Любовь на расстоянии

– Что‑то мы зачастили с выпивкой, – Софа посмотрела на меня.

– Ага, а что делать, почти последний вечер, – я глубоко вздохнула.

– А во сколько ты уезжаешь послезавтра?

– Такси приедет около двух вроде.

Все замолчали.

– У нас, кстати, день города в последние выходные лета, – прервал тишину Паша.

– Ого! И что планируете? – я оглянулась на Влада.

– Да фиг знает, может, на шашлык в лес, как обычно, если соберётся кто.

Где-то глубоко в сердце сильно кольнуло.

Мозг: «Я не понял, это что ревность?»

Сердце: «А как ты думаешь? Он будет здесь с кем‑то, да ещё бухать, кто там будет, кто будет к нему приставать?»

Мозг: «Ты прекращай это, нам отчаливать послезавтра, а ты тут распускаешь нюни, ты нас так угробишь».

Сердце: «Не понять тебе, ты слишком чёрствый».

Мозг: «Я реалистичный, нам надо жить по уму, а не вот это всё».

– А ты, Соф?

– А я что? А то ты не знаешь, что меня никуда не отпускают, я точно никуда, – подруга улыбнулась.

– Выпьем за вечер, – Паша разлил настойку.

– За вечер. Я, кстати, сегодня до одиннадцати.

– Вот и хорошо, когда мама тут, – Паша широко улыбнулся.

Бутылка закончилась быстро.

– Лер, я опьянела, – Софа тянула меня за руку.

– Ты думаешь, я нет? – засмеялась я.

– Мы отойдём, – Паша потянул Софу за талию.

– Мы тоже… – Влад встал и потянул меня к себе.

Мы встали под липой. Мозг плыл, сердце пылало. Тепло, лето, свобода, влюблённость, как же хорошо… Эти доли секунды радости ты ловишь, ловит сердце, но потом возвращается ясность, мозг пробивается сквозь эйфорию, и накрывает волна грусти.

– Иди ко мне, – Влад притянул меня к себе.

Я уеду, и ведь… ведь он будет так же кого‑то обнимать, целовать. Как больно, как больно, я хочу, чтобы не было этой боли…

– О чём думаешь? – близко к лицу склонился Влад.

– О нас, – подняла глаза на него.

– Что именно о нас?

– Да так, о том, что я уеду… И как будет, как будет вот это всё? – я провела рукой по его волосам, ком подошёл к горлу.

Мозг: «Лер, только не начинай плакать».

– Не знаю, Лер, – Влад отвернулся в сторону.

Ударило, убило. Конечно, он не знает, я тоже не знаю. И что я хотела услышать, что я буду тебя ждать и любить сколько надо? Нет, конечно, он не скажет таких слов. Мозг понимает, а сердцу больно, как же больно!

– Ты тоже не знаешь, – Влад посмотрел в глаза и провёл рукой по моей щеке.

Я вздохнула. Знаю одно: я люблю его.

– Наверно, – сказала я вслух и решила перевести тему: – Как думаешь, у Паши всё серьёзно с Софой?

– Не знаю, Лер, – Влад вдохнул рядом с моими волосами.

– Ты хоть что‑то знаешь? – недовольно сказала я.

– Не знаю, – он усмехнулся.

Я ударила его в грудь.

– Я знаю, что я рад нашей встрече с тобой. Хоть сейчас больно, пусто и непонятно, но было хорошо.

Я улыбнулась.

– А ты с кем‑то встречался серьёзно? Так, чтобы долго.

– Была одна, с ней полгода гулял.

– А с остальными ты не гулял?

– Гулял, просто не так долго, – он достал сигарету.

– Это как?

– Это так: пару вечеров или один вечер, возможно, только на определённых тусовках.

Сердце опять сжалось от ревности – неприятное чувство!

– Понятно, – протянула я.

– Что тебе понятно? – он наклонил голову.

– Про тебя и девушек.

– А ты встречалась с кем‑то долго?

– Нет.

Влад притянул моё лицо к себе, заправил волосы за ухо и поцеловал.

Каждый его поцелуй, как взрыв атомной бомбы, каждый раз как невероятный прилив эмоций и чувств – разных, сильных, непередаваемых. Мне будет этого не хватать, очень сильно.

– Вы тут уснули? – под липу пришли ребята.

– Что такое? – я посмотрела на часы – время пол-одиннадцатого.

– Я домой пошла, мама позвала, – попрощалась Софа.

Мы втроём пошли на лавочку.

По дороге кто‑то шёл.

– Сарыч ты, что ль? – Паша окликнул тёмную фигуру.

– Снег, ты? Здорово!

– Вы чего тут сидите? – Лёха подошёл ближе.

– А ты куда?

– Я за железку на двухэтажки.

– А что там?

– Да там дело есть, – он закурил.

– Как дела? Что нового?

– Да что нового: работа, дом, матери помогаю с огородом, ща ещё дед приболел, кручусь, короче, – Лёха делал быстрые затяжки.

– Ладно, побегу, время. Пока.

– Побежал к своим, – усмехнулся Влад.

– Что за свои? – я смотрела ему вслед.

– С компанией он там гуляет.

– Лера, домой, – раздался привычный бабушкин крик.

– Завтра ждите в гости, – поднялась я.

– Ждём, – улыбнулся Паша.

– Пока, кисуля, – Влад поцеловал в губы.

Влад Маркин

– Лето вообще как‑то быстро пролетело. Вроде ведь только всё начиналось, – выдохнул Паша.

– Да, я тоже не думал, что время так пролетит.

– Так и не переспал с ней?

– Нет, – покачал головой я.

– Жалеть будешь?

– Буду, наверно, но когда я её увижу теперь? Если увижу. Забудется, – я пытался себя в этом убедить.

– Ты не воспользовался шансом.

– Да, наверно, я полный дурак.

– Решили, как будете дальше?

Мы свернули на нашу улицу.

– Ты смеёшься? Что мы можем решить? Она приедет только следующим летом. Какие тут можно принимать решения?

Паша пожал плечами.

– Сам ты как?

– Никак. Время нужно. Отпустит, забудется… по крайней мере, я надеюсь. Что с Софой? Вы тоже ещё не переспали.

– Не переспали, да и где, постоянно у двора тусим. Задрало, конечно. Сейчас хоть школа у неё начнётся, буду иногда встречать, хоть не у двора.

– Есть такое. Я бы сам с удовольствием погулял бы с Лерой не у её калитки. Но наша история подошла к концу.

– Ладно, не кисни, может, отпустит быстро, – Пашка ударил меня по плечу. – До завтра.

– Пока, – я вошёл во двор и сел на лавочку, достав сигарету.

Через две недели мне семнадцать. Ещё три года учиться в колледже. Параллельно работа. В принципе, работа ничего. Платят, конечно, не огромные деньги, но мне хватает. Закончу колледж, дальше или армия, или поступать в университет в другом городе. Не знаю, не думал об этом. Можно перебраться в город побольше, найти более высокооплачиваемую работу, здесь сейчас опыта набраться. Наверно, как‑то так.

А что Лере? Лере ещё учиться сколько в школе, потом институт. Найдёт себе парня, так же, как я себе девчонку.

Я подкурил. Стало противно, что она с кем‑то будет спать, с кем‑то лишится девственности. Собственно, меня это уже не должно волновать, но волнует. Душу разрывает от безысходности, оттого что влюбился в ту, с которой не могу быть вместе. Справедливо это? Почему так всё через задницу.

Я сильно затянулся и поднял голову к небу: ты сможешь пережить, просто нужно немного потерпеть. Немного потерпеть!

***

Спокойно отработав, я быстро шёл домой. Скоро должны прийти девчонки. Я быстро поел и пошёл в душ.

Последний день… Я стоял под прохладной струёй душа, изучая свой гипс. Последний грёбаный день.

Услышал крики за двором – уже пришли. Я быстро помылся, обернулся в полотенце и вышел за двор.

– Ща, я оденусь, в душе был, – я оглядел Леру с ног до головы, и опять накрыло.

Ты должен держать себя в руках. Последний день, и ты не увидишь её долго, а может, больше никогда.

Я закрыл калитку и пошёл одеваться.

Лера Листина

Последний день. Мама уже встала, а я всё не могла заставить себя подняться и смотрела в потолок. Надо собрать вещи сегодня. Я еле сползла с кровати, умылась, позавтракала и вышла во двор.

На заборе висела Софа.

– Выходи.

– Ну что там?

– В два выходим, – сообщила она, – но мама сказала: недолго – отец приходит в семь. И желательно не столкнуться с ним нигде.

– До семи-то мы точно придём.

– В два зайду, – и Софа скрылась.

Теперь надо своим сказать. Мама вышла с огорода.

– Ма, я в два с Софой в библиотеку пойду, сдам книги, которые брали.

– Хорошо.

Да, шикарно, когда мама здесь, не надо придумывать и искать оправдания.

***

В два часа я стояла на дороге. Из калитки вышла Софа.

– Погнали в наше последнее путешествие, – с внутренней горечью усмехнулась я.

– Ага, – улыбнулась Софа.

Сдав книги, мы быстро зашли в магазин, взяли перекусить и пошли по знакомой дороге.

Вскоре мы с Софой стояли перед знакомыми воротами. Позвали ребят. Паша вышел сразу, у Влада – тишина.

– Может, он ещё с работы не пришёл? – предположила я, хотя время было около четырёх.

– Должен быть дома, – засомневался Паша.

Открылась калитка, Влад стоял завёрнутый в полотенце.

– Привет, – выдохнула я.

– Ща, я оденусь, в душе был.

– Ждём, – ответил Паша.

Через десять минут вышел Влад.

– Предлагаю зайти ко мне на чай, – улыбнувшись, предложил Паша.

– Домой? – удивилась подруга.

– А куда ещё?

– А ты один, никого нет?

– Я один, никого нет.

Мы вошли в дом к Паше, по размерам он был как у Влада.

– Ну что, чайку? Я даже торт купил.

– Ты купил нам торт? – Софа уставилась на парня.

– Да, я же обещал вчера.

Софа подошла и обняла Пашу. Я села за стол.

– Кто какой чай будет?

– Мне всё равно.

– Нам тоже, – подхватили ребята.

Все уселись за стол.

– Странное чувство – мы у тебя дома пьём чай, – посмотрела я по сторонам, оценивая обстановку.

– Ага, – подхватила Софа.

– Торт вкусный, – уминая кусок, прошептала я. – Спасибо.

– Мы скоро вернёмся, – неожиданно Паша потащил Софу в комнату.

– Эй, вы там только не шумите, – крикнул Влад вслед и обернулся: – Иди ко мне…

Я села на колени к Владу и сразу ощутила его набухший пах.

«Чёрт, как же это заводит!» – пронеслись мысли. Я обняла его за шею.

– И чем же они там занимаются?

– А как ты думаешь?

– Может, и нам надо? – я смотрела в глаза Владу.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? – отстранилась от него.

– Потому что тебе завтра уезжать, – он прижал меня к себе, глубоко вдохнув мой запах.

– И что?

– И то, Лер, и то. Зачем начинать то, что не имеет продолжения в ближайшее время?

Я кивнула.

– Не знаю, наверное, ты прав.

Он зарылся в моих волосах.

– Хотя безумно хочется, – прошептал он и выдохнул.

Через десять минут вернулись ребята.

– Чем вы там занимались? – пристально посмотрела я на Софу.

– Явно не тем, о чём вы подумали, – хихикнула она.

– Ну‑ну, – протянул Влад.

– Пойдём покурим, – позвал с собой Паша и вышел.

Мы остались с Софой вдвоём.

– Что вы там делали? – требовательно уставилась я на неё.

– Мы не спали, ты что, я ещё не готова, – закатила глаза она. – Так просто, полежали на кровати, поболтали, поцеловались.

– А вы?

– Разговаривали, – глухо ответила я.

– А?

– Нет, как и ты, я не готова, – соврала я.

– Правильно, надо чтобы помучались, – засмеялась подруга. – Сколько времени?

– Шестой час, – я глянула на часы.

– Нам пора выдвигаться, если хотим вечером погулять.

Мы вышли во двор. Ребята курили.

– Вы куда?

– Нам домой пора. Во сколько придёте? – спросила я.

– Не раньше восьми, мне надо маму дождаться, – Влад выкинул сигарету.

– Ладно, жду, – и мы с Софой вышли за двор.

Настроение – дрянь. Мы подошли к нашим дворам.

– Не грусти, подруга, – Софа обняла меня. – Увидимся.

Я поплелась домой, снова ощущая себя потерянной.

Мама читала книгу.

– Как сходила?

– Хорошо, мам, – я прилегла рядом.

– Как дела, Лер?

– Бывало лучше.

– Что такое?

– Не хочу уезжать.

– Как? Ты же не хотела ехать сюда, – воскликнула мама.

– Не хотела, но всё изменилось…

– Тебе какой‑то мальчик понравился?

Я лежала молча, не хотелось маме ничего рассказывать, хотелось, чтобы это всё осталось только здесь и со мной, не увозить эту историю домой.

– Да, пройдёт, – я прикрыла глаза, сдерживая слёзы.

Мама погладила меня по голове, отчего стало ещё жальче себя.

Софа пришла в полвосьмого. Решила прийти раньше, посидеть поболтать, как никак последний вечер.

– Пойдём на лавочку, – закрывая калитку, сказала я.

– Только недавно играли с тобой в куклы, строили какие‑то дома на деревьях из одеял, а сейчас всё, сидим ждём их. Любовь, боль, пустота, отчаяние, – я грустно смотрела на подругу.

– С куклами было безболезненно.

– Вот и я о чём, а сейчас что, такие муки. Что у вас с Пашей, серьёзно всё?

– Не знаю, Лер. Ты сейчас уедешь, будет ли он приходить ко мне? Знаешь, у двора тоже надоедает гулять, а никуда отпускать меня не будут, только если после школы прогуляться. Поэтому не знаю, всё равно все основные тусы без меня, даже тот же день города непонятно, где они будут гулять.

Я глубоко вздохнула. Внутри всё сжалось.

– Не знаю, как ты там будешь, – продолжила Софа. – Это правда тяжело. Вы что‑то решили?

– Нет, что тут решишь? Никто ничего не знает.

– Ты теперь только следующим летом приедешь?

– Думаю, да, как обычно, – грустно сказала я.

– Да, это, конечно, срок, – протянула подруга.

– Конечно, срок. Никто ничего не будет обещать. Тяжело. Надеюсь, отпустит.

Ребята подошли к нам и сразу поцеловали в губы.

Только начинаешь привыкать, проникаться отношениями, но нет, всё, конец, надо уезжать. Несправедливо, обидно. Больно!

– Что обсуждаем? – Влад плюхнулся рядом.

– Жизнь, – выдохнула Софа.

– Что так тяжело вздыхаем? – Паша обнял её. – Давайте в наш последний вечер не будем грустить.

– А что нам, веселиться? – Софа возмущённо смотрела на него.

– Явно не плакать, это завтра, сегодня мы ещё вместе, – он достал конфету на палочке и протянул Софе.

– Ого, ты сегодня щедр: и торт, и конфета.

– А то! – улыбнулся он и чмокнул её в нос.

– Я, кстати, вынесла фотик, предлагаю сфотографироваться, – я достала фотоаппарат.

Парочку снимков на память, и спокойный последний вечер вчетвером.

Спасибо, спасибо за такое яркое, богатое на эмоции лето. Но оно подошло к концу, пора прощаться, нужно возвращаться в реальность, начинать жить по новой. Будет тяжело, но надо пробовать… пробовать дышать без него.

***

Мы смотрели друг на друга, но уже не так как в первый раз, по‑другому, глубже, больнее, острее.

– Как бы не было грустно, но я забуду тебя к лету, – Влад глубоко затянулся и отвёл глаза.

Земля ушла из‑под ног, дрожь охватила сознание, сотни тысяч мурашек покрыли всё тело.

Что он сказал? Мне послышалось? Я не верю, нет, как же больно, я сейчас потеряю сознание. Я знаю, что никто ничего не может обещать, но слышать такое – невозможно!

– Не поняла? – выдавила я.

– Поняла… ты всё поняла, – сказал Влад. – У нас нет других вариантов, тебе советую сделать так же, иначе не жить нам.

Я начала качаться из стороны в сторону: я ничего не соображаю, разве может быть ещё больнее?

– Я не смогу, Влад, я не смогу тебя забыть…

– Придётся, Лер. Как ты представляешь это всё за тысячу километров? Никак. Выход один: забыть друг друга и жить.

Он подошёл ближе, обнял меня и крепко поцеловал, поцеловал последний раз долго, страстно и больно. Слёзы текли между нашими губами, ноги подкосились – он подхватил меня.

– Лера, ты должна держаться, – прошептал он мне на ухо. – Ты сильная. Ты справишься.

Влад отпустил меня.

Из двора вышла мама с родителями.

– Лера, нам пора, – позвала мама. – Ты попрощалась со всеми?

Нет, нет, я никуда не поеду!

Я смотрела на маму, потом на Влада, на ребят – пришли почти все Паша, Софа, Юра, Валера, Вася, даже Лёша каким‑то боком оказался здесь. Нет, я не могу уехать!

– Лера, ты чего молчишь? – окликнула меня бабушка. – Всё никак не распрощаетесь, хватит уже.

Она выбила меня из мыслей.

– Давай в машину, – сердито сказала она.

– Всем пока, – я окинула всех невидящим взглядом, сильно сжав пальцы в кулаки. Ком в горле никак не сглатывался, слёзы застилали глаза.

Господи, держись, нельзя плакать!

Я обняла бабушку с дедушкой.

– Деда, держись, – я посмотрела на него – он был слишком слаб.

Подбежала Софа, крепко обняла и прошептала:

– Лера, ты сильная, справишься. Мы будем очень‑очень скучать по тебе.

Всё! Накатило дико, слёзы хлынули рекой.

Мама села в машину. Я подняла глаза на Влада, он стоял не шевелясь. Последний раз я посмотрела ему в глаза и села в машину.

Всё, это конец… это конец…

Машина тронулась, я оглянулась и посмотрела в заднее стекло. Все стояли и махали рукой, все, кроме него, он стоял всё так же неподвижно и щурился исподлобья.

В тот день прежней меня не стало.

Влад Маркин

– Ну что, кто куда? – спросил Юрец. – Предлагаю в «Кокосе» посидеть.

– Поддерживаем, – откликнулись Валера с Васей.

– Мне на работу, – обрубил Лёха.

– Влад, ты с нами?

Я всё ещё стоял и смотрел на отъезжающую машину, пытался достать кусок себя из неё. Я не хотел, чтобы он остался там и уехал вместе с ней, нет, слишком больно, я не могу… Блядь, не могу и не хочу! Сука! Ненавижу!

Я сжал кулаки.

– Маркин, ты уснул? – Юра пихнул меня в плечо. – Песня спета, она уехала. Вернись к нам.

– Отвали! – я пошёл прямо, не обращая внимания на ребят.

Внутри всё дрожало. Никогда не испытывал ничего подобного. Не мог понять, как совладать с этим. Меня нагнал Паша.

– Ты как?

Я повернулся к нему молча.

– Держись, – всё, что сказал он. – Хочешь бухнём?

– Нет, отвали от меня, – я ускорил шаг, Паша отстал.

Я шёл, не знаю куда, тупо прямо. Я не понимал, как мне дышать – так сильно сжималось нутро. На доли секунды охватила паника, я не владел собой, разумом, сердцем.

Влад, ты справишься, ты забудешь, нужно чуть времени, оно отпустит, иначе никак.

Я повернулся, Пашка всё так же шёл за мной.

– Чё за хрень? Зачем ты прёшься за мной? – остановился я.

– Да блядь, прям я так взял и оставил тебя, я же вижу, как тебе хреново.

– Тогда пойдём выпьем.

Тот вечер я не помню.

Следующая неделя была как в тумане. Я просто жил на автомате.

Немного отошёл, когда началась учёба. Я отметил своё семнадцатилетие. И жизнь побежала: утром я ехал на учёбу, после шёл на работу. Я максимально загружал себя, голову, упахивался, чтобы не было сил вспоминать о Лере. Я стал больше заниматься спортом, мне нравилось моё отражение в зеркале, вот только в глазах не было огня…

– У Юрца днюха в субботу, позвал в «Кокос», – сказал Паша, когда мы шли домой после учёбы. Он учился в том же городе, что и я, только в другом колледже, на механика. Иногда мы вместе ездили домой.

– Пойдём, – я пожал плечами и закурил.

На дворе был конец ноября. Я потихоньку приходил в себя. Медленно, болезненно, но приходил, пустота ещё была, частичка души осталась с ней, уехала в той машине. Но, надеюсь, до лета отпустит, до лета отрезвею.

– Может, подцепишь там кого? – Паша тоже закурил. – Как оно вообще? Отпустило?

– Отпустило, – соврал я.

– Здорово, это хорошо. Зачем убиваться, если ничего не изменить.

– Угу, – промычал я и решил сменить тему: – Что у тебя с работой?

– Пока ничего, – выдохнул друг.

– Ты задолбал, я тебе говорю иди к нам на шахту, там требуется механик.

– Не хочу, – он помотал головой.

– Блядь, порой я тебя не понимаю, – я затянулся, выкинул окурок и спрятал руки в карманы.

На улице было уже прохладно. Приближалась зима.

– Забей, – тихо произнёс друг.

Лера Листина

– Дочь, может, хватит уже плакать, это не серьёзно, – мама повернулась ко мне.

Я лежала на заднем сиденье, утопая в соплях и слезах. Она не понимала насколько всё серьёзно, она не понимала, как плохо, как больно мне. Да и не надо ей понимать, я справлюсь, я должна…

Мы приехали на вокзал. Слёзы всё лились.

– Так, – мама подошла ко мне вплотную, – Лера, успокойся, что это за дела? Как нам сейчас садиться в поезд, ты вся зарёванная. Возьми себя в руки.

Я лишь кивала, внутри ничего, голая пустота. Ничего не чувствую.

Через час мы сели в поезд, до самого приезда я лежала на верхней полке и плакала. Мама не лезла: поняла, что мне надо выплакать всё. Дома всё пройдёт. Дома всё наладится.

Наладится?

Я сидела в своей комнате, которую так люблю, но не сегодня, не сейчас. Сейчас я не понимала, что делать, как быть. Меньше чем через неделю в школу, к ней надо ещё подготовиться, а у меня нет ничего, да и плевать. Всё, что я любила так делать: покупать канцелярию к школе, одежду – всё это сейчас мне неинтересно. Я готова идти со старыми тетрадками, в старой одежде, лишь бы он был рядом.

Слёзы снова хлынули по щекам.

Мама присела на край дивана.

– Лер, тебе пора успокоиться и взять себя в руки. Они теперь все далеко, здесь твой дом, семья, школа и друзья, давай приходи в себя, встреться со всеми. Отпустит.

Я сидела молча и просто кивала. Я бы очень хотела, чтобы отпустило, чтобы было легче, но пока никак.

Через два дня я увиделась с лучшей подругой Ленкой.

– Лерка! – воскликнула она и обняла. – Подруга, ты так изменилась! – она осмотрела меня с ног до головы.

Я горько усмехнулась.

– Пойдём, расскажешь, как лето, – она потащила меня в кофейню.

– Сразу говорю, рассказывать нечего: обычное скучное лето, как и прошлое и позапрошлое, – сухо проговорила я.

– Да? Ты уверена? Что‑то по тебе не скажешь, ты прям явно повзрослела, – Ленка опять окинула меня изучающим взглядом.

– Лен, уверена. Расскажи, как ты провела лето, что тут интересного произошло?

Мы долго болтали с подругой, она рассказала, что здесь изменилось, кто расстался, кто сошёлся, рассказала последние сплетни и ввела меня в курс дела. Я сидела, кивала, иногда смеялась, но была ещё там, за тысячу километров отсюда, я была с ним. Я ни слова не рассказала ни про Влада, ни про то, что было там, не хотела, это осталось там, не здесь. Здесь другая жизнь, в которую я не хочу впускать его.

– Ладно, Лер, предлагаю завтра сгонять купить всё к школе, – вырвала меня из мыслей Ленка.

– Давай.

***

К школе всё было готово, кроме моего внутреннего состояния, а завтра уже первое занятие. Все будут такие весёлые и довольные после каникул, а мне тошно, а мне пусто.

– Мам, что случилось? – я встала с кресла. Мама вошла в комнату вся в слезах.

– Дедушка умер.

Перевернулось всё. Только не это!

Я села рядом с мамой. Обняла. Сложно. Тяжело. Слёзы хлынули по щекам.

– Через три часа выезжаю, на вокзале куплю билет, похороны завтра, как раз приеду утром, – выдохнула мама и вытерла слёзы.

Сжалось всё. Какой мрак. Мама завтра поедет опять туда…

– Тебе, думаю, не стоит ехать. Иди в школу, – мама погладила меня по голове.

Я кивнула.

– Держись, мам, всё будет хорошо, – я крепко обняла её.

Тьма окутала сознание. Без того было херово, а сейчас втройне.

– Лер, привет. Ну как там, готова? Завтра в школу, утром встречаемся? – Ленка звонила на домашний.

– У меня дедушка умер, – протянула я в трубку.

– Как? – воскликнула подруга.

– Да мама вот только что уехала на вокзал, похороны завтра.

– Соболезную, завтра в школу не пойдёшь?

– Пойду, куда деваться, – протянула я.

– Тогда в восемь на нашем месте, – сказала подруга. – Ты там держись, могу прийти к тебе в гости, если совсем туго.

– Спасибо, Лен, но всё нормально, справлюсь. До завтра.

***

– Лер, – мама вошла в комнату. – Тебе письмо пришло от Софы.

Я сидела за компьютером. Прошло почти три месяца, как я вернулась домой и как мама похоронила дедушку. Это второе письмо от Софы. Первое пришло в середине октября, она писала, что очень скучает. Паша приходит к ней, но уже не так часто, как летом. Влада за всё время видела два раза, он приходил с Пашей, говорит, скучает.

Больно! Зачем читаю всё это, сама не знаю. За это время пустота не отступила ни на шаг, стало только хуже. Я не живу, а просто существую: хожу в школу, хожу гулять, улыбаюсь, делаю вид, что живу, но внутри мрак. Лютый мрак окутал сердце и душу. Иногда страшно, что никогда не отпустит.

Ленка уже достала своими расспросами, что со мной. Всё не поймёт, как Серёга, парень, который мне нравился, уже разонравился. Приходится врать, что за лето вкусы изменились.

– Лер, будешь читать? – мама смотрела на меня.

– Не знаю, мам, положи, – я с болезненной осторожностью посмотрела на письмо.

Позвонила Лена и оживлённо позвала гулять.

– Не хочу.

– Не поняла, что значит – не хочу. Там все, и Серёга тоже.

– Да плевать, нет настроения.

– Лер, я чёт ничего не пойму, ты два месяца как будто вернулась с луны, ты не здесь, не с нами. Ты, в конце концов, расскажешь, что произошло?