Из развитого в дикий нелепые ШАГИ. Книга вторая

– Буон джорно, Серджо! Бен торнато Моска! – ответил ему, с трудом вырвавшись из его медвежьих лап.

– О-о-о!.. Зпасибо… Анатолий знать итальянски? – удивленно спросил Серджо.

– Это все, – ответил ему, и мы рассмеялись.

– Это тебе, – передал он мне тяжелую сумку с эмблемой «Simec», – Докумэнти, – пояснил он, и я тут же понял, почему он попросил его встретить. У него остался лишь небольшой чемоданчик на колесиках.

Лариса меж тем недовольно оглядывала мужа. «Действительно нехорошо. Все внимание мне, а не ей», – подумал я и, разряжая обстановку, заторопился:

– Пойдемте, водитель ждет, неудобно.

Тогда я не знал, что именно так принято в деловом мире – приоритет клиенту, а не прочим особам, кем бы они ни были. А Лариса была огорчена вовсе не этим:

– Вы смотрите, Анатолий Афанасьевич. Вчера говорила ему, что у нас холодно. А он оделся, как вы, очень легко. Замерзнет, простудится, – сказала мне и что-то добавила по-итальянски ему, действительно одетому не по сезону – в легкое пальтишко, шляпу и туфли.

– Чичас, – тут же засуетился Серджо, открыл свой чемоданчик и вынул оттуда вязаную шапочку. Он натянул ее на голову, надел сверху шляпу, и рассмеялся, – Нон фрэско.

– Клоун… Сними, не позорься, – совсем расстроилась Лариса. Серджо, не понимая ее, стоял и виновато улыбался, напоминая своим странным головным убором одного из пленных под Сталинградом. Я знаками показал ему, что шапочку можно не одевать:

– Машина. Тепло, – добавил словами. Он понял и немедленно восстановил свой прежний вид. Лариса успокоилась…

– О-о-о!.. «Мерседес»? – приятно удивился он, когда подошли к машине, – Ти иметь такой машина, Анатолий?

– Нет. Мой партнер, – пояснил ему. Серджо понимающе кивнул, и что-то сказал Ларисе.

– Он сказал, такая машина только у их хозяина… У Серджо тоже «Мерседес», но гораздо скромнее… И еще сказал, ваш партнер имеет деньги. Будем работать, – перевела Лариса…

Мы вернулись в офис, где Лариса познакомила Коробкина с Серджо и поблагодарила за предоставленный транспорт. А лучезарный Серджо тут же одарил Сергея Львовича комплектом традиционных фирменных сувениров: календариков, блокнотиков, авторучек, зажигалок и значков с фирменной символикой.

Удовлетворенный Коробкин предложил все дела перенести на завтра и отправил их домой той же машиной. Я же принялся с интересом изучать содержимое своей посылки. Там оказались три комплекта строительных чертежей фундаментов под оборудование.

– Один экземпляр мне, – тут же заявил Пискунов.

– Вова, там же по-английски, – попробовал его урезонить.

– А мне без разницы. Покажу знающим людям… На заводе должен быть экземпляр, – решительно добавил он.

– Согласен, – поддержал Коробкин, – Только не растеряйте, Владимир Александрович.

– Что вы, Сергей Львович. У нас порядок… Большое спасибо, – поблагодарил он, пряча документы в портфель. Я же промолчал, смутно ощущая очередной подвох, но еще не представляя, в чем он может выразиться…

– Анатолий Афанасьевич, завтра непременно подъезжайте часикам к двенадцати, – предупредил Сергей Львович, – Хочу обсудить наши перспективы. А потом пообедаем в ресторане.

– Может, в ресторан без меня? – предложил ему, стыдясь своего наряда.

– Без вас нельзя, Анатолий Афанасьевич. Вы генеральный директор. Это ваши гости. Я с ними только-только познакомился. Так что надо, Анатолий Афанасьевич, – твердо заявил Коробкин. Оставалось лишь согласиться…

Ларису и Серджо встретил в вестибюле. Лариса была в той же шикарной шубке, а Серджо в нелепой дубленке и огромной зимней шапке.

– Ну, вот, Лариса. А ты боялась, Серджо замерзнет, – отметил, с завистью оглядывая его наряд.

– Вчера купили, Анатолий Афанасьевич… Так, деньги на ветер… Он же это в Италию не возьмет. Будет здесь валяться, – с досадой сообщила Лариса, жалевшая, очевидно, о напрасных тратах семейного бюджета.

А Серджо сиял солнечной улыбкой и тарахтел о чем-то без умолку по-итальянски. Лариса, казалось, не слушала его, а я не понимал ни слова.

– О чем он говорит? – спросил Ларису.

– Рассказывает вам о наших вчерашних приключениях… Столько магазинов обошли, пока ни нашли его экзотический наряд, – сердито «перевела» Лариса и снова умолкла.

А Серджо все говорил и говорил, обращаясь ко мне.

– О капито, – подбодрил его, тут же поймав насмешливый взгляд Ларисы.

– Маладэц, – хлопнул меня по плечу удовлетворенный Серджо…

А у Коробкина уже ждали Людмила и Владимир Александрович.

– Минут пятнадцать поговорим и сразу в ресторан, – шепнул Сергей Львович, – А вы что в таком затрапезном виде, Анатолий Афанасьевич? Я же предупреждал, – сердито отметил он.

– Я тоже предупреждал, что не пойду. Мне действительно больше нечего надеть, – с досадой ответил ему. Похоже, Коробкин, наконец, понял мои затруднения:

– Ладно, Анатолий Афанасьевич, не берите в голову. Сойдет и так, – подбодрил он…

Минут пятнадцать поговорили ни о чем. Деловой разговор в таком странном коллективе не клеился, и, почувствовав общий настрой, Коробкин предложил съездить пообедать. Его сообщение вызвало бурный восторг Чендерелли и очередной приступ недовольства Ларисы, настроенной, очевидно, на переговоры.

– Ладно, Лариса, еще успеем наговориться, – попытался ее успокоить, – Трапезы сближают людей.

– Вам хорошо, Анатолий Афанасьевич. А мне придется переводить… Серджо за столом рта не закрывает. Ест и говорит одновременно. А я всегда из-за стола встаю голодной, – пожаловалась «переводчица».

– Учтем, – пообещал ей…

Первым рейсом отправили Людмилу, Серова и меня. Минут через пять мы уже были в ресторане, а минут через десять здесь же оказался весь коллектив.

– Это закрытый ресторан, – объявил Коробкин, – Сюда пускают не всех. Что-то вроде клуба. На выходе вам тоже дадут клубные карточки, и вы сможете ходить сюда, когда захотите, – пояснил он.

Помещение ресторана выглядело весьма презентабельным. Во всяком случае, в подобном заведении я оказался впервые. С интересом оглядывали интерьер и наши гости, удовлетворенно кивая головами.

Налетевшая толпа официантов мгновенно сервировала стол и застыла в ожидании заказа, а уже минут через пять Сергей Львович произнес первый тост.

Конечно же, в центре внимания компании вскоре оказался неподражаемый Серджо. Он буквально заряжал всех своей энергией и оптимизмом. И Ларисе действительно приходилось нелегко. Пока она переводила, Серджо быстро-быстро ел, набираясь сил. Но едва она замолкала, он тут же клал вилку и включал свой речевой пулемет. Лариса слушала и запоминала сказанное с тем, чтобы через минуту пересказать все это нам по-русски. Какая уж тут еда!

– Анатолий Афанасьевич, обратите внимание, как красиво ест Серджо, – с восторгом шепнул Коробкин, – Очень профессионально.

Через час мы все уже были друзьями. Наши дамы завели свой разговор о модах, а мы вчетвером принялись обсуждать деловые проблемы. Как же пригодился опыт общения с Серджо без помощи Ларисы. Его плохой русский и мой никакой итальянский вынуждал нас время от времени все же привлекать нашу переводчицу, но в основном обходились без нее. Ведь речь шла о технике, а эту тему мы с Серджо обсуждали не раз.

Наконец, подали кофе и мороженое. Обед близился к завершению.

– Спасибо, Анатолий Афанасьевич, выручили, – улыбнулась Лариса, – Кстати, Серджо сказал, что ресторан замечательный. А он знает в этом толк. Как ни как, по всему миру поездил, – сказала она. Серджо, похоже, понял ее слова и тут же подсел ко мне:

– Пэрфэтто, Анатолий. Хороший ристорантэ. Мне нравится. Как Италья, – похвалил он и как всегда попросил пригласить хозяина и повара.

– Наш хозяин итальянец. Его нет, он в Италии, – сказал официант, – Повар тоже итальянец. Сейчас приглашу, но он не понимает по-русски.

– Приглашай, – махнул рукой Серджо, смахивая рукой слезы от охватившего его приступа безудержного смеха, – Все понятно, Анатолий. Итальянский кухня лучше в мире, – радовался он как ребенок сделанному им открытию…

С того дня события замелькали, как в калейдоскопе. Уже на следующий день позвонил Пискунов и попросил срочно приехать в Порохово. Пришлось снова обращаться к Гарбузову. Очень не хотелось терять столько времени на поездку в холодной электричке.

Пока ехали, Сергей сообщил, что Гарбер не хочет его отпускать. Предложил увеличить оклад до шестисот долларов, лишь бы не уходил.

– Ну, а ты? – спросил его.

– Что я? Сказал, все равно уйду. Шестьсот и две тысячи разница большая. Да и надоело баранку крутить. Хочется головой поработать. Я, правда, не знаю ничего. Но уж очень хочется, – ответил он.

– Ну, и когда к нам перейдешь?

– Гарбер сказал, отпустит не раньше, чем через два месяца. Один уже прошел. Так что, Толя, жди меня только через месяц, – с огорчением сообщил он…

– Знакомься, Анатолий. Ашот Петросян, – представил Пискунов молодого человека, который когда-то показывал нам недостроенные цеха в Пучково.

– А мы уже знакомы, – пожал я руку Петросяну.

– Точно, – тут же вспомнил тот меня, – Вы приезжали в Пучково, – уточнил он.

Выяснилось, он недавно стал генеральным директором строительной компании, которая строила те цеха.

– Я посмотрел ваши чертежи, Анатолий Афанасьевич. Мы готовы строить такие фундаменты хоть сейчас, – заявил новоиспеченный директор.

– Хоть сейчас не надо, – ответил ему, – Я хотел бы провести тендер и поручить строительство победителю.

– Что ты выдумал?! Какой тендер? Какой победитель? Кто постороннему разрешит здесь строить? – врезался в разговор Пискунов.

– Не понял, Владимир Александрович… Зачем же меня пригласили, если вы уже приняли за меня все решения?

– Чтобы ты убедил дурака Коробкина… А решение не я, а братва приняла. Другим она в Порохово строить не даст.

– Как это не даст? Что, значит, не даст? – возмутился я.

– То и значит… Тебе что, взрывы на заводе нужны?

– Какие взрывы?.. А ты здесь зачем, Пискунов?.. Твое же добро будут взрывать!

– Это не я решаю.

– А что ты тогда решаешь?.. Может, и прибылью будем с ними делиться?

– А как же!.. Десять процентов, – огорошил Пискунов.

– Ничего себе!

– А ты как думал?.. Ментуру пригласишь, те пятнадцать запросят. Я их расценки знаю, – блефовал Пискунов.

– Вот и отдашь свои, раз не умеешь противостоять, – заявил ему.

– Хрен вам свои! Все будем платить… И не шути с этим, Толик, а то можешь однажды домой не доехать.

– Даже так?

– А ты как думал?

– Ну, спасибо, благодетель. Втянул ты меня в Пороховскую авантюру. Век не забуду… Будем решать с Коробкиным, как жить дальше.

– Не вздумай Коробкину ляпнуть. Мы с тобой будем решать. Его дело деньги платить.

– Ну, ты и гусь, Вова!

– Не называй меня Вовой! В последний раз предупреждаю! – взорвался кум.

– Извините, Владимир Александрович, само вырвалось, но при таком базаре без кликухи нельзя, – ироническим тоном извинился я…

– Анатолий Афанасьевич, а в чем проблема? – снова включился в разговор Петросян, – Мы не против здоровой конкуренции. Уверен, москвичи с вас запросят в два раза больше.

– Почему это?

– А как же… У нас свой бетонный завод. А им придется возить из Москвы. Здесь им никто ничего не даст… Арматура у нас на все ваши фундаменты куплена еще по старым ценам. Давно лежит без дела. Теперь сгодится… Да и наши рабочие дешевле, чем московские, – грамотно убеждал он.

– Хорошо. Давайте ваши предложения в письменном виде, – согласился я.

– Давно бы так, – радостно засуетился кум, – Может, по рюмочке?

– По рюмочке, когда договор подпишем, – решительно отказался я.

– Согласен, – поддержал Петросян и удовлетворенный встречей откланялся…

– Зря ты при нем такой разговор затеял, – пожурил Пискунов, словно ничего не случилось, – Непременно братве доложит.

– Пусть докладывает.

– Напрасно ты так… Ладно, пойдем, пройдемся по территории. Посмотришь, что мы тут наворотили, – предложил кум, – Кстати, примерь эту куртку, – достал он из шкафа нечто светло-серое с капюшоном.

– Ничего, я и так не замерзну. Привык уже.

– Ты все-таки примерь, Анатолий, – настаивал он.

Я надел «обнову». Легкая куртка из синтетики с утеплителем была, конечно, гораздо теплее моей. Лишь устаревший фасон с нелепым капюшоном, да дыры во всех карманах портили впечатление.

– Ну, как? – спросил, оглядывая меня, кум.

– С кого сняли? – пошутил я.

– Не бойся. Моя. На дачу в ней ездил, пока директором ни стал, – с гордостью ответил он, – Бери. Дарю… Обещал одеть, значит, надо исполнять обещания. Слово офицера закон.

– Спасибо, – сказал ему, понимая, что мне не отвертеться от такого «драгоценного» подарка, окропленного святыми понятиями об офицерской чести. Да и должно же, в конце концов, хоть что-то меняться в моей жизни к лучшему…

Мы прошли в главный цех. Действительно наворотили – цех был пуст.

– Вот видишь, все готово к началу строительных работ, – отрапортовал деловой кум.

– А куда оборудование дели? – спросил его, вспомнив кучу стапелей для монтажа изделий из алюминиевого профиля.

– Пойдем, покажу, – ответил директор, и мы прошли в два других цеха, соединенных проходом. Там тоже были перемены: в одном увидел знакомые стапели, а другой был пуст, – В этот поставим итальянское оборудование. Гарбер обещал профинансировать. Будем делать рамы из импортного профиля.

– А куда дели ремонтное оборудование?

– Сейчас покажу, – повел меня Пискунов в какой-то закуток, – Вот все, что осталось, – показал он на маленький станочек и кучу какого-то электротехнического хлама.

– А где оборудование целого цеха?

– А зачем оно? У нас всего два-три заказа в месяц. Сдали в металлолом.

– По-хозяйски, – в шутку одобрил я.

Не знаю, заметил Пискунов мой иронический тон, или нет, но то, что он продемонстрировал в конце нашей экскурсии по заводу, иначе, чем процедурой запугивания, ни назовешь.

– Идем, покажу тебе одно интересное место, – повел Пискунов в заброшенный уголок завода, – Представляешь, Юрка хранит продукты в обычных холодильниках. Сколько же их надо для его кафе… А я немного покумекал и вспомнил, что продукты для столовой хранили в каком-то хранилище… Поспрашивал старых рабочих. Привели сюда, – показал он на вход в обвалованное землей сооружение, типа бункер.

Через массивную стальную дверь мы вошли в огромный погреб. Вдоль одной стены стояли пустые стеллажи, а вдоль другой под потолком висели крючья для подвески туш.

– Нравится? – с садистской улыбочкой спросил кум.

– Хороший погребок, – без задней мысли ответил ему.

– А представляешь, если запереть здесь кого-нибудь без света? Или подвесить на крючьях?.. Интересно, долго он продержится, если будет знать, что на заводе его никто искать не будет?.. Как думаешь, Толик? – задал он вопросы, от которых вдруг стало не по себе.

«Этот убьет кого угодно, глазом не моргнет», – снова припомнились слова Гусева.

– Никак, – ответил ему, – У меня профиль деятельности другой.

– У тебя да… А вот ребята недавно сюда привозили двоих. Только показали эти крючья, сразу все документы подписали.

– Это, Вова, ты маху дал… Рассекретил объект… Теперь наверняка информация пойдет по вашей деревне, а то и по всему району… Некорректно сработали ребята, не профессионально, – пожурил его.

Кум задумался…

Глянув на мою «обновку», Коробкин отвернулся, чтобы спрятать насмешливую улыбку, но все же не удержался:

– У вас новая куртка, Анатолий Афанасьевич?

– Пискунов подарил. Сдержал-таки слово офицера.

– Понял, – тут же закрыл тему Сергей Львович, – Анатолий Афанасьевич, смету расходов на декабрь составьте с учетом выплаты окладов тем, кто будет работать.

– Хорошо, Сергей Львович, – обрадовался я, – Сегодня же представлю.

– И еще, Анатолий Афанасьевич… Серджо пригласил нас с женой посетить их завод… Так что на днях мы на недельку улетим в Италию. Будем первыми ласточками… А уж за нами вы.

– Вряд ли, Сергей Львович… Я еще четыре года невыездной.

– Допуск? – понимающе спросил он. Я кивнул, – Жаль, – посочувствовал он…

В пятницу Коробкин не улетел, как обычно, в свой Питер, потому что в субботу должен был лететь в Венецию.

– С Ларисой летите? – спросил его.

– Почему с Ларисой? – удивился Коробкин, – С женой. А что, Лариса тоже завтра летит?

– Да… Звонила вчера… Правда, летит не напрямую, а через Мюнхен.

– Что же она не позвонила? Полетели бы вместе, – огорчился он…

В субботу около часа ночи разбудил звонок Коробкина:

– В чем дело, Анатолий Афанасьевич? Почему меня не встретили? Свяжитесь с Серджо. Пусть немедленно примет меры, – распорядился он.

Позвонил на домашний номер Серджо и сообщил Ларисе о звонке Коробкина.

– Здесь такой туман, Анатолий Афанасьевич. Когда мы с Серджо подъезжали к Кастэльфранко, встретили заводской микроавтобус. Он ехал в аэропорт за Коробкиным. Похоже, не доехал. Трассу могли закрыть из-за тумана, – сообщила свою версию Лариса.

– А как узнать, доехал он или нет? Может, позвоните на «Симек»?

– «Симек» закрыт, Анатолий Афанасьевич. До понедельника ничего не узнаешь.

– Что же делать? Что сообщить Коробкину?

– Пусть ждет. Как только откроют трассу, водитель приедет, – передала Лариса совет Серджо…

Едва переговорил с Ларисой, снова позвонил Коробкин:

– Где транспорт, Анатолий Афанасьевич? Что сказал Серджо?

– Сказал, транспорт выехал. Доехать не может из-за тумана. Вам остается только ждать.

– Чего ждать? Здесь, похоже, аэропорт на ночь закрывают… Куда нам с женой деваться?.. Ларису Серджо встретил, а нас, значит, не удосужился. Нехорошо так с клиентами поступать… Что мне делать, Анатолий Афанаьевич?

– Сергей Львович, поступайте по обстоятельствам. Я не могу из Москвы дать вам совет. Я там никогда не был. Серджо в курсе. Могу дать его телефон. Звоните ему.

– Есть у меня его телефон. Я не знаю, как отсюда ему звонить… Хорошо, Анатолий Афанасьевич. Устроюсь, позвоню, – принял решение Коробкин…

Едва уснул, снова разбудил телефон:

– Анатолий Афанасьевич, я в Гориции, в местной гостинице. Хорошо, летчики довезли… А так представляете, аэропорт закрыли. Ни машин, ни людей. Кошмар… В общем, пусть Серджо забирает меня отсюда. Жду до двенадцати, а потом улетаю в Москву, – сказал Коробкин и отключился.

Посмотрел на часы – четыре утра. Решил, что Ларисе позвоню часов в девять. В Италии будет только семь утра.

Спать не хотелось, и я представил себя на месте Коробкина. У него уже есть опыт зарубежных поездок. А главное – деньги. Добраться до ближайшей гостиницы, как выяснилось, не проблема. Можно и до понедельника подождать, а потом приехать прямо на предприятие. Да и Серджо скоро узнает, где он. По крайней мере, с ним свяжется. А то выдумал, сразу улететь в Москву. Нет, я бы не беспокоил людей – сам бы решил свои проблемы…

Утром позвонил Ларисе.

– В Гориции? – удивилась она, – Как он там оказался?

– Откуда я знаю. А это далеко от вас?

– Километров двести. Где-то между Удиной и Триестом. Серджо говорит, сейчас выезжаем, – успокоила она.

В тот день больше звонков не было…

В понедельник позвонила Лариса и рассказала, что произошло. Оказалось, из-за тумана самолет приземлился на запасном аэродроме в Гориции. Всех пассажиров рейса автобусами отправили в Венецию. В это время Коробкин, полагая, что находится в Венеции, тщетно разыскивал встречающих. А когда аэропорт обезлюдел, запаниковал и начал названивать в Москву…

А ведь встречавший его водитель «Симека» все-таки дождался пассажиров московского рейса и уехал, лишь убедившись, что Коробкина среди них нет. В общем, Коробкин признал, что сам виноват – надо было слушать объявления…

Через неделю он появился, переполненный яркими впечатлениями от удачной деловой поездки.

– Ну, Анатолий Афанасьевич, видел нашего Серджо в его родной среде обитания… Это нечто… Это действительно надо видеть, – восторженно рассказывал Коробкин, – Все организовал, как надо… Поселил в лучшую гостиницу Кастельфранко. Завтрак – шведский стол. Обеды и ужины в ресторанах. Из каждого удалось по сувениру прихватить. По ним можно сосчитать, сколько обошли.

– Что за сувениры? – спросил его, не поняв, почему их надо прихватывать.

– Да так, пепельницы, – пояснил он, – Я их коллекционирую, Анатолий Афанасьевич… Беру в каждом ресторане, где бываю… Очень интересные экземпляры попадаются, и почти все с символикой ресторана… Пробовал покупать, просил включить в счет. Не продают. Вот и приходится так брать… Серджо сперва удивился, зачем мне пепельницы, но потом понял страсть коллекционера… Пару пепельниц сам притащил, договорился с кем-то… А Серджо водку коллекционирует. Показал свою коллекцию. Теперь хоть знаю, что ему презентовать.

– Серджо водку? – удивился я, – Наверно в той коллекции одни пустые бутылки.

– Не скажите, Анатолий Афанасьевич. Я тоже отметил, что любит Серджо водочку, но коллекцию содержит по всем правилам. Есть початые бутылки-дубликаты. Из них дает попробовать, но основные так и стоят нераспечатанными.

– А на заводах бывали, Сергей Львович?

– А как же!.. Для начала нас провели по «Симеку»… Мощное производство… Чистенько, аккуратненько, красиво… А потом Серджо повозил нас по камнеобрабатывающим предприятиям… Были даже в Вероне… Очень понравилось… Оборудование работает, как часы… Жене особенно понравилось, где камень режут алмазными дисками. Она полчаса оторваться не могла… А Серджо сказал, что мы такие станки не покупаем… Почему, Анатолий Афанасьевич?

– Время не пришло. Купим на втором этапе.

– Понял… Но купить надо обязательно. Уж раз женщине понравилось, значит, нормальное оборудование, – заключил Коробкин, – И еще, Анатолий Афанасьевич, с первого декабря приступайте к работе, как положено. Занимайте офис и работайте.

– Да там ничего нет. Одни стены. И кому работать?

– Мебель и оргтехнику включите в смету. А людей надо набирать. У вас же вроде есть кандидаты.

– Есть, но их пока не отпускают с прежнего места работы.

– Это хорошо… Значит, ценят… Кстати, Анатолий Афанасьевич, Серов будет работать с вами. Подберите ему должностенку какую-нибудь. Он у меня таможней занимался. Неплохо занимался.

– А разве он не ваш партнер?

– Да вы что, Анатолий Афанасьевич, – рассмеялся Коробкин…

Позвонил своему однокашнику по училищу – Гаппарычу, как мы его всегда называли:

– Саша, надо встретиться. Ты вроде искал работу. Могу предложить.

– Что ты, Толик? Какая теперь работа. Мне операцию сделали на щитовидке. Только проблемы создам… Слушай, позвони Пете Котельникову. Вот он действительно на мели. Две дочери-школьницы и жена не работает. Сидят на его пенсии… Дать телефон?

Вечером позвонил Котельникову и договорился о встрече. Но уже по разговору было понятно, что Петр готов работать на любой должности, а оклад в пятьсот долларов предел его мечтаний.

Позвонил Комарову, нисколько не сомневаясь, что снова будем работать вместе. Его ответ поразил:

– Толя, я готов с тобой работать, но мои условия такие: должность твоего заместителя и оклад не менее трех тысяч долларов.

– А две тебя не устроят?

– Нет, – ответил человек, с которым мы месяцами работали на одном энтузиазме. Удивительная трансформация…

Встретился с Котельниковым, и первого декабря мы с ним впервые вошли в пустое помещение нашего будущего офиса с тем, чтобы начать работать.

– Будешь помощником генерального директора, – определил его должность.

– А генеральный директор, я так понял, это ты? – спросил Петр.

– Так точно.

– С тобой хоть кем, – ответил он, – Командуйте, гражданин начальник.

– Товарищ начальник, – поправил его, – «Гражданин» еще рано.

Мы рассмеялись…

В тот же день неожиданно вошел Пискунов. Приезжал он, разумеется, к Коробкину. Зачем, не сказал. Но Коробкина не было, а Марина сообщила ему, где теперь можно найти нас.

– Так-так, – деловито оглядел помещение кум, – А где мебель?

– В магазине, – ответил ему.

– Так, Толик. Давай деньги, я тебе завтра подвезу. Подберу что-нибудь у нас на складе.

– Спасибо, Вова, не надо… Твоя куртка очень понравилась Татьяне.

– Правда? – удивился Пискунов.

– А то… Целый вечер зашивала. А после стирки стала совсем как новенькая. Можешь посмотреть, – махнул рукой в сторону широкого подоконника, служившего нам столом и вешалкой, – Кстати, можешь получить зарплату на себя и Олега.

– Правда? – обрадовался кум, получая деньги, – А почему Олегу так мало? – пересчитав, спросил он.

– Пятьсот мало? – удивился я, – Оклад помощника. Сам утверждал.

– А этот прыщ, что у тебя делает? – кивнул он в сторону Котельникова.

– Мой помощник.