Новая жизнь тёмного властелина. Часть 1

С одной стороны в ней участвовали бесчувственные женщины – их усыпляли перед предстоящим действом. Я думаю, делали это для того, чтобы дамы не вздумали получать от процесса удовольствие. Ведь любой всплеск эмоций грозил спонтанным выбросом магической энергии.

С другой – дрожавшие от страха мужчины. Лишь они и были активными участниками процесса, пусть и едва соображавшими от ужаса. Толку от них добивались при помощи неких «эликсиров», что заставляли мужчин испытывать подобие полового влечения.

«Делай всё быстро!» – наставляли моего предшественника старшие товарищи.

Я понимал, почему они так советовали: каждая секунда промедления в геометрической прогрессии увеличивала риск получить смертельную дозу маны – ведь женщины пусть и спали, но бесчувственными не были.

Моему предшественнику предстояло впервые участвовать в процессе оплодотворения через пять дней после своего дня рождения. Но он уже давно готовился к страшившей его процедуре – изучал теорию. Слушал рассказы опытных мужчин; рисовал в воображении ужасающие картины встречи и контакта с женщиной; прощался с жизнью.

Просмотрев всё то, что он себе нафантазировал, я не знал, смеяться мне или… ругаться.

Ещё в прошлой жизни, сообразив, что она близилась к завершению, я строил планы на следующее воплощение.

«Женщины, магия, развлечения, – решил тогда я. – Нет. В другом порядке: магия, женщины, развлечения».

Сразу отверг мысль о том, что попытаюсь потеснить правителей следующего мира. Решил, что больше на подобное не подпишусь. Того раза, когда взбирался на престол Аквинии, мне вполне хватило.

Там, стоя у плахи, во время короткого замаха палача, в моих главных и лучших воспоминаниях присутствовали только женщины, скрасившие мне дни и ночи. И я безумно жалел, удерживая на плахе свою голову, что памятных ночей с женщинами было недостаточно много: ведь я растратил время на бессмысленное карабканье вверх по социальной лестнице.

Вот и сейчас мои мысли вертелись только вокруг женщин и магии. С ужасом понимал, что могу остаться и без первого, и без второго.

Ну не считать же романтическими отношениями оплодотворение спящих женщин?!

Пробудившаяся во мне злость отогнала все те тревоги, что навеяли чужие воспоминания.

«Как там клялся? – подумал я. – Никаких убийств ради собственной выгоды? Чудесно! Молодец. Ну и где в таком случае я раздобуду ману? И как без магии я смогу общаться с местными женщинами? Буду оплодотворять спящих?»

Я поморщился.

Попытался себя успокоить.

Посмотрел в окно на окрашенное рассветом небо.

«Решил, что проживу эту жизнь по-новому, значит так и сделаю, – подумал я. – И нечего теперь идти на попятную. Привык двигаться напролом, словно носорог. Хренов тёмный властелин, вонючий некромант. А ты попробуй-ка теперь извернись! Что? Слабо?»

Очень хотел ответить самому себе, что «слабо»; что нет нужды над собой издеваться. Что дорожка к магии и величию давно протоптана. Пусть и приходилось идти по ней, утопая по щиколотку в крови, да и заканчивалась она обычно у плахи или на костре.

Но вместо этого я прокручивал в голове клятву, данную ещё в прошлой жизни. Повторял её вновь и вновь. Рассматривал под разными углами. Словно хитрый адвокат, анализировал каждое её слово. Чувствовал, как восстанавливается душевное равновесие.

Подумал: «А что? Если уж не повезло стать эльфом, попробую разнообразить жизнь по-другому. Не всё же носить робу некроманта. Когда-то можно примерить и плащ светлого воинства. Ведь их добро – то ещё… добро. Интересная жизнь у меня намечается».

Ухмыльнулся.

Не без труда слез с кровати, прошёлся по комнате от стены до стены – десять шагов.

Что там у нас по расписанию? Появление Прола?

* * *

В моих новообретённых воспоминаниях Пролом звали лысого толстого мужика – лет тридцати-сорока. По местным меркам пожилого: до пятидесяти мужчины тут редко доживали. Здесь, в «мужском мире», Прола считали едва ли не королём – самопровозглашённым. С малых лет он проявлял женские повадки: был агрессивным, грубым, отбирал у других мужчин еду и вещи, мог даже поколотить.

Вчера вечером в честь пятнадцатилетия мой предшественник получил со склада несколько комплектов одежды и кувшин красного вина. И именно сегодня утром он ждал Прола в гости. Складом заведовали женщины – там мой предшественник встретился с ними впервые. Загребущие руки Прола туда добраться не могли. А вот в мою комнату – запросто.

Думаю, именно ожидание этих двух событий – «первого раза» с женщиной и встречи со страшным женоподобным «королём» – и вынудили душу впечатлительного парнишки освободить мне место в этом теле. «Не вынесла душа поэта», – процитировал я кого-то из эльфийских классиков. Или не эльфийских – не помню. Посмотрел на свои пухлые руки. Такими не то, чтобы с кем-то драться – отжаться разок от пола не получится.

Окинул взглядом аскетическую обстановку комнаты. Ни тебе меча, ни дубины. Нет даже огнестрела. А порох вообще есть в этом мире? В доставшейся мне по наследству памяти ни слова не нашёл об оружии. Моего предшественника подобные вещи не интересовали. Из условно опасных вещей обнаружил в его комнате только набор игл для вышивания.

Разложил на кровати комплекты новенькой одежды – точно на рыночном прилавке. Там же, у стены, примостил кувшин с вином – кислым, разбавленным водой. Его я точно не отдам: вряд ли раздобуду в мужском анклаве что-то лучше этой бурды. Замер у входа в комнату, окинул взглядом составленную на кровати композицию. Остался доволен: по местным меркам она выглядела привлекательной. Размял кисти рук, придвинул к кровати тяжёлый стул.

– Что ж, уважаемый Прол, – сказал я, посмотрев на дверь. – Жду вас с нетерпением. Надеюсь, вы не обманете мои надежды. Пора мне обживаться в этом чудесном новом мире.

* * *

Ни один из приятелей моего предшественника не явился утром к нему в комнату. Не смотря на то, что многие из них знали о кувшине с вином. Этот факт лучше прочих подтвердил, что подозрения паренька были не напрасны – Прол меня обязательно навестит.

И местный «король» не подвёл. Вломился ко мне ещё до того, как за окном рассвело. Должно быть, переживал, что я вылакаю вино до его прихода. Странно, что он вообще стал ждать утра – не явился вечером или ночью. Или здесь так и положено: откладывать все дела на завтра?

«Король» напомнил мне вставшего на задние лапы свина: толстого, вонючего, с маленькими злыми глазками. Не утруждая себя осмотром комнаты и поиском нужных ему вещей, он впился в моё лицо взглядом. С Пролом у нас сразу же завязался интеллигентный разговор.

Прол потребовал:

– Давай.

В его голосе я приметил нотки поросячьего повизгивания. Не стал интересоваться, что именно ему нужно. Сосредоточился на том, что нужно мне.

– Хрен тебе, – ответил я.

– Чо?!

– Выкуси.

Прол замер. Задумался. Должно быть пытался оценить весь глубинный смысл моих слов.

Решил посоревноваться со мной в мудрости.

– Чо?! – повторил он.

Я неторопливо объяснил, куда ему следует пойти и что с собой сделать.

После каждого произнесённого мной слова лицо Прола всё больше мрачнело. А ещё на нём отразилась интенсивная работа мысли. Когда я замолчал, «король» какое-то время буравил меня взглядом, обдумывал мои слова.

Потом сказал:

– Чо?

Мне показалось, что он меня тролит.

Я собрал волю в кулак, спокойным голосом пояснил:

– Я ничего тебе не дам.

На лице Прола вспыхнуло понимание. «Король» оскалился. Или улыбнулся?

Похоже, мир снова вернулся в понятные ему рамки.

– Тогда я тебя побью, – сказал Прол.

– Логично, – сказал я.

Решил ограничиться в ответе одним словом: побоялся спугнуть удачу.

А дальше произошло то, чего страшился обитавший раньше в этой комнате паренёк. И чего так ждал я. Толстый Прол сжал кулаки, бочком приблизился ко мне, размашистым ударом повалил меня на кровать… и стал бить.

Бил неумело, со злостью. Рычал, брызгал на меня слюной. Не вспоминал ни о новеньких комплектах одежды, ни о кувшине с вином. Молотил меня по рукам (я прикрыл ими голову) и спине тяжёлыми кулаками. Вымещал ярость. Словно только для того и явился. И не собирался останавливаться.

«Да он псих, – подумал я. – Точно: больной».

Не сопротивлялся. Ждал. Хотел быть наверняка уверенным в том, что местный «король» явился не просто попугать очередного юнца.

Кулак Прола пробил мою защиту, врезался в нос. Сразу стало трудно дышать. По губам заструилась кровь.

Я улыбнулся.

Так он меня и убьёт! Замечательно.

Очередной удар скользнул по моей скуле – я не обратил на него внимания. Что нужно делать я знал – хватило бы сил и ловкости. Подался навстречу Пролу, провёл свою руку под его шеей, заблокировал его руку между нашими телами и стал сжимать «королю» горло, навалившись всем своим немалым весом.

«Самооборона, – констатировал я. – Ничего больше. Если я оставлю его в живых, он убьёт меня – к гадалке не ходи. Так что всё согласно клятве».

Пока Прол хрипел, задыхаясь в моих объятиях, я мысленно воспроизводил все нюансы процедуры похищения жизни – не самого кровавого ритуала из тех, что мне приходилось использовать, но единственного, что годился для моего нынешнего случая.

«Как, интересно, моё тело воспримет преобразование жизненной энергии в магическую? Выдержит? Или отброшу копыта?» – размышлял я.

Движения «короля» становились всё более вялыми.

«А вот скоро и узнаю», – ответил я сам себе.

Подохну – ну и не страшно. Может быть, в следующей жизни больше повезёт и с телом, и с миром. Хотя этот мне тоже хотелось бы изучить подробно. Было бы забавно оказаться единственным мужчиной в окружении многих тысяч женщин.

Глава 3

Ритуал прошёл буднично.

Разве что крови с толстяка натекло многовато.

Я обернулся, окинул прощальным взглядом исписанный рунами пол комнаты.

Сказал:

– Один раз – не некромант.

Посмотрел на тело бывшего «короля» – оно походило на спящего тюленя. Представил, какой шок испытают те, что явятся сюда после меня. Поправил новенькую одежду, сжал в руках полупустой кувшин с вином.

И шагнул за порог.

«Никакого убийства для собственной выгоды не было, – напомнил я сам себе. – Чисто самооборона. Точно. Никто ведь не обещал, что не буду расходовать халявную жизненную энергию для своих нужд».

Больнее всего было сознавать, что целую прорву энергии Прола я попросту растерял. Мой ущербный, похожий на зародыш резервуар сумел вместить в себя только малую часть добытой маны. Остальную пришлось выплеснуть в окружающее пространство.

Надеюсь, никого из обитателей резервации этим не убил. Но больше порадовался тому, что выжил сам. И тот час же израсходовал львиную долю обретённой энергии на преобразование собственной ауры – на увеличение того самого резервуара.

Часть энергии я «законсервировал» – спрятал, сделал для себя недоступной. Чтобы ни в коем случае вновь не оказаться выжатым насухо – не хотел бы, подобно местным мужчинам, опасаться встречи с любыми проявлениями магии. А этой спрятанной крохи вполне достаточно для того, чтобы синхронизировать энергетический баланс моего тела с окружающим миром.

Оставшейся в резервуаре маны едва хватит мне на пять-семь несложных плетений. Мизерный запас. Но я не расстраивался – напротив, радовался. Ведь запас теперь есть. А значит: в этой жизни – больше никакой некромантии! Теперь для пополнения резерва магической энергии не буду использовать ни кровавые ритуалы, ни жертвоприношения местным божествам и демонам. Только старую добрую магию. Надоели уже эти ритуальные извращения и долгие, нудные танцы с бубном.

С дальнейшими планами я определился ещё ночью. Особенно долго над ними и не думал. Понимал, что в местном «мире мужчин» мне делать нечего: ни магию, ни женщин я здесь не получу. Да и сидеть в этой наполненной толстыми нытиками резервации не имел никакого желания.

А вот для того, чтобы планировать свою жизнь за крепостной стеной я не имел достаточно информации. Точнее, о «мире женщин» не знал совсем ничего. Кроме того, что там, за стеной, обитают женщины, и у них имеется магическая энергия – уже эти факты сделали для меня выбор между двумя мирами однозначным.

До ворот, что разделяли миры, добрался без задержек.

Именно около них произошла моя первая в этой новой жизни встреча с представительницей прекрасного пола. Причём дамочка действительно оказалась симпатичной: молодая, со смазливым личиком и подтянутой спортивной фигурой. А ещё с двумя клинками у пояса: с ножом и местным вариантом меча.

Женщина перехватила меня у самой стены. Перегородила путь к воротам. Близко подходить не стала – замерла на приличном расстоянии от меня. Поинтересовалась, что мне от неё понадобилось. Похоже, мысль о том, что я иду не к ней, а намерен выбраться за стену, её не посетила.

– Я возьму твой нож и кошелёк, – сказал я. – Ну и ключ от ворот, если они запираются.

Потратил часть ценной маны на то, чтобы усыпить стражницу – в первый раз в новом мире применил заклинание. Плетение сработало, как положено. Подхватил уснувшую женщину на руки, не позволил ей удариться о камни, поднять шум. Уложил на землю у стены. К счастью, женщина оказалась у ворот одна – мне не понадобилось тратить ману на её приятельниц.

Тощий кошель и зачехлённый нож сменили владельца.

Я поцеловал женщину в кончик носа – поблагодарил за щедрые пожертвования.

Не удержался, пробежался по телу стражницы взглядом. Недурно. Одарённые часто отличались от простых обывателей приятной внешностью.

Если такие как она ждут меня за стеной, то почему я всё ещё здесь, в этом набитом потными мужиками каменном остроге?

Похлопал на прощанье спящую женщину по щеке, поспешил к калитке. Без труда ту приоткрыл. И шагнул навстречу новой жизни.

* * *

Мне повезло: в первый же вечер меня попытались ограбить и убить.

Не нарушив клятву, сумел обездвижить одну из напавших на меня разбойниц – двум другим позволил сбежать. После скастовал «призму изменения энергии», преобразовал жизнь этой злодейки в запас маны – резервуар для маны к вечеру уже значительно подрос: изменение ауры продвигалось стремительно.

А потому я пустил, наконец, в ход стандартный пакет «для воскресших».

В первую очередь спроецировал на тело двигательные навыки высшего воина Моз – мои собственные, между прочим, развитые за десятилетия упорных тренировок в храме.

В первой жизни, о которой сохранился наибольший процент воспоминаний, слышал о мышечной памяти. Вот её-то я и собирался передать своему новому телу – примет, никуда не денется: магия принуждала и не к такому.

Внешность тоже решил изменить. С таким слоем подкожного жира точно останусь девственником до конца жизни. Да и умру от ожирения раньше, чем хотел бы. А в мои планы такое не входило.

Решил, что возьму за образец своё бывшее эльфийское тело.

Подогнал его параметры под нынешний рост. Подправил уши: у местных они поменьше. Замкнул процесс получения питательных веществ на использование внутренних резервов – вот и моим толстым бокам нашлось применение.

Ночью, когда я изображал спящую у костра простушку (разбойницы приняли меня за женщину!), вернулись приятельницы убитой вечером злодейки. Они тоже оказались плохими людьми – тоже попытались меня убить. Я в них и не сомневался – потому и пощадил в прошлый раз: оставил их жизни про запас.

Разбойницы помогли мне вновь пополнить резерв маной, подстегнуть менявшие тело процессы. А ещё обогатили на два плохоньких ножа, мешочек соли и горсть медных монет. Пара серебряных монет мне перепала лишь от стражницы.

Результаты первых дней в новом мире меня порадовали.

Я не нарушил клятву: не убил никого ради выгоды – только защищался.

Но сумел запустить в обретённом теле процессы изменений.

Подозревал, что когда окажусь в городе или посёлке, нападать на меня станут не так часто. Потому первые дни этой «новой жизни» я провел на берегу реки. Рыбачил, изредка прохаживался вдоль узкой просёлочной дороги – пополнял запас энергии за счёт тех, кого привлекал мой тяжёлый кошель.

* * *

Пытались меня убить далеко не все путницы. Часто я просто беседовал со свернувшими с дороги к реке женщинами – в основном крестьянками, тащившими на городской рынок свои товары. На ночёвке в городских тавернах те экономили. Предпочитали дожидаться рассвета на берегу, у костра. Сбивались в шумные ватаги, держали под рукой дреколья.

Они редко отказывались, когда я делился с ними свежей рыбой. За обе щёки уминали халявную еду. И в награду за угощение потчевали меня байками.

Путницы мне и рассказали легенду о Тёмных временах.

От них я узнал, что две тысячи лет назад этот мир мало отличался от тех, где мне довелось пожить. Мужчины и женщины жили вместе. Те и другие владели «женской энергией» – так здесь называли ману.

Но потом появились боги (какие именно, я выяснить не сумел: местные их имён не помнили – именовали просто Ушедшими богами). Потребовали от людей поклонения, соблазняли всяческими благами. Осыпали дарами и пытались отнять свободу.

Местные гордецы отринули соблазны. Оскорбили богов отказом. За что и поплатились.

Именно боги и отняли у мужчин «женскую энергию» – прокляли.

Боги ушли.

Но наступили Тёмные времена – полностью лишенные магической энергии мужчины стремительно вымирали, население мира сокращалось.

Всё это прекратилось, лишь когда люди научились жить по-новому: порознь. Мужчины спрятались в тесных анклавах. Женщины взвалили на себя заботу о них.

Не самое худшее объяснение тому, что я увидел в этом мире.

А ещё я выяснил, что очутился во вполне технически развитом обществе. Здесь не знали атомной энергетики и пороха. Но производили неплохое железо, колесили по морю на парусных судах, а главным средством передвижения по суше всё ещё считали лошадей.

Но что самое невероятное – женщины, с которыми я повстречался у реки, не использовали магическую энергию. Совсем! При этом все, как одна, были одарёнными.

Хотя крестьянки и знали о существовании магии: с их слов, «чудеса» умели творить только благородные – представительницы боярских родов.

Государство, где я очутился, называлось Кординией. Оно располагалось на одноимённом острове. Небольшом, отделённым от континента широким проливом. На острове находились около двух десятков прибрежных городов. Несколько сотен деревень. И столица – в центре острова, окружённая засеянными полями.

Правил Кординией Совет боярских родов – те самые благородные, что владели магией.

Боярыням на острове принадлежало всё: в том числе и земля.

Официально рабство в Кординии отменили лет двести назад. Этот день до сих пор считался на острове праздником. Отмечали его в основном простолюдинки. Крестьянки и горожанки гордо называли себя свободными людьми. Хотя… судя по их рассказам, с таким утверждением можно было и поспорить.

Я ещё в первые дни бродяжничества выяснил, что ближайший к местам моего обитания город назывался Оргона. Большой по местным меркам населённый пункт и крохотный по моим.

К нему я отправился лишь после того, как однажды всю ночь лил дождь. Ветви огромного дуба в тот раз не спасли меня от холодных капель. Я промок и замёрз – утром решил, что пора завязывать с жизнью дикаря и возвращаться в лоно цивилизации.

* * *

В провинциальной Оргоне я долго задерживаться не собирался.

Хотел там лишь завершить трансформацию тела. Для этого мне требовалось хорошее питание: собственный жир закончился. Из слабого толстяка я превратился в тощего юношу – длинного, костлявого, с тонкими, но уже сильными руками и ногами.

Хотя, по мнению местных женщин я выглядел долговязой плоскогрудой девицей. Не красавицей, но «миловидной». Женщинам и в голову не приходило, что рядом с ними может околачиваться осмелевший мужчина.

Да я и не спешил убеждать их в этом: с первых встреч сообразил, что какое-то время следует смириться с тем, что меня считают не Киром, а Кирой. В таком случае не придётся ничего объяснять и доказывать. Да и «слиться с толпой», когда тебя считают женщиной намного проще. Благо для этого не пришлось ни наряжаться в юбки, ни пользоваться косметикой: ни то, ни другое у женщин этого мира не в ходу.

Магия за прошедшие дни неплохо поработала над моей внешностью. Но мышцы всё ещё не обрели ни нужной мне силы, ни достаточной ловкости. Хотя в последних стычках с грабительницами я уже не пользовался магией – обошёлся вновь обретаемыми навыками воина Моз.

Глядя на своё отражение в реке, я понимал, что пока не походил на красавца эльфа. И всё же был доволен промежуточным итогом. Видел, что конечный результат преобразований выйдет очень даже недурственным – в прошлых жизнях та внешность производила на женщин нужное мне впечатление.

А ещё я хотел пожить в Оргоне, чтобы «притереться» в местном обществе. Пусть пока и не среди аристократок. На данном этапе компания простолюдинок меня вполне устроила.

Мне было важно почувствовать себя полноценным обитателем мира. Разобраться, каких шаблонов поведения стоит придерживаться. Ну и, конечно же, легализоваться – чтобы потом в столице, куда непременно отправлюсь, мог с лёгкостью выдавать себя за жителя Оргоны.

* * *

Своими целями в городе я избрал заведения общепита: пока не перестроится организм, хотел быть ближе к еде. Таких в Оргоне оказалось неожиданно много, пусть и выглядели они на одно лицо. Вспомнилась история, услышанная в детстве – в детстве, из первой жизни. Мужик в той истории, точно как я, хотел заполучить работу и крышу над головой. Он пришёл в кабак, вызвал на бой тамошнего «вышибалу». Победил – и занял его место.

«Что ж, – решил я. – Могу побыть и охранником. Пообщаюсь с женщинами, разведаю обстановку в государстве. Какой-никакой, но шаг вперёд».

В первый же день я победил четверых вышибал, двух разносчиц, что бросились одной из охранниц на помощь, и даже успокоил лёгким тычком хозяйку забегаловки.

Работу мне не предложили.

Это заставило задуматься.

Погрузившись в мысли, я бродил по городу. Ближе к вечеру заглянул в очередное кафе. Уже привычно поинтересовался у работавшей за стойкой женщины, как найти охранницу.

– Сама бы хотела её отыскать, – сказала барменша.

Она оказалась по совместительству ещё и хозяйкой заведения.

Я предложил ей свои услуги.

– А не боишься, девчушка, что моя бывшая работница вернётся и наваляет тебе по мордасам? Она здоровенная девица. Побольше, чем ты.

Я заверил, что подобного страха не испытываю. Сказал, что с удовольствием объясню своей предшественнице, почему она потеряла место, и как нужно правильно работать. И сделаю это, разумеется, за пределами заведения.

Думаю, именно эти мои слова и повлияли на решение барменши.

На работу она меня приняла. На следующий день не без удовольствия понаблюдала за моей беседой с её бывшей работницей – та всё же явилась и потребовал свою должность обратно. А потом хозяйка кафе в красках описала разносчицам, как я макнул своего оппонента лицом в лужу.

К тому времени я научился лихо мутузить женщин.

Чего, признаться, в прошлых жизнях не делал.

Добро пожаловать в новую реальность!

* * *

За десять дней работы на новой должности моя жизнь стала сытой и обыденной. В кафе я работал, жил, познавал мир, понемногу тратил запасы маны. Перекраивал своё тело.

А потом повстречал Мышку.

Глава 4

В ту ночь мне не спалось. Я сидел за столом в полутёмном зале, пил мерзкое пиво и размышлял о превратностях жизни. Прежде всего – пытался понять, как обойти ту преграду, что воздвиг этот мир между мной и местными женщинами. Пусть со стороны и выглядело так, словно я органично влился в местное общество. Но я-то понимал, что хочу в совсем иных «отношений».

Местные женщины не нуждались в мужчинах. Совсем.

Они не думали о мужиках, не упоминали тех в разговорах. Мужской анклав, что находился неподалёку от Оргоны, воспринимался женщинами, как клиника, где делали искусственное оплодотворение. Они даже не задумывались, кто там обитает, и как именно то самое оплодотворение происходит.

– Хочешь стать мамашей? – объясняла мне хозяйка кафе. – Оплати Совету налог. И отправляйся на эту… на «процедуру» в Мужскую крепость. Там уж – как повезёт. Можешь зачать дочку сразу. Но может случиться и выкидыш – если получится мужик: хрупкие они, не выносят нашу женскую силу. Или ты, девчуля, нуждаешься в деньгах? Тогда после «процедуры» поживи до родов подальше от других тёток; постарайся не психовать, сильно не радоваться и не рыдать. Родится мужчина – отдашь его в крепость, получишь неплохую премию. Я троих наклепала, пока копила на это кафе.

Слова «потомство» и «мужчина» для местных женщин не имели никакого отношения к словам «любовь» и «секс».

Хотя два последних понятия по вечерам, под выпивку упоминались часто. Вот только я уже который день обходился без них. И это при том, что моё появление в этом кафе не прошло незамеченным: одна из поварих пыталась ко мне подкатывать.