Молния. Том 2

В поисках ответов Агния пришла к доктору Бураху. Но доктор стал размышлять об особенном экономическом укладе, уникальном географическом расположении и бедности ресурсов. Это всё было не то. К тому же в разговор влез пришедший к врачу на осмотр Вэпп. Он неправильно понял слова Бураха.

– Бедность? Ничегошеньки мы не бедные! При всём уважении, господин доктор, вы судите целое Братство по отдалённому клочку земли. Посетите Цитадель, Зоон, да хоть ту же Косингину! Большой, изобильный город, сколько я там звонкого металла спустил. Бедность тут царила до Короля-Основателя. До Великой войны никому Межконтинентье не нужно было. Склады с углём кое-где стояли, да несколько полунищих деревень едва концы с концами сводили. Да, и в Цитадели ещё тюрьма была, хотя тут могу ошибаться…

Грэхем, успевший благодаря своей простоте и открытости завести целый букет полезных знакомств, тоже не сразу понял, чего от него хочет капитан.

– Различия? Ну даже не знаю… Воинственные здесь все очень. Сама видишь: каждый при оружии ходит. Даже я приноровился кортик таскать, чтобы как местные быть. Хотя, с другой стороны, если задуматься, то и наоборот выходит, что более мирные. Не раз видел: люди ссорятся, а стоит кому за рукоять схватиться или курок взвести – тут же бегут разнимать, увещевать, договариваться. Чтобы смертоубийств массовых не выходило.

Одним беззвёздным вечером они с Сигилом развели костёр на пляже и сели жарить картошку. Неразрешённая загадка не давала одноглазой полностью расслабиться, наслаждаться обществом друга, и чуткий подросток это ощутил.

– Что-то не так. Ты чем-то раздражена и напряжена.

– Да Джейсон с Тэтчером измотали. Сил уже нет слушать их перебранки о современных моделях электродвигателя.

– Нет, неправда. У тебя лицо, как когда ты в детстве чертежи парохода стащила, ничего не поняла и обиделась. Ты решаешь какую-то сложную задачу.

– Сигил, неужто ты все мои лица наизусть помнишь? Это даже… жутко как-то. – Морячка улыбнулась.

Указательным пальцем она ощутила, как Торчсон коснулся её и тут же убрал руку.

– Поделись загадкой. Вдруг я помогу?

Агния поделилась. А заодно пересказала мнения друзей, сама точно не зная зачем. Сигил продемонстрировал уверенность – что делал он в последние дни нечасто. Парень расправил плечи, закинул ногу на ногу.

– Я бы выразился так. В Предрассветном люди многое делали потому, что надо. А здесь все делают только потому, что хотят.

– Хочешь сказать, пираты – эгоисты?

– Да. Впрочем, правильные поступки не перестают быть правильными – совершают ли их по необходимости или по желанию.

Ну конечно. Агния не сразу заметила, что у неё отъехала челюсть. Неведомым образом Сигил выхватил из окружавшей их тьмы самую суть, обойдя как фактологию Бураха, так и жизненный опыт Грэхема. Законы и беззаконие. Беззаконие крылось не в отсутствии формально определённых правил. Оно выражалось в правителях, получавших власть лишь потому, что они желали её получить, и в подчинённых, передававших им власть лишь потому, что они желали её передать. В народе, живущем одной лишь собственной, коллективной волей. Теперь ей открылся смысл пиратского любопытства. Непосредственности, с которой пираты расспрашивали, вынюхивали мельчайшие подробности об окружающих. Пираты искали желания соседей по острову, чтобы соотнести их со своими желаниями, чтобы обрести друзей. Или врагов.

Сигил пошевелил угли палкой. Пламя встрепенулось, почуяло кислород, затрещало.

– Этот город пропитан жизнью. Здесь потоки жизни бьют из каждого камешка. Я, кстати, не уверен, что это хорошо.

Поэт смотрел на Агнию, и огонь словно полыхал не в отражении его глаз, а внутри головы. В хрупком сосуде.

– Но ты уверена. Никакая сила во Вселенной не заставит тебя уйти из Морского Братства – теперь я вижу это наверняка. Свечная Пристань тебе под стать. Город, что разделит с тобой жажду жизни. Ты как дитя из поэмы о «Лесном царе», которое не знало, что рождено эльфами, пока не вошло в колдовской лес. Прирождённая морская разбойница.

– А ты, Сигил? Кто же ты такой?

– Я? Тот, кто всегда за тобою последует, куда бы ты ни отправилась.

Сердце Агнии стянула тоска. Она скучала по-прежнему Сигилу Торчсону. Который, пусть и бегал за ней, раскрыв рот, но мог при случае и подшутить, и с горки спихнуть. Который не смотрел на неё как на Серебряный Пояс[2].

– Что бы экипаж «Наутилуса» делал без вашей проницательности, Профессор Сигил?

Сигил не подыграл. Вместо этого он расширил глаза, протянул указующий перст через огонь и драматично провозгласил:

– Ты как мурена средь бледных акул! Ай! Ай-яй-яй-яй-яй!

Пламя лизнуло руку. Мальчик смешно затряс ею. Агния прыснула.

– Рыба что ль? Сравнил меня с рыбой! Тогда ты… ты… морской огурец!

– Морские огурцы живут больше трёх тысяч лет, – вздёрнул нос Торчсон.

– Кто тебе такую глупость сказал? Доктор Бурах?

– Д… да.

– Враньё! Ты это только что выдумал!

Если же отвлечься от философии, главной и единственной властью на острове Спасения, конечно же, были капитаны. И провозгласив себя капитаном «Алёнки», Агния, сама того не осознавая, заявила претензию на власть над общиной.

Нет, в Предрассветном капитаны тоже обладали некоторым авторитетом. Преимущественно – в портовой среде и в вопросах, связанных со своей профессиональной деятельностью. Представить себе капитана, заведующего городским банком или отдающим указания обер-полицмейстеру касательно количества рекрутов в городскую полицию и качества их подготовки, было невозможно.

Здесь же чуть ли не с первых дней девушку захлестнуло волной запросов, предложений и челобитных. Разводящиеся супруги, обманутые лавочники, владельцы игорных домов, у которых разгневанные клиенты разгромили заведения, бежали к ней за справедливостью. Рыбаки, чьи лодки побило погодой, и огородники, на грядки которых повадился лазать островной крот, приходили за помощью. Не отбиться было от «выгодных предложений» со стороны всяких торговцев оружием, продавцов запчастей и вольных наёмников, большинство из которых на поверку оказывались доходягами, едва способными попасть в чучело с двадцати футов. Наплыв превосходил внимание, оказываемое прочим авторитетам. Одни просто хотели посмотреть на прославившуюся персону. Другие радовались, что появилась нормальная замена Сэффу, которого не то что просить о чём-либо – доброго утра ему желать опасались. Третьи же надеялись воспользоваться наивностью девушки и возвысить себя любимых. Волна чуть не похоронила восемнадцатилетку под собой. Если б не помощь старой элиты, Агния непременно заработала б нервный срыв или наделала необдуманных решений.

Вожаки пиратов дали Синимии то, чего она тщетно ожидала от капитанов Предрассветного. Поддержку. Опеку. Принятие. Признавая за равную, её всё ещё называли «мелюзгой», «мелкой», обучали и направляли. Больше всего внимания одноглазой уделял Шандзи. Этот здоровяк, командир подводного флота острова – целых двух субмарин той же модели, что «Алёнка», – был полная противоположность колючему Эммануилу. Добродушный, ласковый, больше похожий в общении на благообразного фермера, чем на криминального вожака. Поставь такого в нелепое положение – он громче всех над собой посмеётся. Правда, ходили слухи, что по-настоящему оскорблять Шандзи опасно – наглецам, задевшим «доброго капитана» за живое, могли и отрезать язык. В частности, Агнии настоятельно не рекомендовали называть его в лицо популярным прозвищем «Русалочка», данным за шрамы на скулах, напоминавшие жабры.

Варлорд с четырьмя именами поучал её реже. И не стеснялся в выражениях. Каждый урок Эммануила был как хлёсткий удар кнутом по самолюбию. Зато он разрешил ей присутствовать на переговорах с купцами, куда обычно не допускал даже главных приближённых из своей команды. Правда, при условии, что она слушает молча.

Агния проглатывала колкости, избегала любых конфликтов с варлордом, гоняла своих парней на «Алёнке» и с каждым днём узнавала всё больше лиц на улицах. Молодой мозг жадно усваивал новые знания.

Из увиденных переговоров наиболее ярко морячке запомнилась апелляция Смитсона. Глава купеческой семьи, контролировавшей половину поставок продовольствия на Остров Спасения, прислал представителя разобраться, почему на его пароход было совершено нападение в местных водах. Случай был серьёзный, власти острова принимали представителя полным составом. Выслушав подробный рассказ о произошедшем, Эммануил смочил горло всё той же маркой коньяка и приступил к разборкам.

– Инцидент, безусловно, прискорбный. Но меня интересует другое. Вы так в деталях расписали нападение. И то, какой формы был корабль, и внешность главаря разбойников. Капитан, должно быть, весьма наблюдателен. Так и представляю: вокруг творится ад и погибель, а в углу мостика сидит на корточках и старательно всё фиксирует на бумаге…

– Милорд, я полагаю, в сложившейся ситуации ваш сарказм неуместен, – представитель Смитсонов напоминал нахохлившегося пингвина в дорогих одеждах. – И если вы надеялись, что ваши приспешники останутся неузнанными, то…

– О, так вы узнали кого-то из моих приспешников? – Варлорд резко развернулся к «Русалочке»: – Шандзи, ты? Признавайся! Устроил налёт на нашего союзника, да ещё и на ржавом гражданском корыте с одной пушкой? Дружище, если у тебя так плохо с деньгами, сказал бы мне – я б поделился!

– Я не говорил, что мы узнали кого-то конкретного из ваших людей.

– Вот как? Тогда с чего вообще обвинения посыпались? Только из-за места происшествия?

Посланник закусил удила, надулся и стал ещё больше похож на пингвина. Эммануил продолжал ковать железо, пока горячо.

– Очевидно, виновник произошедшего – обычный торговец, решивший подзаработать вольным промыслом. Жан Батист Виктор Эммануил не воюет на гражданских кораблях и не бьёт друзей в спину ради каких-то ста двадцати тонн муки.

– Даже если так, этот обычный торговец после всего случившегося, несомненно, бросил якорь в вашей гавани. Или вы возьмётесь отрицать и это?

– Скорее всего, бросил. И вашему капитану следовало прямым курсом идти ко мне. Тогда, возможно, виновник был бы сразу захвачен. Но ему зачем-то понадобилось ползти в Косингину, и птичка упорхнула.

– Так он думал, что вы на него и напали!

Эммануил развёл руками.

– Вот что. Давайте так. Вы делитесь с нами внешними приметами негодяя, а мы, если он попадётся нам на глаза, немедленно переправим товарища господину Смитсону.

– Этого мало. Милорд должен гарантировать моему руководству безопасность грузовым судам в приостровных водах.

– Вам уже гарантирована безопасность пребывания на острове. Что касается моря – оно не устье реки и не дорога. В нём нельзя организовать постоянный периметр. Того, что вы просите, нет даже перед Нью-Карр-Хагеном, а там броненосцев больше, чем золотых зубов у меня во рту.

– Помнится, Винсент Стаффлз в недавней компании смог организовать морскую блокаду целой Провинции.

– Любезнейший. Если адмирал Стаффлз однажды прибудет на Остров Спасения наниматься мне в консультанты по тактике, ваш босс станет первым, кому я об этом сообщу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Большой хагенский драматический театр, главный театр Содружества.

2

Полоса из звёзд, пересекающая небосвод между семьдесят первой и восемьдесят четвёртой долготой.