Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая

– Езжайте в имущественный комитет. Возьмите справку об активах области и отвезите в банк. Пусть выберут подходящий объект залога. Потом ко мне. Придется выносить на правительство и областную думу. Если дадут добро, будем оформлять залог. В общем, мороки месяца на два, – «обрадовал» нас Власов.

– Это невозможно, Виктор Васильевич. Все сроки лизингового договора летят, – расстроился я.

– У вас все может полететь, Анатолий Афанасьевич, а вы о каких-то сроках, – «успокоил» вице-губернатор…

И начались наши мытарства по чиновничьим кабинетам. Пискунов не отпускал ни на шаг. Но если я воспринимал каждый наш поход в очередную инстанцию как божье наказание, то кум, казалось, испытывал блаженство от общения со странной кабинетной публикой. Здесь он был как рыба в воде. И куда бы ни попадали, выйдя из очередного кабинета, заявлял одно и то же:

– Давать надо, иначе ничего не будет.

Но Коробкина не было, и давать было нечего, а ситуация рассасывалась сама собой без всяких подачек. Но это Пискунова почему-то не радовало. Мне даже показалось, что в тот момент он скорбел «об упущенной выгоде»…

В конце января объявился, наконец, Коробкин. Его физиономию украшал неестественный в это время года летний загар, а сам он, в отличие от нас, излучал энергию хорошо отдохнувшего человека.

Мой доклад о проделанной работе его вдохновил.

– Что ж, Анатолий Афанасьевич, пора и Пельмана дергать. Первый взнос ему отослали, решение банка и областного правительства отослали, а он даже с «Симеком» не связался.

– Дерну, Сергей Львович. Сегодня же позвоню Айдакову, а завтра направлю факс Пельману.

– Хорошо. И пригласите Пискунова. Надо решать с его долгом. Скандал мне удалось предотвратить. Теперь надо деньги возвращать.

– Нет у него этих денег, Сергей Львович. Он считает, что израсходовал их на нашу программу. Да еще толковал о какой-то упущенной выгоде.

– Ну, паразит, я ему завтра покажу упущенную выгоду, – вышел из себя Коробкин…

Связался с Айдаковым:

– Нет, Анатолий Афанасьевич. Пельман начнет работать, когда получит хотя бы копию банковской гарантии.

– Разве аванса ему недостаточно? Да еще две такие солидные бумаги ему направили.

– Нет. Я с ним не первый год работаю. Знаю его порядки. Пусть банк вышлет копию банковской гарантии и укажет срок отправки оригинала, – посоветовал он.

Советы советами, но факс Пельману все же отправил. Пусть он, а не Айдаков, скажет мне то же самое…

Айдаков не ошибся. В тот же день получил ответ Пельмана. Показал Коробкину:

– Хорошо, Анатолий Афанасьевич. Теперь долбите банк.

– Само собой. Только пока мы еще безуспешно долбим областную администрацию.

– А где Пискунов?

– Сидит в офисе. Пригласить?

– Не надо. Я сам… Мариночка, пригласи Пискунова, – попросил он…

Минут через пять вошел сияющий умильной улыбкой Пискунов:

– Как вам отдыхалось, Сергей Львович?.. Вижу-вижу… Загорели на югах, пока мы тут вламывали с Анатолием Афанасьевичем.

– Это хорошо, Владимир Александрович, что вы вламывали… Надеюсь, теперь могу получить с вас должок?

– Сергей Львович, какой должок?.. Бог с вами… Мы же договорились.

– Ни о чем мы не договорились, Владимир Александрович… Вы договор не выполнили. Мне пришлось в канун Нового года разбираться с неприятностями. А вы говорите, договорились… Где деньги, Владимир Александрович?

– Ну, нет денег, Сергей Львович. И взять их неоткуда…

– Возьмите у Гарбера. Он же ваш партнер.

– Сергей Львович… Я же вам лучше предложение сделал. У вас же будет тридцать пять процентов акций… Вы же станете самым крупным нашим акционером. Мы все будем на вас молиться.

Не знаю, что случилось с Коробкиным, но он неожиданно сменил гнев на милость:

– Ну, хорошо, господа. Закроем этот вопрос. Молитесь, Владимир Александрович… Что там у нас еще, Анатолий Афанасьевич?

– Сергей Львович! – вдруг просиял Пискунов. Казалось, мгновение, и он бросится на колени перед Коробкиным, – Век вам буду благодарен. Спасибо… И еще, Сергей Львович, мы тут с Зарецким мыкаемся по инстанциям. Не пройти их без подарков. У меня в этом деле большой опыт. Выделите тысчонку-другую на подарки.

– Что с вами делать? – встал Коробкин из-за стола. Он открыл сейф, вынул пачку денег, потом доложил к ней еще несколько бумажек и передал мне, – Здесь двадцать одна тысяча, Анатолий Афанасьевич. Тысячу доложил на подарки.

– Спасибо, Сергей Львович. Спасибо, наш благодетель, – запричитал Пискунов.

– Не юродствуйте, Владимир Александрович, – поморщился Коробкин…

– Не хочешь поделиться? – задал свой традиционный вопрос Пискунов в коридоре. Его наглость уже не удивляла, она стала чем-то обыденным в поведении этого типа.

– А ты? – задал ему встречный вопрос.

– Чем? Деньги у тебя.

– Это капля в море… А вот твоя добыча где, интересно, Вова? Не хочешь поделиться?

– Какая добыча? Что ты мелешь?.. За это и схлопотать можно, Толик.

– Даже так?.. Это что-то новенькое в наших отношениях… Что ж, попытай счастья, – остановился я в темном безлюдном коридоре, мгновенно изготовившись к бою.

– Дурак ты, Толик, – вдруг сменил гнев на милость кум, – Думаешь, тебе твое каратэ поможет?.. Да любого каратиста легко пулей снять, – высказался он.

«Вот оно что… Испугался, герой», – мысленно рассмеялся я. Вспомнил, очевидно, мои восторженные рассказы о наших «боях» на крыше, когда мы с ребятами осваивали запрещенные тогда восточные единоборства… Решил запугать своим пистолетиком, который с гордостью показал, когда я впервые приехал в его дачный домик… Но его оружие далеко, а мое всегда при мне…

– Ладно, герой, пошли, – двинул я в сторону нашего офиса. Шагов за собой не услышал. Оглянувшись, не увидел и Пискунова…

Вечером он позвонил:

– Ты что, на меня обиделся? – задал он странный вопрос.

– С чего ты взял? – спросил его, – На таких как ты обижаться невозможно.

– Это правильно, – не дослушав, перебил кум, – Приезжай завтра в Порохово.

– Зачем?

– Увидишь, – ответил кум и положил трубку.

«Неужели пистолетик покажет или своих бандюков?» – подумал я, но решил все же ехать. Вряд ли рискнет на что-то кроме запугивания. Не в его интересах…

Директор принял в своем кабинете:

– Один приехал?

– Как видишь.

– Электричкой?

– Чем же еще… Кстати, пригласи Олега и Татьяну. Я им зарплату выдам. Теперь деньги есть.

– Отлично, – обрадовался кум, – Давай сюда, я им сам передам. Нечего их отвлекать, пусть работают.

– Пусть, – согласился с ним и отдал деньги, – Зачем приглашал?

– Пойдем в цех, – вместо ответа пригласил он на прогулку.

А в цеху уже были люди. Сразу узнал Петросяна. Он меня тоже.

– Анатолий Афанасьевич, – обрадовался он, – Самый большой станок нельзя здесь размещать. Будем рыть котлован, эта стена обязательно рухнет. Да и эта может.

– Не вижу проблемы, – ответил ему, – Закрепите. Вы же знаете, как.

– Знаем, но это дорого, – разумно ответил он.

– Что предлагаете?

– А можно метров на шесть отступить вправо?

Я посмотрел генплан и дал добро на изменение. Поразмыслив, добавил:

– Что-то вы торопитесь, ребята… Договор не подписан, сметы нет… Да и начинать надо с геологических изысканий. А вдруг здесь грунтовые воды близко, или плывуны, – высказал свои опасения.

– Какие плывуны! – мгновенно вспыхнул Пискунов, – Цех уже сколько лет стоит.

– Вова, я не с тобой, а с Петросяном говорю. Он знает, какие… Взял бы, Вова, обыкновенную лопату, да хоть шурф прокопал. Ситуация сразу бы прояснилась.

– Что тут прояснять? Когда цех строили, все сделали как надо.

– Сделали, так сделали, – согласился я…

Через неделю Пискунов привез проект договора и смету:

– Подписывай, – сунул он последние листы, – Печать у тебя или у Коробкина?

– Вова, оставь документы. Изучу, тогда подпишу.

– Что их изучать?.. Их умные люди делали… Что ты в этом понимаешь? – засуетился кум, – Я их сегодня должен вернуть, – выдал он свой последний аргумент.

– Возвращай, – отдал ему неподписанные листочки.

– Смотри, – швырнул он на стол папку и пулей выскочил из кабинета.

Едва глянул на цифры, сразу стало ясно, что стоимость работ завышена минимум в два раза. Проверив ряд расчетов, обнаружил «ошибки». Они были настолько грубыми, что все сомнения в их случайности мгновенно отпали.

Особенно «порадовал» расчет налогов: их сосчитали для каждой работы в отдельности, а затем добавили повторно, рассчитав еще и для суммарной стоимости всех работ. В результате итоговая сумма налогов превысила реальную как минимум в два с половиной раза.

– Подписал? – спросил возникший через час Пискунов.

– Это подписывать нельзя, – сказал ему и показал выявленные «ошибки».

– Много ты понимаешь, Толик. У них методика расчетов такая, – неуверенно заявил кум.

– Знаю, – ответил ему, – У меня знакомый офицер стройбата утверждал, что яма, размером метр на метр и метр в глубину это три кубометра, а не один. И тоже ссылался на методику, размахивая при этом метром… А теперь посмотри, сколько у них стоит кубометр бетона?.. В два раза дороже, чем у москвичей.

– Откуда ты все знаешь? – с досадой спросил он.

– Позвонил, – ответил ему. Пискунов взял бумаги и вышел из офиса…

Через неделю молчания он позвонил снова:

– Срочно приезжай.

– Что за срочность?

– Не по телефону.

И вот я снова оказался в цеху в обществе Петросяна и его помощников. Но в этот раз меня ждал сюрприз: отрытый экскаватором котлован, на дне которого бурлила вода, и гулко работал мощный насос, откачивая ее куда-то по толстенным трубам.

– Это еще что такое? – поразился я.

– Что я лопатой должен был копать? – возмутился кум, – Вот, взяли экскаватор, – виновато развел он руками.

Я уже не знал, смеяться, или плакать. Два директора стояли передо мной с видом провинившихся школьников, хотевших сделать доброе дело, но не рассчитавших свои силы и вызвавших искусственное наводнение.

– Ну и сколько прокопали?

– Четыре метра, – ответил Петросян, – Еще два надо. А попали на ручей. Качаем уже третьи сутки, а вода не убывает.

– Она и не убудет, раз это ручей… И что делать? – спросил его.

– Кессон, – ответил он.

– Засыпьте, как было, и дело с концом, – посоветовал ему.

– Что ты болтаешь?! – врезался в разговор Пискунов, – Чем засыпать? Мы же всю землю вывезли на свалку. Знаешь, сколько это самосвалов?

– Знаю. Видел в смете… А это что такое? – обнаружил за экскаватором гигантское сооружение из арматуры.

– Арматура фундамента, – пояснил Петросян, – Мы ее связали прямо наверху, чтоб проверить. Если удастся, сразу опустим в котлован.

– Что за самодеятельность? Арматуру собирают по месту… Немедленно прекратите все работы, вплоть до подписания договора, – распорядился я, – Все понял? – обратился персонально к Пискунову.

– Понял, – мрачно ответил кум под журчание выпущенного им на волю подземного источника и мерный стук водяного насоса, бессмысленно поглощающего кубометры воды и неимоверное количество киловатт-часов электроэнергии…

Пискунов надолго исчез, утонув в рукотворном болоте бессмысленных хлопот, а я заметался от инстанции к инстанции чиновничьих барьеров. Время шло. Приближался срок предоставления банковской гарантии, и я обратился к Пашвыкину.

– Это не проблема. Мы подготовим банковскую гарантию, – бодро заявил он и дал поручение своей помощнице.

Уже через час текст документа был согласован со всеми.

– По договору текст должен быть на английском языке, – сказал я исполнителю.

– Не проблема, – ответила она, и уже через час показала документ на бланке.

– Красиво, – одобрил, вчитываясь в английский текст.

– Его еще надо подписать у руководства и взять регистрационный номер. Зайдите через час, – попросила она.

И я зашел… Я не верил своим глазам. Мне показали полностью оформленную банковскую гарантию на четыре миллиона долларов. Живой документ, гарантирующий наше безоблачное будущее, лежал передо мной…

– А что с ним делать? – спросила помощница.

– Отправьте факсом по этим номерам, – дал ей номер фирмы «Romatec» и номер «Симека».

– Готово, – отдала она факсовые квитанции, – А куда отправлять оригинал?

– Давайте, сам отправлю, – предложил ей.

– Тогда распишитесь, – подала она какой-то журнал. Я расписался. Мне вручили заветную бумажку, и я как во сне вышел на бесконечные лоджии «Уникомбанка».

Я пытался сообразить, что произошло. У меня в руках был бесценный документ и странное ощущение, что украл четыре миллиона долларов…

Неожиданно лоб в лоб столкнулся с Любовью Николаевной.

– Что с вами, Анатолий Афанасьевич? – с тревогой спросила она. Я показал документ, – Как вам это удалось? Ну, поздравляю, – протянула она руку.

– Не с чем, Любовь Николаевна, – ответил ей и поделился своими сомнениями.

– Да вы что, Анатолий Афанасьевич! Вам давно бы выдали этот документ, если бы ни козни Мерзликина… Радуйтесь. Наконец, он у вас.

– Не знаю, Любовь Николаевна… Радости что-то нет. Очень уж не хочется людей подводить.

– Да кого вы подводите? Вы же, надеюсь, собираетесь выполнять ваши обязательства?

– А как же!

– Тогда эта гарантия всего лишь бумажка… Если есть проблемы, оставьте ее пока у меня… Положу в сейф… Скажете, отдам или вынесу, – предложила она.

Не знаю, почему, но я тут же отдал ей ценную бумагу и отправился не выход…

– Анатолий Афанасьевич? – посмотрел в мой пропуск охранник на выходе из банка. Я кивнул, – Пройдите, пожалуйста, в ту комнату, – пригласил он.

Мы вошли в комнату без окон, где стоял маленький столик и пара стульев.

– Анатолий Афанасьевич, что у вас в папке? – спросил охранник.

– Документы, – ответил я.

– Можно посмотреть?

– Это обыск? – спросил его, – На каком основании?

– Что вы… Вы можете ничего не показывать… Но не советую.

– Пожалуйста, – открыл я папку и показал содержимое.

– Спасибо, – сказал охранник и вышел из комнаты. Раздался характерный щелчок замка. Я подошел к двери. Она, разумеется, была заперта.

«Попался… Типичная КПЗ», – мысленно рассмеялся я…

Меня продержали в банковской КПЗ часа три. Наконец щелкнул замок, и дверь открылась.

– Вы свободны, Анатолий Афанасьевич. Но выйти сможете, когда переговорите с господином Мерзликиным. Он вас ждет, – сообщил охранник.

За три часа «отсидки» решил, что бессмысленно испытывать судьбу, а главное ставить под удар ни в чем не повинных людей. Понимая, что за мной могут следить, вспомнил детские навыки отрыва от слежки. Помогло хорошее знание лабиринтов уникального здания «Уникомбанка». Сразу же вспомнил расположение непросматриваемых «карманов» его лоджий-переходов.

В одном из «карманов» обнаружил испуганную Любовь Николаевну. Она сунула мне документ и мгновенно исчезла. Тут же бросился к помощнице Пашвыкина.

– Знаете, пожалуй, этот документ мне ни к чему. Вычеркните меня из вашего журнала, – попросил, возвращая документ.

– Спасибо, – благодарно посмотрела она, не сказав больше ни слова.

Я же, уже не скрываясь, направился к Мерзликину.

– Вы хотели меня видеть? – спросил его.

– Где гарантия, Анатолий Афанасьевич?

– У исполнителя.

– Не может быть, – удивился он.

Я пожал плечами. Мерзликин тут же позвонил. Выслушав ответ, улыбнулся:

– Спасибо, Анатолий Афанасьевич. Вы все правильно сделали. До свидания, – протянул он руку.

Из банка вышел беспрепятственно.

Глава 27. Медвежья услуга

Сразу же поехал в офис. Там царила паника.

– Ты где был? – спросила Светлана, – Тут тебе куча факсов на английском языке. Сергей Львович рвет и мечет, куда ты делся, – проинформировала она…

– Анатолий Афанасьевич, вы хотя бы изредка сообщайте, где находитесь. А то мы тут с ног сбились, – сходу налетел взволнованный Коробкин.

– Арестовали меня, Сергей Львович. Три часа просидел в КПЗ банка, – огорошил его и рассказал о своих банковских приключениях.

– Ну, вы герой, Анатолий Афанасьевич! Такое дело провернули… Вам надо мобильный купить. Хоть сообщили бы, где вас искать.

– Не уверен, что из той комнаты можно дозвониться. Она наверняка не только звукоизолирована, но и непрозрачна для радиоволн.

– Пожалуй, так, – согласился Коробкин, – Ну что, теперь надо срочно активизироваться… Пожалуй, можно и к строительству приступать, Анатолий Афанасьевич. Как думаете?

– Да Пискунов уже активизировался, целый источник отрыл. Чуть завод ни утопил, – и я рассказал ему об инициативе кума и ее последствиях.

– Ну, Пискунов, – возмутился Коробкин, – Мне его медвежьи услуги уже поперек горла… Надо к нему контролеров приставить… На следующей неделе привезу своего братца. Вы его подучите, Анатолий Афанасьевич, и мы его прямо в Порохово и поселим. Будут свои глаза и уши, – предложил Коробкин. Я, разумеется, согласился.

Пока разговаривали, Марина перевела документы, и мы с удовольствием прочли поздравления Пельмана и Чендерелли.

Вернувшись от Коробкина, позвонил Айдакову и сообщил нашу новость. Порадовались вместе…

Вечером позвонил Пискунов:

– Анатолий, мы ручей перекрыли. Теперь вода натекает, но понемногу. Откачиваем слабеньким насосом два раза в сутки. Петросян говорит и эту перекроем, – сообщил он.

– Вова, гони ты этого Петросяна. Пока ни подпишем договор, нечего ему там делать, – приказал куму…

С утра отправился в имущественный комитет, где получил, наконец, гигантский перечень имущества области, не состоявшего в залоге.

С неприятным чувством опасности вошел в здание «Уникомбанка», казавшееся теперь комфортабельной тюрьмой. Мысленно улыбнулся: «Выйду ли сегодня отсюда?»

Зашел к Волошину:

– Что за переполох вы вчера устроили, Анатолий Афанасьевич? – спросил тот.

– Ну, положим, не я, а ваши исполнители. Выдали на руки банковскую гарантию… Вышел от них, а тут что-то желудок прихватило… Пришел в себя, отнес документ, а они, оказывается, уже Мерзликину доложили. Тот и устроил переполох… Пришлось зайти, успокоить.

– Вы и у Мерзликина были? Что он сказал?

– Поблагодарил и все. А что они так переполошились, Игорь Григорьевич?

– А как же, Анатолий Афанасьевич. Гарантия это ценная бумага. Ее можно легко продать… Вполне могли бы сразу стать богатым человеком.

– А потом в тюрьму, – добавил я, и мы понимающе рассмеялись…

Чуть позже подозвала Любовь Николаевна:

– Ну, Анатолий Афанасьевич, вчера натерпелась страха… Вы едва ушли, смотрю, охранники забегали. Вижу, вас не выпустили из банка. Ну, думаю, влипла… Сунула документ за пожарный щит, и на рабочее место. А охрана тут как тут. Спрашивают, был у вас Зарецкий. Сказали, нет. Покрутились, ушли. Ну, а потом я часа два дежурила, где мы встретились… Я так и подумала, что вы захотите документ вернуть, – рассказала она, и мы весело рассмеялись…

Вместе с Волошиным зашли к Мерзликину. Они долго изучали объемистый перечень. Кончилось тем, что Мерзликин поручил Волошину сделать ксерокопию и представить предложения по залогу.

– Что там представлять, – ворчал Волошин, – Остались одни хлебозаводы и хладокомбинаты. А эти объекты администрация никогда в залог не даст. Вот вам и представление, Анатолий Афанасьевич.

Через неделю объявился Пискунов:

– Ну, что там, в имущественном комитете?

– Да никак с залогом не определятся, – ответил ему.

– Говорил, надо давать! – взвился кум, – Поехали, – решительно двинулся он к выходу.

– Далеко собрался? – спросил его.

– В имущественный комитет, – ответил он.

– Да туда добираться часа полтора. Как раз в обед попадем, – предупредил его.

– Я на машине. Минут за пятнадцать доедем. Заодно посмотришь мою машину.

– Видел я твой драндулет.

– Это другая. Отобрал, наконец, у председателя правления. Пусть теперь на моей поездит. Не барин… Черная «Волжанка», – похвалился кум.

– Ну, Вова, ты теперь правительственный гусь.

– А то, – гордо усмехнулся довольный кум…

Взвизгнули тормоза, и мы остановились у пункта обмена валюты.

– Деньги давай, – протянул руку кум.

– Какие деньги? – спросил его.

– На подарок. Разменять надо.

– Сам разменяю, – вышел я из машины и направился к «обменнику».

– Значит, не доверяешь? – спросил поспешивший за мной кум.

– А ты? Что в машине не сидится? – ответил ему.

– Вот чудак. Я, чтоб тебя не ограбили. Охрана, – заулыбался он.

Мы разменяли доллары и поехали дальше.

– Стой! – остановил он водителя у ювелирного магазина, – Со мной пойдешь, или здесь посидишь? – спросил он.

– Иди уж ты со мной, охранник, – пригласил его, – Или надсмотрщик, – добавил после паузы и тут же поймал недоброжелательный взгляд «партнера»…

– Вот, шикарный гарнитур, – показал Пискунов, – Как раз на всю сумму. Покупай.

– Вова, что у тебя со вкусом?

– Какой такой вкус? Это золото. Оно все вкусное. Особенно на халяву. Покупай, не морочь голову. Я буду вручать. Зато сегодня же все проблемы решим, – уговаривал он.

Махнув рукой, купил какие-то нелепые побрякушки. Взял копию чека.

– А это еще зачем? – недовольно спросил кум.

– Для отчета, Вова, для отчета… И у тебя чтоб на любую трату впредь была бумажка, иначе не оплачу. Хватит с нас партизанщины, – приказал ему.

Кум промолчал…

– Давай игрушку. Пойду, вручу, – сходу ринулся он в бой.

Минут через пять Пискунов выскочил из кабинета, красный как рак.

Следом за ним выглянула председатель комитета:

– Анатолий Афанасьевич, зайдите, – пригласила она. Я зашел, – Это вы прислали того типа с бирюльками? – сердито спросила она.

– Нет. Это его инициатива.

– Пусть он больше мне на глаза не показывается, этот ваш холуй… Неужели я дала вам повод, чтобы предлагать взятку?.. В следующий раз вызову охрану, и сдам в милицию… Идите, Анатолий Афанасьевич. Я очень огорчена, – не поверила она.

Я вышел:

– Пошли, взяткодатель, – пригласил кума, – Сдавай подотчетную вещицу, – протянул я руку.

– А я все оставил на столе, – спокойно пояснил кум, – Ты что, Толик, не понял?.. Да эта «честная» дама с тобой целый спектакль разыграла… Высунулась из кабинета, чтоб проверить, не ждут ли в приемной, чтоб взять с поличным… А потом на всякий случай на прослушку поработала – тебя отчитала… Сейчас любуется подарком, сволочь… Нет, чтоб спасибо сказать человеку и сделать ему доброе дело, какое просит… Отлаяла, как собаку… Вот и делай после этого добро людям, – недовольно проворчал он.

– А ты не делай, – предложил ему, – Все это медвежьи услуги, Вова. С этими подарками можно действительно подвести под статью честного человека.

– Ладно, Толик. Нашел честных. Все они взяточники… Подарок-то взяла, – удовлетворенно заявил он. Не знаю, почему, но не поверил тогда куму, и оказался прав. Но об этом позже…

В средине февраля прилетели Лариса с Серджо. И я снова встретил их на «Мерседесе» Коробкина.

– Все, мой друг Анатолий. «Симек» делать ваши маккини, – сообщил Серджо хорошую новость, – Мой президент сказал, можно люди прислать Италья. Учить работать маккини. Жду ти, – улыбнулся он.

– Мне нельзя… Галеры, – пошутил я.

– Да ладно вам, Анатолий Афанасьевич, – рассмеялась Лариса, – Он и вправду может подумать, что сидели в тюрьме, – и она что-то сказала Серджо по-итальянски. Тот рассмеялся:

– Скерцо?.. Э бурлонэ, Анатолий.

– Вы шутник, – перевела Лариса…

В тот же день начали формировать группу для поездки в Италию. В офисе уже было полно народу.

В конце января появился, наконец, Гарбузов и с подачи Коробкина стал сопровождать меня повсюду:

– В случае чего, даст знак, что вас надо спасать, Анатолий Афанасьевич… Вы теперь у нас фигура номер один. Лучше вас никто ничего не знает… Кстати, пора подумать и о сырье. Вы говорили, у вас в Киргизии друг. Пригласите его к нам. Переговорим, – подал он хорошую идею…

Вскоре появился и Владимир Львович, старший брат Коробкина. Темными волосами и усиками сразу напомнил мне Рабкина, моего сослуживца по РКК «Энергия». А за свой зычный голос Коробкин старший мгновенно получил подпольную кличку «Рында». Он с трудом вникал в новое для него дело, и я понял, что запланированная братом должность главного инженера ему не по плечу.

– Слушай, Толя, – обратился как-то ко мне Сергей, – Встретил недавно Емельянова. Жаль его стало. Заездили на работе, а денег не платят месяца по два к ряду. Совсем деградировало наше НПО «Энергия»… У нас ни найдется для него что-нибудь? Двое детей все-таки.

– Пусть приходит, – согласился я. И недели через две Николай вышел на работу.

Не отставал и Коробкин:

– Анатолий Афанасьевич, нам электрик нужен?