Хроники Ватара. Камень Души. Книга 2

Андрей Сабо

Хроники Ватара. Камень Души. Книга 2

Пролог

Могучий Великий Океан катил свои бескрайние воды, скрывая в глубинах вековые загадки. И как сотни и тысячи зим назад его волны, подобно исполинскому существу древности, неспешно омывали прибрежные камни. Отшлифованная галька, покорная ритму прибоя, создавала мелодичный шелест, откатываясь назад с волной.

Скалистое побережье с величественными утесами сбросило зимние оковы. Солнце, прорываясь сквозь разреженные облака, постепенно прогревало каменистую твердь. Весна в этих краях была непредсказуема – никто не мог точно определить ее начало и конец. Местные давно смирились с такой особенностью. И Море Штормов полностью соответствовало своему имени – даже в тихие дни оно таило опасность. Полуденные земли вдоль побережья были неприветливы и суровы. В этом царстве каменных пустошей и отвесных склонов весна словно играла с жителями в прятки, то задерживаясь надолго, то обходя стороной некоторые места, оставляя их во власти холода.

Стенуфер пробуждался к жизни. Над домами с толстыми моховыми крышами, защищающими от ветров, вился причудливый дымок. В стальных водах фьордов рыбацкие суда тянули богатый улов – серебристые косяки трески, сельди и палтуса наполняли сети. Жизнь в поселении кипела – каждый житель, от мала до велика, был при деле.

Вот и сейчас, около десятка женщин проворно перемещали корзины со свежим уловом, каждая, самостоятельно справляясь со своей ношей. Они направлялись к ледяным хранилищам, искусно обустроенным в прибрежных скалах. Пополнение запасов было критически важным делом, ведь осенние штормы существенно ограничивали возможности морского промысла, столь необходимого для Стенуфера.

Юный мальчишка, словно ветер, мчался по узким улочкам между каменными домами, ловко огибая развешанное белье. Его меховая безрукавка развевалась на бегу, пока он направлялся к одинокой постройке у скалы. Из трубы кузницы поднимался густой черный дым, а изнутри доносился металлический перезвон – работа там кипела с первых лучей солнца. Срочно требовалось изготовить стальные обводы для трех баркасов у ремонтного причала.

Запыхавшийся парень с растрепанными светло-русыми волосами влетел в распахнутые ворота и согнулся, пытаясь отдышаться. Могучий кузнец с седеющей бородой работал над раскаленной заготовкой, высекая снопы искр своим молотом. Пот струился по могучему телу, подчёркивая рельефные мускулы на руках бородатого мужчины. Заметив молодого визитёра, он остановился и пронзил его суровым взглядом черных глаз, в которых сверкал огонь металла.

– Мастер…Вит…я… – задыхаясь, начал мальчик.

– Свен Ари Гурссон, – внушительно проговорил мужчина с окладистой бородой. – Сперва успокойся и отдышись. Торопиться стоит лишь тогда, когда хватаешь крабов голыми руками в студёной прибрежной воде.

Мальчик, все еще опустив голову, глубоко дышал, собираясь с мыслями. Кузнец положил молот, аккуратно подхватил щипцами заготовку и поместил ее в горн

– Ну, – приподнял брови бородач. – Что стряслось-то? Чего так несся?

Сердитый взгляд и металлический тембр голоса кузнеца не смутили юного посланника. В Стенуфере все знали: хотя мастер Вит и держался строго, но славился своей справедливостью и пользовался безоговорочным уважением. Искусный кузнец относился с особой теплотой к детворе, независимо от пола, и никому не отказывал в помощи, сохраняя при этом безупречную вежливость. Сейчас он терпеливо ждал, пока запыхавшийся мальчуган восстановит дыхание и поведает свою историю.

– Мастер Вит, – произнес наконец мальчик, справившись с одышкой, – Матушка Мо велела вам поспешить к дому Хрома.

Кузнец пристально посмотрел на Свена из-под густых бровей и снял рабочий фартук.

– Олэна?

– Ага, – хрипло подтвердил мальчик. – Такой крик стоял – страшно! Все женщины сбежались, девчонок прогнали, а крови столько…

– Не частИ, – оборвал его кузнец, направляясь к бочке с ледяной водой. – Давно началось?

– Как только папенька к берегу ушел, – почесал затылок мальчишка. – Солнце только фьорды осветило.

– Присядь там, – кузнец кивнул на топчан у стола с инструментами и принялся омываться студеной водой.

Освежившись и вытершись досуха льняным полотенцем, бородатый мужчина облачился в свежую рубаху и покинул кузницу.

– Олаф! – зычно позвал он, глядя вниз на берег.

Из-под нависающей скалы появился крепкий молодой человек с короткими русыми волосами и пробивающейся щетиной, неся увесистую лохань со льдом.

– Уже здесь, мастер Вит, – бодро откликнулся парень. – У берега льда почти не осталось. Пришлось добираться до скалы купальщиц – там хоть немного удалось собрать.

– Побудь за старшего, – прогудел кузнец. – Проследи за горном и… Поработай с заготовками.

– Случилось чего? – насторожился юноша, прибавляя шагу.

– Вряд ли что-то серьезное, – отозвался бородач и шагнул обратно в кузницу.

Олаф последовал за ним, аккуратно установил лохань на каменное основание, стараясь не растерять бережно собранный лед. Тут он заметил на топчане радостно улыбающегося мальчугана, болтающего ногами.

– Брат? – изумленно воскликнул юноша. – Как ты тут очутился?

– Матушка Мо отправила, – выпалил мальчишка, спрыгивая с топчана и бросаясь к брату.

Братья заключили друг друга в объятия, словно не виделись целую вечность, и старший взъерошил Свену волосы.

– С мамой всё хорошо?

– Ага, – озорно блеснул глазами мальчишка. – Только вот…

– Пошли, – перебил готового начать рассказ мальчугана кузнец. – Нечего время попусту тратить!

Накинув меховую безрукавку, он решительно зашагал вниз по улице. Младший из братьев Олафа, переглянувшись со старшим, поспешил следом за мужчиной, уже достигшим первых домов квартала.

Встречные жители радостно приветствовали кузнеца, а местная детвора, завидев его, наперегонки бежала навстречу. Несмотря на спешку, он находил время обнять каждого ребенка и угостить сладостями, которые неизменно носил в карманах. Малыши боготворили его, стремясь привлечь к себе хоть каплю внимания. Мастер Вит учтиво кланялся всем встречным, продолжая путь к жилищу Хрома.

Около дома собралась внушительная толпа любопытных, преимущественно женского пола. Они перешёптывались между собой, украдкой поглядывая на окна каменного строения, откуда доносились стоны и крики роженицы.

– Чего столпились, словно на ярмарке? – громогласно обратился к ним бородач, стремительно приближаясь к дому. – Расходитесь! Неужто других забот нет?

После этих слов женская часть населения Стенуфера мгновенно рассеялась. Кузнец, проводив взглядом спешно удаляющихся женщин и девушек, толкнул дверь и вошёл внутрь.

В доме существовал особый порядок входа: сначала гость попадал в переднюю прихожую, а затем в основную, где можно было комфортно расположиться. Следуя местному обычаю Стенуфера, обувь снимали при входе – полы устилали рукодельные половики, передававшиеся по наследству. Мастер Вит оставил сапоги на лавке у входа и шагнул внутрь.

Просторная зала была заполнена примерно десятком человек, преимущественно дамами средних зим. Среди них выделялся явно не в своей тарелке хозяин дома – Хром, который отчаянно искал возможность сбежать от женского общества. При появлении бородатого гостя его взгляд засветился надеждой на спасение. В помещении царил полумрак – едва различались силуэты мебели и колышущиеся шерстяные юбки. Душный воздух становился еще тяжелее от доносившихся из соседней комнаты женских возгласов.

Окинув взглядом обстановку, бородач недовольно качнул головой. Войдя в залу, он призвал магию, и все свечи вспыхнули разом.

– Ансгар Хром, – властно указал кузнец, – Немедленно отправляйся к ремонтному причалу, там от тебя будет прок…

– Мастер Вит, – вмешалась дородная женщина с уложенной короной русой косой, – Но он же скоро станет дедом и…

– Гретта! – отрезал бородач, сверкнув глазами, полными тьмы. – Еще слово, и последуешь за мужем.

Хозяин дома, под пристальным взором супруги, поспешно поднялся и направился к выходу. Проходя мимо кузнеца, он благодарно улыбнулся и кивнул.

– Благодарю, – беззвучно произнес он.

Взгляды женщин выражали явное неодобрение кузнецу, но он мгновенно перехватил инициативу, обратив на них пристальное внимание.

– В этих стенах слишком много любопытных, – властно заявил бородач, приближаясь к присутствующим дамам. – Пусть останутся только Гретта и Инга Хром, прочим следует заняться своими делами.

Все изумлённо посмотрели на хозяйку и её бабушку. Последняя, безмолвно кивнув, заняла место у окна, не желая вмешиваться. Остальные, получив молчаливое согласие старейшины рода Хром, покинули помещение практически бесшумно. Почти.

– Гретта, – произнёс кузнец, провожая уходящих женщин мрачным взором, – Впусти свежего воздуха, здесь невозможно дышать.

Пока хозяйка торопливо распахивала окна, впуская прохладу фьордов, бородач приблизился к старшей Хром, опустился рядом и взял её ладонь.

– Как поживает ваша старшая правнучка, уважаемая Инга? – спросил он, бережно поглаживая её сухую морщинистую руку. – Надеюсь, всё благополучно?

В здешних местах расспросы о самочувствии считались дурным тоном – местные жители, закаленные суровым климатом, отличались завидным здоровьем. Любопытство о физическом состоянии можно было проявить лишь намеками, прибегая к тонким иносказаниям.

– Признательна за заботу, мастер Вит, – ответила она, пронзительно глядя на него. – Несмотря на мои грядущие сто восемь зим, я вполне способна внимать крикам младшей правнучки. Что до старшей – у неё дел невпроворот, в отличие от этих юных особ, которых ты так изящно отправил к Хоррну. Хвала Небесам, пока у Стенуфера такой глава как ты, мы можем рассчитывать ещё на несколько десятилетий спокойствия.

– Вы чрезмерно добры, почтеннейшая, – улыбнулся бородач. – Однако я искренне верю, что в ближайшие годы вы успеете понянчить праправнуков, тем более что один из них уже готов огласить фьорды своим первым криком.

– Воистину было бы чудесно, Мастер Вит, – приговаривала старуха, нежно поглаживая морщинистой ладонью могучую руку кузнеца. – Хоть слух мой и подводит в последнее время, но то, что донеслось из-за стены, весьма меня встревожило.

– Что же вас так обеспокоило, достопочтенная Инга?

– Поговори-ка ты со своей супружницей, – продолжала похлопывать его старуха. – Она тебя искала. Глазищи у неё были – точь-в-точь как у идола на утёсе Хэльварда. Такие же неестественно расширенные. Торопись, голубчик, не мешкай.

Могучий бородач, поклонившись, освободил руку старшей хозяйки и поспешил в опочивальню младшей правнучки Инги. Едва переступив порог, он понял – случилось нечто из ряда вон выходящее, не чета обычным происшествиям, которых он навидался в Стенуфере за свои долгие годы… Долгие годы.

В затемнённом углу комнаты застыл супруг Олэны, могучий Фрост Хром. Оцепенев, он неотрывно смотрел в пустоту, беззвучно шевеля губами. У окна на лавке две повитухи тихо причитали, а третья лежала без чувств у противоположной стены – лишь тяжёлое дыхание выдавало, что она жива.

На супружеском ложе распласталась Олэна, запрокинув голову. Мокрые от пота светло-русые пряди облепили лицо, шею и грудь. Промокшая от крови нижняя сорочка сбилась на округлом животе, едва прикрывая колени. Ноги от бедер до ступней были залиты кровью, как и простыни под ней. Она дышала тяжело, но всё же дышала. Перед ней на коленях замерла женщина с каштановой косой на груди.

Её губы, не умолкая ни на миг, выводили древние слова, пока пальцы крепко сжимали ладонь Олэны. Воздух звенел от магического напряжения, пропитавшись солёным ароматом пота и металлическим привкусом крови. Заклинание набирало мощь, достигая своего апогея, превращая шёпот женщины в хриплое дыхание. Она словно тянула с небес невидимую, но неимоверно тяжёлую ношу, медленно и мучительно. Капли пота заблестели на её напряжённом лице, и вдруг левая рука резко рухнула вниз, будто незримая небесная вервь не выдержала и оборвалась.

Невыносимая боль пронзила тело Олэны, заставив выгнуться дугой. Промокшая сорочка соскользнула, обнажая живот и ноги, а из груди вырвался душераздирающий крик. Черные, как беззвездная ночь, глаза бородача зловеще сверкнули. Широко раскинув руки, он произнес таинственные слова на древнем наречии, и с его пальцев потекли сгустки чистейшей тьмы, искрящиеся фиолетовыми всполохами. Они окутали тело страдалицы, проникая сквозь кожу, затекая в уши, рот и ноздри. Непрерывные судороги сотрясали Олэну, голова безвольно металась по подушке.

Матушка Мо, погруженная в транс, продолжала читать древнее заклинание, переходя от шипения к утробному рычанию. Воздух в комнате пульсировал от первобытной силы и ярости. Внезапно все стихло, и в звенящей тишине прогремели слова Олэны:

– Они пришли…

Матушка Мо распахнула глаза и, отпустив руку девушки, подалась вперед, вглядываясь в её лицо.

– Они пришли, – повторила та, открывая глаза. – Враг врага соберет детей Тьмы, когда у Лун взойдет Дочь…

Алагос

Любое завершение имеет свое начало. Прошлое уже написано невидимыми чернилами времени, а будущее – чистый холст, ждущий своего художника. Но тот, кто рожден из тени, уже сделал первый шаг в свет, навстречу своей судьбе.

Безбрежная вечность раскинулась подобно неистовому Мировому Океану. Его воды, темные и беспощадные, несут на себе острые осколки грязных льдин. Жестокий ветер времени, пронизывающий до костей, гонит их вперед, словно стадо диких зверей. Льдины с оглушительным грохотом разбиваются о неприступные скалы реальности, заставляя мир замереть в тревожном ожидании.

В бесконечности нет ничего, что могло бы привлечь живую душу. Она пуста и безжизненна, как заброшенный склеп. Вечность – это бездонная пропасть, где даже самые яркие звезды меркнут и гаснут. Подобно всепоглощающей тьме, она окутана липким страхом смерти, который проникает в самые потаенные уголки сознания.

Смерть не властна над ним – он сам её воплощение.

Он неразделим с ней, её Покоритель, идущий с Рассвета, и рядом с ним она – та, чьё серебристое сияние пронзает самый густой мрак. Её существование наполняет его жизнь глубинным смыслом. Словно лунное сияние, пробивающееся сквозь густую крону, она дарит ему недостающие надежду и тепло.

Она прольет кровь для него и будет жить двумя лунами, как мать и будет называться Дочерью.

Каждый их шаг вместе – эхо древних предсказаний. Каждый взгляд – отражение грядущих свершений. Они – воплощение вечного круговорота жизни… Любое завершение имеет свое начало. Но прежде им предстоит собрать воедино осколки Камня Души…

***

Алая кровь растеклась повсюду, клочья ткани и доспехов вперемешку с останками усеивали покрытую изумрудным мхом землю, свисая с пробудившихся после темных чар веток. Воздух пропитался ароматом смерти.

– Какой в этом смысл? – простонала Риаа над распростертым телом юной девушки. – Зачем ты это сделала, Гончая? Она была безобидна, чтоб тебя Бездна поглотила!

– Я не властна над своей сущностью, Повелительница, – прошелестел метаморф, принявший облик изящного безликого чудовища. – Она просто оказалась не там, где следовало.

– О боги, – простонала Риаа, пытаясь зажать страшные раны. – Столько крови… Как мне её остановить?

– Ты же Повелительница Ночи! – забулькал метаморф, опускаясь рядом. – Призови тьму, госпожа.

– И это говоришь мне ты? – яростно взглянула Риаа. – Как именно?

– Как вы с Повелителем, когда возрождали Гландаголл, – прошипело существо.

– Возрождали… – повторила она, всматриваясь в бледнеющее лицо. – Не только смерть, но и жизнь…

Память унесла Риаа в прошлое, когда она была дорфиной могущественного рода Срединных земель Аррен. Коснувшись молодого мха, она закрыла глаза. Сердце замедлилось, и сквозь выдох она ощутила, как тянутся к ней тени минувшего, шепча тысячами голосов.

«Слушай их, некромант… Они ждут во тьме…»

Голоса мертвых зазвучали отовсюду – из опавшей листвы, из-под корней и мха. Тысячи их ворвались в её разум, и Риаа распахнула глаза…

Фиолетовый свет, исходящий из них, озарил тело девушки, затмевая даже солнце в вышине. Она чуть приподняла ладонь над ранами, к ним потянулись пульсирующие сгустки тьмы, мерцающие в искрящемся мраке. Края ран начали бурлить, кровь вскипела, а внутренности, мышцы и кожа на глазах срастались воедино. В воздухе разлился необычный сладковатый аромат, напоминающий плавленый мед. Риаа осторожно провела окровавленной рукой над затянувшимися ранами и, закрыв глаза, ощутила одновременно голод и прилив надежды. Лицо исцеленной порозовело, ресницы затрепетали, и она резко очнулась, сделав глубокий вдох.

От внезапного пробуждения девушка закашлялась и попыталась встать, но Риаа мягко удержала её.

– Погоди, милая, – произнесла она успокаивающе. – Тебе нужно восстановить силы.

– Кто… вы… – начала шептать девушка пересохшими губами, но вдруг замерла, широко распахнув темно-серые миндалевидные глаза. – Я.. могу… говорить…

– Разумеется, можешь, – ответила озадаченная Риаа. – Ты ещё слаба, но говорить вполне способна.

– Нет… вы не понимаете, – с трудом выдохнула девушка. – Я.. с шести зим… не произнесла… ни слова…

– Хм, – задумчиво протянула Риаа, не ослабляя хватку. – В шесть зим ты потеряла дар речи?

Девушка согласно кивнула, проводя языком по потрескавшимся губам.

– Ясно, – произнесла истинная, пытаясь изобразить дружелюбную улыбку. – Оставайся на месте, я принесу воды.

Поднявшись на ноги, Риаа направилась к серой кобылке, безмятежно пощипывающей свежую траву. Тем временем метаморф, приняв облик огромного черного пса, неспешно потрусил в прохладную тень молодого дуба неподалеку. Вернувшись с флягой, истинная открутила крышку и, придерживая голову спасенной, поднесла горлышко к её губам.

– Пей маленькими глотками, – предупредила Риаа. – Береги горло.

Девушка послушно отпила раз, другой, третий. Её глаза засветились благодарной улыбкой, и, утолив жажду, она откинулась назад.

– Меня Сигг зовут, – прошептала она. – Благодарю за воду. Значит, я добралась до Серых Пределов – это хорошо…

– Что за чушь? – возмутилась истинная, закрывая флягу. – Там не раздают воду и к слову сказать, там вообще нет жизни.

– Реальность иллюзий нельзя отрицать, – настаивала девушка, кокетливо взмахивая ресницами. – Всем известно, что коварный Повелитель обмана способен создать любое наваждение, даже прелестных дев…

– Астарат не тратит силы на такие мелочи, как спасение от смертельных ран, – с насмешкой отрезала Риаа. – И уж точно не посылает случайных водоносов помогать умирающим утолить жажду.

Слова о Том-Кого-Нельзя-Называть вызвали у девушки явное неодобрение.

Совершенно точно явное неодобрение! Её лицо исказилось, отражая целую бурю эмоций – от сомнения до полного недоверия.

– Только безумец осмелится произнести полное имя Неназываемого, – возмутилась она, привстав на локтях. – К тому же, я уверена, что вы лжете, кем бы вы ни были.

– Впервые встречаю создание, которое после долгого безмолвия вдруг становится таким разговорчивым, – усмехнулась Риаа. – В Серых Пределах табу на произнесение его имени – не просто традиция, а строгий запрет. Он слишком остро реагирует на это, считая себя скорее падшим вестником небес, нежели Богом.

– Знаете, – обратилась к ней Сигг, – Вы помогли мне, и я благодарна вам за это, но…

Приподнявшись на локтях, девушка замерла, когда её взгляд упал на жуткую картину внизу пригорка. Сначала она заметила застывшего, словно каменное изваяние, орка Бэлла перед широкой лестницей – там, где впервые встретила женщину в черном. Далее её взор скользнул по бездыханному телу некроманта и рассеченным пополам темным эльфам. Содрогнувшись, она увидела неузнаваемую груду останков воинов Рейнара, а затем и его самого – вернее, то немногое, что от него осталось. Осознание произошедшего и личности виновника этой бойни отразилось в её расширенных от ужаса глазах. С трепетом она повернулась к той, что стояла рядом на коленях, держа флягу с кристально чистой водой.

– Надо же, – подавив улыбку, Риаа посмотрела на девушку и многозначительно сообщила: – С возвращением в наш мир, Сигг!

– Вы… – она замерла на полуслове, не в силах произнести ни звука.

– Раз уж ты снова лишилась дара речи… тебе не помешает освежиться. Пойдем к воде.

Риаа поднялась и, не оглядываясь, медленно направилась к озеру Дев. Взмахнув рукой, она подозвала черную псину, которая послушно засеменила следом, словно комнатная собачка знатной дамы. Заметив, что Сигг остается на месте, истинная обернулась – полукровка застыла на пригорке с ужасом в глазах.

– Не бойся, Гончая тебя не тронет, – усмехнулась Риаа с озорной улыбкой. – Видишь, как виновато уши прижала? Хватит столбом стоять!

Развернувшись, она поспешила к озеру, пытаясь собраться с мыслями. После битвы и исцеления девушки силы почти покинули ее – ноги едва держали, но она упрямо шла вперед, не желая показывать слабость той, кого, судя по мыслям, прочитанным при исцелении, послал сам Дорн III, Глава Престола Церкви Единой и Единственной.

– Час от часу не легче, – пробормотала Риаа у кромки воды.

Игнорируя прилетевших сов, она погрузила руки в прохладную воду, смывая кровь с ладоней. Умывшись, она почувствовала, как уходит напряжение этого безумного дня. А может, не такого уж и безумного?

– Откуда вы узнали, что я полукровка? – раздался голос подошедшей Сигг.

Риаа вытянулась во весь рост и запрокинула голову, позволяя лучам солнца, только что показавшегося из-за нависающей над озером скалы, ласкать её лицо.

– Я догадалась об этом в тот момент, когда ты въехала в долину с теми, чьи тела теперь питают корни Вечного Леса, – произнесла она, даже не шелохнувшись, когда величественная сова слетела с парапета и горделиво опустилась на её плечо, приводя в порядок оперение. – Удивительно, что охотница на зверюшек из Разлома предпочла отправиться с ними, выбрав славу вместо золота, предложенного дуболомом Дорном.

– Об этом знали только… – Сигг осеклась на полуслове, ошеломлённо уставившись на сову. – Священные птицы Тарионна появились, потому что…

– Потому что в Гландаголл вернулись истинные правители, – резко перебила её Риаа, обернувшись с горящими фиолетовыми глазами.

Этот яркий свет заставил девушку вздрогнуть. Она пристально взглянула на истинную, но та невозмутимо выдержала взгляд полукровки, продолжая ласково поглаживать грудку совы.

– Если я не ошибаюсь, вы дан, – учтиво произнесла она, – И истинный некромант. Как такое вообще возможно?

– Долгая история, – откликнулась Риаа, отпуская тьму. – Мне нужно кое-что у тебя выяснить.

– Спрашивайте, – девушка устроилась на парапете.

– Когда я занималась твоим исцелением, – начала Риаа, присаживаясь рядом, – Моя магия проникла в твой разум, и многое стало ясно, однако… Воспоминания о потере дара речи остались для меня загадкой. Они словно разрозненные фрагменты, будто ты сама или кто-то намеренно скрыл тот период. Что же случилось на самом деле?

– Зачем вам это знать? – девушка нахмурилась и опустила взгляд, погружаясь в воспоминания.

– Хочу понять природу исцеления, – деловито пояснила Риаа.

Погрузившись в воспоминания, Сигг начала различать в памяти отрывочные картины прошлого.

– Моя мама – эльфийка из клана Энтул, – тихо произнесла она. – Она была стражем леса…

– Её изгнали?

– Верно, – печально отозвалась девушка. – Я появилась на свет в маленьком поселении близ Кетласа. Мама защищала местных от набегов тварей из Разлома. Но однажды зимой случилась беда – чудовища напали целой ордой…

Сигг прервалась, устремив взгляд на возрождённый магией истинной тьмы Вечный Лес Гландаголл. Слёзы беззвучно покатились по её лицу.

– Она не смогла всех спасти, – голос девушки дрогнул. – Твари накинулись разом. Я видела, как хрост швырнул её через ограждение и… Никто не уцелел. Через три дня меня нашел охотник…

– Каенар, – договорила за неё Риаа.

– Да, – кивнула Сигг, украдкой вытирая слёзы. – Я лежала среди растерзанных тел жителей. Не помню, сколько времени провела там, замерзая от холода и страха. С того дня я онемела, а теперь…

– Теперь, – подхватила Риаа, – Ты исцелилась. Но важно помнить даже горькое – ради памяти о любимых и о тех, кто причинил боль твоей матери, жителям деревни и тебе.

В тишине они погрузились каждая в свои горькие воспоминания. Одна вспоминала отца – его сильные руки и добрую улыбку, теперь навеки утраченные его предательством. Другая терзалась воспоминаниями о матери, чей образ постепенно тускнел в памяти, оставляя лишь горький привкус потери.

Боги… Эти древние и могущественные сущности играют судьбами смертных, словно фигурками на гигантской доске. Они выбирают своих избранников – тех, в чьих венах течёт божественная кровь, пусть даже самая малая её частица. Некоторых они превращают в жертв, других – в героев. Но кто может с уверенностью сказать, какая роль благороднее?