Ведунья для Его Высочества

– В допросную.

– Без моего приказа?! – яростный крик ударил по коридору. Кажется, его слышно было во всём доме.

– Аластэр дал приказ, – не сбавляя шага, сказал Гейл.

– Здесь я отдаю приказы и никто больше!

Яркий свет заструился по телу принца, очерчивая силуэт сиянием силы.

– Это ещё не всё, – добавил Гейл. – С ним была женщина. Я её видел сегодня в городе. Она неучтенный лекарь. Пепельные волосы …

Остальное Лайонел не слышал. Он резко остановился на ступенях у входа в парадную и развернулся всем телом, вынуждая воина вздрогнуть.

– Что ты сказал? – ледяной голос вонзился в пространство не хуже лезвия.

Зеленые глаза потемнели. Догадка полоснула по сердцу, сжала горло, перекрыв дыхание. Если это она… Если это его девочка… Он порвёт любого, кто к ней прикоснулся.

Гейл только раскрыл рот, как внизу послышалось шарканье.

– Шер мне в зад, наконец-то! – вынырнул из воздуха Дженкс и рухнул к ногам Лайонела.

Инк тяжело дышал. Крылья за спиной тускло мерцали, а в голубых глазах застыл страх.

– Мередит, – выдохнул он. – Её забрали! Твои «красные»!

Лицо Лайонела исказилось. Гнев и ужас в одном невыносимом выражении. И он сорвался с места в подземелье.

Если хоть один из них… Если хоть кто-то осмелился…

Мередит

Джеймса бросили на пол рядом со мной, как мешок картошки. В сознание он так и не пришёл, лежал с широко открытыми лиловыми глазами, уставившись в пустоту. Изможденный, избитый. «Красные», как шерские псы, издевались над ним. Даже вепри так не ведут себя с добычей. Всё это время я держала его за руку, вливая силу. Древняя тьма струилась по предплечьям, змейками врываясь в тело лекаря. Она обследовала каждую линию по несколько раз и в замешательстве возвращалась обратно. Джеймс словно был заблокирован, как кукла. Раны не затягивались, орошая кровью весь каменный пол.

– Я сказал, прекратить! – звонкая пощёчина сотрясла довольно просторное для камеры помещение.

Мои губы встретились с холодным полом. В нос ударил резкий запах сырой гнили, смешанной с запекшейся кровью. На трясущихся руках я приподнялась, смотря исподлобья на замершего мужчину напротив. И в этом взгляде было всё – от злости до непонимания.

– Чего смотришь, проклятая ведунья? – выплюнул воин, опускаясь на колени. Его грязные пальцы грубо впились в мой подбородок.

Я дернулась, демонстрируя пренебрежение. Его взгляд обжигал лютой ненавистью, жгучей, как пламя костра.

– Жаль, что мы не одни, а то повеселились бы, – похотливо произнёс, надавливая большим пальцем на губы. – Ты же хорошая девочка? – Ответа он не ждал. – Хорошая. А у меня давно не было таких девочек.

От мужчины веяло тухлой рыбой и потом. Меня чуть не вывернуло, когда он попытался просунуть палец в рот. Резко дернув головой, я вцепилась в его широкое запястье и потянула, окутывая плетями тьмы. Страх не отступал, заполняя всё вокруг. Кажется, от меня даже веяло им. И хищники учуяли жертву. Но не учли, что жертва умеет защищаться.

– Проклятая баба! Отпусти!

В глазах «красного» проснулся ужас. Он попытался отодвинуться, но тьма уже потянулась вверх, медленно, не спеша. Позволяя ощутить всю свою ледяную мощь. Играя. Прощупывая сочные линии жизни.

Мои лиловые глаза вспыхнули от несокрушимой силы, и я вдруг слизнула каплю крови с рассеченной губы. В сознании что-то щелкнуло. Впервые в жизни я подумала – а каково это осушить хоть одну линию? Втянуть в себя сладкий сок жизни, насладиться вкусом и ароматом жизненной энергии.

Не знаю, что вернуло меня в чувства, сдавленный вопль воина или сильный удар в живот. Резкая боль скрутила пополам. Я попыталась вдохнуть, но лёгкие горели пламенем. Ладони легли на живот, будто могли выцарапать доступ к воздуху.

– Мерзкая дрянь! Я тебя теперь …

Мир перед глазами поплыл. Послышался оглушающий грохот. Треск двери. Затем я увидела свет, резкий, ослепительный, словно утреннее солнце после долгой зимы. Обжигающий. Сначала ничего не поняла, только почувствовала, как дышать стало легче – воздух с привкусом свежести дождя сам втягивался в лёгкие. Кто-то закричал. Один из воинов полетел в стену, словно его подбросила невидимая сила.

И потом был он, его голос.

– Вон все!

Медленно, шипя от боли, я подняла голову и увидела его.

Лайонел.

Никогда не видела его таким, опасным и сокрушительным. В темно-зелёных глазах ревела неистовая буря. На красивом лице застыла чистая ярость. В теле – пульсирующая сила. Моя тьма слышала её, чувствовала и рванула навстречу в поиске безопасного пристанища. И если бы я могла сейчас двигаться, то последовала бы за ней.

Лайонел опустился на колени рядом со мной быстрее, чем я завалилась на бок. Сильные руки одним рывком подняли, прижав к себе, и принялись скользить по лицу, шее и рукам. Пальцы были везде и сразу – на разбитой губе, ссадине на щеке, глубоком порезе на шее. Испуганный взгляд напротив лихорадочно вспыхнул, и я упала на грудь Нортона, утыкаясь носом в шею. Воспаленное сознание ещё не понимало, что произошло, и как Лайонел меня нашёл. Но сладкий аромат свежести после дождя был настоящим. Он был здесь, рядом.

– Девочка моя, – в хриплом шепоте было столько нежности, что сердце болезненно дрогнуло.

Из глаз полились слезы облегчения. Я прижалась всем телом и задрожала, не желая отстраняться ни на миг. Хотелось вжаться в сильную грудь и раствориться в рваном стуке сердца.

Кто-то отчаянно звал меня, кто-то ругался, послышались торопливые шаги, скрежет. Потом опять отборные ругательства. На секунду почудилось, что они принадлежат Дженксу. Но откуда бы ему быть здесь?

Пол вдруг отдалился, Лайонел осторожно поднял меня на руки и двинулся вперёд.

– Лекаря! Срочно!

– Панталоны Ириды! Что с ней?

– Блокиратор силы. Истощение, – голос показался мне смутно знакомым, но я не хотела вспоминать. Хотела просто лежать на груди Лая и слушать стук сердца. Тук-тук, тук-тук.

– Мышка моя, всё будет хорошо. Я рядом. Я с тобой, слышишь?

Я кивнула, потому что верила и слышала. И всё, что хотелось – чтобы он не отпускал меня. Никогда.

***

Я была в сознании, но без сил. Последний раз так было, когда папа отвёз меня в Сердце Тьмы. Тогда она, моя тьма, словно отключилась, спряталась так глубоко, что я не могла позвать её.

Эдриан Дреарин, бывший главный королевский лекарь, не побоялся ничего. Он очень хотел помочь своей дочери обуздать силу, научить управлять ею. Но ничего не получалось. Мы пробыли там пять ужасных дней. А потом бежали, спасаясь от вепрей. На том горном хребте их было полно. Хорошо, что Шур поехал с нами – его дар земли обрушил склон, подарив нам драгоценное время.

Папа… дядюшка Шур… Что же с вами случилось? Узнаю ли я когда-нибудь? Что мне делать дальше?.. Мысли нескончаемым потоком вбивались в сознание, причиняя боль. Голова разболелась так сильно, что перед глазами потемнело. Я зажмурилась и медленно начала массировать виски. А ещё слова Джеймса, они пугали… Все вокруг знали то, чего не знала я. Папа никогда не посвящал меня в происходящее. Всё повторял: «Ты в безопасности. До тебя никто не доберётся». А мне было не до расспросов – я металась между тьмой, забытьём и мыслями о Лайонеле.

Теперь прочная скорлупа, защищавшая меня, начала трещать по швам. И признаться честно, мне было страшно высовывать нос. Я понимала, что погрязну в тайнах и узнаю то, чего знать бы не хотела.

Как, например, и то, что лекарем моего Лайонела была красивая стройная миниатюрная девушка с большими лиловыми глазами. Её ресницы так смешно затрепетали, когда все попытки посмотреть мою карту жизни с треском провалились.

– Госпожа, вы должны выпить сонную настойку. Так велел Лайонел, – в спокойном размеренном голосе не было пренебрежения, лишь желание исполнить приказ. Приказ Лайонела. Они, что, с ним на ты?

Я нахмурилась и отвернулась, продолжая тереть виски. Головной боли стало только больше. Зачем её вообще позвали? Ведуньям лекари не нужны. Тьма сама разбирается с ранами. А эта… Мари… раздражала своей наивностью. Сама доброта, да и только!

– Я не буду ничего пить, – в очередной раз сказала я. – Отстань.

Лёгкое хихиканье вынудило обернуться. Мари стояла с баночкой в тонких изящных руках и смотрела на меня, как на капризного ребёнка. Снисходительно. И это раздражало сильнее, чем тот факт, что она не была мужчиной.

– Шерские панталоны! – воскликнул Дженкс. – Ирида услышала мои молитвы и сохранила тебе жизнь!

Его голос ворвался в окно раньше, чем он уселся на мои влажные волосы. До прихода лекаря я успела немного привести себя в порядок. Голубые глаза инка бегали по моему хмурому лицу.

– Ты как? Я чуть крылья себе не отгрыз от волнения!

– Дженкс? – удивлённо прошептала я. – Это правда ты? Как ты тут оказался?

Кровожадный инк покосился на Мари и коснулся моего лба своей крошечной ладонью.

– Она повредилась умом?

– Не думаю. Но упрямо отказывается принять лекарство. А Лайонел чётко дал понять, чтобы я позаботилась о ней, – в нежном голосе проклюнулись упрямые нотки.

Опять просто Лайонел! С губ сорвалось тихое шипение, и я попыталась сесть. Получилось не с первой попытки, и выглядела я в целом жалко. Если мои тёмные предки это видят… простите. Наследие тёмных ведуний под угрозой. А ведь этого и желает большинство королевства.

– Мари, – я поморщилась от тянущей боли – порез на шее так и не дала обработать, – я передам Его Высочеству, – на последних словах я сделала акцент, – что вы сделали всё, что в ваших силах.

Наши взгляды схлестнулись в отчаянном противостоянии. Лекарь отбросила непослушную чёлку назад и когда поняла, что из этой схватки победителем ей не выйти, убрала злосчастную настойку в сумку и поспешно вышла из спальни Лайонела.

Справа раздались бурные хлопки.

– Если бы ради меня Серый раскидал половину «красных» и избил Аластэра, я бы тоже его ревновал, – заговорщически зашептал Дженкс, призывно двигая бровями.

– Что? Я никого не ревную! – поспешно возразила, сверля глазами оставленное заботливой Мари серое платье.

– Да-да. А я сын Ириды.

– Подожди. Ты сказал, избил? – нетерпеливо перебила инка, не веря ушам.

– Ага! Набросился, как разъяренный вепрь!

Дженкс легко перелетел на стол и начал копошиться в ящиках, как вор, одни пятки и кончики крыльев торчали.

– А как Лайонел меня нашёл? И ты … Как здесь оказался?

Царивший в голове хаос начал упорядочиваться. Мысли понемногу раскладывались по полочкам. Мари ушла, можно и начать разбираться в произошедшем.

– Как-как. Я очень предусмотрительный инк, вот как, – раздалось горделивое из глубины ящика стола. – И когда ты ударилась в розовые сопли, я выяснил, где остановился твой ненаглядный. А когда твой неугомонный зад поймали, полетел сюда. Всё рассказал ему.

Ярко-красная брошь с грохотом упала на пол, привлекая моё внимание. Тонкие резные лепестки переливались всеми оттенками бордового, соединяясь в центре в затейливый узел. Где-то я уже видела её раньше.

– Где он? – Я наклонилась, чтобы поднять брошь, но Дженкс опередил. Схватил драгоценность и придирчиво осмотрел, как истинный ценитель прекрасного.

– Кто? Твой жених или Лайонел этой лекарки?

– Дженкс!

В груди приятно потеплело. С пересохших губ сорвался стон облегчения – тьма завибрировала звонким колокольчиком, извещая о своём появлении. И злость как рукой сняло. Стало легко и приятно.

– В кабинете. Ждёт, когда тебе станет лучше.

Незаметно я соскользнула с кровати и пошатнулась, ловя равновесие. Пора вылезать из скорлупки.

Глава 10. Невеста

Четыре пары глаз уставились на меня, едва я переступила порог кабинета, замерев в двери от неожиданности. Не ожидала увидеть кого-то, кроме Лайонела. И теперь не знала, как себя вести. Вытянувшись в струнку, прищурилась. Закатные лучи яркого солнца ослепляли, поэтому я не сразу смогла разглядеть собравшихся.

– Мередит, милая, – Лайонел так быстро оказался рядом, что я не успела понять, как уже стояла в крепких объятиях мужчины, прижатая к груди. – Ты как?

Аромат свежести после дождя ворвался в лёгкие, кутая в прохладный чарующий шёлк наслаждения. Я зажмурилась и улыбнулась, на миг забыв, что мы здесь не одни. Тьма внутри меня зашевелилась, растекаясь по черным жилкам, когда ладонь Лайонела осторожно легла на щеку. Сильные пальцы очертили линию подбородка и опустились к шее.

– Мари разве не заходила к тебе? – Лайонел хмурился, я знала это даже с закрытыми глазами.

Торопливое шарканье в ногах не предвещало ничего хорошего. Я успела только распахнуть глаза, как инк уже открыл свой рот.

– Та миловидная красавица с внешностью куколки? Заходила, – воодушевленно доложил Дженкс. – Но Эдиту так расперло от ревности, что она не позволила прикоснуться к себе.

– Дженкс! – Моё шипение было слишком громким, на что инк лишь махнул крыльями и уселся на плечо Лайонела, свесив ноги.

– Мои соболезнования, Серый. С тяжелым сердцем я передаю тебе эту ношу. Теперь она – твоя проблема.

Я убийственно уставилась на наглого инка, обещая взглядом, что потом прикончу его. В ответ послышались сдавленные смешки.

Лайонел улыбался, с нежностью глядя на моё слегка покрасневшее лицо. А я не знала, куда себя деть от стыда. И не нашла ничего лучше, чем шагнуть в сторону, чтобы посмотреть на собравшихся.

Наши взгляды встретились сразу. Аластэр внимательно изучал меня. Его холодный взгляд стальных глаз бегал по лицу и телу, словно искал что-то, известное только ему одному. Когда он остановился на моих руках, замер, превращаясь в фарфоровую статую. Он почти не изменился. Такой же суровый, холодный, расчетливый и… надёжный. Да, за всем этим скрывалась именно надёжность. В детстве много раз именно он выручал нас с Лайонелом из передряг, никогда не докладывая отцу. Если бы Генри де Нортон Серый знал сотую долю наших приключений, то непременно отправил бы в Тихую скалу на перевоспитание.

Но сейчас что-то в нем изменилось, появилось что-то надломленное.

Тьма с любопытством шевельнулась и привычно потянулась к карте жизни. Я едва успела остановить чёрные змейки, уже рвущиеся с кончиков пальцев.

Аластэр вопросительно вскинул брови и посмотрел прямо в глаза. Холодная серая сталь резала ножом, я машинально вцепилась в Лайонела, резко втянув воздух. Опасность… Это была опасность. Она пряталась в глубине его взгляда. Он вдруг удовлетворенно улыбнулся, будто получил то, чего хотел.

– Госпожа Дреарин, приношу свои извинения, – учтиво начал Нортон-старший. – Признаться, я не проконтролировал должным образом ваш арест. Но вы сами понимаете, – он пожал плечами, развалившись в кресле напротив белоснежного каменного стола, – что ждёт того, кого обнаружили рядом с заговорщиком.

Заговорщик? Джеймс? Да, он и мухи не обидит. Какой заговор… Они явно напутали. Напутали же?

В замешательстве рассматривая мигающие крылья Дженкса, который и не думал спускаться с Лая, я нахмурилась. Рука на талии сжалась. Лайонел напрягся и увлек меня вперёд, усадив на резной стул прямо в центре стола.

– Мередит, знакомься, – Лай опустился рядом, как тогда в домике, не отпуская моей руки. – Леон, – коренастый полный мужчина с усами и маленькими глазками приветственно кивнул, – наш реликварий. А это Гейл, моя правая рука.

Моя челюсть с грохотом упала где-то в районе пола: справа сидел тот самый бедняк с улицы. Абсолютно здоровый. Он заинтересованно смотрел на меня двумя глазами, улыбаясь во весь рот.

– Рад наконец-то познакомиться, – бедняк Гейл метнул взгляд на Лайонела, и лицо его исказилось, утратив половину красок. – Вы – легенда в местных рядах.

– Ну, не преувеличивайте! – рассмеялся Дженкс, наконец оставив принца, и приземлился в центре стола. – Это пока вы так говорите. Потом будете искать спасения от этой женщины.

Я ещё не успела отойти от шока, глядя на бедняка Гейла, когда Лайонел вдруг поднялся. Плавно, как вода в реке Мирвен при разливе.

– Знакомьтесь, – твёрдо произнёс принц с тем особым оттенком, от которого мурашки бежали по спине. – Мередит Дреарин. Отныне она находится под моей личной защитой.

Я напряглась всем телом, еще не зная, что этим заявлением всё не кончится. А затем прозвучали следующие слова:

– Потому что она – моя невеста.

Тишина оглушила комнату, как раскат грома. Даже Дженкс перестал жевать какой-то орешек, застыв с открытым ртом.

Я моргнула.

Что?

– Лайонел, – первым нарушил молчание Аластэр. Его голос был ледяным. – Кто она?

Лайонел не ответил. Он просто взял мою ладонь, поднял её и приложил к своим губам. Слишком медленно, слишком нежно, слишком… интимно.

Сердце замерло в груди, и тьма внутри дрогнула в предвкушении.

– Моя невеста, – повторил он, не отводя влюбленного взгляда от меня, будто всё остальное перестало иметь значение.

Леон чуть не уронил чашку, усы его дрогнули. Он единственный, кому лез кусок в горло в этой комнате. Гейл вообще выпрямился, как струна, будто внезапно вспомнил, что забыл дышать.

– Смелое решение, братец, – сухо заметил Аластэр, скрестив руки на груди. – Надеюсь, ты хорошо всё обдумал. И детские чувства здесь ни причём.

– Более чем, – подтвердил Нортон-младший. – Ты же сам хотел, Ласт, видеть счастливую улыбку на моём лице. Без Мередит это невозможно, – Лайонел всё так же смотрел на меня. В его взгляде была искренность, от которой хотелось либо спрятаться под стол, либо поцеловать его прямо здесь, перед всеми. Я сама не знала, что лучше.

– Эм… – попыталась я, но язык почему-то одеревенел. – Я…

– Ты что? – спросил Лай, склоняясь ко мне ближе. – Скажи, Мередит. Или ты передумала?

Вот теперь я точно задыхалась. От удивления. От стыда. От того, что всё во мне вдруг разом согрелось. Я смотрела в зелёные, как лесной мох, глаза и понимала, что не передумала, просто это было слишком неожиданно.

– Нет, – выдохнула, едва слышно. – Не передумала.

Кто-то шумно выругался. Наверное, Дженкс. Кто-то закашлялся. Это был Гейл. А я, кажется, перестала существовать. Осталась только сжатая рука в ладони Лайонела, его искушающий теплый взгляд и чувство, что теперь мне нечего бояться. Он рядом. Навсегда.

– Но… ты же понимаешь, – добавил Ласт, склоняясь над столом, – допросить её всё равно придётся. И твоя защита роли не сыграет.

Пальцы Лайонела вдруг засияли, окутывая наши переплетенные ладони мягким светом. Живым, тёплым, манящим. Я уставилась на это явление и с удивлением отметила, что моя тьма начала ласкаться, как большой пушистый зверь.

– Я сделаю это сам, – отрезал Лайонел, лениво глянув на брата.

Ласт так широко улыбнулся, что мне стало не по себе. Не припомню, когда он в последний раз так улыбался. Было что-то в этой улыбке пугающе многообещающее.

– Не пойми меня неправильно, братец, – Ласт поправил знак принадлежности к короне на лацкане. – Но это недопустимо. Нарушение всех протоколов.

Лайонел не отреагировал на выпад, продолжая держать меня за руку. Я заметила, как на скулах под лёгкой щетиной заиграли желваки. С другой стороны подлетел Дженкс, встав в позу. В этом маленьком инке отваги и смелости было больше, чем в королевском отряде. Уверена, он встанет грудью, если мне будет грозить опасность.

– Ты забываешься, Аластэр, – вкрадчиво повторил Нортон-младший. – Здесь я решаю, что делать, когда и с кем. Кого допрашивать, а кого нет. И впредь прошу не совать свой нос в «не интересное» расследование.

Воздух в просторной комнате сгустился, стал почти осязаемым, липким и густым. Несколько минут все молчали, даже Дженкс. Продолжалась только битва взглядов двух братьев.

В конце концов, Ласт хмыкнул, принимая поражение. Встал и покосился на меня со скрытой злобой, словно я сама отказалась давать показания. Мне то и рассказывать было особо нечего.

Джеймс пропал год назад, внезапно. Это было, как удар в спину. Я не знала, чего ждать, что думать. Но его связь с заговорщиками даже не предполагала. Да, я и не знала, что они существуют в принципе. С чего бы? Правление Генри де Нортона Серого прозвали «золотым». Он сделал много хорошего для королевства, начиная от заботы о магах, заканчивая налаживанием связей с граничными землями. Несмотря на то, что они входили в состав Эршера, иногда пытались показывать зубы. Так, что изменилось?

– Надеюсь, ты позволишь хотя бы ознакомиться с отчётом допроса? – Ласт продолжал сверлить меня внимательным взглядом, отчего голова кружилась. – Я должен понимать, какую тему на Совете поднимать не стоит.

Лайонел коротко кивнул, и я облегчённо выдохнула, когда дверь за старшим наследником закрылась. С ним из кабинета вышло всё напряжение. Слава Ириде.

– Если позволите, – откашлялся Леон, смешно двигая усами, – я хотел бы лично убедиться, что этот артефакт не опасен.

На протянутой толстой ладони он держал голубой камень, светящийся изнутри тёмными всполохами. Моё сердце провалилось куда-то в живот. Я только сейчас осознала, что его, как и моё деревянное кольцо, забрали при осмотре.

Высвободив руку из ладони Лая, я подняла пустой взгляд на притихшего реликвария.

– Он настроен на отпечаток души, – решил пояснить усатый здоровяк, будто я не знала.

Поднявшись с места, Лай взял артефакт и рассмотрел его, поднеся к свету. Не знаю, что он хотел там увидеть, но потом перевёл вопросительный взгляд на меня. А что я? Я не хотела расставаться с артефактом, помимо того, что он жизненно необходим, так ещё был напоминанием о маме.

Подол изрядно помятого и грязного платья зашелестел при движении. Тонкие пальцы ловко выхватили камешек из рук принца и крепко сжали его. И в следующую секунду остриё короткого меча коснулось шеи Гейла. Он сидел ближе всех. И это было его ошибкой.

Я не забыла, чему учил отец. Ни одной детали.

Рыжеволосый бедняк ошарашенно переводил взгляд с меча на меня и обратно.

– Этот артефакт опасен, – произнесла я спокойно, удерживая растущую бурю тьмы. – Если его использовать по назначению.

Дженкс заливисто рассмеялся, хлопая себя по коленям.

– А я говорил, что будете искать спасения от этой женщины! Серый, ты следующий!

Я невольно улыбалась всё ещё с мечом в руках, а Дженкс хохотал, как безумный. Лайонел повернулся и посмотрел на меня с тем самым выражением на лице – восхищения и лёгкой тревоги.

– Напомни мне, пожалуйста, – тихо сказал он, подходя ближе, – когда именно ты собиралась рассказать, что умеешь обращаться с оружием лучше, чем я?

Он взял мою свободную руку, осторожно отвёл клинок от шеи Гейла, и, не сводя с меня безумно прекрасных зеленых глаз, поцеловал в шею.

– Если ты когда-нибудь решишь убежать, Мередит, – выдохнул он почти беззвучно, – я всё равно найду тебя. Ни тьма, ни умение владеть мечом не спасут тебя от меня.

Глава 11. Рядом

Лайонел ушёл в подземелье, чтобы попытаться допросить Джеймса. Лекарь в себя так и не пришёл – лежал с тем же пустым и безумным взглядом в потолок. Меня ни о чём не спрашивали, хотя я прекрасно понимала, что без объяснений не обойтись. Отпустили сразу, как только Лай, поцеловав при всех и пообещав, что скоро вернётся, ушёл исполнять свой долг.

Кремовые шёлковые простыни приятно шуршали под ногами, когда я отламывала кусочек мясного пирога, устроившись прямо на кровати. Не культурно, конечно, но спина и ноги гудели так, что сил спуститься на ужин просто не было. Это, поверьте, куда уважительнее, чем неподобающий внешний вид и чужие лица в доме. Встречаться и знакомиться не хотелось, по крайней мере, не сегодня. Я не понимала до конца, как себя вести и стоит ли находиться здесь. Поэтому милая служанка принесла ужин в спальню Лайонела.

Да, я снова была здесь, где каждый миллиметр был пропитан его ароматом. Ароматом лесной свежести после дождя. Той свежести, в которую хочется нырнуть с головой и раствориться, став единым целым.

Пока вкусная сдоба насыщала уставший организм, у меня было время, чтобы осмотреться. Накатило странное чувство горькой тоски. Непривычно снова видеть вычурность: высокие колонны с резными узорами, поддерживающие потолок, мягкий ворсовый ковёр вокруг кровати на пьедестале с лёгким белоснежным балдахином, редкой красоты картины… Каждая деталь кричала о роскоши. И она была такой нелепой, будто тот, кто обустраивал спальню, хотел засунуть самое лучшее именно сюда. Не было той изысканности, которая присутствовала в замке, лишь жалкое подобие.