кира, первой подошла к стеклянному генератору судеб и нацелилась засунуть руку внутрь. – Беру?

– Бери, – разрешил Аристарх Лаврентьевич и бухнул перед собой стопку бумаг, которую секундой раньше достал из сейфа, квартировавшего под стойкой. Просто я знакомое лязганье стальной дверцы услышал и писк кодового замка. – Единственное – ты бы с напарником согласовала действия? Вдруг он сам захочет достать бумажку?

– Не сильно меня парит то, чего он хочет. А ну-ка!

Тонкие пальчики цапнули жребий, извлекли его из вазы и мигом развернули.

– Жизнь-то налаживается! – с довольным видом Кира показала нам галочку, красовавшуюся на бумажной полоске. – Эй, напарник, где ты там? Говори «спасибо».

– Спасибо, – откликнулся один из парней, круто сбитый и упругий, словно мячик. – Повезло тебе. Будь пустая, так бы огребла!

– Еще кто от кого, – не полезла за словом в карман девушка.

– Друг друга стоят, – констатировала Женя. – Главное, с ними на один этаж не попасть.

– Хоть бы, хоть бы, – поддержал ее Вадим.

– Кира и Валерий – пятый этаж, правое крыло, – возвестил Аристарх Лаврентьевич, а после протянул первым везунчикам какие-то бумаги. – Подписываем договора, первые экземпляры сдаем мне, вторые оставляем себе, а после отправляемся проверять, готовы ли номера к приему гостей. Речь идет только о тех, у которых в замках находится ключ, остальные посещать не следует. Зашли, протерли по необходимости пыль, если постель не застелена – застелили, глянули, свежие ли цветы в вазе, убедились в том, что везде присутствуют справочные материалы по обслуживанию номеров и так далее. Не позже чем через час доложите мне, что работы выполнены, после чего получите разрешение отправиться на обед.

– А прочитать? – тряхнула девушка врученными ей бумагами, причем скрепка, которая их соединяла, на редкость ярко сверкнула под упавшим на нее светом от люстры. – Мало ли что там написано?

– Дело твое, – безразлично согласился управляющий. – Только все равно никто ничего править под тебя не станет. Либо соглашайся, либо заходи в ту дверь, что неподалеку от лифта находится. И вряд ли это твое решение кого-то тут опечалит.

– Точно-точно, – подтвердила Алиса, потерев щеку, по которой Кира ее недавно ударила.

– Неправильно это, – поморщилась Женя. – Не то, что вот она уйдет, имеется в виду, а невозможность спора по основным условиям. Недемократично. И в чем-то даже абьюзивно.

– Да пофиг. Ты еще не сообразила, что у нас реально с выбором не густо? Если нет, то мне тебя жалко, – отмахнулся Валерий, поставил свои подписи под договором, не читая его, а после глянул на напарницу. – Подписывай, и пошли работу работать. Чем быстрее сделаем, тем скорее в столовую пойдем. Кто-то от нервов потеет, а я жрать хочу, как из пушки.

– Лошара, – констатировала девушка, но сделала то же, что и он. – Чую, нелегко мне придется.

– А мне больше Валеру жалко, – не сдала своих позиций Алиса. – Вон какое диво дивное ему досталось.

– Следующий, – скомандовал управляющий, кладя полученные от ребят договора слева от общей стопки. – Себя задерживаем.

– Давайте я, – решилась грациозная Алена, извлекла бумажку, развернула ее и недовольно сморщилась. – Пусто!

– Да где я так нагрешил-то! – топнул ногой рыжий Сережка. – Что не сделает – все не в масть!

– С другой стороны – принцип гармонии в действии, – возразил Аристарх Лаврентьевич, копаясь в договорах. – Вашей паре изначально место на этажах предоставлено не было, так что ничего не потеряно. Опять-таки, делать вам пока ничего не нужно, распределением свободных единиц я займусь позже. Если есть желание, после жеребьевки можете сходить пообедать.

– Мы можем и прямо сейчас, – вздохнул Сережка. – Чего ждать?

– Знаете куда? – усмехнулся управляющий. – Если да – пожалуйста.

Невезучая парочка ничего на это не ответила, отошла в сторонку и уселась на диван. Общаться друг с другом им явно не хотелось.

Одно за другим определялись места работы наших новых коллег. Мелкая Евгения с логистом Вадимом оказались в соседстве с бровастой Ариадной на четвертом этаже, Алиса и рослый Иван приняли на себя правое крыло второго этажа, грудастая Ольга, что очень переживала за маму и некоего Олега, получила в напарники ничем в недавних беседах не отметившегося парня по имени Павел, после чего отправилась с ним в левое крыло второго этажа.

Пополнилась и компания неудачников, причем ребятам не повезло еще больше, чем до того Сереге с Аленой. Сразу две пары лишились своих мест приписки и стали «вольными стрелками». Этот термин запустила в ход Инна, и он как-то сразу прижился, видимо в силу своей актуальности.

Их места заняли те, которые изначально места обитания в номерном фонде не имели, отчего, несомненно, печалились. Но то раньше, теперь-то они ого-го как приободрились.

– Ну чего? – в какой-то момент глянула на меня напарница. – Пора и нам, наверное? Ты тянуть будешь или мне блеснуть?

– Блистай, – согласился я. – Какая разница, кто руку в вазу засунет? Главное – результат.

Не тот это случай, когда надо все контролировать. Удача или есть, или нет, это мне давно известно. Да и Инне приятно станет, если она вытащит правильную бумажку. Если же нет – появится у нее оттенок вины, пусть крохотный, но все же. А уж я этим пустячком при необходимости непременно воспользуюсь.

– Если что – в следующий раз ты тащить пойдешь, – предупредила меня девушка и подошла к вазе, дно которой уже изрядно обнажилось.

Инна улыбнулась управляющему, которому от того было не жарко и не холодно, засунула руку в вазу и достала оттуда бумажку, перед тем тоненьким голоском прощебетав:

– Делаем шурум-бурум!

– Открывай давай! – потребовали несколько новых коллег из числа тех, кто еще ждал. – Пустая или нет?

Оно понятно – каждая бумажка без галочки увеличивала их шансы.

– Нет, – невероятно довольно сообщила им моя напарница, развернув жребий, – шиш вам! Мы на наш третий этаж идем!

– Все верно, – подтвердил Аристарх Лаврентьевич. – Артем и Инна – третий этаж, левое крыло. Договора берем.

Все нутро протестовало против того, чтобы подписывать документ, не прочитав его, причем, что приятно, похоже и моя новоявленная вторая половина придерживалась той же точки зрения.

– Читаем? – спросила она у меня уже без всякого шутовства.

– Читаем. Пять минут ничего не решат.

Кстати, не мы одни такие были. Тот же Вадим бумаги изучил перед тем, как ставить под ними росчерк. По лицу я так и не понял, что именно он по этому поводу думает, но подписать в результате подписал.

Не скажу, что я ожидал найти в этом документе какие-то инфернальные условия, вроде «в случае прогула сотрудник будет отправлен на шестой круг ада», но самое обычное трудовое соглашение меня отчего-то немного поразило. Более того – возникало ощущение, что его взяли из «Консультанта Плюс» или даже просто скачали из сети, маленько подрихтовали, да и все. «Далее именуемый», права и обязанности и так далее. Единственное, что не укладывалось в канонические нормы, так это заключительный пункт, тот, где обычно перечисляют адреса и реквизиты сторон. Их вовсе не было, составитель лишь указал мое имя, даже без фамилии, которая, видимо, мне больше не полагалась, да название отеля – и все.

Ну и пункт, где речь шла про оплату, немного улыбнул. Оказывается, мне полагается пять тысяч рублей аванса и еще пятнадцать зарплаты, которые обещали выплачивать пятого и двадцать пятого числа каждого месяца. Недорого я обойдусь администрации «Перекрестка», как видно, на персонал бюджет тоже невеликий отпустили.

– Про расторжение прочитал? – тихонько спросила у меня Инна. – Забавно!

– Резонно, учитывая ситуацию, – пожал плечами я. – Они могут нас рассчитать в любой момент, а мы свалить отсюда в течение всего срока действия договора не вправе. Но могло быть и хуже, согласись? Договор всего на пять лет заключается. А если бы на сто?

– И станут они его каждые пять лет автоматически пролонгировать, – пробубнила девушка. – Тут про это написано.

– Не нравится – вперед, тем маршрутом, что был указан ранее, – все же расслышал ее управляющий. – У нас некая свобода выбора присутствует.

– Все нормально, Аристарх Лаврентьевич, – мигом заулыбалась Инна, – и даже замечательно.

– Раз замечательно – ставь росчерк и сдавай. – Старик хлопнул ладонью по стопке уже подписанных договоров. – И не отвлекай меня. Что там на бумажке?

– Галочка, – с облегчением выдохнул подтянутый чернявый юноша с тонкими, ниточкой, усами, демонстрируя полученный жребий ему и окружающим. – Ф-фу!

– Прекрасно. – Управляющий покопался в бумагах. – Та-а-ак-с. Георгий и Натэлла. Третий этаж, правое крыло. Ваши соседи, значит, госпожа Мне Не Нравится. Можете знакомиться.

Ага. Вот почему, выходит, мы на доске рядом расположились. Потому что и работаем в каком-то смысле бок о бок.

– Натэлла, – еле слышно повторила за вредным дедом Инна. – Ну и имечко. А почему не Наталия?

– Понятия не имею. – Я глянул на стройную, с осиной талией брюнетку, которая не глядя подмахнула бумаги, следом за тем прошептала что-то на ухо напарнику и только после этого уставилась на нас. – Хотя звучит красиво. И ей идет. Давай сдай уже договора, пока господин управитель опять на нас остроумие оттачивать не начал, да пошли на этаж. Время не ждет, надо понять, что там делать. И поесть сходить успеть тоже. Кто знает, какая карусель закрутится после того, как гости пожалуют?

Инна метнулась к стойке, брюнетка же, сунув Георгию договор, направилась ко мне, грациозно покачивая бедрами. Приблизившись же, одарила улыбкой и протянула руку, явно с претензией на то, что я ей ее облобызаю.