Советско-Вьетнамский роман

– Далеко! – заметил Гора.

– Это не авиация, это десант. Если прорвутся, прочешут все окрестности.

– Сканирую сектор и выключаюсь. – Кашечкин снова приник к экранам.

– Добро. – Сорокин развернулся на своем табурете.

Кашечкин взялся за штурвал управления и повел луч антенны вдоль самого горизонта. Над северной бухтой на экране блеснула засветка.

– Две цели, на малой высоте, курс три-три-пять!

– К нам идут. Помехи есть?

– Помех нет. Пытаются маскироваться обтеканием рельефа.

– Гора, стрелять можно?

– Только на маневре.

– Цель уходит на курс три-два-два! – доложил Кашечкин.

– Будем перехватывать. – Сорокин схватил наушники.

– Восьмой? Наземная разведка сообщает о высадке десанта. Сопровождаем две цели. Нет, нельзя эвакуироваться.

Сорокин замолчал, прислушался к наушникам и оглядел кабину. Гора и Кашечкин сосредоточенно вели цели, чего нельзя было сказать о вьетнамцах. Одним глазом они смотрели на экраны, а другим – на дверь.

– Ох и вломят нам сейчас… – задумчиво произнес Кашечкин, подстраивая наводку.

Один из вьетнамцев вскочил, тихо подвывая, кинулся к двери и налег на рычаг запоров. Броневая дверь не поддавалась, он дергал ее, дергал быстро и бессмысленно, забыв снять блокировку. Внезапно дверь распахнулась, открытая снаружи, вьетнамец выскочил из нее. Раздался смачный удар, и вьетнамец, держась за щеку, влетел обратно. В двери показался Шульц, потряхивая ушибленной рукой.

– Чэ лай! Ви чи ку ди22! – закричал он по-вьетнамски и добавил несколько чисто русских выражений, которые все вьетнамцы, однако, поняли. Смысл их сводился к тому, что пока советские офицеры защищают землю дружественного Вьетнама, они не позволят коммунистическим вьетнамским солдатам вместе с голыми женщинами разбегаться в интимные места. А если это произойдет впредь, то он, Шульц, лично совершит и с ними, и с их мамами, бабушками и всеми родственниками такие развратные действия, что мало никому не покажется.

Ободренные этой речью операторы уткнулись в пульты, благоговейно ожидая команд Кашечкина.

– Азимут на ручное! – скомандовал тот.

– Есть ручное! – оператор отщелкнул штурвал и повел прицел в указанном направлении.

– Высота на ручное!

– Есть! – второй оператор, зажмуривая подбитый глаз, повел цель.

– Дальность веду сам! – Кашечкин собрался, превратившись в хищника на тропе, в охотника, глядящего на дичь через прицел.

– Четвертая установка перезаряжена! – доложил Гора.

– Во дают вьетнамцы! – удивился Сорокин. – В два раза быстрее норматива.

– Жить хотят, – откомментировал Шульц. Он стоял в кабине, ни к кому не обращаясь, боясь отвлечь офицеров.

– Цель на подходе. Захват устойчивый, – снова доложил Кашечкин.

– Низко. Пока еще низко. Что же зенитки его не достают? Низко… – комментировал Гора. – Низко. Есть маневр!

– Огонь тремя установками! – скомандовал Сорокин.

Снаружи ухнуло так, что весь блиндаж затрясся. Неплотно закрытая дверь с лязгом захлопнулась, но в щель затянуло клуб порохового дыма.

– Отстрел ускорителей! – доложил Кашечкин. – Сопровождение устойчивое!

В кабине с хрустом застучал хронометр, отсчитывающий секунды полета ракеты.

– Цель снижается. Первая ракета ушла в землю, – доложил Гора. – Вторая ушла на самоликвидацию. Третья на подлете…

***

Рузаев посмотрел на часы. С начала налета прошло уже много времени. Следовало спешить. Он быстро спустился и широким шагом пошел к скалам, торчащим над заливом. Вьетнамцы мелкой рысью припустили за ним, сгибаясь под тяжестью пулемета.

Рузаев, задыхаясь, поднялся по крутому склону, все время оглядываясь назад. Он выбирал место, с которого широкая полоса ярко-белого пляжа была бы видна под нужным углом. Тяжеленный ящик с лентами на брезентовой лямке неимоверно оттягивал плечо, и только благодаря этому худосочные вьетнамцы кое-как успевали за ним. Наконец они поднялись достаточно высоко. Слева возвышался уходящий в море мыс, справа – отроги розовой скалы. Они стояли в ложбинке, окруженные зарослями, а прямо перед ними, в лесной прогалине, расстилалась деревня.

Рузаев вздохнул, вытер пот, скинул ящик и тут же полез в него, вытягивая свежую ленту. Оба вьетнамца, шумно дыша, сложили рядом пулемет.

– Собирайте! – Рузаев кивнул им, обратившись по-русски. Вьетнамцы непонимающе смотрели на него.

– Нянь лен! Нянь лен23! – Рузаев показал на пулемет. Вьетнамец опустился на колени и неловко попытался развернуть сошки треноги.

– Ясно. Не умеете, – вздохнул Рузаев и стал сам устанавливать станину. Солдаты помогали ему по мере сил.

И тут до их слуха донесся странный звук. Ровный гул моторов шел со стороны моря, но в его волны вливались мощные, хотя и ослабленные расстоянием музыкальные аккорды. Из-за островка, закрывавшего вход в бухту, показалась первая волна десантных вертолетов. Они черными мячиками катились над серебряной гладью. За первой линией из-за островка выскочила вторая волна машин.

Рузаев удивленно присвистнул. Сбывались худшие варианты развития событий. Вертолетов было не просто много. Их было очень много, не меньше тридцати штук. Это совсем не походило на спасательную операцию. Это летела штурмовая группа.

От нее волнами, заглушаемыми рокотом моторов, неслась суровая и торжественная музыка. Она делала вертолеты похожими на призраки, она подавляла и притягивала одновременно. Вьетнамские солдаты оторвались от пулемета и замерли, раскрыв рты, в неподвижности наблюдая за приближением черных стрекоз, несущих смерть.

Рузаев глянул на вертолеты, затем на свою команду. С таким гарнизоном, конечно же, не имело смысла ввязываться в бой. Приходилось отступать.

Но вдруг он понял, что такой большой группе нужны вовсе не пропавшие пилоты и не мелкая деревушка. И даже не партизанский полк, притаившийся в горах. Им нужен плацдарм для захвата дивизиона.

Похолодев от одной этой мысли, Рузаев быстро вставил ленту и закрыл затвор.

– Ложись! – ладонью указал он вьетнамцам на землю.

***

Американские десантные вертолеты, обливая побережье торжественными и грозными звуками «Полета валькирии», приблизились. Им навстречу застучал пулемет, установленный в деревне. Из-за различных укрытий понеслись трассы автоматных очередей, в большинстве не долетавших до цели.

Американцы, уже успевшие набрать большой боевой опыт, действовали четко и слаженно. Первая волна машин, проскочив линию пляжа, пронеслась над деревней. Из открытых люков высунулись стволы автоматов десантников, и вся эта лавина прокатилась над обороняющимися, поливая их огнем. Свинцовый шквал прижал вьетнамскую пехоту к земле, не давая возможности отстреливаться. Коротко рявкнул крупнокалиберный ДШК из гнезда в деревне, несколько пуль прошили не в меру зарвавшуюся машину. Рузаев видел, как она покачнулась, и из нее вывалился человек.

Пара вертолетов первой волны тут же развернулась, белые молнии ракет ударили в пулеметное гнездо. Вокруг все окуталось дымом. Американцы развернулись и пошли на новый круг.

Силы янки разделились. Первая волна машин поднялась выше, прикрывая пляж с воздуха и прижимая вьетнамцев к земле. Вертолеты второй волны развернулись и зависли в метре над землей. Из них горохом посыпались солдаты.

Рузаев поднял сетку зенитного прицела, прижался к пулемету и затаил дыхание. Он привычно поймал в перекрестье горбик двигателя у одного из вертолетов, садившихся на пляж. Дистанция была почти предельной для ДШК, и к тому же полковник знал, что времени на второй выстрел у него не будет. Вертолеты охранения обнаружат его и начнут охоту.

Он облизнул губы, смахнул соринку с щеки и прицелился еще раз. Быстро двигавшийся вертолет сбавил скорость и медленно снижался. Полковник ждал того единственного момента, когда вертолет начнет выбрасывать десант, будет вынужден на секунду замереть и станет уязвимым.

Песок клубами полетел от мощной воздушной струи. Первый десантник прыгнул вниз. Рузаев плавно нажал на спуск и чуть повел стволом, чтобы надежнее зацепить цель. Секунда, пока летели пули, показалась вечностью. Но вот машина резко дернулась, как-то нелепо завалилась на бок и тяжело рухнула на песок. Яркое бензиновое пламя поднялось над ней. Рузаев увидел, как летят на песок человеческие фигурки.

Он замер, сдерживая бешено колотившееся сердце, и оглядел поле боя. Вертолеты охранения зависли в воздухе, блестя тупыми мордами. Не видели! Место было столь удачным, что пилоты не видели, откуда был произведен выстрел, и безуспешно рыскали в поисках жертвы. Другие десантные вертолеты тоже приостановили выброску, ожидая уничтожения цели. Они бы с удовольствием бросились вперед и растерзали, если бы знали кого. Но пулемет до поры молчал.

Рузаев хладнокровно поймал в прицел еще один вертолет и снова дал очередь в пять патронов. Затем еще по одному. Секунда, и, не дожидаясь результатов, он дал еще очередь, – по третьему вертолету. Четко, спокойно и коротко, как в тире, он расстреливал из зенитного пулемета машины, не ожидавшие такого нападения, пока не кончилась лента. Затем подхватил пулемет, обжигаясь о ствол, ногой сшиб сошки и поволок его в сторону.

Оба вьетнамца, поняв, в чем дело, кинулись ему на помощь, и они втроем покатились вниз. Получив по ребрам острым пламегасителем, полковник обернулся и с удовлетворением отметил четыре жирных чадящих кляксы на белом песке.

Вертолеты охранения, завывая от натуги, рванулись к ним. Раздался резкий взрыв, сверху посыпались ветки и комья земли. Ракеты ударили точно в то место, откуда они убежали. Тяжелый грохот двигателей стал ближе.

«Мы не средневековые рыцари, поле боя за собой не держим, мы и драпануть можем», – подумал Рузаев.

– Ложись! – заорал он и ткнул вьетнамцев в затылки, ловко нырнув за дерево.

Вертолеты, поливая лес сплошным огнем, прошли чуть в стороне. Буквально в сотне метров земля будто кипела от разрывов и ударов пуль. Пару раз пули свистнули невдалеке. Одна смачно шлепнула в ствол дерева, но вреда не причинила. Пара вертолетов с ревом перевалила холм и пошла расстреливать седловину. Снизу вновь раздался нарастающий грохот – еще один вертолет поднимался к ним. Рузаев прислушался и замер от ощущения удачи – вертолет шел один.

Устанавливать станину было некогда. Полковник раздвинул сошки и молча ткнул лежащего вьетнамца. Тот обернулся, подполз и подставил плечо.

– Ну, держись! – кивнул Рузаев.

Вертолет шел прямо над вершинами деревьев, такой близкий, и невидимый из-за листвы. Но и десантники тоже их не видели. Шансы были равными. Вертолет, рокоча и огрызаясь выстрелами, полз где-то в стороне. Рузаев следил за ним, поворачивая на звук ребристый ствол.

Вертолет двигался в небе, ствол, как магнитная стрелка, следовал за ним. И, наконец, в разрывах крон показалось серо-зеленое брюхо. Так-так-так!.. Пулемет выплюнул очередь прямо в него. Маленького вьетнамца снесло отдачей, он сбил Рузаева, и они кубарем покатились по земле. По тому месту, где они только что стояли, хлестнула очередь – рейнджеры тоже умели стрелять.

Но выигрывает тот, кто стреляет первым. Гром двигателя изменил тональность, на секунду прервался, возобновился и прервался снова. Вертолет, срубая винтом вершины деревьев, вломился в джунгли, забился и повис на ветвях. Секунду он качался, будто не зная, что делать, и вдруг внутри у него что-то лопнуло. Раздался мгновенно смолкнувший человеческий крик, и машина взорвалась.

– Ходу отсюда! – закричал Рузаев, полез вверх и вбок, чтобы запутать противника. За ним, прихрамывая, верные вьетнамцы волокли пулемет. Сам Рузаев, бросивший патронный ящик, нес только одну ленту, по-матросски перекинутую через плечо.

***

О том, что готовится операция, и о высшей степени готовности, командир авиакрыла капитан Блай предупредил все экипажи накануне. Сказал он и об оперативных планах.

– Рельеф местности сложный, холмистый. Самый простой заход – со стороны океана. Для обеспечения точного взаимодействия с наземными частями удобно подходить к цели с севера. Но вот северное направление… – Блай задумался.

– Может послать нам в задницу ракету. Так? – Лейтенант Смит посмотрел на Блая.

– Да. – Блай кивнул, даже не сделав дисциплинарного замечания. – Наземные части штурмуют зону, имеющую плотное зенитное прикрытие. Ясно?

– Да, сэр, – ответил Смит. – Одно не ясно, за каким дьяволом они туда полезли?

– Основная задача операции – захватить один из зенитных комплексов в качестве образца.

Летчики переглянулись.

– Думаю, на подобную операцию найдутся добровольцы. Кто хочет поучаствовать?

– В качестве кого? В качестве мишени? – не выдержал Мюррей.

– Лейтенант Мюррей! – Блай злобно сощурился. – Ваша недисциплинированность внушает опасения за вашу судьбу. Поэтому вы пойдете на операцию со мной, под моим личным командованием. Вопросы есть?

– Нет, сэр!

– А жаль. – Блай еще раз нехорошо усмехнулся. – А то бы я вам всем рассказал о служебной дисциплине. Во всех подробностях. Мюррей!

– Да, сэр!

– Возьмите на подвеску «Маверики» и напалм. Я возьму то же. Харпер и Смит – на подвеску «Ананасы» и кассеты. Зайдете первыми и будете следить за воздухом. Остальные берут напалм. Все ясно?

– Да, сэр!

– Проверю! – Блай прищелкнул пальцами. – Разойдись!

Глава 22. О том, как полковник Рузаев принял участие в Апокалипсисе, и что из этого получилось

Хорошо, друзья, приятно,

Сделав дело, ко двору

В батальон идти обратно

Из разведки поутру

«Языка» – добычу ночи

Что идет, куда не хочет,

На три шага впереди

Подгонять:

– Иди, иди!

А.Твардовский

«Василий Теркин»

Полковник Рузаев и два вьетнамских солдата упрямо, как муравьи, лезли вверх и вверх по заросшему склону. Острые колючки разорвали рубаху и во многих местах добрались до тела. Вьетнамцы с осунувшимися лицами волокли пулемет и совершенно невнятно мяукали между собой. Рузаев пинал лианы, ломал ветки и громко, от души матерился. Снизу доносились гул и выстрелы. Десант оправился от неожиданности и вновь штурмовал деревню. Но Рузаев не волновался, он знал, что стоит десантникам хоть немного зайти в джунгли, и за них возьмется пехотный вьетконговский полк, до поры до времени скрытый на вершине соседнего холма.

Под ногами захрустели камни. Они вылезли на вершину, покрытую растрескавшимися скалами. Справа величественно возвышалась розовая скала Вэй. Слева безбрежной бархатной чашей сиял океан. А внизу шел бой. Десантные вертолеты новой волной заходили на посадку. Видно было, как из них выскакивают солдаты в нелепых касках, обвешанные всякой амуницией, которая изрядно сковывала их движения. Они быстро и точно, как на учениях, без всякой привязки к местности, разбегались по деревне. Рузаев хмыкнул. Американские новобранцы, привыкшие ко всяким полигонам и тренажерам, совершенно не умели действовать в естественных условиях и торчали среди кустов, как пивные бутылки в траве. Вьетнамцев в лесу было, скорее всего, раза в два больше, но ни один шорох не выдавал их присутствия. Маленькие желтолицые солдаты возникали и исчезали, как призраки, и «коммандос» бестолково палили по кустам. Недаром каждый из них нагружался патронами, как вьючная лошадь.

Рузаев глянул на своих солдат. Они аккуратно положили пулемет, и с выпученными глазами судорожно хватали воздух ртом. Один резко согнулся в позывах на рвоту. Но его не вытошнило, лишь на губах показалась пена.

– Так, нечего отдыхать, – Рузаев сам едва мог говорить, – Ди тиен ди24!

Он махнул рукой, показывая, куда ставить пулемет, и скинул патронные ленты. Их оставалось мало.

Поднеся ладонь козырьком к глазам, Рузаев осмотрелся. Янки в очередной раз потеряли их и, слава богу, не преследовали. Но странным было то, что все вертолеты, и десантные, и охранения, прижались к земле или оттянулись далеко в залив. Даже стрельба стала реже. Американцы явно залегли, словно ожидая чего-то. Обломав зубы на первой высадке, они, видимо, запросили помощи у «дяди Сэма». Неожиданно Рузаев услышал мощный тонкий свист. Над морем показались две тонкие темные черточки. Перетрусившие «коммандос» вновь вызвали «Фантомы», чтобы те расчистили им путь в джунглях. Видимо, первый урок они усвоили плохо.

***

Лейтенант Дональд Мюррей сосредоточился на пилотировании. Дело затевалось нешуточное, и прикрытие прорыва предстояло серьезное. Тяжелые ракеты «Земля – воздух» маневренности не прибавляли. Мюррею пришлось пережать форсаж, чтобы подняться точно за Блаем. И как тот умел так взлетать?

Мюррей пошел в набор высоты, насвистывая мелодию из Эллингтона. Макинтош прищелкивал пальцами в такт.

– Мак! – окликнул его Мюррей.

– Да?

– Как ты относишься к старине Дюку?

– Лучше, чем к этому паршивому ди-джею Финику на Сайгонском радио.

– Мак, а выпить хочешь?

– Хочу. – Видно было, как Мак кивнул.

– Значит, выпьем. Для этого только надо смешать с дерьмом кучу желтопузиков.

– Да.

– Мак, не промахнешься?

– Без проблем. – Мак кивнул. – Шарахнем пару раз, и назад.

– И назад, – поддержал Мюррей, – пиво пить и девок трахать.

Они помолчали.

– Мак? – Снова спросил Мюррей.

– Да?

– Как думаешь, рейнджеры крепко влипли?

– По уши. Посмотри, вся эскадрилья перед нами ушла.

– Поможем?

– Надо же кому-то этих засранцев выручать.

– Чарли-второй! – раздался в наушниках голос Блая.

– Есть Чарли-второй! – Мюррей включил рацию.

– Перестроение.

– Есть.

Мюррей переключился на основную волну.

– Мак, через минуту первое звено начнет атаку. Внимательно слушай, что у ребят творится!

А у ребят творилось что-то странное и неприятное.

***

Уже при подлете к цели Мюррей получил точные указания с земли. Как он и предполагал, увязшие в дерьме рейнджеры верещали от страха и требовали поддержки.

С одной стороны, это свои ребята. Мюррей знал, что его дополнительно прикрывает постановщик помех, стратегический Б-52. С другой стороны, Харпер уже лежал грудой обгорелого металла где-то в джунглях, а Смит еле тянул на разваливающемся в воздухе самолете обратно на базу.

Выручать этих сволочей, не умеющих воевать с косоглазыми, предстояло им с Блаем. Стратегическая авиация что-то не спешила совать голову в пекло. Мюррей с удовольствием траванул бы вьетнамцев газом или кинул бы на них атомную бомбу, добившись победы одним нажатием кнопки. Но здесь не кино и не комикс. Предстояло расчистить коридор от этих узкоглазых полчищ для рейнджеров.

Мастер пилотажа, Блай четко повел их на цель, следуя береговой линии. Мюррей одобрительно хмыкнул – холмы хорошо прикрывали от ударов ракет. Они увидели место боя издалека – над деревней поднимался дым, в воздухе висели вертолеты, оттянувшиеся к морю, чтобы дать место «Фантомам».

– Мак! Видишь цель?

– Цель вижу! Напалм готов!

– Чарли-второй! Я Чарли-первый, выдвигайтесь!

Мюррей, шедший чуть ниже, прибавил газ, и его самолет вышел чуть впереди Блая.

– Чарли-второй! Травани косоглазых, я прикрою! – Блай хихикнул.

Откуда-то снизу, из джунглей, прямо в небо поднялась трасса пулеметной очереди. Самолет Мюррея наткнулся на нее, как слепой на дверной косяк, и пуля с громким чавканьем разбила что-то в центроплане.

– Мать твою! – вскрикнул Мюррей, выравнивая покачнувшийся самолет. Раздался щелчок, бак с напалмом ушел вниз.

– Мак!

– Да!

– Мы не промазали?

– Нет. Все в порядке.

– Чарли-второй, я его добью!

Блай, шедший сзади, выпустил ракеты по обидчику.

– Чарли-второй, на разворот! А, чтоб тебя!

В наушниках раздался крик Блая, звон и шипение.

Мюррей оглянулся. «Фантом» Блая, превратившийся в гигантский костер, летел в джунгли.

– Чтоб тебя! – только и смог выдавить Мюррей.

– Командир?

– Мак, груз в воду! Уходим!

Мюррей прижал самолет к воде так, что бегущие по океану волны вызывали дрожь фюзеляжа.

– А может, попробуем? – произнес Макинтош.

– Да пошли они! – пробормотал Мюррей, стараясь удержать машину. – Да пошли они!

И весь обратный маршрут он бормотал эту фразу, не отзываясь даже на вызовы командира полка. Крыло, пробитое пулями, скрипело, но держалось.

***

Вертолеты отошли, освободив рубеж для атаки «Фантомов». Отставив пулемет, Рузаев и солдаты с высоты холма наблюдали за разворачивающимся перед ним воздушным боем. Они забрались между обломками скал и замерли.

На этот раз самолеты не стали заходить с залива, а развернулись и пошли вдоль берега. Рузаев ясно видел, как они прижимались к земле. Снизу, из леса, первыми полетели трассы зенитных пулеметов вьетконговцев. Одна трасса ударила с холмов, сверху вниз. Сплошная стена смертельных светляков поднялась над деревьями.

Ведущий «Фантом», заходя на цель, развернулся пониже, и Рузаев четко увидел, как одна трасса полоснула по крылу. Самолет вздрогнул. Будто выброшенные маленьким взрывом, из него выскочила россыпь каких-то мелких осколков и маленькое плотное облачко дыма. Но ранение оказалось легким. «Фантом» выровнялся, и от его брюха отделилась похожая на неуклюжую тяжелую сигару кассета. Джунгли превратились в ад.

Увидев опасность, ведомый «Фантом» слегка развернулся, и из-под его крыльев ударили огненные струи. Ракеты пошли точно в то место, где скрывался пулемет. Мощный хлопок взметнул вверх столб земли, сломанных стволов и листвы.

Что-то взорвалось, выбросив вверх столб дыма. Янки явно удачно попал. Стремясь не врезаться в поднятый собственной ракетой столб обломков и уйти от холма, американец резко взял ручку на себя и поднял самолет чуть выше. Раздался сухой шорох, белая длинная молния выскочила из-за холма, и самолет исчез в облаке дыма, откуда посыпались вниз горящие обломки.

– Классический сценарий, – оценил Рузаев, – стрелковое оружие не может поразить самолет, но заставляет его подняться. И он становится доступен для ракет.

Второй самолет, командир которого понял то же самое, на самом бреющем полете удирал. Пытаясь облегчить машину, он сбросил вторую бомбу прямо в воду, и она булькнула на дно, не взорвавшись. Янки явно были не в выигрыше. Рузаев видел, как санитары волокли раненых к вертолетам.

***

А дела у десанта и впрямь шли неважно. Ребята притихли, и лишь сержант Дойли, свирепо вращая глазом, садил из пулемета по какой-то одному ему видимой цели. Он нервничал. Вертолет развернулся и, резко накренившись, пошел на посадку. Краем глаза Сильвестр увидел, как взорвался вертолет и из него выскочил горящий человек.

– Джойс, Брэдли, вперед! – скомандовал сержант и посторонился в люке, оставив пулемет.

Еще один вертолет рядом попытался присесть, и вдруг его двигатель выбросил из себя сноп огня.

– Черт! – вскрикнул сержант. – Взлет!

Их машина мгновенно поднялась в воздух.

– Вести наблюдение!

Сильвестр видел, как еще один шедший впереди вертолет вспыхнул и взорвался в воздухе.

– Право на четыре часа! – крикнул сержант. – С холма стреляют!

Машина продолжала набор высоты.

Тем временем остальные вертолеты сумели-таки выбросить десант на пляж, и солдаты рванулись вперед. Из джунглей их встретил плотный огонь засевших там партизан.

– Черт, да их там как грязи! – ругнулся сержант и наклонился к рации.

– Первый, первый! Вызывайте авиацию! Пусть расчистят полосу два-четыре!

– Четвертый, авиация не успевает! – лейтенант управлял боем уже с земли.

– Лес ими кишит!

– Летчики боятся русских.

– Обходим высоту два-ноль-два! Сейчас мы посмотрим, что там за русские!

– Сержант! – Сильвестр окликнул Дойли. – Вот они!

На вершине холма мелькнули маленькие фигурки, мелькнули и пропали. Сержант быстро развернул пулемет и дал длинную очередь. Сразу за ней пилот ударил последней оставшейся ракетой.

– Ребята, вниз! – Дойли махнул рукой. – Прикончите этих гаденышей!

– Мы таких даже в плен не берем! Это же косоглазые! – крикнул Сильвестр, – мелочь!

Он выбросил за борт тросик. Трое солдат прыгнули вниз.

– Я вас прикрою!

Вертолет с ревом ушел в сторону, унося сержанта.

– Вот сволочь! – выдохнул Сильвестр. – Удрал! Ну, пойдемте мочить этих крыс.

***

Рузаев с вьетнамцами все еще сидели в своем укрытии. Внезапно раздался резкий щелчок, затем звук пулеметной очереди. Гигантский молоток вбил несколько гвоздей прямо в камень. Мелкая крошка секанула по телу. Сзади, натужно гремя винтом, поднимался вертолет.

Не разбирая, куда летит, Рузаев рыбкой сиганул прямо в щель между камнями. Он больно стукнулся головой, кожу на плече содрало. Сверху что-то зашипело и звонко грохнуло. От удара в ушах заложило. Поплыли красные пятна.