Любовь на расстоянии

– Через две недели, – ответила едва слышно.

Мы долго смотрели друг на друга молча. Здесь не помогут слова, эту неизвестность не спасёт ни одно слово.

– Вряд ли я смогу ещё к тебе прийти: тяжело врать бабушке.

– Я понимаю.

– По возможности выписывайся быстрее.

Влад приподнялся с кровати.

– Тебе можно вставать? – Паша придержал его.

– Не можно, а нужно, пойдёмте на улицу.

Он взял костыли, и мы вышли во двор больницы.

– Сигарета есть?

Паша протянул сигарету с зажигалкой.

Я осмотрела двор. Почему так? Почему, не имея времени, мы его и вовсе лишились? Грудь распирало от боли.

– Как твои дела, Лер? – Влад выпустил дым.

– Бывало лучше, – улыбнулась я. – Думаю, у тебя тоже.

Ребята о чём‑то болтали, я смотрела на Влада, отчего‑то стесняясь его и себя.

Мозг: «Отпусти его, тебе не быть с ним, это невозможно».

Сердце: «Я знаю, наверно, соглашусь с тобой впервые, но я не могу так сдаться».

Ребята смеялись, я тоже улыбнулась.

– Давай тут, не кисни, – Паша ударил Влада по плечу.

– Да уж, тут скукота страшная, делать нечего, повеситься можно, – завтра вроде родители должны приехать, брат обещал. Спасибо, что приехали, – Влад смотрел на меня неотрывно, глубоко, далеко.

– По‑другому не могли, – заключила я.

Я посмотрела на время – двенадцать. Пора возвращаться, а так не хотелось. Я хотела быть рядом с ним, всегда и навсегда.

– Ладно, мы погнали, – Пашка кивнул мне.

– Да, пора, – расстроенно проговорила я.

– Спасибо, что не забыли, – Влад улыбнулся.

– Ага, – протянула я.

– Иди ко мне, Лер, – он отвёл одну руку, вторая была в гипсе. Я обняла его крепко-крепко, слёзы полились по щекам.

Я стала слишком плаксивой. Вытерев слезу, тихо всхлипнула.

– Прости, Лер, что так вышло. Мы теряем время, которого и так не имеем.

– Ты не виноват, – я сжала губы.

– Ты лучшая, – он провёл рукой по волосам и поцеловал меня в лоб.

Обратно мы шли молча.

– Лер, ты как? – пробовал пробиться ко мне Паша.

– Нормально, спасибо, что съездил со мной. Это было важно для меня.

– Лер, вообще без вопросов. Как только узнаю, когда его выпишут, скажу тебе. Ты не переживай, – Паша широко улыбнулся.

Мне нравился этот парень, он хороший друг.

Последующие шесть дней я пыталась жить, продолжать жить, не думать ни о чём, читать, загорать, помогать больше бабушке в огороде и по дому. Даже липу оборвала с теми воспоминаниями, что были под ней. Один раз вышла погулять с Софой и Пашей. Больно, тошно. Мозг вёл войну с сердцем. Я не могла встать ни на чью сторону. Я не знала, где найти место, где поступлю правильно, где не будет больно.

Однажды мы сидели с бабушкой во дворе на лавочке.

– Внучка, через два дня мама приезжает.

Бабушка была довольна тем, что я не хожу гулять: ей так спокойнее.

– Да, ба, лето подходит к концу, – заключила я, задыхаясь от своих слов.

– Лера, – услышали мы голос за двором.

Я встала и вышла из калитки. На меня смотрел Паша.

– Привет, Лер, хорошая новость: завтра выписывают Влада.

Я кивнула, а слёзы сами покатились по щекам.

– Лер, ты чего? Это же хорошая новость, – Паша подошёл ближе и положил ладони на плечи.

– Да, да, это хорошая новость, – я начала плакать ещё сильнее.

Тогда Паша прижал меня к груди.

Мозг: «Дура, успокойся, да и вообще, почему ты стоишь в обнимку с Пашей? Вернись в реальность».

Я отстранилась от Паши и посмотрела на него мокрыми глазами.

– Спасибо тебе…

– Хватит меня благодарить. Хватит киснуть, чтобы сегодня вечером вышла.

Я всхлипнула:

– Постараюсь.

– Ладно, я пошёл. До вечера.

Я ещё посидела за двором, успокоилась и пошла домой.

Вечером Паша пришёл с Валерой.

– Привет, Леруся! – пропел Валерка.

– Привет, привет, – вяло ответила я. Отчего-то не было сил ни на разговоры, ни на улыбки.

– Лер, ну ты как? – тихо спросила Софа. – Завтра уже увидишь Влада.

– Ага, это если он придёт, – протянула я.

– Выписывают его около двенадцати дня, поэтому, по идее, вечером придём, – Паша сунул руки в карманы брюк.

Я слабо улыбнулась. Оглядела ребят, вспомнила школу, в которую мне скоро идти. Но я привыкла к ним ко всем, не хочу их оставлять. Только выбора нет, я за всё лето ни разу не вспомнила ни о друзьях, ни о школе, ни о подругах. Когда такое было? Я всегда здесь сидела и грустила с мыслями о том, что хочу домой. Но не этим летом, этим летом перевернулась моя жизнь, она разделилась на до и после, и это «после» тянет меня на дно.

– Лер, ты будешь настойку? – Валера подошёл ближе, запах сигарет ударил в нос.

Я подняла глаза и кивнула:

– Буду.

Настойка меня расслабила, расслабила мысли, но ввела в ещё большую грусть.

– Лер, ты чего без настроения? – Валера подсел ближе. – Всё ждёшь Влада?

– Какое тебе дело, Валер? – повернула голову к нему я.

– Я же вижу, как ты мучаешься. Если бы встречалась со мной, не грустила бы так, – и подвинулся ещё ближе

– Валер, не начинай, пожалуйста, – я отодвинулась. – Мы с тобой вроде всё выяснили.

– Всем привет…

Я подняла голову – к нам шла Рита.

– Привет, – Софа обняла подругу.

– Привет, – вяло ответила я.

– Чё вы тут бухаете? А Влад где?

Какое ей дело, где Влад? Сердце начало бешено биться. Ком встал в горле.

– В больнице он, – ответил Паша. – Перелом руки.

– Ничего себе! – протянула Рита. – Как он так умудрился? Дрочил активно? – мерзко засмеялась она.

Все сидели молча.

– Нет, на работе, – хмуро ответил Паша.

– Понятно. Какие‑то вы серьёзные все. Ладно, я за Машей шла, на обратном пути зайдём ещё.

Рита ушла, а мы все смотрели ей вслед.

«Дура», – мелькнуло у меня в голове.

– Ладно, – я встала, – домой пойду, всем спасибо. Пока.

– Пока, подруга, не переживай, – Софа крепко обняла меня. – Всё будет хорошо.

Влад Маркин

Десять дней, десять грёбаных дней я провёл в этой больнице. Практически с ума сошёл. Спасибо, родители приезжали, брат, Паша. Они хоть как‑то разбавляли мою унылую жизнь здесь. Десять дней лета ушли в никуда, десять дней я мог быть рядом с ней, но нет. Лето подходит к концу. Когда она, вообще, уезжает? За то время, что я тут лежал, чего только не передумал, какие только мысли не гонял в голове. Но так и не придумал ничего путного.

Наша история скоро закончится.

– Маркин Влад? – в палату вошла медсестра.

– Да, я.

– Держи, можешь ехать домой.

– Спасибо, – я выдохнул, взял сумку и поковылял на улицу. Отец должен встречать на машине.

– Привет, сын, – он обнял меня и хлопнул по спине. – Ты как?

– Норма, бать, поехали.

Мне быстрее хотелось домой, быстрее увидеть Леру.

Поев, кое‑как помывшись, с гипсом это не очень удобно, я привёл себя в порядок и вышел к Лере. Внутри меня улыбался маленький мальчик. Дожил, блядь, вляпался так.

Я позвал Леру, присел на лавочку и закурил.

Калитка открылась.

– Привет, – сказала она, оглядывая меня с головы до ног.

– Привет, вот и я. Скучала?

– Я? – она удивлённо округлила глаза.

– Ну а кто ещё?

– Да, – еле слышно сказала она.

Я отвёл взгляд. Почему я её не обнял, не поцеловал, не прижал к себе? Ведь я скучал, я сильно скучал. Но сидел как вкопанный, не мог произнести ни слова. Что это? Что со мной?

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, спасибо, – снова посмотрел на неё. Какая же она красивая!

– Завтра приезжает мама, – куда‑то в сторону сказала она.

– На сколько?

– Через четыре дня я уезжаю, – и вдруг она заплакала.

Внутри всё сжалось с такой силой, что я подвинулся к ней ближе.

– Почему ты плачешь?

– Я не знаю, – она вытерла слёзы.

– Знаешь, просто боишься говорить, может, оно и к лучшему.

– О чём ты? – её заплаканные глаза впились в меня.

– Мы с тобой оба понимаем всё. Каждый из нас в душе всё осознаёт, только тяжело сказать это вслух.

Повисла тишина, в которой я даже не знаю сколько мы просидели. Я перевёл взгляд на Леру, она сидела неподвижно.

– Мне пора, приду вечером, а то мать ждёт, надо ей помочь кое с чем.

Я встал и навис над ней, погладив её по волосам, понял, что у самого ком встал в горле.

Я пошёл прочь. Не мог находиться рядом, казалось, я сейчас сам расплачусь.

Я курил одну сигарету за другой, пока не дошёл домой.

Это какая‑то бессмыслица. Её слёзы… Я не могу на это смотреть: ей больно, ей больно так же, как и мне. И мы ничего не можем с этим поделать.

Я вошёл в дом и скрылся в своей комнате.

Не о таком лете я мечтал. Не о таком…

Лера Листина

Спала я или нет, так и не поняла. На часах было восемь утра. Сегодня Влада выписывают, завтра мама приезжает. Маленькая летняя жизнь подходит к концу. Остались считанные дни. Все эти дни я бы хотела провести с ним…

«Слишком мало времени, слишком мало времени», – как мантру, повторяла я про себя.

Я заставила себя выбраться из кровати, умыться, поесть.

– Ба, пойду соберу ягоды.

– Не забудь повязать косынку, – предупредила бабушка.

Ягоды? Я собирала, только большую часть просто сидела на земле и плакала. В какой‑то момент поняла, что не чувствую глаз, они так опухли от слёз.

Мозг: «Господи, Лера, приди в себя уже».

Я попыталась успокоиться, умылась холодной водой и пошла в дом.

Не помню, чтобы жизнь готовила к таким чувствам, и почему в школе не говорят, что бывает так больно не только от пожаров, наводнений и прочих чрезвычайных ситуаций, а что самая сильная боль от любви. Никто не говорил, а я не подозревала, что может быть так. Даже та симпатия к парням, которые не отвечали мне взаимностью, казалась невыносимой болью и несправедливостью. Но на деле это был сущий пустяк по сравнению с тем, что сейчас творится в душе.

– Лера, – услышала крик за двором.

Я замерла. «Это он», – пронеслось в голове, и я пулей вылетела во двор.

– Ты смотри, побежала как, – бросила вслед бабушка.

Я открыла калитку, Влад сидел на лавочке, рука всё так же в гипсе, на ноге только пластырь.

– Привет, – выдохнула я и уставилась на него.

– Привет, – ухмыльнулся он, – вот и я.

«Ты, ты…» – крутилось в голове, но ничего не могла произнести. Вот так просто стояла, смотрела и уже была счастлива: он здесь, он пришёл, он рядом.

Я присела.

– Скучала? – спросил Влад.

– Я?

– Ну а кто ещё?

Я умираю, медленно, нет сил ни на что. Все мысли заняты только тобой, только тем, как быть дальше. Сухость внутри, меня перестали радовать привычные вещи. Скучала ли я, спрашиваешь ты, я жила только тобой все дни!

– Да, – только и выдавила я.

Влад молчал, я тоже. Сотни мыслей, сотни недосказанных слов бурлят во мне, но мы молчим.

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше, спасибо, – сухо ответил Влад.

Я закусила губу, слёзы опять подступили к глазам. Бесило, почему не могу держать себя в руках, что за слабость такая!

– Завтра приезжает мама, – я смотрела перед собой, пытаясь не расплакаться.

– На сколько? – Влад выдохнул.

– Через четыре дня я уезжаю…

И не смогла сдержаться: слёзы закапали по щекам.

Влад повернулся ко мне. Он смотрел на меня, я на него… И теперь увидела в его глазах всю ту боль, что испытывала сама. В них не было прежнего игривого Влада, в них была тьма. Больно ему так же, как и мне? Тогда в парке он сказал, что хочет, чтобы я была только его. Господи, как остановиться плакать?

– Почему ты плачешь?

– Я не знаю, – вытирая слёзы, сказала я.

– Знаешь, просто боишься говорить, может, оно и к лучшему.

– О чём ты? – я смотрела на него, так хотелось бы понять, о чём он думает.

Больно… Больно! Очень больно! Я сейчас завою…

– Мы с тобой оба понимаем всё. Каждый из нас в душе всё осознаёт, только тяжело сказать это вслух, – Влад поднял голову к небу и выдохнул.

Повисла тишина.

Он посмотрел на часы.

– Мне пора, приду вечером, а то мать ждёт, надо ей помочь кое с чем, – он еле встал.

Я тоже поднялась.

– До вечера, – он грустно посмотрел на меня.

– Да, – задыхаясь, буркнула я.

Я стояла и смотрела ему вслед. Такая пустота накрыла внутри, не передать словами. Домой идти не хотела.

– Софа! – позвала подругу.

Вышла её мама.

– Софа сейчас не может выйти, она занята, буквально минут тридцать и освободится.

– Хорошо, спасибо.

Я обошла участок, перелезла через забор и спряталась в кустах смородины, чтобы бабушка не видела, как я вернулась.

Я кричала долго, сильно, прикрыв рот ладонью, чтобы не услышала вся округа. Выдохнула… на один процент отпустило, но силы будто покинули. Я обхватила голову руками и, качаясь из стороны в сторону, заныла:

– Господи, за что мне всё это?

Прошёл час, я всё так же сидела и всхлипывала.

– Лера, – услышала крик бабушки во дворе.

Да, надо выходить. Я дотронулась до лица – глаза опухшие, лицо отекло. Да плевать, уже на всё плевать.

– Я тут, ба, – вышла из огорода.

– Ты тут? Ты вроде за двор выходила.

– Я давно пришла, сидела, ела смородину, – я опустила голову.

– Есть будешь? – бабушка что‑то делала.

Калитка открылась, пришёл дедушка.

– Дед, ты как раз вовремя, садись, есть будем, – позвала бабушка.

– Привет, дедуль, – махнула рукой я.

– Привет, внучка. Завтра мать приезжает, приехал сказать, чтобы вы нас в гости ждали послезавтра. Галя, ты слышишь?

– Слышу.

– Кашу варить будем на костре, – заключил дед.

– Садитесь уже, – бабушка посмотрела на нас.

И вот на часах пять. Поем и собираться надо, хотя и желания собираться нет.

Доев последний кусок из тарелки, я ушла в комнату и села перед зеркалом. Куда делась эта светящаяся от счастья девочка – передо мной сидело унылое создание. Я слегка подкрасилась, надела платье и выдохнула.

– Внучка ты чего такая грустная? – появился в дверном проёме дедушка.

– Нет, деда, я не грустная, всё хорошо.

– Я тогда поехал, до встречи. Завтра приеду.

Он обнял меня.

– Лера, – услышала крик за двором. Это явно не Софа.

Я вышла за двор. Влад был в чёрной футболке и чёрных штанах, только гипс на руке выделялся. Волосы аккуратно уложены.

Господи, как ему идёт чёрный цвет!

– Ты прям как на похороны, – хмыкнула я.

– Ну почему же как? – он наклонил голову набок.

– Смешно, а Паша где?

– Тебе мало меня?

Я улыбнулась.

– Завтра маман во сколько приедет?

– Около двенадцати, – я села на лавочку.

Влад закурил.

– Дай тоже попробую, – потянулась к нему.

– Что? – недоумённо повернулся ко мне.

– Сигарету.

– Ты совсем ку‑ку, – он постучал костяшкой пальца мне по голове. – Выкинь эти мысли из головы.

– Ну, ты же куришь.

– Я это я, ты это ты. Забудь! – он затянулся.

Влад Маркин

С чего она вдруг закурить решила?

А потом посмотрел на дорогу: к нам приближался Паша.

– Привет. Что притащил? – я кивнул на пакет в его руках.

– Да так, парочку бутылочек пивка, бутылочку самогонки и закусон.

– Ничёсе ты шустрый, что за праздник?

– Нет праздника, а судя по твоей одежде, и вовсе траур.

Стукнула калитка Софы.

– Предлагаю сразу переместиться на лавочку и не затягивать, – Паша оглядел нас всех.

– С чем не затягивать? – Софа посмотрела на него.

Он потряс пакетом – зазвенели бутылки.

– Опять пить? – протянула она.

Мы сели за стол. Друг всё аккуратно разложил, он даже стаканчики с рюмками сообразил. Какие‑то сухари, шоколадка, куски сыра и сок.

– Солидно, – хмыкнул я.

– Я хочу попробовать самогон, – решительно сказала Лера и посмотрела на Пашу.

– Ты сегодня куда‑то разогналась, детка? – посмотрел на неё вопросительно.

– Наливай! – приказала она Паше.

Он хлопал глазами, переводя взгляд то на меня, то на Леру.

– Ты будешь? – Паша посмотрел на Софу.

Та отрицательно мотнула головой.

– А я буду, – повторила Лера.

Паша налил в три рюмки и снова обратился к Софе:

– Ты пиво будешь?

– Можно чуть‑чуть, – она показала пальцем, сколько ей налить.

– Давайте. За встречу. Мы рады были, Лер, познакомиться с тобой. Не думали, что ты такая клёвая.

Пашка опрокинул рюмку, я за ним. Самогон может заглушить то жжение внутри, ту ноющую боль в сердце, но только на время.

– Спасибо, Паш, всё взаимно, – ответила Лера.

Слёзы подкатили к её глазам, она опрокинула рюмку и скривилась.

– Да запивай ты соком быстрее, – я похлопал по её спине и испытующе посмотрел в глаза. – Попробовала?

– Наливай ещё, – перевела она взгляд на Пашу.

– Притормози, кисуль, – я обнял её. – Ты хочешь напиться?

– Почему нет? – она посмотрела мне в глаза. – Что меня может остановить?

– Бабушка.

– Пофиг, завтра уже мама приезжает.

– Всё же не стоит, поверь мне, от этого легче не будет, говорю тебе со знанием дела, – выдохнул я.

– Наливай, Паш, – только и сказала она.

– Упрямая, запивай хотя бы соком, – проворчал я и достал сигарету.

Я понимал, что ею движет сейчас. Но напиваться не вариант.

– За вас, ребят, вы красивая пара, – Паша, поднял рюмку.

Я перевёл на него взгляд. Все выпили.

– Ну как? – я провёл рукой по её волосам.

Они были такие мягкие. Вдруг так защемило внутри. Я и представить не мог, что эта девчонка так будет на меня влиять.

– Нормально, – она пожала плечами и перевела на меня взгляд.

– Через две недели в школу, – резко сменила тему Софа.

– Ты почему вспомнила об этом? – уставился на неё я.

– Да чёт опять как представила, вставать каждый день в шесть утра, эти уроки.

– Всё, замолчи, я не готова к этому от слова совсем, налейте третью, – Лера подняла голову к небу.

– Лер, слишком часто, – запротестовал Паша.

– Плевать!

– Влад, боюсь, твоя девушка сегодня напьётся.

– Наверно, я бы на её месте тоже напился, – я крепко обнял её и придвинул к себе. – Ты чего, Лер? – и наклонился к её губам.

– Немного дало в голову…

– Ещё бы, это самогон, здесь шестьдесят градусов. Паш, ты у Дятла брал?

– Ага.

– У Дятла нормальный должен быть, без отходняка, но так как ты ни разу не пила самогон, то штормить будет.

Мы выпили по третьей рюмке, как на горизонте появились Рита с Машей.

– Всем хаюшки, это Маша, – Рита представила нам подругу.

Я перевёл взгляд на девчонок и замер.

Маша? Что она тут делает? Та самая шатенка в короткой юбке, с которой я недавно целовался на двухэтажках. Сегодня она одета скромнее, чем тогда.

Я приложил руку ко лбу в надежде, что она не узнает меня. Конечно, ничего криминального я не совершил. Да и вряд ли она что‑то расскажет Лере. Но всё равно не хотел, чтобы она узнала меня.

– Всем привет, – услышал её голос.

– Самогончик? – пропела Рита.

– Чё, будете? – Паша спросил у девок.

– Нет, мы к Максу идём, он ждёт.

– К Максу? Чего это вдруг?

– С того, мы сейчас с ним тусуемся.

– Кто такой Макс? – прошептала на ухо Лера.

– Макс – друг, живёт через две улицы отсюда. Ты его не видела, мы редко общаемся, – я щёлкнул её по носу и перевёл взгляд на девчонок.

– Ладно, мы пошли, – лукаво стрельнула по нам глазами Рита.

– Пока, – Паша махнул им рукой.

Я перевёл взгляд на Леру. Я её пьяной ещё не видел.

– Думаю, тебе хватит.

– Я сама решу, хватит или нет, наливай Паш.

Паша перевёл взгляд на меня.

– Наливай, что делать, – пожал плечами я.

Четвёртая рюмка довела Леру до кондиции.

– Мы под липу, – бросил я ребятам и потянул её за руку.

Лера еле встала, я обхватил её за талию.

– Подожди, не так быстро, – прошептала она.

Я облокотился на забор.

– Зачем ты пила?

– Дай закурить?

– Нет, я тебе уже сказал, забудь!

– Я только разок вдохну, – заныла она.

Я закурил.

– Иди сюда, – притянул её к себе. – Пробуй, чтобы ты поняла, какая это гадость.

Лера сделала затяжку, попыталась вдохнуть и согнулась пополам – дикий кашель накрыл её.

– Ну как? – затянулся сам.

– Отвратительно, – просипела она.

– А я говорил. Тебе надо было обязательно попробовать, чтобы убедиться в моих словах?

– Мне просто было интересно.

Я выкинул сигарету и притянул её к себе одной рукой.

– Да, с гипсом не очень удобно, – пьяно усмехнулась она.

– Да, такое себе, – и крепко поцеловал её.

– Когда тебе снимать его? – спросила она, когда я оторвался от неё.

– Недели через две.

– Как же я буду скучать по этим поцелуям, – она глубоко выдохнула и впилась в меня глазами.

– Моя сладкая девочка, ты прекрасна, такая наивная и невинная, – я потёрся носом о её щеку. – Мне будет тебя не хватать…

– Мне тебя тоже… – она обняла меня.

Мы долго стояли молча.

– Лера, Лера! – услышали мы голос бабушки.

Лера перевела взгляд на часы.

– Почему так рано зовёт‑то?

– Что такое, ба? – вышла она из‑под липы.

– Ты здесь?

– Здесь.

– Почему не отзываешься?

– Отозвалась вот. Что случилось?

– Недолго, чтобы в десять домой.

– Хорошо, – выдохнула Лера, вернулась под липу и проворчала: – Как будто я забыла, что в десять должна быть дома…

– Пойдём к ребятам, – я приник губами к её щеке.

Паша с Софой практически лежали на лавочке и целовались в засос.

– Алло, подъём, – я взял бутылку самогона, – выпьем.

– Я всё, мне надо отрезветь, – Лера взяла кусочек шоколадки.

– Правильно, а мы выпьем с Пашком, за вас дамы! – я поднял рюмку и залпом опрокинул её.

Горло обдало огнём.

Сегодня ни у кого не было настроения.

Лера Листина

Утро. Я открыла глаза. Проспала хорошо всю ночь, голова не болела, не зря Влад говорил, что самогон без отходняка. Время девять, скоро мама приедет.

Я вышла во двор, бабушка копошилась в цветах.

– Привет, ба.

Она махнула рукой.

– Тебе помочь?

– Не надо, иди завтракай.

Но я пошла в огород, там и просидела до приезда мамы.

– Доченька, – мама крепко обняла меня, – как я скучала.

– Я тоже, мама…

Я смотрела на неё и понимала: она оттуда, из того мира, в который я не хочу возвращаться, потому что мне хорошо здесь.

Бабушка обняла маму. Приехал и дедушка.

– Пойдёмте, я вам гостинцы привезла. Рассказывайте, как вы тут поживаете? – обняла обоих мама и провела в дом.

– Ниночка, всё хорошо, завтра придём кашу варить с Людой, – начал дед.

– Отлично! – воскликнула мама. – Я, кстати, тоже хотела предложить вам сделать кашу.

За всей этой болтовнёй прошло четыре часа. Я чувствовала, как утекает время.

– Так, пойду я по хозяйству, заболтались мы что‑то, – поднялась из кресла бабушка.

– Да, я пойду, прилягу, – вздохнула я.

Дедушка поехал домой.

Мама убрала на кухне и пришла ко мне.

– Лера, как ты тут? Не скучала?

Я ухмыльнулась:

– Скучала? Нет, мам, этим летом я не скучала.

– Отлично, а ты ехать не хотела. Сейчас опять школа начнётся, всё по кругу.

– Всё по кругу, – повторила я. – Я не хочу уезжать отсюда.

– Не поняла? – мама повернулась ко мне. – Что случилось?

– Да ничего, просто привыкла к компании этой, как‑то сдружилась.

– Лерусь, ну что сделаешь, нужно возвращаться домой, там тебя тоже ждут подруги, какая‑то, ты говорила, компания.

– Ага, только я их не жду уже… Ладно, надо собираться, скоро гулять.

– Как вы с бабушкой тут ладили?

– Ладили, – я улыбнулась, – была пара моментов, но вроде всё спокойно.

– Ладно, собирайся, – мама погладила меня по руке и пошла на улицу.

Я сидела и смотрела перед собой. Пустота подступала болезненно. Я вздрогнула и обняла себя за плечи.

Я вышла за двор, посмотрела под липу, и накрыло, ком встал в горле.

Мозг: «Лера, угомонись».

Я пересекла дорогу и позвала Софу.

Сегодня я надела новое платье, распустила волосы, мне хотелось, чтобы Влад запомнил меня такой.

– Ты чего такая нарядная? – Софа выплыла в спортивном костюме.

– Настроение такое.

– Ну что, подруга, осталось три вечера? – Софа сочувственно посмотрела мне в глаза.

– Да…

– Ты не сердись на меня, за то, что познакомила с ними, а теперь вот так всё.

– Соф, ты ерунду‑то не говори. Познакомила и славно, а то, что так всё вышло, кто ж знал.

– Что думаешь? Как будете дальше?

– Мы?

Софа кивнула.

– Не знаю, Соф, ответов нет, время покажет.

Я подняла голову к небу – опять она подтолкнула – пустота, где‑то там ещё вдалеке, но так близко, она надвигается. Холодная, тёмная и непроходимая.