Любовь на расстоянии

Я выдохнула, сил отнекиваться уже не было.

– Давай через час на нашем месте.

С Ленкой мы пошли в «Макдональдс».

– Так что произошло? – уплетая картошку фри, спросила подруга.

Рассказала всё – от и до. Стало легче, ненамного, но легче, по крайней мере, теперь скрывать не придётся. Ленка перестала есть, слушала молча.

– Лер, я, конечно, в шоке. Ты вот сейчас это всё серьёзно? Или это шутка?

– Серьёзно, Лен.

– Офигеть, только и могу сказать. Как ты могла молчать больше двух месяцев?

– Не хотела рассказывать, хотела оставить это всё там.

– А сейчас что?

– Сейчас поняла, что не оставлю, не вывожу это всё. Больно, пусто, грустно и темно, себе не принадлежу.

– Это я вижу, – выдохнула Лена, – ты эти месяцы не та, не та Лера, которую я знала. Я всё думала, да что ж такое случилось, а тут такое, – затянула подруга. – И что дальше?

– А что дальше? Ничего.

– Ты же не можешь постоянно жить с мыслями о нём.

– Я ничего не могу сделать, Лен. Возможно, времени мало прошло, но все мысли о нём и в нём, ничего не вижу. Жду только лето.

– Так дело не пойдёт, а Серёга что? Всё, вообще никак не нравится?

– Нет.

– Тебе точно надо найти кого‑то, отвлечься от него, сфокусироваться на другом.

– Ага, на ком? Кандидатов нет. Да и желания тоже.

– Значит, будем искать.

Я кисло улыбнулась.

***

Взгляд упал на письмо.

Господи, я забыла о нём, уже прошла почти неделя. Я аккуратно вскрыла конверт. Семь листов. Софа, как обычно, писала в каждой клетке.

Я выдохнула и прилегла на диван, окунувшись в тот мир. Мир любви, мир, в котором я мысленно всегда.

– Лер, что делаешь? – мама села на край дивана.

Я очнулась от мыслей.

– Письмо Софы читала?

– Ага, – сухо сказала я.

– Что она пишет?

– Да так, ничего интересного.

– А что происходит?

– Что происходит? – я подняла глаза на маму.

– Я же вижу, ты как приехала, какая‑то не такая. Неужто тебя не отпустило? Как звали парня, который тебе нравился?

– Где?

– Лер, ну где? У бабушки, конечно, по кому ты так сохнешь.

– Влад, – едва слышно проронила я.

– Что пишет Софа по этому поводу?

– Да ничего, мам, она его не видит. Да и какой в этом смысл, – вздохнула я.

– Поезжай туда на зимние каникулы.

– Куда? – уставилась я на маму.

– К бабушке.

– Ты серьёзно?

– Да, серьёзно, проведаешь бабушку заодно, может быть, увидишь своего Влада.

Господи, не может быть! Комната закружилась: такой всплеск радости я давно не испытывала.

– Билеты лучше сейчас купи, а то через полтора месяца уже не будет.

– Да‑да, конечно, я завтра же съезжу на вокзал. Спасибо, мам! – я обняла её крепко и села писать письмо Софе.

На дворе конец ноября, надеюсь, до Нового года Софа получит письмо с вестями о том, что я приеду.

Билеты я купила на третье января, эмоции переполняли, я до сих пор не верила, хотелось кричать от радости. Мама отпустила, да ещё одну, она со мной не поедет, здесь посадит на поезд, там встретит, как обычно, наше такси.

Я шла по снегу, настроение зашкаливало. Третье января, день, ради которого я существовала оставшееся время. Школа, компания, гулянья – всё это было будто за мутным стеклом. Они как бы со мной, но как бы и не со мной. Ленка, конечно, не поняла, зачем я туда еду, только больнее себе сделаю. Отчасти она права, уезжать будет опять больно, но я увижу его, обниму, хоть на доли секунды, но буду рядом. Это важно, это очень важно!

– На Новый год собирается туса на хате у Буйвола, ты же придёшь? – втирала мне подруга, когда мы шли после школы. – Лер, блин, очнись.

– Да буду я, буду, – бросила раздражённо.

– Честно, ты уже замахала летать где‑то там, тебе надо жить тем, что здесь, в этом мире.

– Я живу.

– Нет, Лер, ты существуешь.

– Короче, что ты хочешь? Я сказала буду, что ещё надо?

– Осталось пять дней, школа уже почти всё, может, твой шанс там подцепить кого, – Ленка улыбнулась.

– Лен, ну вот ты серьёзно? Я там знаю всех как облупленных.

– Сашка говорит, там будут какие‑то ребята из другой компании. Поэтому не щёлкай хавелом, – засмеялась подруга.

– Ты тоже, Лен, – подмигнула я. – Тебе парень тоже явно нужен. А то смотрю с Сашей у вас как‑то не заладилось.

– Да потому что он дебил.

– Ага, дебил, – улыбнулась я. – Дебил, который тебе очень нравится.

– Не знаю, хочу на Новый год поставить все точки над «Ы», – выдохнула подруга.

Я слабо улыбнулась.

Всё, неделя. Осталась неделя. Чемодан уже собран и стоит посередине комнаты. Всего каких‑то семь дней, и я буду там… Тепло разошлось по всему телу.

Семь дней, и я обниму его!

Глава 2. Зима 2005 – 2006 годы

Лера Листина

Перрон. Снег кружит над головой, на улице прохладно, но в душе пожар и сильнейшее предвкушение поездки. Сознание ещё не понимает, что я еду туда.

– Прошу тебя, аккуратно, доченька, – наставляла мама и всё обнимала. – Там тебя, как обычно, будет ждать такси.

– Не переживай мам, всё будет хорошо.

Снежные деревья настолько быстро проносятся в окне поезда, душа ликует: как же прекрасно, как же красиво, как же хорошо.

Мозг: «А вдруг у него другая? Ты, вообще, думала об этом?»

Сердце: «Софа написала бы об этом».

Мозг: «Нет, Софа ничего не знает о его жизни, тем более её письмо было полтора месяца назад, за это время много изменилось».

Сердце: «Ты вот сейчас к чему это говоришь? Мы уже едем, всё, мы уже почти там. Не надо лишних рассуждений».

Я включила плеер, легла на полку, закрыла глаза и погрузилась в приятные мысли под музыку, да не заметила, как уснула.

Как много снега, гораздо больше, чем у нас, – я смотрела в окно из такси. Мы подъехали к двору бабули. Я так давно не была тут зимой, так необычно.

К калитке была расчищена узкая тропинка, я катила по ней чемодан. На этот раз взяла не много вещей, всего-то шесть дней, но вещи зимние, занимают много места, поэтому чемодан большой и тяжёлый. Я открыла калитку, во дворе тоже были расчищены узкие дорожки, так непривычно. Собака залаяла.

– Привет, Рекс, – кивнула я ему и вошла в дом.

– Ба, привет! – крикнула я.

Бабушка вышла из кухни.

– Внучка, здравствуй! – она обняла меня и улыбнулась. – Сто лет, сто зим!

– Ага, – я оглядела комнату.

– Что вдруг решила приехать зимой?

– Проведать тебя, ба. Дедушка умер, как ты тут одна, как живёшь?

Бабушка вздохнула:

– Да потихоньку, так и живу: хозяйство, никуда не денешься. Ты надолго?

– Девятого обратно.

– А в школу когда?

– Десятого, пропущу один день. Ты маме позвони, скажи, что я доехала.

– Да, сейчас наберу, – бабушка пошла за мобильником.

Я потащила чемодан в дальнюю комнату, окинула её взглядом – с лета ничего не изменилось. Разложив вещи, решила сходить к Софе.

– Ба, я к Софе.

– Уже? Ты даже не поела, – недовольно проворчала бабуля.

– Я не голодна, спасибо, ба.

Я вышла, пересекла дорогу и подошла к двору Софы, у неё тоже были расчищены дорожки.

– Софа, – закричала я.

В округе была тишина, и ни души. Летом здесь людей немного, а зимой вообще скукота.

Никто не выходил. Я закричала ещё раз и подёргала ручку калитки. Собака разрывалась от лая. Наверно, пока оденешь на себя всю одежду, пройдёт не пять минут. Это не летом выскочить в одной футболке.

Минут через семь Софа вышла из дома.

– Лера?! – она смотрела на меня и не верила глазам. – Ты… ты как тут? – и обняла меня крепко.

– Я тебе письмо отправила месяца полтора назад, ты получила?

– Да только сегодня утром принесли, ещё не открывала.

– Я там как раз написала, что приеду на зимние каникулы, – выдохнула я.

– Вот так сюрприз, очень меня удивила, никак не ждала тебя зимой, – подруга радостно улыбалась.

– Я сама не ожидала. Мама предложила вдруг ни с того ни с сего.

– Дедушка умер, бабушка одна, правильно, что приехала.

– Да, – я выдохнула.

– Сочувствую, подруга.

– Спасибо. Рассказывай, как ты тут?

– Да нечего особенно рассказывать, – Софа поправила шапку.

– Как нечего? – я вытаращила глаза на подругу.

– Ты последнее письмо когда получила?

– В двадцатых числах ноября.

– Ну вот, ничего и не изменилось. Паша приходит редко, а как зима наступила, так и того раз в неделю. За двором стоять холодно, а дальше двора никуда не отпускают. Последний раз был где‑то в конце декабря, и всё. Видимо, ушёл в загул на Новый год.

– А вы вообще встречаетесь?

– Не знаю, Лер, я уже ничего не знаю. Разве можно это назвать «встречаетесь» – раз в неделю. Когда тепло было, он ещё после школы встречал, провожал, а потом тоже стал реже.

– Однако, – вздохнула я и посмотрела вдаль, на дорогу.

– Вот, а Влад, Влад даже не знаю, я его видела последний раз недели три‑четыре назад. Он с Пашей приходил. Но где он, с кем он – без понятия. Он, вообще, в курсе, что ты приехала?

– Нет, конечно, откуда. Я с ним не общалась с того момента, как уехала.

– И как ты его будешь оповещать о своём приезде?

– Не знаю, Соф, я как‑то не подумала об этом. Точнее, я думала, что Паша ходит к тебе, он и передаст Владу.

– Ага, ходит, – ухмыльнулась подруга и приуныла.

– Да, подстава, я так хочу его увидеть, – протянула я.

– Верю. Вопрос в том, хочет ли он тебя так же видеть?

– Не знаю, Соф, – я опять посмотрела на дорогу. На улице зима, и правда не постоишь за двором долго.

– Вот и я о чём. Кстати, завтра бабушка придёт в гости, будем стол накрывать, приходи тоже в гости.

– Приду, спасибо.

– Вечером, не знаю, есть ли смысл выходить. Думаю, до завтра всё равно никто не придёт, – Софа погладила по плечу.

Мы ещё постояли поболтали около часа, но сильно замёрзли ноги – на улице‑то минус пятнадцать.

– Ладно, Соф, тогда завтра к часу приду к тебе, – я обняла подругу, – а то замерзаю.

Бабушка топила печку, я пошла в комнату, настроения не было.

Как мне увидеть Влада? Мысли крутились по кругу, не идти же к нему домой.

Гордость: «Ишь чего удумала, лазить по дворам ещё».

Мозг: «А как ты собираешься с ним увидеться, если он не ходит сюда?»

Сердце: «Я готово идти».

Гордость: «Ой, ты‑то готово на что угодно, только потом за тобой разгребать придётся».

Я легла на кровать и уставилась в потолок.

– Ты есть будешь? – вынул из мыслей голос бабушки.

– Буду.

– Что там Софа?

– Да ничего, всё так же.

Бабуля скрылась за дверью.

У меня всего шесть дней, нельзя вот так просто их тратить.

Поев, я села с бабулей смотреть телевизор, но не следила, что происходит на экране, мысли были далеко отсюда.

– Кстати, Софа в гости позвала завтра к часу, к ней бабушка придёт, они стол накрывают.

– Сходи, – пожала плечами бабушка.

Я смотрела в окно, там было темно, зимой здесь темнеет уже в четыре часа, только что от снега как‑то светло. Уснула я быстро, всё‑таки с дороги.

Утром проснулась от холода, невозможно было высунуть руку из‑под одеяла. Бабушка только растапливала печку. «Да, ну и дубак!» – проворчала про себя.

Кое‑как через час в комнате начало теплеть, но вставать не хотелось. На часах – десять. Это не летом – вышел во двор в пижаме и доволен, а тут пока оденешься, уже устанешь.

Ровно в час я звала Софу, подруга вышла быстро, явно ждала моего прихода.

– Привет, проходи, собаку я закрыла.

– Всем добрый день, – я осмотрела дом и родителей. «Давно я тут не была», – пронеслась у меня мысль.

– Давай, садись к столу, место твоё, – Софа указала на стул.

– Спасибо, – я уселась и осмотрела стол – еды было много.

– Давай ешь, да пойдём ко мне в комнату.

Кое-как что‑то пожевав и запив, я толкнула подругу в бок. И мы скрылись в её комнате.

Комната была небольшая, проходная, следующая комната была её сестры, та что‑то рисовала за столом.

– Я так давно у тебя не была. Юлька, привет, – окликнула сестру Софы.

– Здрасте, – та подняла голову от раскраски.

– Ты решила, что с Владом? – спросила Софа.

– Нет.

– Твоя надежда только на то, что они придут сюда, но это неточно, – вздохнула подруга.

– Не могу ждать, осталось пять дней.

– Думаешь идти к нему?

– А кто меня отпустит? Что я бабушке скажу? Библиотека и дедушка уже не прокатят, никаких вариантов.

– Ага, – протянула подруга. – Хочешь альбом с фотками покажу?

Мы посмотрели альбом, выпили чаю с пирогом, вспомнили лето, поиграли с сестрой. Время пролетело, на часах уже шесть.

– Надо домой идти, – протянула я.

– Давай, до завтра. Может, завтра погуляем вечерком.

Я со вздохом кивнула.

Попрощавшись со всеми и миновав двор подруги, я оказалась на улице. Темень, вдалеке ничего не видно. Я встала посредине дороги под фонарём и вдохнула морозный воздух.

«Где же ты, Влад?» – подумала я.

Ком подступил к горлу, стало отчего‑то так обидно. Я так сюда спешила, хотела увидеть его… И вот я здесь, а его нет, он даже не знает, что я здесь.

За спиной захрустел снег. Я обернулась. Кто‑то шёл по дороге прямо на меня. Я пыталась вглядеться в лицо, но видно было плохо. Мужская фигура приближалась. Без понятия кто это, так как из всего лица были видны только глаза.

Я отвернулась, он прошёл мимо меня.

– Лера? – вдруг повернулся мужчина и посмотрел на меня.

Я пыталась вглядеться в лицо.

– Да, – сказала неуверенно.

Он снял капюшон и стянул шарф.

– Лёша? – уставилась я на него.

– Он самый, – он подошёл ко мне. – А ты чего тут стоишь одна? Ждёшь кого‑то?

– Нет, вот вышла от Софы, иду домой. А ты откуда?

– К другу ходил, домой вот иду. А ты как, давно приехала?

– Да вот второй день.

– Понятно. Влад в курсе?

– Нет, кстати, – протянула я, сердце забилось неровно. – Я даже не знаю, как ему сообщить, что приехала. Ты не мог бы… зайти, сказать ему? Меня просто бабушка не отпустит к нему, сам знаешь, – я улыбнулась со слабой надеждой.

– Бабушка, – Лёха ухмыльнулся. – Передам, конечно, если увижу.

– А тебе не сложно будет зайти к нему? У меня буквально осталось четыре дня, вдруг ты его не увидишь за эти дни. Можешь зайти прям сейчас к нему? – я с мольбой уставилась на Лёшу.

– Попробую, – шмыгнул носом он.

– Буду тебе очень благодарна.

– Ладно, тогда побежал к нему.

– Спасибо тебе ещё раз.

– Да не за что. Пока.

Сердце ликовало, надежда появилась, что Лёша передаст ему и он придёт. В приподнятом настроении я вернулась домой.

– Как посидели? – бабушка лежала на диване.

– Хорошо, еды было много.

Бабушка кивнула. Я села в кресло, на часах почти семь. А вдруг он сегодня придёт? Посижу пока. Бабуля смотрела какой‑то сериал, я попыталась вникнуть.

На душе было тепло: он узнает, что я здесь, наконец‑то увижу его.

Восемь… девять… Бабушка уже начала храпеть. Я аккуратно выключила телевизор и ушла к себе в комнату.

Возможно, Лёха не застал Влада дома. Слёзы пропитали подушку, боль душила так, что было ощущение полной безысходности. Может, быстро сбегать к нему домой, незаметно, пока бабуля будет делать дела по дому?

С этими мыслями я заснула.

Влад Маркин

– Что в итоге на Новый год делать будешь?

Мы шли с Пашей от Софы. До Нового года осталось меньше трёх недель. Я потихоньку начал приходить в себя. Лето осталось позади. Совру, если скажу, что не вспоминаю Леру. Вспоминаю, но, если первые месяцы она не выходила у меня из головы, сейчас стало легче, сейчас стал реже её образ появляться в голове.

Нет, я не забыл и не забуду. Те чувства, которые она мне подарила, не забываются. Наверно, они просто притупились. Не зря мать говорила, что нужно время. К лету отойду, к лету забуду, приду в себя.

Я погрузился в учёбу с работой, а когда появляется свободное время стараюсь качаться. С лета моя форма стала в разы лучше.

– Лёха предлагал с ним на хате на двухэтажках. А ты чё, с нами или с Софой?

– Ты прикалываешься? Какая Софа? Ещё скажи с её родителями, – Паша выкинул окурок, мы свернули на нашу улицу. – Не знаю, Юрец звал с ним в Боровск, может, вообще дома буду один. Настроения нет, честно сказать.

– Один? Ты загнул, если не решишь где, давай с нами, – я пожал ему руку, и мы разошлись по домам.

– Когда последний зачёт? – мама поставила кружку кофе передо мной.

– Двадцать девятого, – я отпил кофе.

– Новый год с кем? С Лёшей?

– Угу, на двухэтажках, собираемся в шесть вечера.

– Паша с вами?

– Пока не знаю, он сам не знает.

– Мать его переживает, последнее время он сам не свой.

– Да хрен знает, что у него там в голове, – пожал плечами я.

– Ладно, ешь, я пошла собираться на работу, – мама провела рукой по моим волосам.

***

– Ни хрена, а мы не перебрали с бухлом? – я поставил пакеты на снег, когда вышел из магазина.

– Что останется допьём первого‑второго числа, а то ты не знаешь, как все бухают.

Я скривился, подхватил пакеты и пошёл дальше.

Мы вошли в квартиру. Хата была близкого друга Лехи.

– Здорово, – мы кивнули всем. – Пакеты куда?

– На кухню, – закричали девчонки.

Протиснувшись с Лёхой через коридор, мы вошли на кухню. Девчонки кухарили, что‑то жарилось, варилось, резалось.

– Смотрю у вас тут нормальный стол зарисовывается, – Лёха, окинул взглядом девчонок.

– А как по‑другому, Новый год ведь, не сухари грызть, – какая‑то блондинка запищала у плиты.

– Молодцы, девки, – мы вышли из кухни.

– По пивку? – Леха присел на диван.

– Можно, – кивнул я и сел в кресло напротив.

– Паша в итоге не захотел с нами?

– Да фиг его поймёшь, что он хочет, он сейчас в апатии пребывает.

– Бабы вам нужны, – Лёха отпил пива.

– У него Софа есть.

– Толку от неё, только у двора гуляют.

Я молчал. В голове всплыли картинки лета.

– Наверно, – я перевёл взгляд на стол. Девчонки суетились, накрывали, расставляли тарелки, рюмки.

– С Лерой не общаешься?

Я вынырнул из воспоминаний. Её имя врезалось в голову. Давно никто не произносил его.

– Нет, – сухо ответил и перевёл тему. Конечно, воспоминания о ней порой душат, я не люблю обсуждать и вспоминать её ни с кем. – Сам‑то как? Марина будет?

– Да, сказала придёт к восьми.

– Славно, – я отпил пиво и закурил, оглядел обстановку.

С кем я могу сегодня здесь затусить? У Лёхи есть Марина, хоть у них тоже непонятно: то сходятся, то расходятся, но на Новый год он обеспечен тёлкой. А вот я в подвешенном состоянии.

Классический стандартный Новый год. Три дня мы пили, гуляли, жарили шашлык во дворе, даже играли в снежки. На четвёртый день кое‑как я добрёл домой.

– Мам, пап, я дома, – я упал в кресло и откинул голову на спинку.

– Явился, – вышла из кухни мама. – Ты где был?

– На двухэтажках, отмечал Новый год.

– Сын, сегодня четвёртое января, ты бы хоть домой заходил иногда.

– Вот зашёл, есть что поесть?

– Пойдём, накормлю тебя, – мама покачала головой.

Поев, я лёг спать, так и проспал до следующего утра. Весь день смотрел кино, почистил снег во дворе, за двором, зашёл к Паше. Его не оказалось дома. И где он лазит, с кем? Я сел на лавочку и закурил, на работу уже завтра.

– Сидишь? Здорово, – подошёл Лёха. – Жив?

– Здорово. Проспал часов пятнадцать, не меньше. А ты откуда уже идёшь?

– К другу ходил, за пруд.

– Норм, мы так три дня квасили, мне кажется, я ещё пьяный, – я затянулся и сплюнул.

– Тут дело такое… – Леха почесал затылок и взглянул на меня.

– Чё за дело?

– Я сейчас через улицу Победы шёл, смотрю, стоит кто‑то посреди дороги. Я прошёл мимо, потом обернулся и понял, что это Лера, – Лёха замолчал и посмотрел на меня. – В общем, она попросила передать тебе, что она приехала, чтобы ты зашёл к ней.

Мне так сильно ударило в висок, что начало звенеть в ушах. Может, он перепутал? Он бы мог, но он с ней говорил. Дрожь охватила всё тело.

– Пойдёшь к ней?

– Не знаю, я не знаю, – реальность потеряла смысл.

Она здесь, она приехала. Зачем? Она приехала ко мне? Нет, не может быть!

– Ладно, погнал домой, свидимся ещё, – он пожал мне руку. – Ты держись…

Он махнул рукой и пошёл прочь.

Я не то что шевелиться, я дышать не мог. Страх так сковал все внутри. Я закурил, затягиваясь с такой силой, чтобы лёгкие обжигало.

Зачем она сюда приехала? Зачем, мать твою! Я обхватил голову руками. Нет, я к ней не пойду! Она уедет, и всё. Да, точно, нет‑нет, я к ней не пойду.

Я стал повторять эти слова про себя, как молитву. Она уедет…

Лера Листина

Утром проснулась от стуков кочерги за стеной: бабуля начинала топить печку, на часах семь, за окном темно, на душе тоска.

Мозг: «Зачем ты опять сюда припёрлась?»

Сердце: «Надо было бабушку проведать».

Мозг: «Ну-ну, бабушку проведать. Ты сама‑то понимаешь, что происходит и что ты делаешь?»

Сердце: «Не до конца, но чётко понимаю, что я должна быть здесь, наверное».

Гордость: «Ты забыла, что он сказал нам в последний раз? Он забудет нас к лету, тебе недостаточно этого? Я думаю, более чем».

Сердце: «Не давите на меня».

Я уснула, проснулась в десять, в доме было уже тепло, за окном валил снег. Надо будет сегодня почистить везде.

Я скатилась с кровати. Надежда внутри ещё теплилась. В пять зашла Софа, я ей рассказала про Лёшу. Мы постояли часа полтора, замёрзли и разошлись по домам.

Завтра Рождество, пронеслась мысль, а через два дня домой. Да всё, это точно конец, если я его не увижу в этот приезд, думать и говорить не о чем.

Сердце: «Но он не знает, что мы здесь».

Мозг: «Что ты предлагаешь?»

Сердце: «Надо идти к нему».