Метаироничные приключения Виталия Суцепина

– Зачем ты так, Финист? – Толик явно загрустил, смотря в пол.

– Что? Грустно стало? Давай не плачь – куплю тебе калач.

– Я же ничего плохого не сделал тебе…

– Ты зачем за Виталиком следишь, уволень?

– Интересно мне. Персонаж новый просто, – Толик начал хныкать от давления.

– Ладно. Ещё скажи: почему мата столько? Не стыдно тебе? Сорок четыре страницы – и на каждой почти матерное слово! Тебя в детстве не учили культуре речи? Или ты за две тысячи пятьдесят пять лет только маты слышал, а?

– Это часть русской культуры! Ты же матом говоришь вот.

– Я говорю так, как ты написал! И не оправдывайся давай, чмошник. Ща Виталик приедет – побеседует с тобой.

На крыльцо вышел Антон, строго посмотрел на Финиста.

– На базу вернись. У тебя время с заказа капает.

– Антон, – Финист глянул в смартфон: опоздание уже минута. – Прошу меня извинить. Больше такого не повторится. Обязуюсь не общаться больше с сумасшедшими у ЦФЗ.

– Да ладно, Финист. Как заказ прошёл?

– Великолепно, Антон, – Финист продолжал держать Толика. – Всё тихо и чисто, а главное – быстро.

– Красава, Финист. А Шухрата видел?

– Я туто, Антоха! – Шухрат выглянул из-за угла.

– Давай заказ бери, блин! Там Красных Командиров и Баумана, – Антон имел в виду улицы. – Второй сейчас соберут, а ты первый возьми сейчас.

– Всё будет, Антоха, братишка.

– Слушайте, парни, – Антон выдержал паузу для внимания. – Нам курьер нужен… ну, на тяжёлые заказы. По-крепче кто-нибудь. А то у нас Никита на повышение пойдёт сборщиком – ему уже кататься не хочется.

– Тяжёлая задачка, – Финист почесал шею. – Кто бы согласился ещё? Но мы с Шухратом поглядим, скажем кому предложить. Добро?

Антон кивнул, скрылся за дверью. Только Финист хотел заговорить с Толиком – как из-за поворота показался Виталий. Он начал махать Финисту, тот помахал в ответ. Рука слегка ослабла – тут Толик и вырвался из цепких рук, ринулся через парковку к Проспекту Космонавтов. Двигался необычайно быстро, за десять секунд окутался кустами крапивы и репейника. В погоню Финист не собирался, молча наблюдал. Подъехал Виталий, сразу начал:

– Финист, ты представь – сейчас девочку увидел, прямо из сна моего! Она на Кировоградской живёт. Я в таком восторге, просто вообще!

– Это круто, Виталь. А ты чего такой грязный? – Финист заметил, что правый бок Виталия был в пыли.

– Да я упал, но это не важно! Она такая… такая… – Виталий от восторга начал тихо пищать. – Прямо как во сне, Финист. Брюнетка, немного смуглая, а глаза… Я всего чуть-чуть увидел, но они такие красивые! Я обычно карие глаза не люблю, но тут они словно дорогое дерево. Такой ровный окрас этой… Как его…

– Роговицы?

– Да-да, роговицы! Я вообще в восторге!

– На свидание позвал её хоть?

– Ну какое свидание, Финист? Я ж в рабочем, да и вообще… Надо найти её и написать, но как только?

– Это уже не ко мне, – усмехнулся Финист. – Я сталкингом не занимаюсь.

– Ладно, придумаю что-нибудь. А это кто от тебя убежал?

– А тот тип, про которого я рассказывал. Хотел зафиксировать его для тебя, но вырвался, падонок.

– Выяснил, кто он вообще?

– Да я и так знал. Он же ав…

На границе далёкого – 3

Ужин, по ощущениям Виталия, продолжался уже не меньше полутора часа. Сперва Морриган рассказывала о своих исторических изысканиях: изучении руссов как наследия Третьего Рима; становлении человечества путём единой информационной сети, контролируемой государством; героических эпосах, про которые Виталий не слышал в своё отсутствие во времени. Виталию было одно удовольствие слушать, как девушка рассуждает об исторических событиях и, что немаловажно, высказывает своё мнение.

После пятой рюмки Борис Перелимович был уже пьян. Начал перебивать Морриган, рассказывая истории про армейские будни. Виталий выпил столько же, но опьянения не чувствовал. То ли водка слабая, то ли закуска хорошая. Виталий и Морриган почти одновременно расправились с десертом, но Виталий всё же быстрее – проигнорировал мусс из козьего семени. Борис не унимался:

– Вот легионеры раньше были, бля! Сука, чтоб мне пусто было! – Он ударил по столу, приборы зазвенели. – Я с своими бойцами целые города вырезал рептилоидов сраных! Суки они, бля! Ничего святого бля, нет. Ик… – Борис икнул так, что немного подпрыгнул. – Они же наших вербовали десантников, чтобы те домой возвращались и семьи свои… Ик… Захуяривали просто-напросто. А мы так просто им не оставили. Каждый домик, каждый сарайчик зачищали. И не для того, чтоб знали, а чтоб некому было знать… Ик… Самое главное – их выводки не жалко было. – Он косо окинул взглядом Виталия и Морриган. – Они ж не кошечки и не собачки, ибо детёныши у них… Ик… Страшнее чёрта, бля. Я вот знаешь, за что это получил? – Он начал тыкать на свою кокарду. – Знаешь, сука, за что?

– Отец, может, пора на боковую уже? – вставила Морриган.

– Вот что ты, бля, меня, бля, перебиваешь? Всё вот надо вам. Перебить человека русского. А галактику кто осваивал? Волю Великого Князя кто выполнял? Вы что ли? Нихуя не вы! Если бы не я – не ужинать нам… Ик… В такой зале богатой! Не кушать блюда изысканные! Всегда жизнью кто-то ради этого рискует, а вы и не цените даже!

– Борис Перелимович! – попытался остановить его Виталий.

– Хули ты, «Борис Перелимович» да «Борис Перелимович»! Сам-то не воевал никогда! Сидел в тылу и курьерствовал, да?

– Да! – твёрдо ответил Виталий, поймав восхищённый взгляд Морриган. – А кому ещё эту работу-то выполнять? Воевать – это одно дело, а мирно жить – тут думать надо!

– Да ты охуел, сучёнок блядский! – Борис отодвинул стул, опёршись на стол, привстал. – Ты благодаря мне живёшь… Ик… курьер ёбаный, а я…

– Это ты благодаря мне живёшь! – отрезал Виталий, поймав остекленелый взгляд Бориса. – Если бы такие, как я, не жили – некому жить было бы! Вы, военные, сами такой путь выбрали, но и остальные своим путём шли. Культуру строили, социум развивали…

– Вот знаешь, – перебил он Виталия. – За это я тебя… Ик… За это и уважаю. Прото-русс, как-никак, ептыть. – Борис взял рюмку, посмотрел через её дно на Виталия. – А вот в кулачном бою ты меня одолеешь, а? Или прото-руссы такие себе бойцы?

– Так! Всё, хватит! – Морриган тоже встала. – Ты, папа, нашему гостю докучать начинаешь. Я сама его в палату отведу. – Она обошла стол, подошла к Виталию, взяла под руку. Шикнула в сторону отца и повела Виталия к выходу.

– Да хосподи, что же это такое, я же… Ик… Да заебёт эта икота, бля… – вслед причитал Борис. – Алик, родной мой, иди поговори со мной ради Христа!

Морриган и Виталий вышли из залы, не оглядываясь, и пошли не по пути в палату.

– А вы куда меня ведёте? – насторожился Виталий.

– А вот, Виталий Тихонович. Вы уж простите папиньку моего. Он всегда такой, как водки выпьет.

– Дело-то житейское. Всё понимаю, – на выдохе процедил Виталий.

– Я сама так хотела с вами пообщаться, а папа начал про свою армию. Знаете вот, он как выпьет – так про армию и не остановить его.

– Всегда так, Морриган. Если человек там побывал – на всю жизнь это.

– А вы точно не были?

– Не был, – улыбнулся Виталий. – Иначе бы с вашим папенькой робота за второй бутылкой послали.

– Тоже верно, – она сильнее сжала его предплечье.

– Мне Борис Перелимович обещал показать смотровую площадку, но видно уже не сегодня, а может…

– А именно туда я вас и веду, – перебила его Морриган.

– Ещё спросить хотел. У вас когда тут отбой? Просто у нас ужин был.

– До комендантского часа ещё два часа минимум. На город налюбоваться успеете.

– Позвольте деликатный вопрос?

– Позволяю, – Морриган посмотрела в глаза Виталию. Она была немного ниже его.

– А сколько вам лет?

– Ну, а вы предположите.

– Предполагаю, – Виталий выдержал паузу. – Семнадцать.

– Право слово, Виталий Тихонович, – засмущалась Морриган. – Мне уже девятнадцать.

– Ну, молодо выглядите, – сдерживая волнение, пытался заигрывать Виталий.

Морриган хихикнула в ладонь, и они начали подниматься по винтовой лестнице. Лестница состояла из двадцати пролётов. Виталий старался не причитать от тяжести, но Морриган не сдерживалась и тихо материлась на каждом пролёте.

Наконец они поднялись на смотровую площадку. Город сиял всеми красками. Яркие вывески, прожектора. Жизнь кипела. По трубе, тянувшейся к городу по безжизненной пустоши, проехал вагон. Потолок площадки был прозрачен, и Млечный путь представал во всей красе. Столь звёздное небо Виталий видел лишь на картинках.

– А отсюда видно Землю?

– Да, конечно! – воскликнула Морриган, подбежав к приборной панели. – Вот смотрите! – Она нажала несколько раз, на стеклянном потолке появился красный круг, обводивший крошечную звезду. – Это Солнце, а там рядом и Земля. Она слишком мала, чтобы её отсюда даже в телескоп увидеть.

– Как же красиво, – Виталий заворожённо смотрел на небо. Грусть накатила: та планета, где он жил, уже не та и так далека. Он заметил боковым зрением, что Морриган пристально смотрит на него. Виталий повернул голову. – Что? – улыбнулся он.

– Смотрю просто. Такое лицо у вас необычное.

– А что в нём необычного?

– Не такое феминное, как у нынешних мужчин.

– Интересно, – Виталий потрогал подбородок. – Считаете, это хорошо?

– Ну да… Ну, я не знаю, Виталий Тихонович, – Морриган отвела глаза. – Просто это необычно. Странно для меня. Вы из далёкого прошлого, и это так… так будоражит.

– Я понимаю, ибо не меньше вас волнуюсь. Здесь всё не так.

– А как было тогда? Тогда, когда жили конкретно вы.

– Что вы хотели бы услышать?

– Да об общей обстановке как-то. Я микроисторией ещё не занимаюсь, анализирую глобальные источники.

– Что мне сказать? – помотал головой Виталий. – Я не понимаю, как именно русские дошли до такого величия. Страна в кризисе находилась – экономическом, политическом. Все сферы, включая бизнес и банки, пыталось под себя подмять государство…

– Да разве это плохо, Виталий Тихонович? Если всё под контролем государства – будет меньше недобросовестных граждан. Всё будет работать как единый механизм! Как гласит пословица: «Великий Князь сказал, что надо, а наш народ ответил: "Есть!"».

– А как же бизнес? Он не должен свободным быть?

– Виталий Тихонович, – лицо Морриган расплылось в надменной улыбке. – Это рынок должен быть свободным, а не бизнес. Свободный бизнес – бандиты одни да аферисты. На свободном рынке всё доступно, покупается и продаётся. Если у кого-то цены выше – кто-то их понизит, и тот, кто повышал, будет вынужден завлекать покупателей другими преимуществами. Как думаете, в ваше время какой профессия была самой распространённой?

– Ну… – Виталий не задумывался. – Может, курьеры?

– Неверно, Виталий Тихонович. Вы же последний год помните – две тысячи двадцать второй?

– Именно его.

– Так вот, – Морриган сделала несколько взмахов по панели. – В две тысячи двадцать втором в России самой массовой была профессия продавца – четыре целых две десятых процента населения. И продавцы по телефону, и те, кто стоял у прилавков. Уже тогда тенденция была, ибо сейчас двадцать два процента русских занимаются продажами.

– Даже не подумал бы.

– Так что, Виталий Тихонович, – она высоко подняла подбородок. – Вы можете любые гадости говорить про русское государство, но меня убедить не удастся. Вы это говорите, ибо не верили, что будет именно так, а я смотрю на историю с высоты изученного материала и искренне принимаю всё и горжусь. Я понимаю: чем век интересней для историка – тем печальней для современника. Вы как раз современник и можете не любить своё время. Сейчас – нет пути назад. Стоит лишь принять, что всё было правильно.

– Я согласен. Мои представления предвзяты, ибо я сталкивался с этой жизнью. Надеюсь, вам с таким столкнуться не удастся, – после этих слов Морриган мило улыбнулась. Виталий не понял реакции. – Скажите, а почему планета так называется? Сорокин. Борис Перелимович сказал, что пояснит, но захмелел.

– Ой, Виталий Тихонович, – отвлекшись от политики, её лицо смягчилось. – Я удивлена, что вы на ногах стоите. Как-никак 20% спирта.

– Вот оно что, – улыбнулся Виталий.

– А что вы улыбаетесь?

– В наше время водка была сорокаградусная, а бывало и самогон пили до шестидесяти.

– Тогда ясно, что вас не берут наши напитки. А по поводу планеты что неясно?

– Ну, почему Сорокин? Почему сектор двадцатого века? С чего бы так планеты называть?

– Теперь поняла. Сейчас, не считая Земли, двадцать восемь освоенных миров. Каждый, по указу Великого Князя, назван в честь великого русского писателя. Чтобы культуру закрепить. Мы с вами на 28-й планете, буквально на краю галактики. Вот с другой стороны… в другое время года – звёзд не так много. Видны другие галактики.

– Я в восторге! А как другие планеты называются?

– Другие? – она задумалась. – Если про сектор двадцатого века – это шестнадцать планет. Ближе всего к Земле – Горький. Я там бывала. Там парк «Русская деревня»: жилища деревянные, наличники на окнах – восторг! Набрали пожилых женщин в платках, они там песни поют без музыки, представляете? – В порыве рассказа она коснулась руки Виталия и тут же одёрнула её, покраснев. – А ещё там можно постирать одежду в реке – вода ледяная, жуть!

– А на каких планетах ещё были? На Земле удалось побывать?

– На Шолохове была. Там парню награду вручали за спасение русских путём геноцида рептилоидов – ну, он говорил сегодня. Мир милитаристский, не понравился. Планета-крепость. Ходили слухи, что на награждении сам Великий Князь был, но я не видела. Лет десять назад. Говорили, он уже роботизировался или там клон был, – она огляделась. – Но это слухи, Виталий Тихонович. Ещё вам не сказала: рядом с нашей планетой самая большая червоточина. Вы из неё наверное и вылетели.

– А зачем рядом с червоточиной колонию ставить?

– Чтобы изучать. Вы чего, Виталий Тихонович?

– А что именно? Как оттуда люди вылетают?

– Как минимум. А как максимум… вы далеко не первый, Виталий Тихонович. Там ребят спасти не удавалось, а те, кто выживали, сходили с ума и кончали с собой.

– Ух тыж. Думаете, я тоже самоубийством закончу?

– Если между нами, – она глянула на панель, перешла на шёпот. – Вы не первый, кого я сюда привожу после ужина с папенькой. – Поймав недоумённый взгляд Виталия, продолжила: – Но вы мне нравитесь больше всех. Вопросы у вас другие.

– А какие были у моих предшественников?

– Другие, Виталий Тихонович, хи-хи, – Морриган прижалась к его щеке, поцеловала мочку уха. Виталия это взбудоражило.

– Что это сейчас было? – с улыбкой спросил он.

– Поцеловала вас. Что непонятного?

– И как мне реагировать?

– А как вы обычно реагируете?

– Обычно я бы поцеловал в ответ.

– Ну, а что не сделали так, как обычно? Или думаете, культура настолько изменилась?

– Именно так я и думал, Морриган, – внизу живота Виталия начались спазмы и дрожь. – Я хотел вас поцеловать, как только вы вошли в зал.

– Это лестно. А сейчас что вам мешает?

– Ничего, – Виталий подошёл, левой рукой крепко взял за талию, прижал к себе, правую запустил в волосы. Их взгляды встретились. Он чувствовал её дыхание с запахом клубники. Но в голове засела мысль: из его рта пахнет далеко не клубникой. – Вы точно хотите этого? – шёпотом спросил у её губ. Она ничего не ответив, прошла оставшееся расстояние – губы соприкоснулись.

Виталия охватило два чувства. Во-первых: Морриган пробиралась языком к его языку, нежно постанывая. Во-вторых: эрекция. Всё это время он был в больничной пижаме без белья. Даже небольшая эрекция была заметна, а в такой одежде – особенно. На белых штанах быстро появилось тёмное пятно предэякулята. Морриган бросила взгляд на него. На её лице появилась улыбка – она укусила его за нижнюю губу, что возбудило Виталия ещё сильнее.

Они целовались минуты две. Но из лестничного пролёта донеслись прерывистые шаги. Услышав их, Морриган оттолкнула Виталия:

– Папенька идёт. Уберите, – она указала на стояк. – Это.

– Как же я уберу? – Виталий начал суетиться.

– Ноги напрягите, Виталий Тихонович.

Виталий напряг икры, встал на носочки, на пятки. Пенис опал за секунды. В смотровую вошёл Борис Перелимович. Он шатался, всё ещё икал. Злобно посмотрел на Морриган и Виталия, рявкнул: «Вон отсюда!»

Виталий и Морриган рванули к выходу. Борис остался наверху. Спустившись, Морриган захохотала. Виталий поддержал её, хоть и нервно. На спаде смеха они пошли к палате Виталия. Шли молча, но Морриган взяла его под руку, прижалась. Подойдя к палате, обнялись, попрощались. Только Морриган развернулась – Виталий дёрнул за руку. Она крутанулась – и упала ему в объятия. Смотрела на него, улыбаясь, словно ждала прощального поцелуя. Они слились в коротком поцелуе. С улыбками разошлись. Виталий смотрел ей вслед, пока она не скрылась в коридоре, потом зашёл в палату. В палате было тихо. Виталий лёг в кровать. Только начал закрывать глаза – в дверь постучали.

Глава 2

…тор. – Ухмыльнулся Финист. – Нам далеко до его понимания мира, но стремиться к такому не с