И.о. Кощея

– Морисента, – кокетливо улыбнулась мне вдова.

– Да здравствует царица Морисента! – проорал я и многозначительно посмотрел на придворных.

– Да здравствует… да здравствует, – нестройно и как-то вяло отозвались они.

– Ох, нет, брат наш царственный, великий Кощей, – сделала милый книксен царица. – По нашим законам наследование передаётся только по мужской линии и царь теперь у нас – мой сын. А пока до его совершеннолетия, править от его имени буду я.

– Да? Ну, так тоже неплохо вроде бы, – задумался на секунду я. – А мы, дорогая Морисента, в принципе как, царствами дружить будем или пойдем по неверному пути раздора, который оказался столь губительным для вашего супруга?

– Не вижу причин для ссоры, Ваше Величество Кощей, – мило улыбнулась царица. – Дружба двух великих царств идет на пользу торговле, благоприятно действует на экономику в целом, а военные союзы обеспечивают всеобщий мир.

– Вот и славно, Ваше Величество! Приятно поговорить с такой, не только прекрасной, но и умной царицей. А артефакт мой где?

– Минуточку, господин мой Кощей, – Морисента обернулась к придворным и они начали оживлённо шептаться.

– Федь, – тоже шепотом сказала правая голова, обернувшись, – устали я. И огнём пулялись и в воздухе долго. Отдохнуть бы да покушать, а?

Верно. Сейчас как плюхнется без сил в море, будет нам тогда веселье.

– Ваше Величество, – замахал я рукой, – простите, что прерываю ваше производственное совещание, но мы вас на бережку подождём, хорошо? А то наш дракончик зубик себе поцарапал, надо отполировать поскорее – с кариесом шутки плохи!

– Ай-яй-яй, какая неприятность, – вежливо посочувствовала царица. – Конечно же, дорогой Кощей, давайте встретимся на берегу, я как раз узнаю у моих слуг о вашем… о вашей ценной вещи. Могу ли я предложить Вашему Величеству и вашей благородной зверушке немного еды и пития?

– Сами мы сыты, дорогая Морисента, благодарю, – поосторожничал я. Ещё отравят несвежими устрицами. – А вот у дракона нашего после подвигов всегда аппетит разыгрывается.

– Немедленно велю подвезти на берег припасы, – побожилась Морисента.

– Горыныч, – похлопал я ладонью Змея по спине, – рули к берегу, сейчас кормить будут.

– Кого это она зверушкой обозвала? – заворчала правая голова, едва мы удалились метров на пятьдесят от черепахи. – Это я зверушка, Федь? Может и ей башку откусить?

– Остынь, Горыныч, это она тебя так уважительно назвала. Дикие люди, морские, что ты от них хочешь?

– А, тогда ладно, – подумав, сказала голова. – А то мы в гневе страшен.

На берегу было хорошо, как-то тихо, мирно, спокойно. Песочек был тёплый, волны ласково шуршали, накатывая на берег, солнышко светило ярко, но не жарило, красота, одним словом.

– А что, Горыныч, останешься тут на зиму?

Три головы высоко поднялись на шеях и огляделись.

– Мне нравится, Федь, – пропищала левая. – Только пусто тут как-то. Ни зайчика, ни оленя, с голоду загнуться можно.

– Не боись, трёхглавый, – хмыкнул дед, – Федька сейчас договориться о пропитании.

– Ага, плывут, – правая голова вгляделась в морскую даль. – Три плота сразу. Наверное, нам покушать везут.

– Ты, Горыныч, хоть термическую обработку еды проведи, – посоветовал я. – Царица эта вроде ничего дамочка, уж по любому поумнее своего муженька будет, а все равно, вдруг потравить нас надумают.

– Ага, отравишь его, – проворчал дед. – Горыныч у нас кирпичи переварить может, да кислотой потом запить. А вот мы, внучек, точно есть ничего не будем, до дома потерпим.

На первой черепахе приплыла Морисента, только расположившись с удобствами в большом таком кресле. На коленях у нее сидел мальчуган лет шести-семи, наверное, и по молодости лет еще не такой уродливый, как остальные морские мужики, а сзади стояло с пяток придворных. А вот еще две черепахи везли покушать Горынычу. Ну, если не отравят, то скоро у нас опять будет боеспособный дракон.

– Господин, Кощей, – улыбнулась Морисента, – позвольте представить вам Морского царя Моришура Третьего. Моришурчик, поздоровайся с дядей Кощеем.

Я галантно подал царице руку, помогая выйти на берег, а потом протянул руку новоиспеченному царю:

– Здорово, Моришур! Предлагаю дружить царскими домами.

– Здравствуй дяденька Кощей, – мелкий протянул мне маленькую ладошку. – Дружить я люблю. А ты играть любишь?

– А то! Только сейчас редко удаётся – дела совсем одолели. А ты приезжай ко мне в гости, у меня бесенята классные Тишка да Гришка, только шустрые больно, зато веселые. И на Дизеле моём покатаешься, это скелет такой хороший.

– Мама, можно? – у мальчонки загорелись глазки. А что, нормальный пацан, вроде.

– Обязательно, – кивнула Морисента. – А пока поиграй тут в песочке, а мы с дядей Кощеем о делах поговорим.

Царь Моришур бросился нарезать круги вокруг Горыныча, возбужденно нюхающего воздух и не сводящего шести глаз с черепах с едой, а мы с царицей отошли в сторонку.

– Внучек, – шепнул дед, – я пройдусь по бережку тут недалече, паразитам своим ракушек да камешков пособираю в подарок. Зови ежели что.

Я кивнул и мы с царицей остались наедине.

– Дорогая царица Морисента, – я постарался, чтобы голос сквозь шлем звучал как можно мягче и приветливее. – Надеюсь, вы не в обиде за тот казус, который приключился с вашим супругом?

– Несчастный случай, – развела руками царица. – Никто не застрахован от природных катаклизмов.

– Я рад дорогая моя царственная сестра Морисента, что мы понимаем друг друга.

Её глаза вдруг зло блеснули и она перешла на шёпот:

– Большая скотина был мой покойный супруг, скажу я вам. Только и знал, что плясать под оркестр целыми днями в тронном зале, да валяться в иле с сиренами да русалками. От беспробудного пьянства уже пятнами пошёл. Меня совершенно позабросил, гад, да и за делами государственными перестал следить.

– Как это грустно, Ваше Величество, – посочувствовал я. – Но теперь, надо полагать, вы свободны и можете спокойно сами управлять вашим удивительным государством. Да и личную жизнь наладите.

Морисента кокетливо хихикнула и опустила глазки, а я повернул разговор на более важную для меня тему:

– Ваше Величество, однако же, позвольте мне вернуться к моему маленькому интересу, из-за которого у нас и произошел этот глупый конфликт.

Она сразу посерьёзнела:

– У нас неприятности, господин Кощей.

– Ну, я так и знал, – я разочарованно развёл руками. – Эх, Морисента, а я-то думал…

– Нет-нет, Ваше Величество, – заволновалась царица, – змеиная скульптура – ваша, это даже не обсуждается! Только мой покойный супруг, когда узнал о вашем повышенном интересе к этой безделушке, передал её на сохранение своим могучим союзникам. А я как регент не обладаю всей полнотой власти, так же как и мой сын, только уже по молодости лет. Юридический казус получился к моему великому сожалению.

– Дела… – я полез было пятернёй в затылок, но спохватился – не по-царски как-то. Да и шлем мешает. – Вам, дорогая моя Морисента я верю. Верю, что как разумная царствующая особа, мало того – мудрая и очаровательная дама, вы понимаете, что жить нам лучше в дружбе и союзе. Да только честно вам скажу, такая ситуация сложилась, что никак мне без этой безделушки возвращаться нельзя. Царский престиж, сохранение имиджа, ну вы меня понимаете, да?

– Конечно, господин Кощей. И поверьте, рада вам оказать любую посильную помощь, но не знаю как.

– А кто такие эти ваши союзники? Может быть, я смогу с ними договориться?

– Сомневаюсь, Ваше Величество, – покачала головой Морисента. – Это суровые и очень сильные рыцари, практически непобедимые. Да и предводитель их, старый умудрённый опытом воин, один стоит не меньше сотни обычных воинов.

– Ну, всё-таки давайте попробуем, – попросил я. – Как до них добраться можно?

– Это просто, – улыбнулась царица, – я сейчас призову их, но вы, господин мой Кощей, всё-таки будьте с ними осторожнее, прошу вас.

Она прошла мимо счастливо чавкающего Горыныча и восторженно открывшего рот, наблюдающего за ним юного царя, подошла к морю и затрубила в большую раковину, которую сняла с пояса.

Море, до этого спокойное, вдруг забурлило, вскипело, на берег хлынула волна, едва не захлестнув Горыныча, а когда откатилась, перед нами стоял отряд богатырей.

– Тридцать три богатыря! – ахнул я. – И дядька Черномор?!

Богатыри, надо сказать, были совсем не хилые, здоровые такие парни в золотых, блестящих на солнце кольчугах, с копьями, поднятыми вверх и соответствующего размерчика мечами на поясах.

– Кто звал? – вперед выступил огромный пожилой мужик, от которого просто веяло дикой и древней силой.

– Дядька Черномор? – я шагнул к нему. – Здрасте!

– Здоровей видали, – пробасил мужик и хмыкнул: – Тоже мне племянничек нашёлся.

– Ну… А как вас звать тогда? Я, пардон, не в курсе.

– Черномором и зови.

– Да я так и назвал… Ладно проехали. Господин Черномор, вам, бывшим Морским царём, была дадена на хранение некая безделушка…

– Ну?

– …которая по праву свободного и справедливого бартера теперь принадлежит мне.

– Ну?

– И которую я хотел бы получить и как можно быстрее. Спешу, знаете ли. Царство неизвестно на кого оставил, домой хочется.

– Ну?

– Чего «ну»? Я говорю, – повысил голос я. Старикан слух с возрастом потерял что ли. – Отдайте, пожалуйста, мою вещицу! Мне в дорогу пора!

– Чё ты орёшь? Чай не глухой.

– Ну, пардон. Так что, мне подождать немного или сразу отдадите?

– Нет.

– В смысле? Нет – не ждать, а сразу отдадите? Это хорошо, это радует. Давайте.

– Не отдам. Не тобой вещь на сохранение дадена, не тебе и взад получать.

– Ну что не в зад так это только радует, – хмыкнул я. – А по вопросу правопреемников, то вот нынешняя законная царица Морская и её царственный сынуля подтверждают согласие на возвращение мне артефакта.

Морисента согласно кивнула, а Черномор помотал головой:

– Не отдам.

– Почему? Мне что, в Гаагский суд жалобу подавать? Это, знаете ли, хищение получается. Не хорошо, господин Черномор. Дали вам на ответственное хранение безделушку малую, а вы её себе присвоить решили?

– Ты поучи меня, поучи, – сурово пробасил старикан. – Сказано не отдам и всё тут.

– Да почему?! – взорвался я, раздражённый совершенно не логичным упрямством легендарного воина. – Вам-то она зачем?

– И даром не нужна, – хмыкнул Черномор, – да только и тебе я ничего не дам.

– Угу, я понял, а всё-таки почему?

– А ты – Зло. А мы со злом боремси. Вот и сейчас заборем тебя, врага человеческого. Робяты! – он махнул богатырям и те как один, слажено опустили копья и нацелили их на меня.

Я скосил глаза на Горыныча, но тот, развернувшись к Черномору зад… хвостом, торопливо подгребал к себе еду и быстро, давясь, чавкал правой и левой головами, а средняя, высоко поднявшись на шее, опасливо поглядывала на строй богатырей.

Блин, защитничек. Я нащупал сквозь одежду коробочку со Шмат-разумом в кармане джинсов, но боюсь, сбежать не успею, да и деда бросать совершенно не хотелось.

Но положение спас, как раз-таки дед.

– Енто хто ето тут со злом боритси, ась? – раздался его ехидный голос у меня за спиной. – Ты што ли, Чернохрен?

Черномор взревел от обиды, вскинул над собой меч и шагнул к нам. Морисента ойкнула и попятилась, схватив сынулю за руку. Я икнул и полез в карман, задирая подол плаща. Горыныч зарычал и стал отползать подальше, толкая перед собой гору еды и не переставая давиться ей. А Черномор вдруг замер с занесенным над головой мечом:

– Михалыч, ты што ли?

– Вот ентот борец со злом, внучек, – дед, будто не замечая поднятого меча стал обходить кругом старого вояку, – уж такой борец, такой борец… В стародавние времена, меня иродам басурманским в полон отдать хотел. Вот такой заборун тут перед нами сабелькой-то машет.

Черномор медленно опустил меч, а Михалыч стал перед ним:

– Ну, Черноморд, не ожидал, что еще повидаться придётси?

– Черномор я, – проворчал старикан.

– Да хоть Чернофиг! Суть-то одна – предательская.

– Вы что знакомы? – вырвалось у меня.

– А ить, внучек, – живо обернулся ко мне дед, – енто тот паразит, что чуть было не погубил меня, морда его черномастная. Помнишь, я тебе рассказывал, как с аглицкой каторги я бежал сотоварищи, да морями на родину пробиралси? Так ентот Чернопуп со евойной бандой и остановил наш кораблик, да злыдням тем отдать меня хотел, а апосля и вовсе потопить надумал. Вот такой от херой, внучек! Своих-то басурманам отдаёт, а то и просто топит души невинные!

– Ну, ты чего, Михалыч? – опустил меч Черномор и махнул своим бойцам и те подняли копья. – Я же не думал…

– От то-то и оно, что не думал, – кивнул дед. – Да оно и понятно. Когда спесь да жажда наживы глаза застилают, не до мозгов уже, даже если они есть, да, Черножоп?

– Ну, Михалыч… Я же думал браконьеры какие, порохом рыбу губить собираютси, али пираты какие злодеистые…

– А мы, внучек, еле-еле тогда уйтить смогли… Что ты рогами мне сочувственно киваешь, Чернозуб? Совесть проснуласи?

– Нет у меня рогов, Михалыч…

– Есть, Чернозад, есть. Как у всякого Иуды проклятого вот такенные, – дед развёл в сторону руки. – Как у оленя. Олень ты и есть, ирод чернорогий.

– А как же вы спаслись, деда? – я уже успокоился, а дедовы рассказы о былых днях всегда были интересны и захватывающи.

– А пришлось нам, внучек, объяснить этому чуду черноухому, что нельзя так жить, что надо с состраданием к ближнему своему относитси. Проникся он словом нашим, заплакал от раскаянья, да и отпустил нас, грешников, дятел бескрылый. Да, Черноклюв?

– Я же и деньжат тебе за обиду отсыпал, Михалыч… – оправдывался Черномор, ковыряя песок громадным сапогом.

– От и жив потому осталси, – согласился дед. – А ты я смотрю, опять не по правде жить вздумал? Безделушку внучка моего замылить решил?

– Ошибочка вышла, Михалыч, – развел ручищами Черномор. – Сейчас ребятки принесут.

Двое богатырей кинулись в море и тут же исчезли в волнах.

– И пущай с пальмы мне листьев нарвут, – приказал дед. – Я ить старенький, куды мне по пальмам скакать? А мелюзга моя домашняя подаркам обрадуетси, да добрым словом тебя, Черножлоб, помянёт. Может быть.

Еще двое богатырей рванули к ближайшей пальме.

– Черномор я, – снова пробурчал старый богатырь.

– А вот сейчас и посмотрим, – отрезал Михалыч, подымая наставительно палец вверх: – По делам их и узнаете их.

Первыми соскочили с пальмы богатыри с охапками больших листьев, а вслед за ними из моря вышла еще пара, неся небольшой ларец. Листья сгрузили перед Михалычем, а ларец протянули своему дядьке. Тот приблизился ко мне и протянул ларец:

– Не гневись, батюшка, не признал сразу. Кабы сразу сказал, что с Михалычем…

– Проехали, господин Черномор, – я принял ларец. – Ну, раз конфликт исчерпан…

– А за моральный ущерб? – перебил меня дед. – Мы вона сколько времени, да нервов моих драгоценных тут потеряли! Не можем же мы, внучек, дружка нашего мокрохвостого в долгу оставлять? Да, Черно… да хрен с тобой, Черномор пусть будет… верно говорю?

– Ну да, – погрустнел Черномор. – Долги платить надобно. Злата, серебра, али жемчуга морского?

– Да за кого ж ты меня держишь?! – деланно возмутился Михалыч. – Я тебе вымогатель какой али вражина иноземная? Я думал, ты мне рыбку вкусную поймаешь, вона внучека побаловать свежатинкой, а ты мне золото пихать надумал. Не по-людски енто, Черномор, – укоризненно покачал головой дед, – совсем ты тут на югах обасурманилси…

– Сделаем, Михалыч, – обрадовался старый боец.

Пока богатыри рванули на стихийно возникшую рыбалку, а дед пропихивал Черномору как надо жить правильно, по совести, я отошёл к царице:

– Ваше Величество, ну конфликт улажен, – я открыл шкатулку и заглянул в неё. Ага, все в порядке, лежит кусок древней скульптуры. – Мы можем спокойно отправляться домой.

– Очень рада, господин мой Кощей, что всё разрешилось к всеобщему удовольствию, – вежливо улыбнулась Морисента.

– Морисента, душа моя, – я так же вежливо засиял улыбкой, – хочу оставить на полгодика вам Горыныча как моего официального представителя, – я подошёл поближе и зашептал: – У вас сейчас возможны проблемы в связи с быстрой сменой власти, так Змей мой и поможет вам, в случае какого конфликта. Вы же видели его в деле.

– Весьма щедрое предложение, Ваше Величество, – кивнула царица. – Буду благодарна.

– Вот и славно. Только кормить его не забывайте регулярно, а то он капризный становится.

– Даже не переживайте, господин Кощей. Мы помним, чем обязаны этой славной зверушке.

– Не зверушка я, – пробурчала правая голова, с интересом прислушиваясь к нашей беседе. – Дракон!

– А ты меня покатаешь, дяденька Горыныч? – заверещал маленький Моришур.

– А кто это у нас такой смелый? Такой храбренький, да удаленький? – засюсюкала левая голова. – Покатаю, а как же! На охоту с тобой слетаем, покажу, как правильно кабанов жарить надо.

Морисента с умилением смотрела на дракона с ребенком, а я оглянулся на деда.

У его ног уже стояла большая корзина с рыбой, а сам он довольно подмигнул мне и мотнул головой мол, всё, что совесть позволила урвать – урвали, пора и честь знать.

– Ваше Величество, – я снова повернулся к царице, – к сожалению дела вынуждают покинуть ваше общество, но расстаюсь я с вами в предвкушении скорейшей встречи и всяческого наилучшего… ну это… – я запутался в своих словоплетениях, – ну между нашими государствами короче.

– Пусть и расстаемся мы, господин Кощей, – подтвердила Морисента, – но друзьями и союзниками.

– Во-во! – обрадовался я. – До новых встреч! Заходите в гости, всегда будем рады вас видеть!

Царица улыбнулась и, подхватив сына, пошла к морю, а я подошел к Горынычу:

– Ну, остаёшься?

– Ага, Федь, – кивнула правая голова. – Кормёжка тут хорошая, хотя и одна рыба.

– Ничего, надоест – слетаешь на охоту. И имей ввиду, Горыныч, нам-то они вроде друзья, но ухо держи востро, фиг их знает… Не болтай о наших делах и будь готов на всякий случай к нам на помощь прилететь если что.

– Поняли, Федь, – пробасила правая. – Не сумлевайся.

С богатырями я прощаться не стал, просто помахал им рукой и кивнул деду мол, поехали.

* * *

Перенос с помощью Шмат-разума прошел быстро и без проблем. Только держать в руках здоровенную корзину, заваленную сверху пальмовыми листьями, было крайне неудобно. Зато Тишка да Гришка радовались подаркам больше чем мультикам, наверное, и тут же разбросали по полу Канцелярии ракушки и разноцветные камешки, да и передрались из-за них. А Дизелю я вручил два пальмовых листа, которые он тут же побежал вешать над зеркалом у себя в генераторной. Любит он полюбоваться на знак радиационной опасности у себя на лбу, а теперь еще и южного колорита добавилось в виде рамочки для зеркала.

У нас уже стемнело, и ужинать мы пошли сразу на кухню, заодно отнесли Иван Палычу свежей рыбки. А я преподнёс пальмовый лист, который шеф-повар тут же хотел пустить в какое-то блюдо, но вовремя подсуетившиеся кухонные девочки отобрали его и повесили над входом.

Когда через час мы с дедом тяжело дыша, икая и смотря друг на друга осоловевшими глазами в блаженстве откинулись на высокие резные спинки стульев, Иван Палыч подошёл к нам, торжественно неся нечто на подносе накрытое салфеткой.

– Вуаля! – он сдёрнул салфетку и поставил передо мной вазочку с густой светлой жидкостью.

– Сгущенка?! Получилось, Иван Палыч?!

– А вы попробуйте, Фёдор и сами скажите, получилось или нет, – повар отошел на шаг и замер в ожидании.

Я покрутил в пальцах вазочку, полюбовался, как тяжёлая жидкость лениво перекатывается от края к краю, понюхал, ничего не понял и торжественно зачерпнул ложкой новое для этого мира блюдо.

– У-у-у… – я почмокал губами, отложил ложку и приложился прямо к вазочке, наплевав на приличия. – Ох, Иван Палыч… Сказка просто! Вы у нас просто волшебник! С первого раза идеально получилось! А еще есть?

– А что енто такое, внучек? – заинтересовался и дед, видя с каким восторгом я вылизываю вазочку.

– А тебе не понравится. Михалыч, – поспешно сказал я. – Это для маленьких… Нет, бесенятам твоим тоже нельзя, у них отрицательная реакция на лактозу. Это для выходцев из моего времени, закаленных генно-модифицированными… Ну Иван Палыч, ну не давайте вы сгущенку деду!.. Эх…

– Паразит ты, Федька, – прочавкал дед. – Ить какую вкуснотищу от меня схоронить хотел. Как есть жмот.

– Ну и жмот. Это же сгущенка!

Иван Палыч светился от радости, я чуть ли не хрюкал от восторга, зарывшись в очередную вазочку, а Михалыч уже подсчитывал ежедневный рацион сгущенки для самых маленьких. Я с этими Тишкой да Гришкой отощаю!

Договорившись с Иван Палычем об обязательном включении в меню сгущенки и выклянчив себе на дорожку большую кружку этого лакомства, мы с Михалычем поплелись в Канцелярию, где сразу попали в руки Гюнтера, прибывшего для очередного доклада.

– Потолок в бухгалтерии успокоился, – сообщил он. – Ничего не капает, а только, извините, пахнет. Амбре стоит совершенно невыносимое. Сотрудники бухгалтерии вынуждены работать в коридоре, а Агриппина Падловна ничего, держится.

– Ну, ей не привыкать после своих-то болот, – хмыкнул дед.

– В конюшне наконец-то навели порядок. А вот в галерее опять катастрофа. Статуи Артемиды и Афины внезапно ожили и передрались друг с другом, разбив при этом драгоценную китайскую вазу династии Шан.

– И так живыми и бегают по дворцу? – ужаснулся я.

– Нет, Ваше Величество, слава богам снова стали статуями только уже в другой несколько непотребной позе.

– Это как?

– Артемида вцепилась Афине в волосы, а Афина, в свою очередь, замерла, уж простите, Ваше Величество, выкручивая сосок Артемиде.

– О, как? – оживился дед. – Пошли, внучек посмотрим?

– Да ну, деда, лениво после ужина. Давай потом?.. Что-нибудь еще, Гюнтер?

– Мелочи, Ваше Величество. В тронном зале треснула одна из колонн, уже чинят. В центральном коридоре с одной из стен осыпалась штукатурка. Скелеты, вышедшие на уборку территории, взбесились и загнали забредшего на шум медведя на сосну. Медведь большой и долго на дереве просидеть не смог, упал и прямо на скелетов. Почти всех уже починили.

– Понятно. Ну хорошо… А, кстати Гюнтер, сувенир тебе с морей, – я вручил и ему пальмовый лист. Куда-то девать их надо, а то нахапали от жадности…

Гюнтер прижал лист к груди, поклонился благодарно и поиграл глазками в мою сторону. Я показал ему кулак и он сразу же вернулся в облик бесстрастного дворецкого. Бр-р-р…

Перед сном, когда я, зевая, плелся в спальню, меня остановил дед:

– Внучек, кажися нашел я твоей Варьке управляющего.

– О здорово, спасибо. А кто такой? Хоть приличный человек?

– Ну не совсем человек… – протянул дед.

– Что?!

– Приличный, приличный, – поправился Михалыч. – Даже не сумлевайси. Завтра, если дел не будет и представим его твоей мамзели для утверждения.

* * *

– Федька! – заорал мне на ухо противный дребезжащий голос.

Я подскочил на кровати, испуганно озираясь:

– А?! Что?!

– Тулово змеиное добыли? – надо мной висел в воздухе старый колдун.

– Да тьфу на вас, Лиховид Ростиславович! Ну, нельзя же так людей пугать! И вообще что вы в моей спальне делаете?!

– А чего? – удивился старый хрен. – Али ты тут девку мою прячешь?

Он спикировал под кровать, выпорхнул с другой стороны и снова завис в воздухе, озираясь по сторонам.

– Нет тут никого, – проворчал я. – И извольте пойти на фиг из спальни.

– А где ж ты девку прячешь-то от меня? – задумчиво пробормотал Лиховид, никак не реагируя на мои протесты.

– Чёй-то у тебя тут, внучек? – ко мне заглянул Михалыч. – А Лиховид? Ты чего вламываешси как к себе домой, Федьку мне будишь?

– Тулово змеиное добыли? – снова пристал колдун.

– Да добыли, добыли… – отмахнулся Михалыч. – Вставай ужо, внучек, перебил тебе паразит ентот самый сладкий сон, таперича не заснуть.

– Покаж тулово! – потребовал Лиховид.

– От пристал как сгущенка к ложке, – ввернул новый словесный оборот дед. – Пошли, покажу, ить не отстанешь-то. А ты, Федька, марш умыватьси, сейчас завтракать будем.

По пути в ванную я махнул Дизелю мол, запускай генератор всё равно уже не поспать. Тишка да Гришка счастливо побежали в моё кресло. Вот не включу им мультики сегодня, будут знать! Да включу-включу, куда я денусь…

А в ванной из крана шёл только кипяток. Опять змеелюды эти. Гады, я привык умываться холодной, но согласен был и на горячую, но не на кипяток же? Злой и неумытый я вернулся в Канцелярию. Лиховид улетел, а дед уже накрывал на стол, когда я раздраженно сел на лавку.

– Достали эти змеелюды, деда, – пожаловался я. – Надо решать с ними поскорее. От Калымдая ничего не слышно?