скачать книгу бесплатно
– И мы тоже, – поддержал её Вронски. Подцепил зубами с ножа кусочек яблока и продолжил говорить, лениво чавкая: – Все до единого. Срать они хотели на ваши котты с герцогскими гербами. Они видели перед собой только астардиум.
– Неужели? – заговорила вдруг сестра Кьяра. Она обтёрла эспадон и засунула его обратно в ножны. Для неё в одно мгновение ситуация прояснилась. – Так значит, вот, кто разграбил Корпус. Если бы не эти скоты, у нас бы возникло куда меньше проблем в Городе. И быть может, мы бы даже покончили с Культом куда быстрее…
– Там и с тем изобилием оружия, которое у нас было, туго пришлось, – посетовал Якуб, глотая яблочную кашицу.
– Поздняк уже обвинять кучку немытых лесничих в своих проколах! – протестовал сеньор Пруццо. – Своей несобранностью ваш хваленый корпус доставляет нам проблемы изо дня в день. Как нам вернуться обратно в Вальпергу, если путь назад отрезали эти партизаны недорезанные?..
– Дорогу мы найдем. Провинция большая. Но да, моим людям будет гораздо легче, если мы просто бросим всю вашу шайку здесь, – намекнула Кьяра и глянула на гвардейца косо. Тот понял о чем речь и надулся, став тучнее в полтора раза.
– Вы уже это сделали, выебки церковные, – сказал тот холодно. Сощурил глаза, поправляя забрало своего бацинета. – Группа Лотти поскакала другим путем. Они где-то там, в лесной чащобе. Бьются с вонючими лесными акробатами, либо их уже всех кончили. И вместо того, чтоб отправиться на спасение своих, мы сидим здесь. Как будто парней и не существует!
– Раз тебе так надо, бороздуй ради Света и Тьмы, – угрюмо отозвалась Малатеста и показала в сторону агатисового леса. Как вдруг изогнулась, будто прозрела. – Точно, у тебя же кишка тонка! Вот и не тявкай. Мои люди все при мне. Или почти все. На остальное плевать я хотела. Как и на тебя, жаба усатая.
Сеньор оскорбился до глубины души, вытягиваясь от злости по струнке. Но как быстро вспыхнул, также стремительно и остыл. Бессмысленно что-то выяснять с красноглазыми альбиносами. Герцог воздаст им по заслугам. Лишь бы только выжить и обо всем доложить.
– Они изначально свернули не туда. Лишь Противоположности знают, что с ними по итогу, – рассуждал кто-то из стражников, складывая в колчан зачарованные болты. – Это и неважно. Ясно одно: больше мы их не увидим.
– Именно, – поддержал его Якуб, уже расправившийся с яблоком. – Нам бы подумать, что делать дальше самим. И как уберечь собственные шкуры.
– Не над чем тут думать! – сказала капитан Малатеста, как отрезала. – План остается ровно таким же, невзирая на потери. У нас есть время до захода солнца, и погода преимущественно ясная. Впереди деревня. Стия. Если нам повезет, мы отыщем зараженных там. А если нет, разделимся. И встретимся там. Когда добыча попадет к нам в руки, мы вернемся в замок. Так что в интересах каждого из здесь присутствующих не мешкать. Человеку впредь принадлежит лишь солнце и дождь. Не существует для нас ни облачности, ни ночи.
Теперешнее положение вещей, равно как и риторика сестры Кьяры, не способствовали сплоченности собранной команды. Оно и немудрено, если учесть, как инквизиторы и герцогские мечи невзлюбили друг друга с самого начала.
Что Жаклин, что Якуб решили затаиться – обособленно, порознь. Им казалось, они уселись прямо на пороховую бочку, которая вот-вот рванет.
В любом случае, с точкой зрения Малатесты никто и не подумал бы спорить. Ведь каждый стражник и гвардеец хотел возвратиться в стены Вальперги. Они лишний раз убедились, насколько враждебен Поломанный Мир. Без всякого намёка, ради какой-то груды инквизиторского хлама, их запросто могли застрелить, даже имени не спросив. Точно такие же люди.
Слишком уж они привыкли к уюту Эпохи Шести Лун, безопасности герцогской твердыни, своей неприкосновенности. Здесь им не место. А если им не место в нынешнем Аштуме, где тогда, как не в оврагах, что станут им неподписанными курганами?..
Альбиносы не просили от простых смертных любви, не ждали уважения. Мутантам только и нужно было, чтоб им не мешали выполнять свою работу. Вронски с Аземой чувствовали себя одинаково – между молотом и наковальней.
Чувствовали себя лишними здесь. Каждый по-своему. Но это – правда.
Но до побега, каждый из них понимал, далеко ещё. Удобный момент, предложенный густым лесом, был упущен из-за проклятых разбойников. Когда подвернется следующий, только предстоит узнать.
Ясно одно: они должны быть готовы им воспользоваться.
– Привал окончен, – объявила Кьяра, поправляя свою димецианскую маску. Зло посмотрела на Пруццо. – Курс держим на Стию. И да помогут нам Свет и Тьма, чтобы оттуда мы не пришли с пустыми руками.
Сказано – сделано. Инквизиторы расселись по коням. Герцогские воители погрузились в повозку. Несмотря на потери, по прикидкам самой Кьяры, их ещё хватало, чтобы Алим аль-Харад получил своё, а сам Барбин хоть ненадолго, но отстал от “Медузы”.
Остальное капитана заботило мало.
Конвой – или, вернее сказать, то, что от него осталось – продолжил свой путь на север. Через холмы, виноградники да небольшие оливковые рощи. Прямо в Стию, которая и занималась их культивацией. Во многом, сельская Провинция за счет того и жила. Вина и жидкое золото приносили им первоочередную статью дохода.
Агатисовый лес остался где-то позади, сменившись абсолютно открытыми пространствами. Жаклин выдохнула, у нее как будто камень с души сошёл. Как подавляющее большинство людей в Аштуме, она тяготела к ясным горизонтам. Здесь всё видно и всё предсказуемо – что еще нужно для первичного спокойствия?
Людям Герцога было, на что поглазеть по дороге в Стию. Аземе не хватало широты взора, чтоб охватить красоты, казалось бы, безмятежной Провинции. Куда ни глянь, простор.
Изумрудные холмы. Луга, будто бы тянущиеся уподобиться в своем великолепии радуге на небе, – ковры, пестрящие разнообразием цветов. Пейзаж чем-то напоминал Жаклин родную Оксиванию, самый благоухающий уголок Бештии, родина лучшей парфюмерии к западу от Илантийского полуострова.
Поля виноградарей, заходящие аж за горизонт, в сторону самого поселения. Частые перелески, служащие оазисами в палящий летний зной. Безымянная речка, воду из которого черпали для ирригации. Одинокие маслобойни с островками олив.
Шутка ли, это едва ли одна десятая всех владений Герцога за горами!
Действительно, ларданская земля богата. Нет ничего удивительного в том, что испокон веков то и дело её пытались забрать себе.
Горькая ирония в том, что Провинция, как ни крути, достанется мёртвым.
Зрелище и вправду захватывало Жаклин. Быть может, как никого более во всем конвое. Она отказывалась верить, что в этих краях произошел настоящий апокалипсис. Чересчур умиротворяющая картина. Жизнь тут как будто и не останавливалась – оно и немудрено, раз небесное светило достигло зенита. Пока что-то цвело и пахло, взрастая, другое – увядало и сохло в такую жару. Естественный ход вещей, не иначе.
При этом совсем неважно главное. В округе, окромя пришельцев из Вальперги, не было ни людей, ни животных. Вообще. Ибо Равновесный Мир прекрасно выглядел и без тех, кому он достался в наследство от поверженных язычников. Такова жестокая правда бытия.
Миновал всего лишь месяц. Признаки цивилизации по-прежнему прослеживались тут, но те, кто её поддерживал, уже исчезли. Диковинный контраст.
Со временем, когда последние живые люди кончатся в Провинции, а легионы мёртвых пойдут на север дальше, все здесь попросту зарастёт. И станет, как прежде. Так, как увидели долины первые переселенцы века назад. И не сказать, что это плохо. Просто… естественно.
От мыслей о прекрасном Жаклин отвлек Якуб. Эти двое держались вместе практически бессознательно – после заварушки среди агатисов так точно. Их бросили на произвол судьбы, и они стоически всплыли на поверхность, живы-здоровы. Общие трудности сближают, как ничто другое. Поэтому Вронски в кои-то веки заинтересовался обществом Аземы.
– Тебя там чуть не укокошили, а тебе всё как с гуся вода, – отметил Якуб шутливо.
Жаклин глянула на него через плечо и хмыкнула, уводя глаза обратно. Сказала:
– Меня не так просто убить. Пора бы уже это признать.
– Кто бы спорил, хорошо справляешься, – охотно закивал оршак, будучи даже слишком навеселе. Он достаточно боли испытал, чтоб его накрыло, наконец, волной облегчения.
– Ухо твоё как? – ударилась в наигранную эмпатию оксиванка. – Не болит?
– Болеть-то пусть болит, – пожал плечами Вронски. – Лишь бы не загноилось. Жарко сегодня – всё тухнет в путь только. Вроде корочкой рана покрылась – и на том спасибо. Правильно говорят, в самой жаркой битве можешь выйти цел и невредим. А попасться на мякине по сущему пустяку – за здрасьте. Так и здесь, мать его…
– Это на всю жизнь, если заживет. Сам понимаешь, я думаю, – строго напоминала Азема, поправляя свою прическу.
В волосах ее, черных и золотистых, гулял сухой и жаркий ветер – австер.
– Сыпишь соль на рану! – запротестовал Якуб, смеясь. – Где ты стыд обронила?
– Я просто предупреждаю, – отстраненно отозвалась Жаклин. Задней мыслью допустила, что Вронски – компаньон не из лучших, пусть и краткосрочный. Всё одно. Ей ведь с ним детей через баптизм не проводить.
– Что ж ты предлагаешь-то мне? – хмыкнул оршак незлобиво. – Раздербанить рану и дождаться возвращения в замок? Ну уж нет. Ухо скорее сгниет, чем кто-то поможет ему нормально срастись чудо-заклинанием. Да и мне как-то не улыбается эта сраная Вальперга…
– Поверь, уж я-то знаю, – как бы невзначай, заявила Жаклин.
Миротворец осёкся, удивительно верно прочитав посыл, который в свою фразу заложила Азема. У него задёргался глаз. Он чуть нагнал девушку, чтоб лошади их шли ноздря в ноздрю, и наклонился к рыцарке, уточняя полушепотом:
– А ну-ка… ну-ка… что это ты там знаешь?
Красные, как маки, губы Жаклин изогнулись в улыбке.
Её манипуляция сработала на “ура”. Не задаром девушка из ордена храмовников ела свой хлеб по ту сторону большой воды.
– О вас с Эрколи, на-при-мер, – нагло заявила Азема, вступая в дуэль взглядов с оршаком. Якуб скрипнул зубами, закипая от злости. Его застали врасплох. Снова.
– Умберто больше нет. Поэтому забудь. Что бы ты там ни видела и ни слышала!.. – строго наказал Вронски. А Жаклин-то что с того? Как об стенку горох!
– Хм… – призадумалась девушка, прищемив артистично пальцами подбородок. Стала жестикулировать на манер илантийцев. – То есть, хочешь сказать, что от своей грандиозной затеи ты отказался? Просто потому, что твой подельник помер?
– Его кровь до сих пор у тебя на лице, а ты говоришь такое, – возмутился оршак.
Азема тут же нарочито стёрла то, что налипло ей на лоб и щеки.
Её собеседник потерял дар речи.
Она объявила торжественно:
– Теперь нет. Ну так что, как поступишь? Хватит смелости провернуть все в одиночку?
– Это не твоё собачье дело! – прошипел Якуб.
Знал бы он тогда, в какой междусобойчик выльется его жест доброй воли…
– Что верно, то верно, – Оксиванка не спорила. – Но всё одно, я знаю, что у тебя на уме. И представь себе, я, между прочим, хочу, чтобы это было “моим собачьим делом”.
Вронски выдохнул шумно. Помолчал немного, а после поставил вопрос ребром:
– От меня-то ты что хочешь услышать, я не понимаю?
– Давай объединим силы, раз вакантное место освободилось. – Речи Жаклин звучали настолько цинично, насколько вообще возможно. – Ты держись меня, а я – тебя. И вместе мы выберемся из этого бардака.
– Значит, вот как, – без удовольствия отметил Якуб.
Выбора ему не оставили. У него-то уже рыльце в пушку, тогда как у Аземы рученьки-то – вот они, совершенно чистенькие. До скрипа. На данном этапе ей ничего не стоило просто сдать оршака – и был таков. А она останется всё также не у дел.
– Поверить не могу!.. – буркнул последний миротворец.
– Так что скажешь? – Рыцарка сгорала от нетерпения. Губы её изогнулись в ухмылке. Она открыто потешалась над горе-дезертиром.
– Что-что… – вздохнул Якуб. – Ты как раз вовремя, скажу я тебе. У меня есть кое-какие мыслишки. Насчет этой захолустной деревушки. Оттуда легко скрыться. Главное, чтобы ты ни в коем разе меня не подвела под монастырь. И когда я скажу “пора”, ты не тупила. Устраивает?
– Более чем! – Жаклин широко улыбнулась и пихнула его в плечо, задирая. Оршак этого не ожидал и посмотрел на неё, часто моргая в совершенном непонимании. Ещё ни одна женщина не позволяла себе такое в общении с ним. Настолько оторопел, что оставил этот подлый тычок совершенно безнаказанным. – Приемлемо.
– Ja pierdole! – простонал Якуб. – Надо ж было так влипнуть…
– Зря ты нос вешаешь, – осудила его Жаклин. – У нас есть все шансы преуспеть.
Оршак только начал. У него еще осталось пару ласковых, чтобы высказать Аземе, пока есть время. Все же, веяло от рыцарки душком. Не просто так при более близком знакомстве с месяц назад Якуб отнёсся к ней с опаской. Его откровениям так и не суждено было выплеснуться наружу: капитан Малатеста привлекла всеобщее внимание.
– Стия на горизонте, – объявила она громко. – Приготовьтесь…
Глава 4
Мало-помалу конвой добрался до одинокого путевого знака, претворявшего заезд в Стию. Деревня представляла собой транзитное поселение, через которое из Саргуз по северному тракту караваны торговцев расползались по всей территории Провинции. Дорожные обозначения с направлениями во все стороны света лежали по ту сторону населенного пункта.
Пока же люди герцога могли наблюдать сугубо скупую надпись на табличке: “Стия”. Одно из десятков совершенно бессмысленных названий здесь, на юге Трансларданской долины.
Совсем неважно, что здесь отжимали оливковое масло высшей пробы и выдерживали белые вина, достойные кайзеровского рыбного стола. При этом в прочих деревнях люди творили не меньшие чудеса, поставляя на общемировой рынок товары превосходного качества.
Заслуги отдельного поселения затирались, являя собой общее достояние владений Герцога. Такова жестокая, капиталистическая реальность.
Ларданы – это знаковая марка, видная на карте Западного Аштума невооруженным глазом. Редкое исключение составляли отдельные крупные предприниматели, дарившие свои имена выпускаемой продукции – от самого дешевого портвейна до шикарного парчового плаща.
Для Стии отведенная роль в экономической пирамиде осталась позади. Осталась непосредственно деревня – цепочка зданий, раскиданных по улицам, которые являли собой пятиконечную звезду.
Герцогских бойцов с самого порога встречали небольшие платановые рощицы у черты поселения: в долину попеременно заходили чуть ли не все возможные ветра. Так, селянам удавалось поддерживать в самом населенном пункте полный штиль и какую-никакую прохладу. Здесь, на южной оконечности Западного мира это особенно важно.
Внимание чужаков привлекли далеко не платаны, в чьих кронах, шатая ветки, гулял обжигающий ветер. У самой черты Стии был вырыт небольшой котлован, как будто подготовленный для дальнейшего залития фундамента. Если бы. Кьяра отдала приказ вознице лошадей придержать. Она с инквизиторами повела своих скакунов туда, чтоб рассмотреть поближе. И действительно, посмотреть было, на что.
– Свет и Тьма… – совершенно холодно воззвала она к Противоположностям. Лишь маска утаивала то отвращение, что накрыло её волной с головы до пят.
Азема нахмурила брови, причем – далеко не от солнца. Смрад уже выветрился, оставив за собой лишь стойкий запах дорожной пыли да тонкий, слегка горький аромат минералов. Девушка констатировала печальный вывод:
– Куда ни плюнь, так, похоже, везде и всюду.
– Это ведь начало только, – ясно понимал Якуб. Возможно, в Орше через год или два картина будет один в один с этой.
Удивляться тут уже нечему. Стия находится в опасной близости от Мёртвого Города. Она одной из первых в Провинции должна была прочувствовать на себе все ужасы эпидемии. Так и вышло. Деревня угасла за считанные дни, а с тех пор миновал месяц или около того.
Раз уж Черный Мор шагает по Поломанному Миру семимильными шагами, стоило полагать, Герцогства больше нет. Ни де-юре, ни де-факто. Земля эта уже принадлежит мёртвым, или, правильнее будет сказать, призракам.
И зрелище, представшее перед инквизиторами, это подтверждало. К гадалке не ходи, понятно и так, что здесь произошло. Массовое заражение, гулявшее от дома к дому, распылявшееся в геометрической прогрессии.
На выходе мертвецов стало столько, что хоронить их попросту не успевали. Просто сбросили их всех в свежий котлован под застройку, укрыв ткаными полотнами, чтоб не так воняли. Даже не стали сжигать во избежание полумифических миазмов, не стали тащить до здешней капеллы, рядом с которой стояло кладбище.
Люди плюнули на собственную культуру погребения, не зная, как быть. Сделали, как сделали. Ждали невесть, чего. И в конце концов, к ним нагрянули упыри. Пожрали последних обитателей деревни. Ну разумеется! Здесь не могло никого остаться в живых – ни зараженных, ни селян. Пустота. И тем не менее, капитан отчаиваться не стала. Несмотря ни на что, время на их стороне. Им надо воспользоваться.
– Скольких же они скинули в эту яму? – задавалась вопросом Жаклин, пытаясь подсчитать точное число тел. – Полсотни? Сотню?..
Жгучее солнце Илантии сделало своё дело. Она осушила до черной кости тела, и те утопали в осколках ломаного порочного нектара, как в золе. Мертвецы не отходили в мир иной с концами, кто-то из них обязательно должен был возвратиться по душу живых.
Причем о том селяне уж наверняка узнали последними.
– Меня больше волнует процент восставших, – озвучил мысли вслух Якуб. – Десять процентов? Пятнадцать? Или всего один?
Неважно, сколько точно. Важно, что голод пробудил упырей, и те долго валандались в попытке выбраться. Успешно или нет, кто знает. Хотя бы один должен был возвратиться в Стию и устроить жителям ад наяву.
Деревня сама с тех пор опустела и выглядела так, будто лишь ветер треплет ставни окрестных домов. Пускай. В этом стоило убедиться.
– Это произошло достаточно давно, чтобы не забивать себе голову всякой чепухой, – строго рассудила Кьяра. – Уже за полдень перевалило. Нужно всё осмотреть. Будет лучше, если мы раздобудем зараженного до заката, и найдем укрытие. Переждем до рассвета – и двинем обратно. В идеале так.
