Полная версия:
Когда лгут воспоминания
Анастасия Пастуханова
Когда лгут воспоминания
Дрожащие пальцы лихорадочно ощупывали замки дорожных сумок. Все внутри сжималось, липкий страх и неизвестность накрывали огромной волной.
Застегнув молнию, я посмотрела в сторону матери – она впопыхах запихивала в сумки вещи. И наверняка все запихнутое было выбрано наобум: старый свитер, забытый шарф, несколько моих детских рисунков. В движениях была видна не только спешка, но и какая-то отчаянная, почти безумная решимость, которая пугала меня до глубины души. Казалось, каждая уложенная вещь была очередным гвоздем, забитым в гроб нашего прошлого, забитым безжалостно жестко.
Тяжело выдохнув и осмотревшись вокруг, я мотнула головой, прогоняя подступающие слезы. Все в доме оставалось неизменным, будто ничего и не происходило. Вот наша семейная фотография в рамочке висит на стене. Вот на тумбочке маленькая китайская ваза, которую папа подарил маме на рождество. Мать тогда назвала ее слишком уж аляпистой, но заботливо и нежно поставила на самое почетное место в центре комнаты. Раз в месяц отец дарил сезонны цветы, которые украшали квартиру, торжественно водружённые в безвкусный подарок. Сейчас в вазе стояли уже успевшие повянуть и сбросить листочки маленькие хризантемы. Опавшие лепестки лежали вокруг, и, казалось, весели они пару тонн.
– Мам, что происходит? – мой голос растворился в тревожной тишине, едва достигнув ушей матери. – Куда мы едем? Почему так срочно?
Долго собиралась задать эти вопросы. Я нервно сглотнула, теребя в пальцах край толстовки. Собачка ходила туда-сюда по молнии. Агата Монро даже не повернула голову в мою сторону. Последние вещи были сунуты в старый спортивный рюкзак отца, и женщина упорно пыталась застегнуть замок одной рукой, а другой утрамбовать вещи, чтобы закрыть сумку. Лишь плечи Агаты слегка дернулись, и, на секунду замерев в немой решимости, мать продолжила действие, пока окончательно не разобралась с рюкзаком.
Собачка на молнии толстовки слетела именно в тот момент, замок просто рассыпался в руках, прям как моя душа. Все внутри ревело от боли, сжималось, убивая последние крохи самообладания. Волосы, что я еще не успела расчесать после нескольких часов сна, свисали вперед, прикрывая опухшие от слез глаза. Отец, будто чувствовавший наше предательство, укоризненно смотрел на меня с семейной фотографии и, на секунду показалось, что качал головой в немом упреке.
Я ватными ногами сделала шаг вперед, положила руку на руки матери, что сжимали лямки рюкзака.
– Мама, пожалуйста, – произнесла, стараясь звучать ровно и спокойно, – скажи мне, что случилось с папой? Мы не можем просто так уехать, оставив его! Он ведь… он наш отец!
Агата Монро, покачала головой, опустив взгляд. Ее испещрённое морщинами точенное лицо слегка осунулось. С минуту мы стояли в тишине, пока мамин полный тревоги и чем-то похожим на страх взгляд вновь не обратился ко мне. Все в ее глазах, в стальном голосе и суровом виде говорило о решительности и нежелании идти назад. Это пугало еще больше. Ее губы, что были плотно сжаты в тонкую линию, чуть дрогнули.
– Кэролайн, мы должны ехать. Немедленно, – пробормотала мама. Её голос был низким и хриплым, словно она долго не говорила. – Просто поверь мне. Так нужно.
Последние слова мать сказала чуть теплее, будто умоляя. Она сжала мои пальцы в ответ. Я сразу бросила взгляд на наши переплетённые руки, а сердце упало в груди.
Комната наполнилась тишиной, и лишь слегка завывающий прохладный ночной ветер, пробивающийся сквозь приоткрытое окно, нарушал покой.
Женщина первая разорвала наш контакт. Что-то пробурчав, мол, сейчас вернется, она нажала кнопку вызова на телефоне и скрылась в дверном проеме.
Вдох…
Дом, который еще вчера напоминал мне о прошедших здесь многочисленных семейных праздниках, рождественских утрах с подарками и смехом. Дом, который еще вчера казался мне крепостью с теплом, любовью и заботой. Дом, в котором я училась с отцом готовить вафли на завтрак, танцевала под музыку из старого винилового проигрывателя, подпевая любимым исполнителям. Дом, который еще вчера был таким родным, вдруг опустел. Да, в нем еще стояла вся мебель, и все как будто было на своих местах, но он остался совсем без души. Как и я.
«Так нужно», – говорил мне разум, и сердце отчаянно пыталось спорить с ним.
Сбежать в свою комнату. Отказаться подчиняться. Набрать номер отца и рассказать все. Попросить его все бросить и вернуться. Чтобы вновь все стало таким, каким было еще вчера.
Оказывается, чтобы жизнь сделала резкий поворот, не нужно много времени. Достаточно тридцати минут, в течение которых вы будете собирать сумки.
– Пора, Кэролайн, нас ждет машина. – Голос вернувшейся матери вырвал меня из воспоминаний. Вытерев слезы изнанкой края толстовки, я кротко кивнула, и еще раз осмотрела холл дома. Задержала взгляд на семейной фотографии и мысленно произнесла: «Прости, папа».
Рвано, выдохнув и закинув сумку на плечо, я поплелась вслед за мамой.
Такси доставило нас на автовокзал. Мать пошла за билетами. Мы поедем туда, куда будет отправляться ближайший же рейс.
Ночью на автовокзале работало лишь одно окошко снаружи. За ним сидела женщина, которая, подпирая голову кулачком, лениво перебирала пальцами по клавиатуре. Агата Монро нервно постукивала документами по столешнице, уже приготовив кошелек с наличными деньгами. Вокруг царила тишина. Пара человек сидела на скамейке возле припаркованных автобусов. Они так же, как и мы, нервно оглядывались по сторонам. Парочка держала друг друга за руки и сквозь нежные перешептывания касались губами губ. Как это было иронично… Наши будущие попутчики скорее всего собирались бежать, чтобы сохранить отношения и остаться вместе, мы же бежали от любимого человека, чтобы никогда не быть с ним вместе.
«Никогда»… слишком громкое слово. Мне не хотелось верить в то, что я больше не смогу увидеть отца, объясниться перед ним лично. Мать об этом позаботилась, лишив меня возможности даже позвонить или написать ему, просто забрав телефон. Без связи я чувствовала себе еще более уязвимой. Не могла рассказать хоть кому-то из друзей, куда мы уезжаем: это было строго мне запрещено.
Через какое-то время прямо рядом со мной остановился автобус, его тяжелые двери громко открылись, будто приглашая войти. Водитель – мужчина средних лет в кепке с логотипом школьной футбольной команды. Она успела истрепаться и выцвести, однако лысину прикрывала отлично. Водитель устало протянул:
– Красотка, ты заходишь?
Я растерянно заморгала, стала искать поддержку рядом. В мою сторону уже неслась влюбленная парочка, держась за руки. Они влетели в автобус, на ходу предоставляя водителю свои билеты. Посмеиваясь, ребята забрали бумажные корешки и прошли вглубь автобуса.
Мужчина вновь обратил на меня свое внимание, когда убрал предъявленные билеты в кармашек поясной сумки.
– Ну, и?! – его брови дернулись, сурово соединившись на переносице.
Страх сковал все моё тело, я просто застыла на месте.
И именно в тот момент, когда раздраженный мужчина хотел уже закрыть двери перед моим носом, от кассы вернулась мать, размахивая впереди себя двумя билетами.
– Постойте, вот. – Она, запрыгнув на последние ступеньки автобуса протянула купленные только что билеты водителю. – Вот, – пытаясь отдышаться, проговорила Агата Монро. Она покосилась в мою сторону и одним только взглядом заставила сдвинуться с места.
Подняв сумки и накинув их на себя, я проследовала внутрь автобуса.
– Хорошей поездки, леди. – Протянул водитель, протягивая матери корешки от билетов. Женщина притворно улыбнулась, тихо хихикнув. Она забрала у меня свою сумку, и, не успели мы сесть на свои места, как автобус дернулся и отправился в путь. Меня покачнуло, и, пытаясь удержаться и не упасть на колени к парню, схватилась за край сиденья и прокрутилась на месте. Быстро ровно встав на ноги, я прошла вперед, держась за края сидений, и села рядом с матерью.
Город мимолетно проносился в окнах. Вот кафе, в которое мы ходили всей семьей на мои дни рождения. Вот парикмахерская, где мне когда-то выстригли самую ужасную челку в моей жизни. (Женщина в момент работы над моими волосами была слишком увлечена сериалом, который транслировали по кабельному в тот момент. И, поэтому, пару месяцев я закалывала слишком короткую челку невидимками назад.) Прачечная, в которую мы приносили стирать самые теплые одеяла и подушки, не влезающие в нашу стиральную машинку в подвале дома. Ряды прогулочных аллей, по которым я гуляла со школьными подругами обсуждала множество тайн и секретов… и мой поцелуй с Тайлером Броузи, свершившийся на вечеринке Аманды Квинн, во время игры семь минут на небесах.
Вся моя жизнь проносилась в окнах мимо, в приятных воспоминаниях, которые теперь уже навивали только грусть. Часть меня, часть моей жизни остались там, на автовокзале.
И я даже не знала, куда меня увозят. Задавать вопросы казалось теперь лишним. Всю дорогу мы провели в тишине. Утром автобус открыл нам двери на маленькой автобусной станции небольшого городка. Утренний холод пробивал на мурашки все тело сквозь расстегнутую толстовку. Закутавшись в кофту поплотнее, я вышагнула из автобуса вслед за матерью и за мной тут же с глухим звуком закрылись тяжелые железные двери. Наши уже бывшие попутчики остались внутри, продолжили свой путь в светлое будущее.
Наше же будущее теперь в городке под названием Дакота. Так по крайней мере гласила табличка на здании автовокзала, куда мы приехали.
Глава 1.
Вкус яблочного пирога«Мы принимаем ту любовь, которую, как нам кажется, заслуживаем.»
– Стивен Чбоски, "Хорошо быть тихоней"
Я шла через залитые солнцем школьные коридоры в столовую. Желудок сводило от голода. И я про себя молилась, чтобы сегодня в меню не было ужасного капустного пирога. При одном только представлении его сладковато-кислого вкуса, меня передергивало. Наша повариха любила все готовить на остатках животного жира. А в особенности свой фирменный капустный пирог, в который, как она говорила, так не хватает мяса. Но уже на подходе к кафетерию я радостно выдохнула, ведь меня встречал потрясающий запах жаренной курочки, который перебивал аромат фруктового пирога. Больше, чем курицу, я любила рыбные дни. В рыбу повариха тоже при все желании не сможет положить остатки жира.
Мой телефон разрывает от входящего сообщения. Аноним. Уже несколько месяцев, я получаю странные сообщения от анонима. Порой нечего назначающиеся. Лишь пару фраз. Одно из немногих было «Я скучаю», от этого меня бросило в жар, и я поспешила заблокировать абонента. Но вот опять на моем экране я вижу черными буквами фразу:
«С днем рождения.»
Какое-то время я смотрю на свой смартфон, пытаясь понять, кто бы мог мне писать. Возможно, это мог быть отец. Но как он узнал мой новый номер. Да и зачем ему писать такие короткие и странные сообщения, не предупредив меня о том, что это он. Аноним явно меня знает. И причем очень хорошо. Знает где я нахожусь и что делаю. Пока все эти сообщения довольно безобидные, но они начинают меня пугать.
Когда на подносе уже красовался румяный кусочек жаренной курочки, овощной салат, апельсиновый сок из пакета и фруктовый пирог, я стала искать место, куда можно было бы сесть. Мой взгляд упал на пару, что сидела чуть поодаль. Девушка с золотистыми волосами, которые волнами лежали на ее плечах, что-то щебетала парню рядом на ухо. Иногда она отстранялась, посмеиваясь, и сжимала обеими руками предплечье юноши. Парень же с растрепанными каштановыми волосами лишь изредка улыбался. Вилкой он ковырялся в своем обеде и выглядел скучающе.
Юноша был первым, кто обратил внимание на меня, когда, подняв голову, оглядывался по сторонам. Пару секунд мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Девушка проследовала за взглядом парня. Ее лицо озарила улыбка, девушка чуть отстранилась от своего ухажёра и, рукой помахав мне, позвала присоединиться к ним. Неловко улыбнувшись в ответ, я пошла с подносом в их сторону, протискиваясь между студентов, спешащими приступить к трапезе.
От прежней радости перед скорым приемом пищи будто не осталось ни следа. Я пыталась глубоко спрятать это ощущение, внушая себе, что это просто бред. Но стоило мне приблизиться и опуститься на сиденье напротив ребят, как прежние чувства ударили колкой волной, когда я увидела, как их пальцы переплелись.
– Привет, я тут как раз рассказывала Джошу, как классно было вчера на твоей вечеринке по поводу дня рождения.
Девушка обратилась ко мне, элегантно помахивая вилкой, на которую подцепила кусочек помидора, а затем так же аккуратно закинула его в рот, обхватив столовый прибор пухлыми губами. Это была Роуз Медоуз, моя лучшая подруга. Когда мы переехали сюда четыре года назад, я была потерянной и разбитой. А девушка помогла мне собрать себя по кусочкам. Роуз стала мои маяком в темном море неизвестности. До сих пор помню, как она подошла ко мне в первый день знакомства. «Все вокруг судачат о странной новенькой. Решила лично познакомится», – протянула руку, осмотрела меня со всех сторон, словно товар в магазине, и, выпрямившись, воскликнула: «Мы должны вместе пообедать!» С тех пор мы не разлей вода. Роуз спасла меня, когда моя жизнь шла на дно, и я была ей безмерно благодарна. Наша дружба помогла мне социализироваться в обществе. Мы часто посещали с ней разные вечеринки, еще до того, как на них начал появляться алкоголь. Сбегали на концерты любимых групп, устраивали пижамные вечеринки и любили кривляться перед камерой, примеряя престранные наряды из гардероба.
– Угу, – буркнул парень, опять погрузившись в свой обед.
Джош Беннет – мой личный враг. Когда-то он был для меня кем-то большим, чем простым знакомым. В первый же учебный день, когда я увидела его в коридоре школы, мое сердце пропустило пару ударов. И в последующие дни я думала лишь об этом парне. Пока не услышала, как он обсуждает меня со своими друзьями.
Я стояла за стеной между дверным проемом и услышала часть разговора. Джош говорил им, что я странная и смахиваю на чокнутую, когда так выпучиваю глаза в его сторону. В следующую секунду я услышала звонкий смех парней. Они продолжали высмеивать меня, унижать. Говорили еще что-то, вроде «мелкой пигалицы» и «гнома». В тот момент мне хотелось ударить Джоша в лицо. Но мне так же не хотелось, чтобы кто-то видел мои слезы, и я рванула по коридорам и скрылась в женском туалете, проведя там почти весь день. Об этом я не рассказывала никому, мой маленький позор и мимолетное чувство к этому парню были навсегда похоронены.
И вот, полгода назад моя лучшая подруга радостно сообщила мне, что теперь встречается с Джошем.
В этот момент все внутри меня будто перевернулось. Беспокойство пробежало по коже неприятным покалывание, и я тут же попыталась отмахнуться от него, как от пищащего комара.
Мне не хотелось признавать, насколько их счастье задевало меня. Я знала, что Роуз – моя лучшая подруга, а Джош… Джош был тем, кого я когда-то считала чем-то большим. И их близость сейчас была, как пощечина. «Вот, что у тебя могло бы быть. Вот, чего у тебя нет».
– Помнишь, как Вики пыталась изображать животных, а потом случайно хрюкнула? Ой… – Роуз со смехом отмахнулась от воспоминаний, как от назойливой мухи, и, взяв стакан тонкими пальцами с длинным маникюром, чуть отпила. – Или, как Пит решил устроить «литрбол на раздевание», а в итоге сам носился по двору без штанов?
– Да, было весело, – уныло добавила я.
Вспоминать грандиозную вечеринку в честь моего восемнадцатилетия совсем не хотелось. На ней была чуть ли не вся школа, и все изрядно напились: было уйма алкоголя, который принесла футбольная команда. Мне пришлось полночи убирать за всеми. О том, что я застала разгоряченную парочку одноклассников, уже готовых совокупиться на моей кровати, и говорить нечего. В тот момент мне хотелось провалиться под землю. А простыни были отправлены в утиль на сжигание.
Расслабиться на собственной вечеринке, на которой твой дом, подвергают пыткам, было невозможно. Пару человек решили посоревноваться в том, кто дальше прыгнет с лестницы. Еще группа ребят утроили дартс прямо в гостиной, использовав шпажки из-под еды, как дротики, и подушки, как мишень. Упоминать, что все было липкое от алкоголя и пролитой газировки, и не стоило.
Отмыть дом мне стоило одной бессонной ночи, трех чашек кофе и расшатанных нервов. Мама должна была приехать из командировки этим вечером. И, конечно же, мы не планировали отмечать праздник вместе, но за разгромленный дом мне точно не сказали бы спасибо.
– Жаль, что ты не пошел, Джош, было очень весело. И мне тебя так не хватало. – Роуз потянулась к парню, и поцеловала его в щеку и расплылась в мечтательно улыбке. Парень в ответ наградил девушку лишь нежной улыбкой и, чмокнув Роуз в нос, покосился на меня.
– Не помню, чтобы получал приглашение от именинницы. – Он дернул густыми бровями в мою сторону, и улыбка из нежной превратилась в язвительно-саркастичную. От этого жеста парня мой нос дернулся, а взгляд ожесточился.
– Как и половина школы, которая все-таки пришла, чтобы разгромить мой дом, – легко парировала я на упрек парня. Джош отстранился от Роуз, провел ладонью по растрепанным темно каштановым волосам и ухмыльнулся.
– Если это самое запоминающееся из происходящего на твоей вечеринке, думаю, я не много пропустил. – Глаза парня чуть сузились, и теперь уже все его внимание было направленно на меня.
От этого я почувствовала жар по всему телу.
– Да, ты прав, с твоим появлением самым запоминающимся стала бы твоя грустная физиономия. – Я попыталась выдавить из себя что-то наподобие улыбки, так же сверля парня ледяным взглядом.
– Ох поверь, если бы все-таки пришел, то ты запомнила бы этот вечер на долго, – произнёс парень, упираясь локтями в стол.
И Роуз в этот момент чуть закатила глаза.
– Ребят, ну, не начинайте, – простонала девушка, укоризненно смотря то на меня, то на парня.
– Всё нормально, Роуз, – я бросила на Джоша взгляд. – Просто нашему Джошу нужно приглашение в золотой рамке с печатью и красной каемкой. Иначе никак. – Слова, будто ядовитая стрела, устремились точно в парня, и тот, ухмыльнувшись, чуть отклонился назад.
И громкий басистый смех прорвался сквозь гомон учеников, увлечённых обедом и общением с друзьями, и разнёсся, казалось, по всей столовой.
– Нет, – все с той же саркастичной улыбкой на губах проговорил Джош. – Я хотел сказать, что, если бы захотел, чтобы на вечеринке именинница делала мне замечание за то, что я слишком громко веселюсь, то обязательно посетил бы сие мероприятие.
Глаза сузились в щелочки, и я, тяжело выдохнув, схватила край подноса так, что костяшки пальцев буквально побелели.
Мое маниакальное желание держать ситуацию под контролем было моим проклятием, и он только что соизволил напомнить мне об этом.
– Что ж, тогда стоит посещать рейвы, где твое желание «веселиться» будет исполнено, – ответила я, стараясь держаться спокойно.
Взгляд парня тут же помрачнел, и от прежней ухмылки на лице не осталось и следа.
– Если захочу посетить рейв, обращусь к тебе. Думаю, ты знаешь пару мест, – мрачно произнес Джош, и, не успела я и слова вставить, как меня прервала подруга.
– Все, хватит, брейк. – Роуз устало выдохнула, резко встала и схватила поднос и, помотав головой, продолжила. – Вы, как дети. Утро испортили.
С этими словами подруга удалилась, а вслед за ней поднялся со своего места и парень. Бросив на меня напоследок тяжёлый взгляд, он пошел к Роуз, пытаясь догнать девушку.
Оставив меня одну.
В горле встал ком. Я опустила голову на руки, закрылась волосами. Не понимала, почему так реагирую на парня. Еще в начале их отношений Роуз попросила меня быть снисходительной к ее выбору: «Пожалуйста, не заставляй меня выбирать между вами». И я правда старалась держать себя в руках, но каждый раз, оказываясь в «опасной» близости к Джошу, будто теряла контроль, и слова лились из меня бесконтрольно.
Я вспоминала наши разговоры с подругой о парне, когда она с горящими глазами рассказывала, как он впервые взял ее за руку, как подарил ей смешную заколку в форме сердца, как они проводят время вместе и насколько сильно Джош ей нравится.
А я?!
Я не хотела потерять подругу. Единственное родное, что было у меня в этом чужом городе. Поэтому, пообещав самой себе, что подобная ситуация больше не повторится, попробовала взять себя в руки.
Тут мой желудок уже начал отчаянно скулить. Я обратила свое внимание на поднос с едой и вгрызлась в сочную курицу.
Остаток дня прошел спокойно. Я была рада, что Роуз решила забыть мою перепалку с Джошем в столовой. Так что, все оставшееся время мы провели вдвоем, посещая занятия и общаясь ни о чем и обо все сразу. Время тянулось медленно, и уже в середине дня я пожалела, что ночью не выделила на сон хотя бы час. Мое тело начало ломить, и я уснула прямо на середине лекции по прикладной экономике, тем самым дав очередной повод мистеру Риосу для публичного допроса при всем классе. Заспанная и неподготовленная, я выглядела достаточно глупо, и была награждена оставлением после уроков. Мои заверения о том, что я совсем не выспалась, так как очень активно готовилась к его предмету, не принесли никаких плодов и не помогли смягчить наказание.
И вот, с бумажкой штрафника я плелась по коридорам, как каторжник в свою темницу, чтобы приступить к отбыванию своего срока. Подруга шла рядом. Ее каблучки постукивали по плитке на полу, и звук гулким эхом отбивался от стен опустевших коридоров.
– Не переживай, это твое первое наказание за все это время. Думаю, они даже не занесут это в твое дело.
Роуз напомнила о том, как я пекусь о репутации в школе. Мое искреннее желание поступить в медицинский стало таким уязвимым, что приходилось не только хорошо учиться, но и быть активной и прилежной ученицей. Ведь я была нацелена на лучшие университеты штатов, и хорошее школьное дело могло послужить мне плюсом.
– Тем более, все остальные учителя тебя просто обожают, – продолжила меня утешать подруга.
Тут Роуз была права. Каким-то магическим образом я смогла очаровать большую часть учителей и администрации школы, за что была вознаграждена хорошим отношением и возможностью пересдавать экзамены для получение высшей отметки.
– Все сегодня как-то не так.
Тело ужасно ломило от недосыпа, а мозг вовсе отказывался думать. Я могла только гадать о том, какие глубокие и большие синяки были видны у меня под глазами. В очередной раз зевнула и, прикрывая рот тыльной стороной руки. Я покосилась на бумажку, которая с упреком была вручена мне в администраторском кабинете школы, и прочла номер кабинета.
– Так, 21б, это сюда.
Поманив за собой направо по коридору подругу, я двинулась в нужную сторону и поправила сползающий рюкзак, лямки которого прижали мои длинные непослушные пряди.
– Напишешь, как закончишь. – Роуз махнула на дверь кабинет и остановилась. На ее лице ярко отражалось сочувствие и понимание, идеально уложенные брови чуть вздернулись вверх. – Удачи.
Последнее слово, было произнесено так, будто девушка провожала меня на фронт. Это заставило меня чуть ухмыльнуться.
– Ты ведь знаешь, да, что под наказанием имеется ввиду просиживание штанов в классе в полной тишине. Они явно не заставят меня писать волшебными чернилами и не будут высекать розгами.
Подруга чуть опустила голову и глянула на меня уставшим взглядом, после чего хмыкнула и чуть толкнула в плечо.
– Я знаю, – весело, но с ноткой обиды проговорила Роуз.
Мы попрощались, и я поплелась в класс. Помещение ничем не отличалось от обычных учебных классов. Парты стояли в несколько рядов, за некоторыми уже сидели такие же штрафники, как и я. А за учительским столом сидела миссис Уорнер. Она повернула голову в мою сторону, и ее глаза, скрытые толстой оправой очков, чуть округлились.
Миссис Уорнер женщина средних лет. Ее волосы уже успела тронуть серебристая седина, которая пробивалась редкими прядями. Локоны были собраны в высокий хвост, а передние пряди распущены и чуть завиты. Лицо были покрыто мелкими морщинками и еле заметными бело-розовыми пятнами – последствиями акне. Уголки губ от возраста опустились вниз, создавая эффект дряблых щек. А длинную шею подчеркивало увесистое жемчужное ожерелье.
– Кэролайн, детка, что ты тут делаешь? – Писклявый, с материнской заботой, голос преподавательницы разнесся по кабинету. В ответ я лишь показала ей штрафной лист и тут же увидела расстроенной гримасу на лице миссис Уорнер. Женщина покачала головой, удрученно вздохнула и жестом предложила мне сесть на свободное место.
Оглядев взглядом помещение, я заметила Гарри Донована, местного школьного задиру и любителя поспорить с учителями. Он был хорошим парнем, когда не пытался казаться круче, чем есть. Его рыжие волосы коротко отстрижены, спортивная куртка свисала с худых плеч. Парень, как и всегда, был полностью погружен в себя, выводя что-то карандашом в блокноте. Я со своим любопытством всегда хотела узнать, что именно рисует Гарри. Так же в классе был Рик, Эвори и Ханна. Всех этих ребят я знала поверхностно, ведь лишь изредка встречала на занятиях или в школе.
