Поломанный Мир 3: Провидение

скачать книгу бесплатно


Соответственно, лучшее, что могла сделать “Медуза”, – ретироваться.

– Не вступать в бой! Отставить! – крикнула сестра Кьяра, первая пускаясь в бегство. – Уходим! Уходим!

За себя Малатеста даже не посмотрела. Приоритет её – в собственном выживании. В оправдании потерь посредством доставки пойманной зараженной.

Персекуторы были бы только рады оторваться от вожака упырей. Но проще сказать, нежели сделать. Малатеста бросилась в переулок, удрала лишь потому, что уложилась во временное окошко. Другим бойцам повезло гораздо меньше. Они только дёрнулись нагонять капитана, как прямо на них тараном, откинув трофей прочь, бросился альфа.

Хоть и были быстры мутанты, верзила превосходил их по скорости вдвое. Сбил с ног всех троих. Потянулся к самому ближнему. Тот стонал, уползая, судорожно пытался дотянуться до своей кислотной секиры. Упырь почти достал нерадивого альбиноса, как вдруг его руку отсекло электрической алебардой.

Ток прокатился по телу, заставляя громилу дрожать, как осенний лист на ветру. Он заверещал утробно. Да только триумфом там и не пахло. Эфир, переданный химеритом, быстро сплелся с тем, что растекался по чумной крови зараженного. Действие магических молний прекратилось.

Альбинос, отсекший альфе руку, встал как вкопанный. Великан поглядел на него озлобленно и чуть согнулся. Кожа под его лопатками надорвалась, являя наружу две лапы, страшно похожие на паучьи ногощупальца. Тварь накинулась на бедолагу, атакуя. Душераздирающий крик поднялся над деревенской улицей.

Монстр драл его на части. Пробивал ногощупальцами броню из инквизиторского сплава, и та рвалась, как листы тончайшей бумаги. Добравшись до плоти, альфа раскрыл пасть и навалился на бедолагу сверху. Голова мутанта оказалась внутри. Вопль потонул, стал глуше, еле-еле доносясь из-под чужой плоти.

Даже если бы мог, злосчастный персекутор все равно мало что рассказал бы о происходившем с ним. Пока еще сознание было при нем, альбинос чувствовал лишь одно: его жрут заживо. Шипы являли собой иглообразные зубы, месившие его лицо в фарш. Из глубин грудной клетки поднимались липкие жгутики, подтаскивавшие туловище поближе, чтобы точно также его прокрутило через мясорубку.

Одновременно с тем на смену отрезанной руке моментально отрастала новая. На новообразованные кости наползала плоть, её обтягивала белая, толстая, как у слона, кожа. Этот упырь восстанавливался также быстро, как Энрико Малатеста.

Если и не того лучше…

Альфа отлип от поеденного мутанта на половине тела. Выпрямил спину. Тут же вниз рухнули объедки: руки, туша до живота. Из него вывалились остатки желудочно-кишечного тракта, утопавшие в крови альбиноса. Он пожрал персекутора в два счета, его изначальная жертва даже не успела ухватить секиру.

Скрюченные пальцы бойца только коснулись химеритового древка… Запоздало всё одно. Великан уже подобрался к нему, приподнял колено и опустил тяжелую стопу инквизитору на спину. Раздался хруст – это позвонки бесповоротно треснули, а вместе с ними сложились пополам и ребра. Персекутор не мог кричать – лишь хрипел.

На свою беду он всё еще оставался жив. Гигант уже был сыт. А переломанного бойца он приберег братьям своим меньшим. Ногощупальца вернулись под лопатки.

Верзила разинул нижнюю челюсть и гаркнул несколько раз, подзывая упырей на обед. И те слышали его.

Зараженные скоро будут здесь!

Третьего мутанта и след простыл. Он воспользовался суматохой и в спешке убрался подобру-поздорову. Рвал когти так торопливо, что даже не заметил, как обронил свой химерит. Цвайхандер остался у ног альфы. За ним альбинос точно бы не вернулся: жизнь своя дороже в разы.

Боец потерял из вида сестру Кайю. Просто бежал, хватаясь за поврежденное бедро, куда глаза глядят. Он слышал повсюду крики людей герцога. Упыри наводнили улицы деревушки, устраивая знатное пиршество. Всё время брёл супротив чужих воплей, старался добраться до коновязи, где их ждали лошади.

Фатальная ошибка.

Его поймали на одном из поворотов. Нечто крупное, размером с медведя, навалилось сверху, валя с ног. Проморгавшись, мутант увидел перед собой альфу. Тот раскрыл пасть, собираясь пожрать и его. Ужасающий вопль оказался краток на запев. Громила мигом расправился с ним.

Кьяра Малатеста была совсем недалеко. Сестра Энрико слышала все от и до, но не видела. Её вообще мало заботила чужая судьба. Она давно плюнула на лошадей, понимая, что облако ещё долго будет висеть над Стией. Непростительно долго. Проще всего отыскать тихий уголок и телепортироваться к месту привязки в Вальперге.

Жестокая ирония. Это было уже не в первый раз у последних капитанов “Медузы”.

Глава 6

Птичка в клетке болталась за спиной, изредка кряхтя. Впрочем, её бездарные поползновения не сильно отвлекали сестру Кьяру от бегства.

Для бездарного капитана отловленная упырица служила не более чем предлогом вернуться назад в Вальпергу без особых вопросов. А дальше – как пойдет.

Все внимание своё Малатеста сконцентрировала на дороге. На поиске укромного уголка, где она смогла бы наколдовать без лишнего шума портал в твердыню Барбинов. Как показала ситуация, не так-то это и просто. Упыри, казалось, были повсюду, куда ни плюнь. Даром что не показывались особо. Она их всего-навсего слышала. Так близко и так далеко.

То же самое – молодчики Его Высочества. Гвардейцы со стражниками разбегались в разные стороны, ясно понимая: удрать на конях им не светит. По-видимому, ими-то людоеды и интересовались в первую очередь. Клинки Вальперги им казались легчайшей добычей. Надо брать, пока тепленькие.

“Лучше они, чем я”, – считала Кьяра, еще никогда прежде не походившая на среднего человека столь сильно. Даже на собственных братьев-мутантов плюнула: пожрали их и пожрали, надо озаботиться тем, чтоб самой не стать кормом для альфы.

Её беспокоила судьба столь немногих: себя любимой и брата-недотёпы. Хотя Энрико навряд ли обрадовался бы, узнав истинное видение сестрички сути вещей. А может, Верховный Инквизитор и вовсе бы отрёкся от кровинушки. Ничего он за своей священной войной против Киафов и еретиков не видит.

Несмотря на все понесенные потери, Кьяра неустанно рвалась вперед. Её было не просто убить. Гули даже не успевали толком заявить о себе – тут же отлетали, отведав химерита, зачарованного на порчу.

Магия работала на зараженных превосходно, ведь эспадон за время бездействия сосредоточил в себе эфира в избытке. Энергия чуть ли не капала с дола в безжалостном стремлении вырваться наружу. Капитан Малатеста лишь направляла оружие, изголодавшееся по плоти её врагов.

Один удар – вполне достаточно, чтобы запустить необратимый процесс разложения. Лишившись конечности, схлопотав колотую рану, гули верещали надрывно. Сыпались в переулках прямо под ноги альбиноски, проносившейся мимо неудержимым вихрем. Впредь их собственные тела им не принадлежали.

Плоть закипала, разжижаясь и растекаясь вонючим студнем по брусчатке наряду с пораженными внутренностями. Следом крошились кости – и даже черный нектар! Дух гуля сам по себе тлел, оборачиваясь миазматическими клубами пара. Людоеды становились дурным удобрением для стийской земли, отравляя её бесповоротно. Там, куда ступала нога упыря, плоды добра уже не взойдут…

Кровь, оставшаяся на эспадоне, бурлила и испарялась, поддерживая абсолютную чистоту химеритового клинка. Этот образец был продуман от начала и до конца – и так являл собой совершенство, дарованное гением зачарования.

Хотя в то же время смерть одних упырей непременно влекла за собой появление новых. И с каждым убитым зараженным тварей становилось только больше. Они были повсюду. Догоняли Кьяру, напирая чуть ли не со всех флангов. Как если бы последний герцогский прихвостень уже встретил свой исход на зубах гулей, пораженных налетом.

Благо, капитан Малатеста отыскала таки наиболее удачное место для сбора телепорта. Где-то посреди переулков – самый что ни на есть глухой тупик. Едва краешком глаза она зацепила ответвление, бросилась туда.

Треснувшие каблуки уже порядком износившихся ботинок отбивали на брусчатке нечто схожее с барабанным ритмом. Кьяра спешила. Спешила во что бы то ни стало вырваться из объятий кошмара. Питала наивную надежду более никогда не возвращаться к ужасам, к которым выработала полное неприятие. Она оказалась в числе тех, кто отвергал Поломанный Мир и был отвергнут им.

Зараженные следовали за альбиноской лишь затем, чтоб полакомиться её мясом. И дальше своего неутолимого голода не видели. Наоборот, согласно их представлениям, добыча сама загоняла себя в ловушку. Правда, но лишь отчасти.

Добегая только-только до стены, Малатеста убрала в ножны поспешно эспадон и нацепила перчатку-манипулятив. Одну всего: больше просто не нужно. Свободной рукой полезла в походную суму и выудила оттуда спасительный свиток с заклинанием школы псионики.

Силы мысли недостает, чтобы переместиться туда, куда нарисовало воображение. Зато её вполне хватает порвать пространственно-временной континуум и в долю секунды оказаться на месте привязки. Таков парадокс. И сама руна в нынешних реалиях оказалась актуальна как никогда.

Кьяра мигом сорвала её с бумаги, концентрируя беспокойный сгусток энергии между растопыренных пальцев и швырнула в стену. Сфера лопнула, растекаясь по кирпичной кладке жирной кляксой. Пораженное пространство тут же расщепилось, формируя портал во внутренний двор замка Вальперга. Тот самый, где инквизиторы бесплодно натаскивали гвардейцев своей тактике.

У капитана запас времени был строго ограничен. Десять секунд на то, чтобы прыгнуть в портал и добраться через кротовую нору до пункта назначения целиком и полностью. В противном случае, она могла застрять в пространственном шве. Растерять ненароком по дороге конечность. Что угодно, словом. Ибо с магией шутки плохи. Это касалось как магов, так и тех, кто их стриг, будто овец.

Гораздо важнее другое – рассчитать все так, чтоб за ней не увязался хвост из зараженных. Впрочем, особо назойливая муха везде проскочит. И совсем неважно, большое временное окошко или маленькое. Тут уж Кьяра смысла загадывать не видела.

Десять секунд. Вполне достаточно, чтобы чья-то судьба оборвалась или решилась раз и навсегда!

Малатеста ускорилась, не жалея себя. Плевать, что ноги изнывали от избыточной нагрузки и едва ли удобной обувки. Мышцы груди, спины и рук изнывали от неловких телодвижений после атак, но это – ничто. За собой мутантка слышала топот ног. Упыри близко, уже набились в тупик, словно селёдки в бочку. Толкаются и теснятся в попытках дорваться до неё. Ну и пусть. Живой им не дастся.

Гули догоняли. Даже смерть зараженным нипочем. Наоборот, их сила, выносливость и ловкость значительно вырастала в сравнении с показателями при жизни. И это – при общем, заметном увядании организма под давлением агрессивных кристаллов черного нектара. Выходит, минерал забирал полезные вещества, но взамен давал заряд энергии – ровно столько, сколько требовала успешная охота в полях.

Права выбора за Кьярой не закрепилось. Если бы могла, она предпочла бы порталам что угодно. Ненавидела их всем сердцем и душой. И вот, почему…

В кротовую нору Малатеста нырнула первая. Глаза ей застилал ослепляющий синий цвет – холодный, депрессивный и при этом как будто выжигающий напрочь сетчатку. Это ещё ничего. Сама материя, из которой состояла мутантка, преобразовывалась. Делилась, расщеплялась и пересобиралась. Органы чувств отказались работать. И всё же, кое-что альбиноска чувствовала: давление.

Небывалое давление, как будто со всех сторон на неё надвигались, чтобы вот-вот расплющить, стены. Тела её больше не было – сплошь связка злокачественных опухолей, которые болели и жадно разрастались, при этом затрагивая каждый её нерв.

Лучшее, что можно было бы сделать, – это нырнуть в портал нагишом, ничем не отягощенным. Кто-то так и делал, если с головой дружбу не водил, зато страдал меньше остальных. Сама Кьяра каждый раз, попадая в Шов между лоскутами пространства и времени, думала, что и сама бы на такое пошла. Но здесь и сейчас это не представлялось просто-напросто возможным.

Одежда и доспехи на ней, оружие её, птичка в клетке – всё это перемешивалось в едином бульоне из материи, доставляя несусветные муки, чтобы на выходе вновь разорваться на былые объекты.

Полет сквозь пустоту занимал от силы долю секунды реального времени. Но по ощущениям самой Кьяры, она болталась в кротовой норе несколько человеческих жизней к ряду. Синий свет перед глазами побелел. Она рухнула через пространственный карман прямо на тренировочную площадку.

Её приземление назвать лёгким было нельзя. При падении сама же себя ткнула в бок локтем и больно ударилась плечом. Сейчас как раз был разгар тренировочных поединков. Хотя сам Энрико Малатеста отошёл, бросив бойцов, которых курировал изо дня в день. Люди герцога отвлеклись и наблюдали за происходящим недоумевая.

Как вдруг вслед за сестрой Кьярой из портала вывалилось два упыря. Вернее, полтора – один целостный и один без нижней половины тела. Ещё никогда Чёрный Мор не пробирался на территорию самой Вальперги. Посредством гулей он бы тут же, всеми правдами и неправдами, стал бы распространяться по последнему саргузскому ковчегу. Всё перечеркнуло одно большое жирное “но”…

Солнце. Палящее, беспощадное солнце Мёртвого Города, которое в гордом одиночестве бороздило небесные лазурные волны. Его смертельные лучи пронзали незваных гостей тысячами пылающих копий.

Зараженные подняли поросячий визг, стали кататься и брыкаться, биться об пол, что рыба – об лёд. И тем не менее, тот, что перенес скачок через портал целиком, не оставлял попыток передать хрустальную чуму следующему. Гуль вцепился когтистой лапой в лодыжку Малатесты, подтаскивая себя к ней поближе, чтобы укусить.

Не на того напал. У Кьяры сработали рефлексы. Она пнула людоеда каблуком в зубы, и челюсти того раскололись. Это небесному светилу стоило сказать “спасибо”, раз оно заставляло упырей буквально тлеть под своими лучами. Жалкие попытки незваного гостя умереть не бездарно на том и закончились. Затих, подохнув.

Альбиноске стоило бы выдохнуть. Но она умом еще оставалаась на улицах Стии, наводненной Чёрным Мором. Вполне обыкновенное явление. Проход через портал слегка замутнял сознание, лишая на время человека связи с реальностью. Так и здесь.

Тяжело дыша, Кьяра только и делала, что судорожно отползала боком от парочки спаленных заживо гулей, под которыми натекли гнилостные лужи. Стоял абсолютный штиль, и густые – хоть ножом режь! – миазмы, поднимавшиеся над трупами, застывали в воздухе, щипая ноздри.

Лишь когда Малатеста зацепила взором кучку герцогских бойцов, знакомые стены замка и горный пейзаж, она начинала понемногу успокаиваться. Все худшее позади, саму Кьяру беды коснулись только самым краешком. Она жива. Она здесь. Остальное значения не имело.

Герцогский бойцы, по большей части, ранее не видали гулей вживую. Были под впечатлением, столпившись и наблюдая все действо, будто парализованные. Ими правили попеременно страх и любопытство. Каждый понимал, рано или поздно им тоже придется столкнуться с Чёрным Мором. Но кого ни спроси, им этого не хотелось.

Кто-то один всё-таки оправился от ступора и крикнул дозорным:

– Доктора сюда! Они вернулись!

В уме у Кьяры повис риторический вопрос: “Кто мы-то?” Назад в Вальпергу вернулась она одна. И отчасти ей даже было стыдно…

Между тем Якуб и Жаклин своим ходом пытались покинуть Стию. По маршруту, который наметил оршак. Надеяться они могли только на себя, раз их судьбы определяла чистая случайность. Дезертиры бросились вниз по лестнице, готовые встретить кого угодно и что угодно окромя погибели. Полчища упырей начинали жатву. Благо, пока что она распалялась где угодно, только в обход них.

– У нас не так много времени, – предупреждал оршак, спускаясь по ступенькам так быстро, как мог. В тяжелых миротворческих доспехах давалось это не легко.

– Ты мне это можешь не рассказывать! – бросила ему оксиванка, выбиваясь вперёд. Последние две ступени попросту перепрыгнула. Себе такого Якуб не мог позволить при всем желании.

Беглецы беспрепятственно покинули дом на холме и ринулись вниз, в деревню той же дорогой. Пользуясь форой, Азема обратила внимание на небосвод. Одинокое белое облако, заслонившее солнце, никуда не девалось. И ползло непростительно медленно. К тому времени, как лучи снова обольют улицы Стии расплавленным золотом, живых и здравствующих здесь не останется. Это раздражало.

По крайней мере, Жаклин учитывала обстоятельства и рассуждала трезво: права на ошибку у них нет. У нее нет – будет вернее сказать вот так.

В самой деревне творился Хаос во плоти. Лишь инквизиторы точно знали, куда следует направляться. Герцогские же бойцы просто уносили ноги прочь из Стии, дабы удрать на открытое пространство и уже там дождаться солнца. Наивные.

Как ни крути, а гули бегают быстрее. Тем более те, что додумались укрыться от солнца в рыхлой почве.

Со стороны южного заезда в деревню, где спасители человечества оставили повозку и лошадей, доносилось ржание, преисполненное ужаса, боли и паники. Бедные животные никуда не могли деться от гулей – и стали для них дармовым обедом. Вместе с тем путь назад был отрезан. Повезет тому, кто наткнется на инквизиторский скарб, когда заварушка в Стие закончится. Никакого труда не составит его забрать при удачных погодных условиях.

Впрочем, кое-что клинки Вальперги с собой прихватили. Арбалеты и зачарованные болты. Они использовали их по поводу и без в надежде хотя бы так выиграть время, задержать упырей, что повалили на них из всех щелей. Слишком уж рано они перешли от теории к реальному боевому опыту в обход практики. Вели себя не лучше обезьяны, принявшей флюоритовую бомбу за кокосовый орех.

Зачарованные снаряды разрывались то тут, то там. Всюду шелестели молнии, плескались эфирные воды и кислотные дожди, рокотали порывы магии порчи, свистел огонь и грохотала онейромантия. Одновременно с тем бойцы Барбинов орали: кто – в лапах гулей, кто – в панике, а кто – погорев на собственном игнорировании правил безопасности в обращении с инквизиторским инвентарём.

Один рунический болт просвистел в опасной близости от дезертиров. Те просто пробегали мимо. Снаряд угодил в стену дома, детонируя. Инсула, пережившая дельмеев, луров, сарацин и даже расцвет Провинции при Барбинах, взлетела на воздух! Её содрало с фундамента вихрем вне земных ограничений и разорвало на мелкие куски. Добрую четверть Стии будто обстреляли из пушечной батареи.

– Кто доверил этим долбоклюям чары? – заверещал Якуб, напуганный до полусмерти. Его и самого чуть было не сдуло.

– А они и не спрашивали, – угрюмо отозвалась Жаклин, умело припав к брусчатке торсом. Была на опыте, даром что не служила в Инквизиции толком: ей на Востоке разное довелось претерпеть. Оксиванка мигом вытянулась в полный рост и продолжила бежать. Впереди их встречали редкие, прямоходящие гули.

– Дождались! – рявкнул Якуб в неудовольствии. Он поспевал за спутницей, как мог, уготовив упырям щит-экю и моргенштерн. Вронски питал острую необходимость поразминать кости, чтоб не так обидно было за подстреленное ухо.

Пока он разродится, Жаклин сделает всю грязную работу сама. Её доспехи не сковывали движения, да и сама она от природы обладала ловкостью и грацией, которая здоровяку из Орши и не снилась. Азема ускорилась, раскручивая в руках Банши.

Боевая коса пошла в ход. Первый же гуль рухнул наискось. Расплескал чёрную кровь. От левой ключицы до правого бока протянулась рваная рана. Он задёргался на земле, претерпевая неописуемые муки: псионика буквально выжигала ему мозги, парализуя и без того больное тело.

Чёрной кровью забрызгало броню, однако Жаклин и ухом не повела. Оксиванка не остановилась ни на секунду, встречая второго.

Два взмаха крест-накрест. Упыря разрубило на составные части: конечности попадали вразнобой. Не успела Жаклин закончить приём, как развернулась вокруг своей оси, вбивая Банши в череп третьего.

Тот аж присел от импульса. По кости пошли трещины. Мозг выбрасывал из себя через рану ликвор и кровь. Азема приложила усилие, выдирая косу назад и при этом дробя обезображенную голову зараженного.

Якуб оставался не у дел долгое время и ненавидел это всей душой. Впрочем, и ему подвернулся шанс отличиться. Жаклин всецело отдалась бою с теми, кто гнался к ним лоб в лоб, совершенно позабыв о флангах. Из дома вывалился четвертый, затеяв зайти к рыцарке со спины.

Тут-то Вронски о себе и заявил. Протаранил тварь щитом, сбивая с ног. Не успели пятки гуля коснуться брусчатки, сверху на мерзкую физиономию опустился моргенштерн. От головы зараженного осталась каша, щедро припорошенная крошеным черным нектаром, будто сахаром.

– Не останавливайся! – призывал оршак, переходя на крик.

Жаклин и не подумала бы. Она сразу бросилась вперед, расправившись с последним. Даже не стала ни благодарить, ни кивать спутнику. Впрочем, сам миротворец в её признательности не нуждался.

Им предстояло пересечь ещё несколько улиц, прежде чем они доберутся до кладбищенского двора у капеллы. На их же счастье, в это самое время альфа разбирался с мутантами из “Медузы” на другом конце Стии. В противном случае, инквизиторы-дезертиры заимели бы бледный вид.

Продвижение к северной окраине деревни давалось им легко. Относительно прочих живых и здравствовавших – так точно. Их вообще Азема и Вронски больше не слышали, как если бы всех герцогских посланников просто сожрали. Это плохо: разорвав одних, упыри неуклонно, всей гурьбой, рвутся к другим.

Но расстояние дарило бесценную фору спутникам. По пути им попадались разрозненные группы гулей, с которыми справиться было вполне реально. Якуб нисколько не жалел, что пошёл рыцарке на попятную. Во многом, именно она прорубала им тропу к часовне, из рук не выпуская Банши. Боевая коса дарила преимущество на дистанции, разрезая зараженных по несколько тел. Упыри даже не успевали до нее толком добраться. Разваливались на части – также изящно и легко, как лист бумаги на весу, попавший на подставленный клинок.

Вронски при всей своей вспыльчивости был и оставался реалистом. Попади он в такую передрягу с Эрколи, их просто выковыряли бы из их латных доспехов – ломтик за ломтиком. Так что Якуб всей душой благодарил случай, косо поглядывая на Свет и Тьму: Противоположности ничего не сделали, чтобы спасти его – или других.

Более того, они позволили умереть Умберто – одному из самых праведных ревнителей веры, каких только оршак имел честь узнать. Как сохранить последнюю крупицу почтения после такого?